Перед смертью не надышишься

Яшви надеялась, что Садхир-джи все-таки сдаст экзамен с первого раза. Не потому что я нее тут была какая-то выгода, для нее ничего не поменяется, а просто потому, что Садхир-джи сам этого хотел. Он был уверен в себе, иначе бы не говорил об этом так спокойно. Даже не волновался.

- Я надеюсь, вы сдадите, - выразила она свою надежду вслух, хоть и вряд ли Садхир-джи в этом нуждался. - Только мужчины сдают этот экзамен?

Она подумала, что было бы интересно за этим понаблюдать, но сомневалась, что это будет позволено простым наложницам и служанкам. Наверняка и без них будет кому полюбоваться тем, как Садхир-джи ловко управляется с катаной. И, конечно, она не собиралась напрашиваться, пусть Садхир-джи и говорил, что она может обращаться к нему с просьбами. Она не планировала злоупотреблять этим.

- Что вам нужно будет сделать на экзамене, Садхир-джи? - вместо этого спросила она. Она не думала, что этим вопросом сможет как-то переступить черту, за которую переступать нельзя. Это же не было такой уж большой тайной, так она считала. Ну, или надеялась, что не было тайной. - Разрезать как можно больше яблок?

Сонгцэн тоже на это надеялся, поэтому кивнул и улыбнулся, услышав слова Яшви. Он волновался перед экзаменом, но скорее как перед ответственным этапом в своей жизни, а не из-за того, что считал свою подготовку недостаточной.

- Да, этот экзамен обычно сдают только мужчины. Женщины очень редко становятся воинами клана, - сказал Сонгцэн.

Он не был готов сейчас всерьез рассуждать о том, насколько разными были права мужчин и женщин в клане. Джая, Юэ и мать были исключениями, подтверждавшими правила. Сонгцэн понимал, что должны были произойти определенные перемены в клане, которые пошли бы на пользу женщинам, и при этом сделали бы сильнее весь клан. Но для того, чтобы это спланировать, требовалось много времени и больше возможностей, чем сейчас у него было.

- Мне нужно будет показать техники владения магией Огня и магией Воды, а затем победить в поединках в рукопашном бою и с катаной, - сказал Сонгцэн. - Яблоки я резал для того, чтобы упражняться в точности удара.

- Почему? Это так сложно? - спросила Яшви после слов Садхира-джи, что женщины редко становятся воинами клана. Она пыталась понять непривычный для нее уклад жизни, ведь в деревнях никто не становится воинами, сдавая экзамен, и с таким порядком, как здесь, она сталкивалась впервые. У нее было очень много вопросов, и задавала она их без задней мысли, что какие-то из этих вопросов могут быть неуместными или неподходящими, ведь она не знала, о чем здесь можно говорить, а о чем нельзя. И пока Садхир-джи отвечал на ее расспросы, этим нужно было пользоваться, чтобы узнать как можно больше. У него не всегда будет столько свободного времени, чтобы все ей объяснять.

Яшви не питала иллюзий, будто Садхир-джи возится с ней из-за того, что она такая исключительная. Она скорее была склонна полагать, что он делает так просто из-за того, что добр к ней. Будь на ее месте какая-то другая девушка, он бы поступал также, она была в этом уверена.

- А если вы кого-нибудь раните? - она снова представила себе красные капли на сверкающем лезвии. - Или вас ранят? - думать о том, что на клинке может быть и кровь Садхира-джи, было невыносимо. Меч был очень острым, это не нужно было проверять на себе, чтобы понять. Достаточно просто было увидеть, как легко оно разрезает яблоко вместе с косточками, на две половинки, которые разлетаются в стороны, словно их кто-то отбросил руками.

- Это сложно, но к экзамену можно подготовиться, если тренироваться с детства. Просто обычно девочек не учат магии и боевыми искусствам. И я уверен, если ты спросишь девушек во дворце, хотели бы они стать воинами клана, они с ужасом ответят, что нет, - сказал Сонгцэн.

Он с детства знал, что быть воином клана ответственно и почетно. Он стремился к тому, чтобы получить право на ношение оружия, и уделял много времени тренировкам. Точно также женщины во дворце учились тому, что считали правильным для себя. Для многих из них возможность взять в руки катану была чем-то подобным тому, чтобы Сонгцэн вдруг сел за вышивку. В какой-то момент это могло быть любопытным, но было бы странно заниматься этим всерьез.

- На экзамене мечи не будут заточены, чтобы не наносить серьезные раны, - объяснил Сонгцэн. - Моей задачей будет показать, что я умею сражаться, а не покалечить того воина, кто выйдет против меня. Да и он будет проверять мои навыки, а не стараться меня убить.

