Дорога в новую жизнь

Яшви внимательно слушала Садхира-джи. Он оказался первым человеком, которому она сама рассказала о голосах, которые иногда слышала. И у него не возникло отторжения к ней за то, что она какая-то другая, странная, даже ненормальная. Яшви такого не заметила. Она поняла, что после этого ему признания ей стало немного проще относиться к тому, что она бокши. Она могла сколько угодно делать вид, что шипение ей в спину ее не задевает, но это было неправдой. Это очень обидно. Но она действительно бокши - ведьма - раз ее преследуют голоса давно ушедших людей. Почему-то Садхиру-джи она безоговорочно поверила, что такое возможно, наверное, потому, что сама в глубине души знала, что не выдумывает и не притворяется, а действительно слышит, как некто в тишине сонной комнаты напевает старую монгольскую колыбельную.

- Значит, я бокши, - с мрачной решимостью ответила она и после этого замолчала, потому что увидела впереди очертания больших ворот, которые становились еще больше пока она к ним приближалась.

Шепотки все еще преследовали ее. Отдельные, обрывчатые слова и звуки, в которых она не могла разобраться, потому что не знала этого языка. Но она их не боялась, хоть и была бы рада, если бы они перестали лезть ей в уши пока она не разберется, что ей делать дальше.

- Если это духи, - немного помолчав, начала Яшви, - здесь было много мертвых?

В их деревне мертвых сжигали на костре, а пепел выбрасывали в воду реки неподалеку. Она не знала, как делали здесь. Мастер Радж говорил, что некоторые народы закапывают ушедших в землю, а потом ухаживают за могилой. Яшви это показалось ужасным.

- Ты здесь не единственная бокши, - сказал Сонгцэн. - И в Линь Ян Шо никто не будет тебя в этом обвинять. Наоборот, помогут развить твои способности.

В родной деревне Яшви “бокши” было ругательством, проклятьем. Но на самом деле, магический дар позволял больше видеть, быть сильнее и при желании помогать другим. Сонгцэн считал, что жители деревни не от большого ума так относились к тем, кто мог что-то, что им было непонятным.

- Я не знаю, сколько здесь было мертвых. При мне в монастыре не умирал никто. Возле монастыря были стычки с людьми Асаки, - Сонгцэн осекся, понимая, что у него и Линь Ян Шо теперь был общий личный враг. - В деревне, как в любой другой, люди иногда умирают. Я не знаю, что было раньше, до того, как в Линь Ян Шо пришли нынешние мастера. Монастырь раньше был заброшен, его восстановили лет тридцать назад.

Он не знал, каких мертвых сейчас могла слышать Яшви. Если души не находили покой, они ведь могли быть здесь веками. Может это поверженные враги, а может и духи прежних мастеров, которые охраняли монастырь и не пускали в него тех, кого не следовало пускать.

Ее это не утешило. Это всего лишь значило, что в нее никто не кинет камень, но кто исправит все остальное, что с ней было только из-за того, что она слышит какие-то голоса и ее не берут замуж? Никто не исправит, никому не интересны эти проблемы. Она нужна только самой себе, и никому больше. Яшви попыталась расправить плечи, отчаянно надеясь найти в себе остатки силы воли, которая, казалось, покинула ее именно сейчас, так не вовремя, когда ей нужна смелость переступить порог Линь Ян Шо и забыть прошлую жизнь.

Но чем ближе были ворота тем тяжелее было идти. Яшви казалось, что ее придавливает к земле, а шепот становился все интенсивнее, все безумнее, наполнял голову неразборчивым шипением, что за ним Яшви почти не слышала слов Садхира-джи.

- Не могу, - она остановилась, прижала руки к голове, сдавила с двух сторон, надеясь, что это немного поможет успокоить хоровод бесконечного шептания, как будто все мертвецы этого мира вознамерились поселиться в ее голове, торопясь что-то ей сказать, что-то, чего она не понимала. Ей казалось, что голову разрывает на части, но не от боли, а от переполненности чем-то инородным, ей не принадлежащим. - Слишком много.

Она отступила на пару шагов назад, как будто все эти носители непонятного шепота стояли перед ней толпой, а она хотела от них защититься этим расстоянием в несколько незначительных шагов.

