Парня в горы тяни - рискни

Проведенные в Японии дни превратились в затянувшееся ожидание, пока будут улажены все формальные вопросы, и он сможет забрать Ичиро с собой. И все свободное время Джун потратил на то, чтобы немного натаскать друга в языках, начиная с английского, которым тот владел на очень средненьком уровне, и заканчивая какими-то китайскими словами и выражениями, которые могли пригодиться ему по дороге. И если с первым они смогли хоть как-то продвинуться, то вот второе вызвало серьезное затруднение, пусть Ичиро и старался изо всех сил. Но, времени на лингвистические эксперименты у них было немного, так что в назначенный день они отправились в аэропорт, чтобы сесть на самолет до Пекина.

На счастье, оба перелета прошли достаточно благополучно, хотя Джун и переживал, как Ичиро, никогда не летавший на самолете, их перенесет. А вот дорога от Лхасы до деревни на стареньком автобусе превратила друга в жалкое подобие человека, заставляя молодого Мотидзуки хорошенько задуматься, как теперь дотащить его до монастыря. Какое-то время они отдыхали в деревне, пока Ичиро не сообщил о своей готовности двигаться дальше, и Джун, после некоторых колебаний согласился, забрав себе рюкзак друга, который, к счастью, оказался не таким тяжелым, как его собственный. И первые минут пятнадцать все шло достаточно благополучно, пока походка его спутника не стала внушать нехорошие подозрения, заставляя Джуна объявить привал и задуматься о возвращении в деревенский лазарет, где должен был дежурить кто-то из опытных врачевателей.

Дав согласие отправиться с Джуном в монастырь, Ичиро плохо представлял, что ждет его впереди, поэтому не спорил с другом, когда тот начал пичкать его информацией, особенно касающейся английского и китайского языка, в таком объеме, что он просто не мог ее переварить. Как бы не кипел его мозг и не пыталось "развалиться" тело он послушно выполнял все задания, хотя сам определял результат своих трудов, как весьма плачевный.

Помимо подготовки к путешествию, ему следовало решить все вопросы с семьей. Откровенно врать матери Ичиро не хотел, как и не собирался рассказывать ей полную правду, поэтому сообщил, что вместе с Джуном, которого она знала и которому доверяла, отправляется в Китай, обещая выходить на связь, как только у него будет появляться такая возможность. Естественно, в его адрес полетел десяток вопросов, но Ичиро, ловко лавируя между правдой и легким вымыслом, умудрился так толком ничего и не рассказать, ссылаясь на поиски новой, перспективной работы.

В итоге, его отпустили, пусть и без особого энтузиазма и с обидой на то, что перед отъездом он так и не соизволил появиться дома, и, в указанный в билете час, Ичиро впервые в жизни поднимался на борт самолета, отправляющегося в Пекин. Изначально он очень боялся реакции организма на нестандартное для него перемещение, но кроме привычного недомогания и легкой тошноты, о которой он, естественно, сообщать не стал, других проблем не возникло. Намного хуже прошел переезд от Лхасы до деревни, за время которого Ичиро успел около сотни раз проклясть свое решение покинуть Японию. Но обузой для Джуна он быть не хотел, так что немного отдохнув в местной закусочной и почувствовав в себе готовность перемещаться в пространстве, сразу предложил двигаться дальше.

Весеннее солнце палило нещадно, усугубляя его и без того плачевное состояние. Температура, явно начавшая подниматься еще в автобусе, по его ощущением поползла дальше, все его лицо покрылось мелкими капельками пота, а ноги начали заплетаться так, что он уже не мог скрывать свое состояние от друга, резко затормозившего и объявившего привал прямо рядом с дорогой. И ему, вяло проговорив "прости", ничего не оставалось, как согласиться и практически рухнуть прямо на землю, проклиная собственную слабость.