Во время поединка наверняка будут дежурить лекари на всякий случай. Да и мать будет рядом, если вдруг помощь кому-то все же понадобится. Но Сонгцэн не боялся возможных травм, он боялся не показать себя достаточно умелым мастером меча.

Они подошли к длинному зданию конюшни. Двери были открыты настежь, чтобы проветривать помещение. При входе висели хлысты, на веревке, натянутой на улице, сушились вальтрапы. Сонгцэн зашел на конюшню и, пройдя пару коридоров, свернул налево, где находилось несколько денников, до которых реже доходили те, кто заглядывал сюда просто дать лошадям лакомство.

Яшви вполне себе разделяла точку зрения девушек во дворце. Не с ужасом, конечно. Если бы Садхир-джи привез ее во дворец со словами, что хочет сделать ее воином клана, Яшви сказала “да, господин” и пошла учиться всему, чему должен научиться воин. Она пыталась определить для себя, а как вообще бывает еще, помимо уже известной ей модели поведения, когда женщина делает все, что скажут ей родители, муж или господин. Кем вообще еще может быть женщина, когда она не дочь, не жена, не наложница и не рабыня. Но лично она бы не хотела становиться воином. Хорошо, что ей это и не нужно.

- А вся эта магия, господин, вы и правда можете управлять огнем и водой? - новость об этом Яшви не далее как вчера восприняла довольно спокойно. Она твердо решила ничему не удивляться, хотя это и было очень сложно. Сегодня утром она проснулась и поняла, что все это не было сказочным сном, и все это происходит взаправду. она и правда вчера была простой и бедной деревенской девушкой, которую продали на рынке, а сегодня она в королевском дворце, спит на настоящей кровати (хотя, конечно, она на ней не спала, а только немного полежала, после чего уползла на пол). И может есть сладости столько, сколько хочется, и ее научат читать. И здесь ее называют гостьей.

Этих впечатлений Яшви уже бы хватило на целую жизнь, но каждую минуту случалось что-то, чего она раньше никогда не испытывала. Она никогда раньше не видела живого павлина, особенно ей понравился совсем белый, даже белее тех простыней, которые стелили утром в гостевых комнатах. Она даже впервые в жизни была в настоящей конюшне. Здесь было тепло и пахло сеном, а со всех сторон к ней тянулись лошадиные морды в поисках чего-нибудь вкусного.

Лошади переполошились и стали выглядывать из своих денников, надеясь получить лакомство. Некоторые с силой били в двери копытами, требуя особого внимания к себе. Сонгцэн взял из ведра половинку яблока, подошел к вороному жеребцу, стоявшему в ближнем к нему деннике, и дал коню лакомство, которое тот тут же съел. Остальные лошади стали попрошайничать и стучать в двери еще громче и требовательнее.

- Правда, - ответил Сонгцэн. - Если хочешь, можешь посмотреть, как я буду сдавать экзамен.

Он погладил черного жеребца по шее, затем взял следующее яблоко и пошел к гнедой кобыле, стоявшей в следующем деннике. Она ткнулась мордой в его плечо, затем с аппетитом съела яблоко.

- Ты тоже можешь их покормить, - сказал Сонгцэн девушке. - Только давай яблоки на раскрытой ладони, чтобы не укусили за палец.

В деннике напротив здоровый гнедой мерин ударил в дверь так, будто всерьез рассчитывал её вынести. Кобыла, прожевавшая свое яблоко, потянулась пожевать рубашку на плече Сонгцэна, но тот довольно фамильярно отодвинул её морду в сторону.

- Не наглей, а то больше не дам, - сказал Сонгцэн лошади и пошел по коридору дальше, чтобы дать следующее яблоко вовсе не шумному мерину, а темно-серой кобыле, стоявшей в следующем деннике.

Он старался не потакать капризам лошадей, которые надеялись, что их кормление будет проходить согласно правилам военно-полевой хирургии, где первыми получают помощь те, кто больше шумит.

Впору было заподозрить Садхира-джи в том, что он умеет читать мысли, потому что как еще объяснить то, что стоило только ей подумать об интересной возможности понаблюдать за ходом экзамены, как он тут же это предложил. До этого момента все слова о магии Яшви воспринимала скорее как что-то сопутствующее, но несерьезное, а сейчас начала задумываться о реальности существования людей, которые могли повелевать стихией. В конце концов, в глубине души она знала, что голос покойной бабки, который иногда нашептывает ей что-то по ночам - не плод ее воображения, даже если мать всегда настаивала на обратном. Но если мертвые на самом деле могут разговаривать, то почему бы не быть живому человеку, который может приказать воде замерзнуть или расступиться, а огонь - подчинять движению руки.

