Оборотень и Людоед

Когда он был гиеной, то мог не думать о том, что произошло несколько дней назад. Когда он был человеком, то страх съедал его душу, выворачивал наизнанку, пугал, и он не знал, что делать. Он ударил противника в голову и убежал. Он не знал, что стало с этим человеком, но через несколько дней вернулся к этому месту. Там уже были люди. Маркус лежал в кустах недалеко и слышал, что говорил человек. Он звонил отцу и говорил не очень приятные вещи. Он представлял, как отец на это отреагирует. И он боялся, что кто-то узнает, что это за человек и что его тогда посадят за решётку.

Если он признается, что это он убил того человека, то отец ничем не сможет ему помочь. Потому что отец хоть и богат, но не всесилен. И вот такие ошибки он прощать не будет. Потому что наличие сына, к тому же убийцы, сильно повредит его репутации. Да и сам Маркус боялся думать о том, что убил человека.

Но когда он находился в зверином теле, а теперь гиеной он мог находиться несколько дней, ему было комфортно. Среди животных нет таких проблем, и он оттачивал свои навыки, охотившись со стаей, совершая набеги на львов, и уходя из саванны только чувствуя, что время превращения заканчивалось. Он нашёл пустующий домик и ночевал там, чтобы не было холодно, так как ночи в Африке достаточно холодные. А потом снова возвращался в стаю.

Он не знал, сколько сможет просуществовать так, но возвращение в человека давалось ему тяжело. Привычная боль, которая никуда не девалась после превращения, дополнялась тяжёлыми мыслями о том, что он убийца. Он хотел быть кем угодно, но не убийцей. Он был трусом, подонком, ничтожеством, но до этого момента он ещё никогда никого не убивал.

А ещё ему, если он был человеком, было страшно, что он не может ни с кем поговорить.

Мотидзуки-сан согласился помочь ему в поисках Маркуса, и Рикардо, понимая, что делает он это из-за Яреци, которая переживала за них, пытался разобраться со всеми делами быстрее. Ему не хотелось напрягать человека, которому Кения, да и сам африканский континент совершенно не понравилась. И он был благодарен Тору за поддержку. Он вспоминал свои страхи и отчаяние, когда стоял напротив стола с погибшим человеком. Ему было стыдно за свою слабость, и он был благодарен Тору, который по большей части молчал.

Он запросил вскрытие, и через два дня получил ответ, что этот человек умер от укусов животного. Скорее всего, он был жив, но почему-то лежал. За время обследования города с его ночными клубами и отелями Рикардо понял, что Маркус нашел себе компанию, а потом что-то случилось. Вероятно, он поссорился с кем-то.

- Что же там произошло? - Спросил он, глядя с окно джипа, который отвозил их к тому месту, где был обнаружен труп.

- Хотел вам сказать, - Чарльз посмотрел на него в зеркало заднего вида. - Со дня на день должны начаться дожди. Я надеюсь, что вы успеете разобраться. Боюсь, дороги около того места, где мы нашли того парня, будут размыты.

- Хорошо, - поморщился Рикардо. - Нам еще что-нибудь надо знать?

- У вашего друга есть прививки? - Рикардо кивнул. - Будьте осторожны.

- А что с животными, которое поело труп? - спросил он чуть погодя, снова посмотрев в окно.

Они проезжали мимо стада антилоп гну, которые вальяжно развалились на земле и жевали траву. Два молодых самца бодались, маленькие телята бегали. Недалеко на дереве сидели птицы, а чуть дальше, у линии горизонта, были гиганты слоны. Рикардо показал Тору на эту идиллию и достал из кармана телефон. Сделал пару снимков и вернулся к разговорам. К тому же со стороны Тору тоже было интересно. Там был прайд львов, жирафы и газели. В животром мире царит идиллия, и когда хищники сыты, они просто гуляют рядом с травоядными и не представляют угрозы.

- Судя по характеру ран, это был предположительно лев. Недавно в соседнем заповеднике пропало несколько людей, предположительно там появился лев-людоед.

