Братские узы

Сэтоши даже и не думал, что так сильно проголодался. Он съел свое буритто очень быстро, и облизнулся. Откинулся на спинку дивана и улыбнулся. Он стал похож на довольного кота, который наелся сливок.

- Да, Рюичиро не повезло. У него был не только дед, но и мама. О, я помню, как она на него ругалась по какому-то поводу. Мне тогда было года три, и она меня вместе с ним забрала из сада. Это, кажется, был единственный раз, когда тетя ко мне отнеслась благосклонно.

Им с Джуном действительно повезло, что они жили отдельно. И редко видели бабушку и деда. Рюичиро в этом, действительно, повезло меньше, и Сэтоши помнил, как старший брат вечно занимался и читал, вместо того, чтобы играть.

Джун ударился в воспоминания, и молодой человек прикрыл глаза, вспоминая те события. Братишке тогда было года три или четыре, и для этого возраста Джун все достаточно хорошо помнил. Сэтоши тоже помнил.

- Да, отец тогда ругался сильно. Ворчал, что мы идиоты, хотя я тогда не понял, кто больше виноват - я, что не уследил за тобой, или ты, что не смотрел, куда бежишь. Я помню, что мы тогда очень тихо поднимались по лестнице, чтобы никто не услышал наши шаги. А потом тебе стало очень больно, и я усадил тебя на спину. Тогда мы чуть с лестницы не свалились. Ты, кажется, тогда засмеялся, и на наш смех вышла мама. Она, конечно, все заметила. Нам пришлось ехать в травмпункт, и тебе накладывали швы. Кажется, я боялся сильнее тебя. А ты молодец, даже не пискнул. Мне потом было плохо, у меня даже поднялась из-за всего этого температура, а ты... вечером пришел ко мне вечером и стал мне что-то рассказывать. Стишок, который учили в садике. А потом обнял меня и заснул на моей кровати. Мне пришлось спать на полу...

Он замолчал, улыбнувшись. Это было прекрасное время.

- А ты помнишь, как поехали на кораблике кататься? И у меня тогда началась морская болезнь? - усмехнулся он.

Пока в воспоминания ударялся брат, Джун, воспользовавшись тем, что может молчать, разобрался со своей едой и сделал несколько больших глотков кофе. Как оказалось, Сэтоши помнил намного больше подробностей, чем он сам, но это было и не удивительно. Его собственные воспоминания заканчивались на том, что о его притащили в больницу, чтобы наложить швы. А дальше было очень страшно, но он старался не показывать свой страх, так как мальчики не должны бояться и реветь, даже если им больно.

- Что, заснул прямо на твоей кровати? - снова рассмеялся Джун, пытаясь представить эту картину. - А на пол ты зачем пошел? Мы же маленькие были, при желании поместились бы вместе.

Он не припомнил, чтобы в сознательном возрасте пытался оккупировать кровать брата. Джун и в комнату-то его заходил нечасто, а тут такое наглое вторжение с захватом территории... Слушая о событиях тех лет, младший из братьев даже немного жалел, что не может вернуться в то простое и беззаботное время или сейчас хотя бы на пару минут стать таким простым и прямолинейным, как и в возрасте четырех лет.

- Помню, конечно, - прокомментировал он новую порцию воспоминаний, посыпавшуюся со стороны Сэтоши. - Правда, справедливости ради, это был не единственный раз, когда тебя где-нибудь укачивало. Но тогда своим зеленым цветом лица ты сильно перепугал мать. А пока она бегала с тобой, чуть было не потерялся я... Да уж, всегда думал, что мы были послушными детьми, а, выходит, хлопот родителям доставили уйму. Ну ничего, в отличие от меня, тебе уже очень скоро придется испытать нечто подобное на собственной шкуре.

