Нам есть о чем поговорить

Сонгцэн поблагодарил Чаалун за чай. До зимы, когда планировалась свадьба, оставалось время, за которое можно было что-то придумать, чтобы помочь семье Яшви с подготовкой так, чтобы их не обидеть. Чай был ароматным и густым, более густым, чем чайсума. Но он тоже помогал прояснить мысли и восстановить силы.

- Хорошо, эмэ. Вы можете называть меня просто по имени, Сонгцэн, - для Лис он не был принцем, а за пределами клана его чаще называли по имени и на ты, не отвешивая по восемь поклонов.

Клан Яшви нравился Сонгцэну, он понимал, почему девушка уехала с ними, как только они позвали. Лисы жили небогато, их быт был сложным, и от всех требовалось много усилий, но все же такие люди не стали бы продавать свою дочь на рынке, потому что решили бы, что её дорого кормить. Здесь если Яшви и угрожала опасность, то не от соклановцев, а от Шакалов.

- Яшви рассказала вам о том, что я выкупил её на рынке, а о том, что она спасла мне жизнь, она рассказывала? - спросил Сонгцэн у Чаалун.

Сонгцэн посмотрел на Яшви и понял, что ей были неприятны воспоминания о сражении с Мацуи, который мог лично напоминать ей о том, что случилось. Хотя сам Сонгцэн просто хотел, чтобы близкие Яшви понимали, что он за многое ей благодарен, а не просто привязан к девушке, которой когда-то помог. И он собирался на ней жениться не из-за того, как выразилась сама девушка, что принцессы кончились.

- Если Яшви неприятны эти воспоминания, я не стану говорить подробностей, - произнес Сонгцэн. - Но она спасла меня в бою. И Белые Тигры, и Королевские Кобры перед ней в долгу.

Это стало возможным, потому что вмешался мастер Радж, который явно предчувствовал такое развитие событий и подарил девушке свой лук, но именно её выстрел прервал жизнь Мацуи и на некоторое время сделал окрестности Покхары намного безопаснее. Яшви не была воином, но воином был Сонгцэн, который поступил слишком безрассудно, отправившись в погоню вместо того, чтобы ехать в клан за подмогой.

Чаалун не стала настаивать на том, чтобы ей непременно рассказали все подробности. Она замечала, что иной раз Яшви становилась очень неразговорчивой и замкнутой, и относилась это как к должному. Девочка многое пережила, ей нужно было время.

- Надеюсь, не чувство долга вас обоих привело к решению пожениться, - только и сказала Чаалун. У них, у принцев, говорят, все совершенно по-другому, по долгу, чести и еще духи знают по каким порядкам. Такой судьбы своей Яшви она не хотела. К тому же Яшви не раз говорила, что не хочет выходить замуж, и внезапное ее измененное мнение настораживало Чаалун.

- Нет, - расправив плечи, снова подала голос Яшви. - Садхир-джи спас меня, я спасла его. Здесь нет никакого долга. Я выхожу замуж, потому что так хочу.

Она допила уже немного остывший сытный чай. Несмотря на то, что замужняя жизнь представлялась ей землей неизведанной, темным пятном на ее личной карте, она не собиралась отказываться от своего решения и тем более жалеть о нем. Если это должно стать ошибкой, то это будет ее ошибкой, и ничьей больше. Но она не узнает, пока не сделает этот выбор.

- Спасибо за чай, эмэ, - она отставила опустевшую пиалу.

Сонгцэну понравился ответ Яшви, и он улыбнулся. Он собирался жениться на ней не из чувства долга, а из-за того, что понял, что без неё не может. Для этого ей нужно было уехать с лисами и дать ему понять, как сильно он к ней привязан, и как многое она для него значила.

- Я тоже женюсь на Яшви потому, что так хочу, - ответил Сонгцэн, который всю жизнь считал, что жену ему выберет клан, и его мнение никто не спросит. - В традициях моего клана король и принцы всегда держали гаремы. Даже мой отец не сразу от него отказался после того, как женился на моей матери. Но я говорил всегда и повторю сейчас, что в моей жизни будет только одна женщина, которая станет моей женой. И я не хотел бы видеть в этой роли никого, кроме Яшви.

Лисы создавали прочные семьи и хранили друг другу верность, и Сонгцэну это было ближе, чем тот формат отношений, который он наблюдал во дворце родного клана. Потому что гарем превращался в серпентарий, полный склок, интриг и конкуренции. И о какой искренности с наложницами могла идти речь, когда каждая просто добивалась того, чтобы ей досталось больше внимания.

Ответ Садхира-джи было приятно слышать. Яшви, все же, прожила некоторое время с Лисами и успела привыкнуть к их мировоззрению и укладу жизни, а еще наслушаться Алахчит, и подспудно ждала если не высоких признаний в чувствах, которые пока вряд ли смогла бы понять в полной мере, то хотя бы то, что позволило ей думать о взаимности и искренности их отношения друг к другу. А не потому, что все принцессы кончились или принц принял такое решение из чувства противоречия деду, чувства долга или благодарности.

- Вот славное-то будет дело, - явно обрадовавшись, ответила Чаалун. Теперь она была спокойна, допила свой чай и собрала посуду со стола. - Еще бы я поболтала, да дел невпроворот. Отец скоро вернется. Ты, как Сонгцэна проводишь, обратно не торопись, чай, соскучились.

Яшви немного смутилась, потому что и правда скучала по принцу, но надеялась, что это не так заметно со стороны. Она не привыкла открыто демонстрировать свои чувства, хотя, по-видимому, жизнь с Лисами и сделала ее более открытой.

- Хорошо, эмэ, - сказала Яшви, хотя если Садхир-джи предпочтет отдохнуть после долгого перехода по степи, то ей придется искать, где она сможет убить немного времени прежде чем вернуться обратно в гэр. Бабушка занялась своими делами, и Яшви взглянула на принца, потому что теперь ничто не мешало им, наконец, забрать вещи принца и отправиться к его шатру.