Сонгцэн не думал, что нынешнее состояние Яшви было вызвано тем, что духи прошлого не хотели пускать её дальше. Но ей было сложно. Она остановилась, схватилась за голову и отказывалась идти дальше. Он мог вернуться с ней в деревню, оттуда нанять машину до Лхасы, снять на ночь гестхаус, а потом отправить девушку обратно в клан под покровительство Аши Прии, но считал, что это все неправильно. Что именно здесь Яшви найдет свое место.

- Постарайся дышать глубже, - сказал Сонгцэн. - Вон там, видишь уже видны ворота?

До Линь Ян Шо им оставалось несколько десятков метров. Если Яшви будет все также плохо, можно было сразу сбегать за кем-то из шаманов, чтобы ей помогли. Можно было даже позвать их сюда. неужели прорицатели до сих пор ничего не видели и не попросили их выйти? Сонгцэн видел, что Яшви плохо, и думал, как мог бы ей помочь.

- Хочешь, я возьму тебя за руку? - предложил он, хотя это было уже нарушением традиций, в которых воспитывалась Яшви.

Со стороны Сонгцэна в этом не было бы ничего предосудительного, он просто хотел поддержать девушку, но он не знал, какую поддержку она сочтет допустимой.

Она задышала глубже, но получалось скорее как-то жадно хватать воздух, и вместо того, чтобы смотреть на ворота, которые она, конечно же, видела несколько секунд назад, Яшви наоборот опустила голову вниз, к земле, да и вся тоже опустилась на колени, чтобы быть ближе к земле, потому что сделай она еще шаг назад - и точно бы упала.

- Нет! Нет, не трогайте меня! - получилось даже громче, чем она изначально планировала, потому что за шепотом в голове она едва слышала Садхира-джи и почти не слышала саму себя, и думала, что так перекричит все те голоса, которые громоздились внутри, заполняя собой все, что она привыкла считать своим. Сейчас ей там не оставалось места. И если бы Садхир-джи еще бы взял ее за руку, она совсем бы оказалась раздавлена чужим вмешательством.

Яшви закрыла глаза продолжая сжимать голову ладонями, но она не знала, чего хочет этим добиться, она просто не думала. Шепотки скользили вокруг нее, втискиваясь в голову, и без того переполненную, и вдруг среди этого она услышала короткое резкое Охин, на мгновение перекрывшее всё остальное, и из шепота начал складываться ритм, которому она просто бездумно подчинилась, принявшись раскачиваться вперед назад. Губы зашептали, вторя этому ритму, и Яшви поняла, что шепчет колыбельную, но другую, не так тягуче и медленно, а быстро, резко, четко, отрубая каждое слово ударом ножа, падающего сверху вниз, и ей становилось легче. Голоса затихали, вливаясь в ритм и присоединяясь к нему, и каждый из них стал голосом Яшви. Она замерла и открыла глаза. Она совсем не помнила, как оказалась на земле.

Яшви на него почти не реагировала. Она кричала, опустилась на землю и выглядела так, как в легендах выглядели одержимые. Но Сонгцэн видел по её ауре, что это не болезнь, не ша-ци, это энергия Сахасрары, которая текла через край, не находя выход. Он присел неподалеку и просто смотрел со стороны, потому что понятия не имел, что мог сейчас сделать для девушки. Для себя он решил, что если ничего не изменится, через некоторое время он пойдет в Линь Ян Шо, чтобы позвать мастеров-шаманов на помощь.

Но через некоторое время лицо Яшви изменилось, она будто вернулась в эту реальность, а свечение в области фиолетовой чакры немного успокоилось.

- Яшви, ты слышишь меня? - спросил Сонгцэн. - Ты можешь идти?

Она лежала на земле, но он к ней не приближался. Её жизнь была вне опасности, а в её отношениях с духами он не понимал толком ничего.

Быть на земле оказалось не очень приятно, и Яшви села, с трудом собирая ватные руки и ноги. Она провела руками по лицу, заметила на ладонях пыль, и принялась стирать грязь с щеки. Она почти не помнила ничего из того, что сейчас было, помнила только, как грозила лопнуть голова, не вмещающая в себя всех тех, кто хотел в ней оказаться. Сейчас этого ничего не было, она ничего не слышала. Кроме Садхира-джи.