- У вас здесь есть людоед, а вы так просто об этом говорите?! - Спросил Рикардо, поморщившись. - Да вы... - он не стал ругаться, поняв всю бесполезность этого, и вздохнул.

- Мы скоро приедем, но я совершенно не знаю, что нам делать. Мне сейчас сказали, что предположительно здесь есть людоед. Это плохо, - сказал Рикардо. - Нам придется остаться одним, Чарльзу надо вернуться на базу, - сказал мужчина, выходя из машины. - Если... у вас еще есть время отказаться, Мотидзуки-сан.

Омерзительная жара и отсутствие у него оружия, которое, по понятным причинам, Тору не стал брать с собой в путешествие - вот два фактора, которые превращали для него поездку на джипе к месту, где было найдено тело, в настоящую пытку. Поэтому разговор Рикардо и Чарльза мужчина слушал краем уха, считая эту информацию для себя не слишком принципиальной. Как и игнорировал местное зверье, если не видел в нем угрозу. Что касалось наблюдения за животными, ему вполне хватало редких походов в зоопарк, поэтому ничего приятного и занимательного он в их поездке не видел, занимая свой мозг прекрасными картинами избиения мальчишки, из-за которого ему приходилось заниматься всякой ерундой. Естественно, дальше фантазий Тору бы не зашел, не имея обыкновения разбираться с теми, кто его слабее, но подобное времяпрепровождение позволяло хоть немного отвести душу, чтобы не начать срывать свое раздражение на спутниках.

- Прекрасно, - протянул Тору. - А вы будете бегать в гордом одиночестве, отбиваясь от людоедов? - Он скептически покачал головой. Вся эта затея с каждой минутой, касалась ему все большей глупостью, отнимающей время и заставляющей их рисковать понапрасну. - А как мы вернемся обратно? Или вы надеетесь, что нас съедят и об обратной дороге думать не придется?

Если первую пару дней Тору еще старался сдерживаться, то сейчас уже просто не находил в себе силы для вежливых и корректных высказываний, которые, по идее, он должен был делать в отношении человека, заметно старше его по возрасту.

С рассветом в стае начались волнения. Альфа-самка, Маркус про себя ее прозвал Нарита, волновалась. Разведчики доложили, что на территорию залезли враги, а ветер донес запах огня. Засушливый сезон нередко заканчивался пожарами, который вынуждал стадных животных убегать в поисках корма, а хищников, которые были привязаны к месту, либо убегали за ними, либо им приходилось вторгаться на территорию противников. Сейчас был один из таких случаев, и Маркус поклонился предводительнице, говоря, что тоже пойдет на "разборки". Клан его принял почти без проблем, не было даже грызни и страха. Наверное, гиены признавали в нем человека, а ведь двуногие являются самыми опасными хищниками в мире.

Но Маркуса отправили на охоту, так как он зарекомендовал себя прекрасным охотником. Молодой человек направился вместе с другими охотницами искать пропитание. Засуха уводила стадных животных все дальше, они тоже страдали, были тощими и голодными, и мясо у них было не вкусное и жесткое. Но гиены не были гурманами и могли есть все, что попадается им на пути.

После человека главным врагом гиен был лев. Эти ленивые плотоядные одним ударом своей лапы могли убить гиену, и поэтому гиены старались связываться только с львицами, которые были слабее самцов и не выносливее самих гиен. Маркус один раз попробовал мясо льва, и оно показалось ему достаточно вкусным. В принципе, он как-то участвовал в пиру, где они доедали своего сородича - старую гиену, и это мясо показалось ему вкусным.

Пока разведчики изучали обстановку и готовились к войне, Маркус и несколько хороших охотниц, в том числе и альфа-самка, направились на восток, где паслись антилопы. Сегодня им нужна крупная добыча. Они несколько дней сидели голодными. А завтра пойдут дожди, и скоро начнется настоящий пир.

Жаль только, что завтра Маркусу снова придется стать человеком и уйти в логово людей. А потом он вернется к стае.

