Вдребезги

Весь день на берегу озера Фева горели погребальные костры. Отряд Королевских Кобр догнал и уничтожил исполнителей, даже удалось узнать, что за ними стояли японцы, и Сонгцэн в который раз услышал фамилию Асака. Меч принца кобр впервые отнимал жизни, но жажда мести разгоралась лишь сильнее.

Это была одержимость, которую Сонгцэн сам не мог понять и проконтролировать. Его сознание будто не принадлежало ему самому. Он рвался в бой, надеясь, что сможет утопить в боль в крови врагов или собственной, если окажется недостаточно проворен. Но ни одной царапины, и не становилось легче.

Солнце все также скатывалось за горизонт. На подоконнике лежала книга со стихами Ли Цзинжао, которую Сонгцэн забрал из комнаты Майи. Ему было слишком больно что-то понимать. Он не знал, чего хотел сейчас, все вокруг стало выжженной пустыней.

Они были знакомы несколько дней, а казалось, что всю жизнь. Майя говорила, что в детстве ей казалось, что она видит на луне коричные деревья, за которые она принимала темные пятна на поверхности ночного светила. И еще когда-то она верила, что в озере Фева живет дракон, который в ночи полной Луны выбирается поплавать на поверхности. Узор, что был нанесен хной на её руки, всегда имел какой-то особый смысл. И Сонгцэн не знал, что означали те орнаменты, что он увидел, когда складывал её руки на её груди на погребальном костре. И был уверен, что не узнает никогда. Огонь отпустил её душу, но не смог уничтожить боль в его душе, потому что эта боль была пустотой.

Солнце почти зашло. В комнату зашла служанка. Она зажгла светильники и спросила, принести ли ужин. Сонгцэн даже не обернулся. Он по-прежнему молчал и смотрел в окно.