Пребывание в монастыре омрачалось разве что отсутствием под боком любимого, да и капризами Кимико. В последнее время дочь стала более капризной, постоянно пыталась что-то сказать и обижалась, что у нее ничего не получалось. Обижалась на маму, хотя Яреци искренне не понимала, какие к ней могут быть претензии. И смеялась, когда малышка забавно показывала ей язык.

Сегодня Кимико с самого утра капризничала и не хотела оставаться ни с кем из жителей монастыря. Наверное, это было связано с верхними клыками, которые почему-то не лезли, хотя по всем интернетам они должны были вылезти в полтора года. А к двум во рту должно было быть шестнадцать зубов. У Кимико их было двенадцать. Яреци иногда переживала, но как-то раз папа сказал, что зубы - это не показатель, и все с мелкой девочкой хорошо. Яреци не успокаивалась. И сейчас у нее была единственная цель пойти в деревню и связаться с Тору, чтобы сообщить ему, что она пока не приедет к нему.

И Кимико захотела пойти с ней. Потому что без мамочки было плохо, тяжело и страшно. Она сильно плакала, и Яри плюнула и взяла ее с собой в деревню.

Первая часть пути до деревни прошла идеально, а потом Кими сказала, что не хочет больше идти, что устала, хочет к папе и дедушке, что еще что-то хочет (этого Яри не поняла). И вообще, стакан был наполовину пустым. Ко второй половине пути Яреци готова была ее убить. В фигуральном смысле, разумеется.

Джуна и его друга она обнаружила, взяв дочь на руки и высказав в грубой форме все, что о ней думает. Подошла к молодым людям и покачала головой.

- Блин, Кими, ну почему ты именно сейчас захотела пойти со мной? - Проворчала она, опуская дочь на землю. Потом посмотрела на молодого друга Джуна и присела около него на корточки. Он выглядел плохо.

- Это тот самый друг? - Спросила она у Джуна и осторлжно прислонилась ладонью ко лбу парня. - Могу я помочь? Я могу снять жар, но... точно можно это сделать?

Она не знала, что за болезнь была у парня, но помнила, что несколько дней назад Джун спустился в деревню и так и не вернулся. Она от кого-то узнала, что он поехал в Японию. Наверное, все было серьезно, раз он привез его сюда.

Какое-то время они с Ичиро сидели молча, думая каждый о своем. Джун видел, что состояние друга постепенно ухудшалось, и винил себя за решение отправиться из деревни в монастырь, не разобравшись с уже накопившимися проблемами. Ичиро мог говорить что угодно о своей готовности продолжить путь, но он сам должен был быть умнее, не слушая слова, продиктованные желанием не становиться для него обузой.

- Ичи, давай... - Джун уже собирался предложить вернуться в деревню, как заметил приближение двух новых действующих лиц, которые могли заметно изменить имеющийся расклад.

- Да, это мой друг Ичиро. А это, - Джун решил не использовать слово "тетя", чтобы лишний раз не расстраивать девушку, - жена моего дяди Яреци и двоюродная сестренка Кимико.

Кстати о Кимико, девочка сразу его узнала и не нашла ничего лучше, чем потянуться к его шляпе, которую он, вспомнив разговор с Доминикой, купил в Японии и, чтобы не запихивать в рюкзак, надел на себя.

- Да у тебя модница растет, - вздохнул Джун, отдавая шляпу Кимико, пока Яреци осматривала Ичиро. - А по поводу жара... Да, думаю снять его - это хорошая идея. А то мы так далеко не продвинемся.

Джун сомневался, что девушка своими манипуляциями может сделать хуже, чем уже есть, поэтому решил довериться ее способностям, еще ни разу его не подводившим.

Ичиро видел, как переживает друг из-за его состояния, и, уже в который раз за последние дни испытывал чувство вины за свою слабость. Еще несколько лет назад он и представить себе не мог, что его организм начнет давать подобные сбои в столь молодом возрасте, но, видимо, у высших сил были на него какие-то свои планы, плохо вяжущиеся с его собственными.