Они следили за крупной добычей. Маленький теленок и его мама показались самой уязвимой добычей, и Нарита подала знак, что можно охотиться. Маркус вместе с самками побежал к антилопам. Вожак заволновался и побежал, и все стадо побежало за ним. Гиены отделили антилопу с детенышем от стада и погнали в другую сторону. Запах страха будоражил сознание, вытаскивал первобытные инстинкты, и Маркус отдался им. Его движения были стремительными, и он, убивший немало животных, не чувствовал никаких угрызений совести. Он гнал теленка, а остальные пытались загнать мать.

Острые челюсти сомкнулись на задней ноге теленка антилопы гну, и во рту появилась эта чудесная и теплая кровь. Теленок упал, и гиена, отпустив свою добычу, подошла к нему и вонзила свои острые клыки в шею, переламывая хребет. С теленком было покончено. Неподалеку сородичи убили и мать несчастного теленка, и Маркус, взяв свою добычу в зубы, поспешил к общему пиру.

Нарита оторвалась от пира и посмотрела на него. Он прижал уши и низко опустил голову, показывая свое почтение и подчинение. Альфа-самка кивнула и отошла, давая ему возможность присоединиться к пиру. Это был первый раз, когда он ел в числе первых. Обычно он охотился, а потом уходил в логово. И приходил вместе с другими гиенами, которые находились в самом низу иерархической лестницы.

Назревала война. Нарита выступила в поход, и Маркуса взяли с собой. Он бежал позади, показывая покорность и полное подчинение. Он не был уверен, что ему дадут что-то сделать, но он старался приносить пользу своему клану. Здесь он был нужен, и он старался делать все возможное, чтобы приносить им пользу.

Враги пировали. Они слишком поздно заметили присутствие хозяев территории. Сначала они пытались унести добычу, а потом побежали сами. Маркус и еще пара самок побежали за одним молодым самцом, который был наглее остальных. Гиены могут развивать скорость до шестидесяти километров в час, бежать на длинные дистанции и тем самым выматывать свою добычу. С самцом из вражеского клана получилось примерно то же самое. Он оказался загнанным в “угол” и упал на землю. Из пасти вырывался лай, показывающий, что он во-первых, боится, а во-вторых, признаёт, что не должен был нарушать чужую границу. Самки клана Нариты напали на него, и Маркус присоединился к ним. Самец пытался кого-то укусить, рычал и подавал голос, а нападавшие не щадили его. Маркус пару раз укусил своего противника за нос, и тот впился ему в переднюю ногу. Маркус зарычал, а потом отошёл от соперника и посмотрел на ногу. Из раны сочилась кровь, и он быстро убежал в сторону заброшенного дома, в котором скрывался те дни, пока влачил жалкое подобие человека…

Это превращение оказалось мучительнее прежних, и Маркус застонал от сильной боли в руке. Немного выше запястья была рана, но при внешнем осмотре Маркус не обнаружил никакой опасности. Промыв рану бутилированной водой, он полил её спиртом, чуть не потерял сознание от сильной боли, а потом кое-как перевязал бинтом, который нашёл в одном из своих предыдущих здесь появлений. Дом был заброшен не так давно. Здесь оставалась еда и одежда людей, которые здесь жили. Что с ними случилось - Маркус не знал, но предпочитал думать, что они просто ушли. Спирт впитывался в дощатый пол, а запах распространялся по помещению. От него закружилась голова, и молодой человек сел на пол в углу, согнув ноги в колени и обхватив их руками. Прикрыл глаза и почувствовал головокружение.

К утру повысилась температура, и он с большим трудом добрался до аптечки и нашёл целую упаковку аспирина. растворил в воде, потом выпил и снова посмотрел на повязку. Она пропиталась кровью, и он осторожно снял бинт. Рана воспалилась, но гноя не было. Снова наложив повязку, он лег на кровать и укрылся одеялом, чтобы немного поспать. Было страшно, что он может погибнуть здесь. Было страшно, что он так и не стал никому нужным. Одиночество его убивало, но он сам себя сделал таким.