- Я вовсе не это имела в виду, - смутилась Яшви. Она пока не подходила к лошадям, хотя те требовательно стучали и протягивали большие головы, стараясь достать или до ведра или хотя бы до края одежды. - Я не хотела напрашиваться.

Теперь она не была уверена в том, что понаблюдать за экзаменом - такая уж хорошая идея. Наверное, будет лучше остаться в своей комнате, которую ей выделила Прия-джи, и поучиться читать. Она не знала, как Прия-джи отнесется к тому, что Яшви будет среди тех, кто придет смотреть экзамен, а мнение госпожи было для нее важно.

Чтобы отвлечься от этих мыслей, девушка взяла одну половинку зеленого яблока и протянула на раскрытой ладони темно-коричневому коньку, который с аппетитом его схрумкал. Лошадь в соседнем стойле возмущенно зафыркала и принялась скрести землю, явно намекая на то, что тоже не прочь получить порцию угощения.

Чем больше лошади получали яблоки, тем шумнее становилось в проходе, потому что каждое животное считало, что яблок ему недодали. Сонгцэн реагировал на все эти требования довольно флегматично, он знал, что в королевских конюшнях никто не умирал от голода. А все лошади, стоявшие в этом проходе, были в работе, поэтому получали вдоволь и сена, и сытного овса.

- Мой экзамен - это не какое-то закрытое мероприятие для избранных, - объяснил Сонгцэн. - На него придут посмотреть многие из клана, и даже приедут гости из других кланов. Я бы предложил тебе прийти в любом случае.

В клане происходило не так много событий, которые создавали бы новые темы для разговоров. Помимо праздников, редких свадеб высокопоставленных советников и военачальников и рождения у них наследников у Королевских Кобр не происходило ничего, что можно было бы с интересом обсуждать долгими вечерами. Поселение клана было небольшим, люди в нем жили консервативно в отношении традиций и не особо общались с внешним миром. Сонгцэн понимал, что не сможет тихо сдать экзамен перед ближайшей родней и мастерами, его испытание станет показательным выступлением, и ему нужно было держать лицо и продемонстрировать по-настоящему хорошую подготовку.

Яшви погладила морду коня, ткнувшегося ей в руку в поисках добавки. Она не боялась, пока конь стоял в стойле - так он мог разве что ее укусить, но она предусмотрительно не совала к нему отдельно торчащие пальцы и не размахивала возне него руками, а гладила аккуратно. У ее семьи не было лошади, но трудно жить в деревне и не научиться обращаться со скотиной. У них была только коза, и то старая.

- Если Прия-джи позволит, я приду, - ответила Яшви. Она не чувствовала себя здесь свободной, по правде говоря, Яшви вообще не знала, как это, быть свободной, и сама загоняла себя в рамки послушания хоть кому-нибудь, даже если в этом не было необходимости. Ей было так спокойнее и привычнее. Она не умела жить по-другому, и в целом не испытывала от своего положения никакого дискомфорта. - И если вы хотите, чтобы я пришла.

Все-таки у принца могли быть свои размышления, кого он хочет видеть в этот день, а кого нет, несмотря на то, что будет очень много гостей. Яшви не хотелось делать что-то, что будет ему неприятно. Она хотела отблагодарить ему добром за то добро, что он ей сделал, выкупив ее у торговца людьми.

Яшви привыкла оглядываться на тех, кто будет говорить ей, что делать. Сонгцэн понимал, что от этой привычки она будет избавляться долго, и пока нужно было просто с пониманием относиться к таким её словам. Аша Прия не имела права что-то ей разрешать или не разрешать, Яшви была гостьей во дворце, а не служанкой, слушавшей старшую наложницу практически во всем. И сам Сонгцэн считал, что было бы здорово, если Яшви посмотрит на то, как он будет сдавать экзамен, чтобы перед поездкой в Линь Ян Шо иметь представление о стихийной магии. Но все это нужно было объяснять тактично, чтобы девушка не сочла, что её в чем-то обвиняют.

- Для меня твои “да” и “нет” в ответ на приглашение весят одинаково. Я не буду чувствовать себя неловко, если ты будешь смотреть, как я сдаю экзамен, и я не обижусь, если ты решишь, что тебе это неинтересно, - сказал Сонгцэн. - Меня учили предлагать только то, что я готов предложить, и я буду рад, если ты не будешь пытаться вычислить, какое из твоих решений меня больше устроит. Ты сама хочешь пойти?

Он боднул лбом серого коня, который, съев яблоко, высунулся из своего денника, чтобы его еще почесали по крутой шее. Сонгцэн погладил жеребца, убрал пару опилок, запутавшихся в длинной нестриженой гриве.