Попытка Джуна нарушить молчание была прервана появлением девушки с маленьким ребенком, в которых Джун узнал своих родственниц. В первый момент Ичиро даже поверить не мог, что тетя может быть настолько молодой, хоть и слышал рассказ о женитьбе его дяди на совсем юной девушке, так что на какое-то время даже потерял дар речи, опомнившись только тогда, когда к его разгоряченному лбу прислонилась прохладная девичья ладонь.

- Прошу меня простить за невежливость... - Ичиро задумался, как может обратиться к юной особе, чтобы не показаться фамильярным. - Яреци-сан... Наверное, правильнее было бы обратиться к ней по фамилии, но он следовал за словами Джуна, который явно не случайно называл свою тетю по имени. - И за то, что не могу вас нормально поприветствовать.

Общение друга и Яреци по поводу оказания ему медицинской помощи прямо на месте вызвало у него некоторое недоумение, но пока Ичиро решил просто молчать, понимая всю бессмысленность попыток разобраться с материями, о которых он ничего не знал.

Яреци улыбнулась, когда Кимико потянулась за шляпой Джуна.

- Да, папа говорит, что нам с ней будет тяжело. Но мы справимся, иначе нельзя.

Кимико стала крутиться перед молодыми людьми, и девушка, убедившись, что дочь не помешает заниматься исследованием ауры молодого человека, приняла более удобное положение и, настроившись на работу, расфокусированным взглядом посмотрела на Ичиро. В ауре было много всполохов красного цвета, а Муладхара была очень активна, в то время как горловая чакра, ответственная за стихию Воздуха, бледнела. От этого и была высокая температура молодого человека. Для работы надо энергию Анахаты окрасить в голубой цвет и воздействовать ею на Муладхару.

- Сейчас вам станет немного легче. Попробуйте расслабиться, - сказала девушка, решив к нему тоже уважительно относиться.

Она протянула к нему руку и стала воздействовать голубым цветом на Муладхару, чтобы снять воспаление. Чакра постепенно затухала, и вскоре засветилась своим пиивычным цветом. Девушка не умела пока избавляться от ша-ци, но можно было помыть руки. Вот только воды не было.

- С Сэтоши это было проще как-то, - сказала он Джуну. - Сейчас будет чувствоваться небольшая слабость. Но воспаление я убрала. У вас случаем нет воды, чтобы помыть руки?

Боясь, что одной шляпой Кимико не удовлетворится и начнет мешать Яреци работать, Джун поймал малышку, усадил к себе на колени и тут же получил своей шляпой по носу. Девочка явно не собиралась сидеть спокойно, предпочитая прыгать и вертеться на его коленях, с интересом вращая головой по сторонам и размахивая шляпой в опасной близости от его лица.

- Кими-тян, ты меня покалечить решила? - Джун попробовал отвлечь внимание сестренки на себя, чтобы она случайно не влезла в процесс работы и не помешала матери, занимающейся Ичиро. - Девочка ответила что-то невразумительное и рассмеялась, на что юноша, с печальным вздохом покачал головой и безропотно разрешил Кимико пытаться надеть на него шляпу обратно, стараясь не замечать нечаянно вырванных волос.

- Спасибо, Яреци, - искренне поблагодарил он девушку, когда та закончила лечение. - У меня есть бутылка воды в рюкзаке, сейчас попробую достать.

Сделать это оказалось намного сложнее, чем сказать, поскольку малышка решила повиснуть на его шее, как маленькая обезьянка, но проявив чудеса ловкости и выдержки, Джун все-таки вытащил бутылку, чтобы сразу протянуть ее Яреци.

- Вот, держи. - Он передал Яреци воду. - И как ты с ней только справляешься?

Вообще, Джун не имел ничего против возни с Кимико, но с трудом представлял, как успокаивать расшалившегося ребенка. Наверное, для подобного он был еще слишком мягким и неопытным, поэтому малышка творила с ним практически все, что хотела, а энергия у нее все никак не заканчивалась, благодаря чему он окончательно превратился в живую игрушку.