Гиены умеют разговаривать. Они переговариваются, думают, у них есть мышление, и они действуют согласно логике. Маркус "разговаривал" с ними и однажды узнал, что один альфа-самец их клана, которого они как-то доедали на обед, пролежал с серьёзными ранами почти месяц и выжил. Рана Маркуса для гиены была не такой опасной. Да, ему пришлось бы очень тяжело, если бы он был не в клане, но и гиены, вопреки всем представлениям, заботятся друг о друге. Тому самцу приносили еду.

Но Маркус был человеком. И эта рана могла быть для него опасной. Особенно с учётом отсутствия необходимой помощи и вообще хоть кого-то. Нужно было справляться самому, и молодой человек, отоспавшись ещё один день, съел какую-то еду и почувствовал, что может снова превратиться. Кто знает - может у него эта рана заживёт быстрее, если он будет гиеной.

Он вышел из дома и отошёл на несколько шагов. Снова была привычная боль, но она достаточно быстро исчезла. Он осторожно наступил на лапу. Боль была не такой острой, и он побежал.

Спутник согласился с ним остаться, и Рикардо вздохнул. Забрал у Чарльза рацию и сигнальный пистолет.

- В двух километрах туда, - Чарльз показал на юго-восток, - есть хижина. Гиен видели чуть выше. Несколько дней назад по саванне прошёлся огонь, и у гиен началась война. Засуха и огонь - главные враги животных. Но вроде всё уладилось.

- Хорошо, спасибо, Чарльз. Я... - Рикардо посмотрел на Тору, а потом вернул своё внимание к Чарльзу, - надеюсь, что всё будет хорошо. Маркус... он должен справиться. И... подготовьте мне полный отчёт о том трупе.

- Машина приедет завтра. Вы точно справитесь? - работник заповедника скептически посмотрел на Рикардо и его недовольного спутника.

- Там мой сын. Он может быть в опасности. Я не имею права не справиться, - холодно сказал Рикардо.

Чарльз уехал, оставив их одних. Тору перестал быть молчаливым и сорвался. Мужчина не осуждал его. Ему самому было неприятно от всей этой операции. Но кроме Чарльза никто не знал о способности сына. Это могло кончиться сем-то не очень хорошим. И Рикардо, как отец, пусть и ужасный и неправильный, должен был сделать всё возможное, чтобы его сын не пострадал. Он понятия не имел, как можно будет его отличить от других гиен, но что-то ему подсказывало, что он узнает его.

- Вы боитесь, Мотидзуки-сан? - После недолгого молчания проговорил сеньор Агирре. - Давайте мы сначала дойдём до дома, а потом разберёмся, что нам делать? Я обещал Яреци, что верну вас в целости и сохранности, а обещания я свои привык выполнять. Я не виню вас, что вы меня осуждаете, просто... спасибо вам, что вы согласились.

Рикардо ещё тогда, в самолёте, пообещал себе, что сделает всё невозможное, чтобы Мотидзуки не пострадал. Хотя бы потому, что тот вообще не обязан быть с ним. Наверное, Тору действительно сильно любил Яреци, что поехал сюда. По крайней мере, Рикардо на их свадьбе видел то, чего не видел на свадьбе Лауры и Морриса. Не было у его сестры в глазах любви. Отец был раздражён. Мать вообще не приехала на свадьбу, хотя он знал, что Лаура просила её приехать. Наверное, она не пошла туда из-за него.

- Первый раз я побывал в Африке сорок с небольшим лет назад, - начал говорить Рикардо, понимая, что Тору не будет его слушать. Наверное, надо было просто заткнуться, отвезти Тору в дом, попросить его подождать и быть на связи с Чарльзом. А самому "бегать" от людоедов. - Меня послали с моим наставником на переговоры с правительством Кении. Мы тогда спонсировали "ветряной проект". И после переговоров мы отправились на сафари. Туда, в джунгли. Смотреть на горилл. И там я получил малярию. Никто не думал, что я выживу.