Когда он слышал слово "отец" в его голове возникал образ сурового Мотидзуки Шотаро или твердого как скала деда, так что переложить это понятие на мягкого по характеру брата у Джуна получалось с трудом. Но в любом случае в их семье для баланса имелась Маргарита-сан, которая вполне была способна приструнить разошедшегося мальчишку, так что за воспитание нового Мотидзуки Рэна он не волновался, а вот за нервы Сэтоши - даже очень.

Его укачивало почти всегда и везде. Но больше всего его укачивало на водном транспорте, особенно если они выбирались в залив. Волны, море и природа, которые очень любил Сэтоши, в те моменты казались сущими врагами. В тот раз, о котором он вспомнил сейчас, ему стало настолько страшно, что он долго потом не мог придти в себя. Но, видя брата, который резвился и вечно куда-то убегал, глядя на Рюичиро, который как всегда был с книжкой в руках, да и вообще, глядя на всех, он понимал, что нельзя бояться. Точнее, нельзя показывать, что тебе страшно. Вот только зелёное лицо было показателем, что ему не очень хорошо.

Джун доел свой буритто, и Сэтоши сначала решил похвастаться, что это его предложение, продавать буритто в небольшой зоне "кофе и закуски с собой", но потом решил, что это вообще не имеет никакого отношения к семье, жизни и уж тем более воспоминаниям, которым они сейчас предаются.

- Ну, если сравнивать нас и Рюичиро, то я лучше бы ещё раз пожил так. С некоторыми поправками, конечно. Например, получше бы следил за тобой. Мне кажется, брату было комфортно только в садике, хотя я плохо помню то время. А потом мы с ним общались только когда приезжали в дом бабушки. А сын... я точно знаю, что не буду ему навязывать свои идеи и принципы. Возможно, мы дадим ему право выбора.

У них не было права выбора. Потому что они должны были идти по стопам родителей, погрязнуть в семейном бизнесе. И если для Джуна в этом плане было легче из-за того, что он понимал математику, то ему, Сэтоши, было очень трудно. Он не понимал математику. Он вспомнил, как всегда переживал, если у него что-то не получалось, как ему было тяжело, и как он завидовал брату, который мог в том же возрасте решить задачу, которая ему не поддавалась.

- Спасибо за такие воспоминания, - прервал он молчание и улыбнулся. - Хочешь ещё чего-нибудь? Пирожное, например?

- Боюсь, даже если бы ты везде ходил со мной за ручку, это бы не помогло. В детстве у меня было очень много энергии.

Сейчас Джун бы назвал себя вполне спокойным человеком, способным долгое время сосредотачиваться на выполнении какого-нибудь задания и не пытаться перепрыгивать с места на место, но вот в дошкольном возрасте он представлял собой сущее наказание, постоянно куда-то лезущее, чем-то интересующееся и стремящееся заполнить собой все предоставленное ему пространство. Так что у брата, являющегося в то время обычным ребенком, не было ни шанса как-то утихомирить маленький ураганчик, которым он являлся.

- А что касается Рюичиро - согласен. Я всегда много читал и много занимался, но у меня еще оставалось время на свои собственные интересы. Хотя наш двоюродный брат никогда не казался мне забитым. Да и свою идеальную жену он выбирал сам, без какого-то давления со стороны. Наверное условия, в которых ему приходилось жить, сформировали личность, для которой подобное существование стало вполне комфортным.

Наверное, человек действительно мог приспособиться к чему угодно, как приспособился он сам, постепенно приняв свою способность общаться с духами. Хотя, когда все только начиналось, к нему несколько раз заглядывали нехорошие мысли о том, что нормальная жизнь для него закончилась, и впереди ждет беспросветный мрак.

- И тебе спасибо, - со всей искренностью ответил на благодарность брата Джун, одновременно с этим жестами показывая, что есть больше не хочет. - Мне было приятно ненадолго погрузиться в то время, когда мы были детьми. Знаешь, сейчас мне очень хочется вернуть чувства, которые я испытывал в то время. Может, для этого стоит поспать на твоей кровати?