На просьбу девушки расслабиться, Ичиро неосознанно напрягся еще сильнее. Он плохо представлял, что с ним сейчас будут делась, но это что-то явно отличалось от когда-либо им виденного. Естественно, он не ожидал каких-то страшных ритуалов или зловещего шептания заклинаний, но все выходящее за рамки привычных ему вещей заставляло молодого человека чувствовать беспомощность, словно он превращался в слепого котенка, совершающего первые шаги.

Что именно делала тетя Джуна, Ичиро так и не понял, но ему постепенно стало лучше, пусть он и не почувствовал желания сразу вскакивать и лететь вперед к новым вершинам. Жар спал, а ноги, вроде как, снова начали ощущаться нормальными конечностями, а не бесполезными выростами на теле. И все это казалось настолько удивительным и странным, что Ичиро просто не мог найти слова, чтобы как-то выразить свои мысли по поводу всего произошедшего.

- Большое спасибо, я вам очень обязан. - Он решил, что для начала достаточно и благодарности. На вопрос по поводу воды, он уже хотел предложить имеющуюся бутылку, но вспомнил, что оба рюкзака сейчас у Джуна, так что передал другу, превратившемуся в игрушку для девочки, право решить этот вопрос.

- Я постараюсь вас сильно не задерживать. - Обещанная слабость не сильно отличалась от его привычного состояния, так что Ичиро надеялся уже в скором времени собраться и отправиться в путь, пока ребенок не устал, а Джун не лишился части своих волос.

Джун нашел бутылку, и она вылила себе воду на руки. Наверное, было бы проще, если бы она смогла обучиться магии Воды и научиться избавляться с помощью воды от ша-ци. Пока она поливала себе на руки воду, Кимико сделала из бедного Джуна игрушку и душила его, при этом смеясь и радуясь. А шляпа Джуна ей очень шла, и Яреци подумала, что дочь устроит истерику, если молодой человек не отдаст ей шляпу. Хотя Кимико могла потерять к ней интерес через пять минут.

Ичиро стал выглядеть более похожим на человека, и Яреци слабо улыбнулась.

- Не стоит торопиться. Мы вообще спускались в деревню, но не думаю, что если я позвоню Тору завтра или послезавтра, то что-то поменяется. Мы можем помочь вам.

Поэтому она решила подставить молодым людям крепкое плечо, хотя являлась при этом хрупкой девушкой. И она думала, что если завтра объяснит Тору, почему задержалась со звонком, то он не будет сильно ругаться с ним.

- У нее энергии много. Она иногда меня достает, но а что поделать. В общем, маленькая хулиганка растет, - ответила она запоздало...

- Смотри, если обещала позвонить именно сегодня, лучше доберись до деревни и это сделай. Не хочу, чтобы дядя уже завтра примчался сюда с катаной, угрожая отрубить кому-нибудь голову.

Пусть у них с Мотидзуки Тору всегда были хорошие отношения, даже в то время, когда тот не общался ни с кем из своей семьи кроме него, Джун бы не стал злить своего родственника, зная его трепетное отношение к жене и дочери, иногда переходящее все границы.

- То что хулиганка, я уже заметил, - молодой человек окончательно отчаялся угомонить расшалившуюся малышку. - Она во всех так играет или это такое проявление сестринской любви?

Краем глаза Джун следил за состоянием Ичиро и, в итоге, пришел к выводу, что тот больше не собирается "развалиться" прямо на том месте, где и сидит. Несмотря на ставшую уже привычной бледность, огромные синяки под глазами и устрашающую худобу, друг все же производил впечатление вполне себе живого человека, давая Джуну возможность в очередной раз убедиться в огромной пользе врачевания, к которому он так и не решился подступиться, довольствуясь общением с духами и изучением заклинаний для искусства офуда, благодаря которому, как он понял, в перспективе тоже можно было научиться справляться с некоторыми болезнями.