Он замолчал и хмыкнул. Некоторое время они шли в молчании. Рикардо смотрел по сторонам, и в какой-то момент ему показалось, что за ними кто-то наблюдает. Он поморщился.

- Вам не кажется, что кто-то идёт за нами? - Спросил он тихо. Впереди показались очертания домика, но он его пока не заметил.

Чем больше Тору узнавал подробности этой, так называемой, операции, которыми ранее так и не соизволил поинтересоваться, тем больше жалел, что вообще в это ввязался. Продумано все было где-то на уровне детского сада, раз дядя Яреци планировал в одиночку или в его компании шляться без оружия среди дикого зверья в поисках своего бестолкового сына. С учетом обстоятельств Тору уже сильно бы не расстроился, сожри мальчишку кто-нибудь из местных "людоедов", хотя он бы совсем не удивился, умри несчастное животное вскоре после этого от отравления. Но, дав согласие помочь Рикардо в его поисках, гордый японец уже не мог отказаться от своего слова, пусть и был против всего происходящего.

- Я здраво оцениваю ситуацию и поэтому опасаюсь. - Тору не стал озвучивать, что думает по поводу обещания дяди Яреци вернуть его жене в целости и сохранности. Если тот собирался бы сделать нечто подобное, то привел с собой вооруженных опытных людей, а не лез искать приключения на все выступающие части тела.

Большую часть рассказа Рикардо Тору, естественно, пропустил мимо ушей, как и практически любую информацию, которую не считал полезной, поэтому предпочел проводить дорогу в молчании, не желая сотрясать воздух бесполезным шумом, ровно до того момента, как ему не задали серьезный вопрос.

- Видеть я никого не вижу, а нехорошее предчувствие у меня с того момента, как мы вылезли из машины. - Тору внимательно посмотрел по сторонам, но, не обнаружив ничего подозрительного, снова сосредоточился на дороге. Очень скоро они добрались до небольшой хижины, в которую Тору зашел первым, первым делом оценивая обстановку.

- Здесь недавно кто-то был, - сообщил он своему спутнику. - Посмотрите, нет ли тут чего-нибудь, указывающего на вашего сына.

Сам Тору тоже принялся внимательно исследовать хижину, надеясь найти хоть какую-то подсказку, способную сократить время его пребывания в этом отвратительном месте, коим он считал заповедник, да и, если не мелочиться, всю Африку.

Через несколько часов после превращения началось головокружение, и Маркус остановился и лег на землю. Обещанного дождя все еще не было, и он стал лизать свою лапу. В облике гиены рана была болезненной, в облике человека - невыносимой.больше всего он боялся, что рана загноится, начнется сепсис, потом рука отвалится и он станет инвалидом. Кому он будет тогда нужен? Инвалид с одной рукой. Он и здоровый никому не нужен.

Он был человеком, а потом уже гиеной. И он не мог постоянно быть в облике своего зверя. Теперь, прожив с гиенами несколько месяцев, он понимал, что сильно заблуждался, боялся непонятно чего. Гиены жили дружно, и здесь, в клане Нариты, у него появилась настоящая семья. Старшие товарищи помогали ему адаптироваться, он оттачивал свои навыки, и он был счастлив. Потому что здесь не было лести, ненависти, зависти. Здесь не было денег, из-за которых люди ненавидят и убивают друг друга.

К нему отношение было другое. Наверное из-за того, что он был человеком, его подсознательно боялись. Но другим самцам и самкам, которые хотели войти в стаю, было тяжело.

...Какой-то шорох привлек его внимание, и он поднял голову. Потом раздались голоса, и он поднялся. Отец? Что он тут делает? Зачем он пришел сюда? Но шорох повторился, и Маркус увидел мелкнувший в зарослях хвост. Шерсть на загривке поднялась, из пасти вырвалось тихое рычание. Немного подумав, Маркус направился следом за львом. Нога болела, и он прихрамывал…

Гиена шла за львом на безопасном расстоянии. За кустами показалось дерево с птицами, недалеко паслись антилопы того стада, на которое они недавно напали. И все было хорошо. Только лев его смущал. Потому что львы не охотятся. Значит, это был не просто лев. Он слышал байки про людоедов, но считал их всего лишь байками. До тех пор пока не увидел отца.