- Да, думаю, да, - ответила она, затем поднялась на ноги, и это удалось ей на удивление легко. Вся тяжесть пропала, и она наконец расправила плечи, хотя она почему-то дрожала, будто от холода, и это в середине лета на исходе дня, когда земля все еще нагрета солнцем, и воздух прогрет до духоты, и не веет ни единого ветерка.

- Что я сделала? - спросила она у принца. С момента, как она попросила его не трогать ее, и до момента, как она открыла глаза, Яшви помнила все очень смутно, словно была во сне, и вдруг резко проснулась. Причем проснулась почему-то на земле, но она не помнила, чтобы она сама на нее опустилась.

Девушка сделала несколько шагов вверх по тропе, ожидая снова почувствовать тяжесть, но теперь ей ничего не мешало просто идти вперед. К воротам.

- Ты кричала, просила кого-то тебя не трогать, - ответил Сонгцэн. – Мне кажется, ты меня не слышала, потом только стала приходить в себя.

Яшви выглядела так, как будто только проснулась после кошмарного сна. Но ей стало легче. И энергия в её ауре понемногу приходила в порядок. Она была готова идти дальше, сейчас Сонгцэн был в этом уверен.

- Пойдем дальше? - спросил Сонгцэн. - Я могу сначала отвести тебя в лазарет и позвать на помощь кого-нибудь из мастеров.

Он был уверен, что в Линь Ян Шо Яшви смогут помочь, если этот приступ с голосами повторится. Энергия Линь Ян Шо блокировала прорицания, создавая особые помехи, которые не удавалось обходить даже опытным магам. В неё могло быть и то, что не давало покоя шаманам. Но Сонгцэн верил, что для Яшви место здесь, и что священная обитель её пустит и примет, позволив раскрыть как дар то, что она прежде считала проклятьем.

Она постаралась по словам Садхира-джи восстановить свои действия, но это оказалось непросто. Яшви еще раз провела ладонями по лицу, чтобы стереть с него ощущение, что она долго и беспокойно спала, а сейчас резко проснулась, и то не до самого конца.

- Я слышала, как вы говорили, что можете взять меня за руку, - ответила она. - Я кричала? Я не думала, что получится так.

Яшви не привыкла к тому, что ее трогали посторонние. Чтобы ее вообще кто-то трогал, потому что за последние полгода все обходили ее стороной, и к такому быстро привыкаешь, когда соседи, едва завидев тебя, переходят на другую сторону улицы или предпочитают отступать в дом, и шипеть тебе вслед. Ей уже было даже комфортнее, когда ее не трогали.

- Да, пойдемте, - согласилась она. Она все еще немного дрожала и чувствовала себя уставшей. - Мне уже лучше, не нужно в лазарет.

Ей придется объяснять, что с ней произошло, а она не знала, что это было и не знала, как это объяснить. Может быть, мастера здесь и знали, что это такое, но Яшви пока была не готова так рассказывать все малознакомым людям. За последние две недели она стала очень скрытной.

Яшви, вроде бы, приходила в себя. Но она выглядела напуганной и уставшей, и было очень хорошо, что они уже почти дошли до цели. Сонгцэн хотел бы, чтобы девушку посмотрела сифу Петрович, но не стал настаивать на посещении лазарета. Лучше было просто заранее согласовать их встречу, когда Яшви будет готова.

- Ты можешь считаться в монастыре учеником или просто жителем. В первом случае тебе дадут наставника, который поможет с учебой, но ты будешь жить в комнате вдвоем с кем-нибудь еще из учениц, - сказал Сонгцэн. - Во втором случае ты сама будешь решать, чему и у кого учиться, но жить будет в отдельной комнате в корпусе с мастерами. Как ты хочешь?

Он считал, что этот вопрос вправе решить в соответствии с пожеланиями Яшви. Ей могло быть легче под руководством куратора, а могло, наоборот, смущать такое внимание и необходимость с кем-то делить комнату. Сонгцэну казалось, что девушке будет проще в статусе обитателя. Так она сможет ко всему привыкать и присматриваться, не считая, что должна демонстрировать какие-то успехи в учебе.