Ичиро так до конца и не понял, зачем Яреци понадобилась вода, и каким эффектом должно было обладать мытье рук, но мысленно для себя отметил, что использование особых способностей не проходит так просто. В разговор Джуна и его тети он не вмешивался, считая это невежливым и предпочитая потратить имеющееся в наличие время на то, чтобы подготовиться к непростому переходу, уже не кажущемуся таким пугающим, как минут пятнадцать назад.

- Наверное, нам стоит попробовать продолжить путь, - наконец, подал он голос, убирая с лица влажные пряди волос, прилипшие ко лбу. - Не думаю, что через те же десять минут мне станет лучше, чем сейчас.

На самом деле Ичиро очень боялся, что эффект от странных манипуляций с его организмом окажется кратковременным, и уже очень скоро ему снова придется превратиться в жалкое подобие человека, нуждающегося в чьей-то помощи. Висеть часть дороги на Джуне, который и так тащил два рюкзака, ему совершенно не хотелось, как и напрягать Яреци, которая и без того сделала для него больше, чем он мог рассчитывать, чуть-чуть приоткрывая завесу тайны над удивительным миром, о котором ему приходилось раньше только слышать, и на который он, в последнее время, очень хотел взглянуть своими глазами.

- Ну смотри, тебе лучше знать своего мужа. - Джун не стал настаивать, чтобы Яреци шла в деревню, понимая, что ее помощь в пути могла бы оказаться очень даже кстати. Тем временем Кимико своим поведением показала, что ему окончательно придется распрощаться с новой шляпой, и понимая, что в монастырь после поездки в Японию он возвращается практически с пустыми руками, если не считать Ичиро, Джун пообещал себе в следующий раз быть более запасливым. Правда, в эту поездку на посещение магазинов у него времени практически не было, но для такого помешанного на всевозможном барахле человека как он, это являлось слабым утешением.

- Кими-тян, не надо на меня усаживаться. Мы уже собираемся идти. - Если уж Ичиро и Яреци говорили о своей готовности двигаться дальше, то ему и вовсе не следовало застревать на одном месте, даже если сестренка имела по этому вопросу иное мнение.

Оторвать от себя Кимико оказалось не так уж и просто, но Джун, героически справившись с этой задачей, поднялся и захватил оба рюкзака. Он сильно надеялся, что помимо вещей ему не придется тащить еще и малышку, которая явно не горела желанием идти сама, а с учетом больного Ичиро и уставшей Яреци, он превращался в единственную кандидатуру на роль навьюченной и не очень довольной этим фактом лошади.

Протянутую ему воду Ичиро принял с большой благодарностью. Не то, чтобы его сильно мучила жажда, но несколько глотков воды, как-то заметно повысили его боевой настрой, вызывая желание немедленно подняться на ноги и постараться без приключений преодолеть оставшуюся часть пути, пусть, как он понял, до монастыря им оставалось идти еще достаточно далеко.

- Большое спасибо за помощь, - Ичиро улыбнулся в ответ, принимая протянутую ему руку, но стараясь опираться на нее как можно меньше, чтобы не нагружать Яреци. Девушка выглядела уставшей, и он не хотел злоупотреблять ее добротой, наваливая поверх всего прочего свои проблемы.

К счастью, принятие нормального вертикального положения не вызвало у него особого труда, пусть голова на несколько секунд все же закружилась, хотя он и старался все делать максимально осторожно и плавно. Почувствовав под ногами твердую землю, Ичиро сделал несколько шагов взад и вперед, удостоверился в своей способности перемещаться в пространстве и вопросительно посмотрел на остальных. Он был готов отправляться в дорогу и ожидал, пока Джун с Яреци решат вопрос по транспортировке Кимико, чтобы продолжить свой нелегкий путь к загадочному и оттого все более притягательному монастырю.