Идея показалась ему забавной, и останавливал его только один момент - кровать Сэтоши находилась в их квартире в Тибе, поэтому прогнать с нее брата на пол было невозможно, а "нырять" в супружеское ложе Джун бы не решился, боясь гнева Маргариты-сан, если та узнает о вторжении на ее территорию.

- Я и ходил с тобой за ручку, - сказал Сэтоши. - Зная тебя, держал тебя за руку, особенно когда переходили дорогу. Потому что ты нёсся сломя голову и не смотрел никуда. Я, кстати, таким же был года в два. Но это длилось недолго. Отец мне сделал внушение, и я перестал убегать, - усмехнулся Сэтоши, подумав, что жизнь несправедлива. Почему когда он начинал куда-то убегать его наказывали, а когда это делал Джун... снова наказывали сначала его, а потом Джуна. Он грустно вздохнул, вернувшись к тому, от чего убежал тогда, года два назад. Джуна любили больше, чем его. Потому что у Джуна была нормальная мать, с нормальными генами. И Джун знал математику.

Прекрасные воспминания о детстве, счастливом и беззаботном, могли в любой момент рухнуть и сделаться грустными и неправильными. Чтобы этого не произошло, Сэтоши быстро собрал мусор и вышел из кабинета Морриса, оставив там брата. Выкинул обёртки и стаканчики, прошёлся по залу, и вернулся в кабинет.

- Мне тоже было приятно вспомнить что-то... хорошее, - сказал молодой человек, не прокомментировав его слова о том, чтобы снова поспать на его кровати. Это можно было организовать, но он не знал, стоит это делать.

- Ты надолго здесь? Или скоро уезжаешь обратно? - спросил он.

В голове у брата опять происходил какой-то непонятный процесс, в который Джун решил не влезать, поскольку тот находился за гранью его понимания. Еще недавно они вспоминали моменты из безоблачного детства, а потом по лицу Сэтоши словно промелькнула какая-то тень, говорящая о новых непонятных переживаниях. Видимо, его брат обладал потрясающей способностью находить что-то грустное даже во вполне себе позитивных моментах, и здесь Джун уже точно был бессилен, не имея возможности вложить свой мозг в чужую голову.

- Я пока не знаю, поэтому предпочитаю строить планы только на самое ближайшее будущее, - уклончиво ответил он на непростые вопросы. Молодой шаман понимал, что не сможет окончательно вернуться в Японию, пока не будет уверен в собственной адекватности и способности жить среди обычных людей. Сейчас ему стало намного легче, и головные боли ушли, но никто не мог гарантировать, что они не вернутся уже в ближайшее время, снова вырывая его из мира живых людей.

- Для начала я хотел бы навестить Маргариту-сан и, если это возможно, пусть и издалека, посмотреть на племянника. Потом выпить пару-тройку кружек холодного пива в небольшом уютном заведении и пообщаться с какой-нибудь милой девушкой. А дальше будет видно.

Джун не мог не признать, что жизнь в цивилизации имеет свои явные плюсы, поэтому, оказавшись в Японии, помимо общения с родными, собирался как следует насладиться ее благами, прежде чем снова вернуться в монастырь.

- Я думаю, это можно устроить, - кивнул Сэтоши и подошёл к столу начальника, чтобы взять маленький календарь. - Давай дня через два, в среду. Я отвезу тебя. Точнее, провожу. Я пока боюсь ездить на машине и уж тем более садиться за руль. Завтра у меня не получится, очень много работы, да ещё и разъезды.

Он не был уверен, что вообще когда-нибудь сможет сесть за руль. Возможно, пока прошло не так много времени, чтобы рана затянулась полностью, но ему казалось, что для этого должно пройти много-много лет. И это хорошо, что в той аварии никто больше не пострадал, а то бы он точно себя бы никогда не простил. Он и так себя не простил, что из-за него пострадали Рита и ребёнок.

- Если хочешь, я могу тебе составить компанию в выпивке в баре, - сказал он через какое-то время.