Яшви чувствовала, что случившееся на дороге вымотало ее. Если до этого она могла спокойно пройти еще довольно большое расстояние, то сейчас даже близкие ворота казались несравнимо далекими. Ее больше не придавливала к земле никакая тяжесть, ноги просто казались налитыми свинцом, и ей хотелось спать. Но она не хотела показывать своей слабости. Она должна была быть сильной и дойти этот путь до самого конца, как бы ни хотелось ей забиться в какой-нибудь угол и просидеть там, наверное, целую сотню лет, чтобы принять все то, что с ней произошло за эти недели.

Мысли хаотично метались в голове, и ей было сложно о чем-то конкретном думать, хотя сейчас нужно было решить вопрос с тем, как и где она будет жить. Яшви была бы счастлива, если бы ей не пришлось ничего сейчас решать, она была готова подчиниться любому решению Садхира-джи. Он мог ей ничего не предлагать,просто сказать, что она будет жить здесь, и у нее не возникло бы даже ни тени мысли как-то поспорить или поставить под сомнение его решение.

- Если мне дадут наставника, - медленно спросила она, - он сам будет решать, чему мне учиться?

Жить одной в комнате ей понравилось, пусть это было и непривычно, и поначалу был велик соблазн сказать, что она бы предпочла жить одна, но было ли это честно по отношению к другим обитателям монастыря? Аскетизм - одна из добродетелей, и в доме родителей у нее не было своей комнаты. Не так уж плохо жить и с кем-то.

Сонгцэн не до конца знал, как строились отношения с наставниками у других учеников. Его обучали родители, и целью этого обучения был экзамен в клане.

- Я думаю, все зависит от твоего желания и того, кто станет твоим наставником, - сказал Сонгцэн. - Все учатся разному, и здесь нет никаких экзаменов и обязательных предметов. Насколько я понимаю, настоятель обычно выбирает наставником того, у кого способности и интересы совпадают со способностями и интересами ученика.

За это все как-то отвечали прорицатели. Наставник или отправленный им ученик обычно уже ждали новичков у ворот Линь Ян Шо, когда те прибывали. Но Сонгцэн был уверен, что их встречать не будут, потому что Яшви пригласил он сам.

- Я думал познакомить тебя с сифу Петрович. Она - знахарка и приехала в Линь Ян Шо не так давно. Она разбирается в травах, камнях и врачевании и вела занятия по шаманизму. Даже если ты не захочешь, чтобы у тебя был наставник, я думаю тебе было бы интересно с ней пообщаться, чтобы лучше понять собственные способности, - сказал Сонгцэн.

Наверное, многие приходят в монастырь, уже примерно зная, что это такое - магия, как ею управлять и чему они хотят научиться. Яшви не знала из всего этого примерно ничего, поэтому и отвечала не сразу, а чуть погодя, все обдумав. Она подумала о том, что хотела бы сейчас вернуться в клан и посидеть с мастером Раджем, слушая его рассуждения о жизни, философские мысли и рассказы о мире. Ей с ним было хорошо. Спокойно.

- Врачевание? - зацепилась она за одно слово. Врачевание это же почти как медицина? Может быть ей тогда и не придется ехать в Катманду, чтобы стать медсестрой, если этому можно научиться здесь? О своей старой мечте, которая сейчас выглядела немного глупой и детской, Яшви уже почти не вспоминала, но если есть возможность, то почему бы и нет? Но она не стала ничего рассказывать о том, что есть у нее одна мечта, даже не мечта это, а такое стремление доказать, что можно прожить и без мужа, и при этом найти свое место в жизни. Яшви уже сомневалась, что это действительно было мечтой, скорее это был дух противоречия.

- Мне все равно, с кем жить, но если для того, чтобы дали наставника, нужно жить с другой ученицей - пусть будет так, - ей не обязательно было при этом с кем-то дружить или пытаться найти общий язык. Яшви была уверена, что молчанием можно избежать большинства проблем. - Сифу...Петрович? - это оказалось непросто выговорить правильно, - согласится меня учить?