Отец полулежал около дерева, а лев пытался ему нанести удар по лицу или вспороть своими острыми когтями живот. Второе было более вероятным, и Маркус, забыв о боли в передней ноге, побежал ко льву и впился зубами в его круп. Лев обрушил удар на человека и потерял интерес к нему, хотя, как увидел Маркус, он не причинил отцу сильную боль, порвав только его футболку и задев кожу на груди. Лев лапой отбросил гиену от себя и зарычал. Маркус мотнул головой и встал. Он понимал, что один не сможет справиться с этим хищником, но подмоги было не от куда ждать. Он должен был принять этот бой.

Лев рвчал и наступал. Гиена пятилась назад, пытаясь продумать тактику. Лев снова нанес удар лапой по морде Маркусу. Гиена набросилась на соперника. Она лаяла и смеялась, но смех этот был не такой ужасный как смех той же Нариты. Боль сводила с ума, а где-то в сознании распространялся страх, что это последние его часы жизни.

Соперники сцепились и повалились на землю. Кругом были смех и рычание, кровь застилала глаза и будоражила сознание. Высохшая земля поднималась вверх, опускалась на них, антилопы вносили коррективы в их бойню. Внезапно начавшийся дождь внес коррективы, и лев на мгновение потерял контроль. Гиена воспользовалась этим и вцепилась своими клыками в его шею. Лев зарычал и стал мотать головой, пытаясь скинуть гиену, пытался ее укусить, и каждое его движение сильнее смыкало челюсти зверя. В рот брызнула кровь, а лев, обезумевший от боли, убежал в саванну, неся на себе гиену, которая не хотела его отпускать.

В этой битве оба получили страшные ранения. Лев истекал кровью, да и у гиены были раны. Бежали они недолго. Вскоре лев упал, и Маркус окончательно сомкнул свои челюсти на бездыханном животном. Потом отпустил его и тряхнул головой. Вернувшись в человеческое обличие, он встал на ноги и затуманенным взором осмотрелся. А потом тяжело рухнул на землю, потеряв сознание...

Все происходило достаточно стремительно. Рикардо никогда не сталкивался с такой опасностью, и поэтому страх парализовал его. Он дернулся, когда лев зарычал и ударил его. В груди почувствовалось жжение, и он открыл глаза и сел. Прислонился к дереву спиной и подтянул к себе ноги. Почему-то сейчас казалось, что если он станет незаметным, то ему ничего не будет. Да, надо исчезнуть.

Ему было страшно и больно. И хоть раны были не такими серьезными, как предполагалось ранее, он почувствовал, как кровь ползет по его груди и животу и скапливается на ремне джинсов.

В какой-то момент раздался леденящий смех гиены, и он открыл глаза. Была драка, в результате которой оба соперника скрылись в саванне. Их закрывала высокая трава.

- Маркус... - прошептал мужчина и задрожал. Сознание было какое-то спутанное, и он снова закрыл глаза.

Хотя странные суицидальные наклонности Рикардо Агирре, заставляющие того в одиночестве бродить по округе, Тору совершенно не нравились, на этот раз он не стал останавливать дядю Яреци в его стремлении выйти из домика. Сам же он предпочел потратить имеющееся время на что-то более полезное, вроде дальнейшего изучения следов, оставленных находившимся там недавно человеком. И пусть ничего проливающего свет на его личность Тору так и не обнаружил, ему на глаза попалось несколько полезных вещей, вроде той же аптечки, которой, вероятно, кто-то пользовался незадолго до этого.

Не успел Тору прошарить по всем углам, как его внимание привлек подозрительный шум, навевающий нехорошие подозрения. Сломя голову, мужчина выбежал из хижины, пытаясь определить его источник. К тому моменту, как он стал свидетелем происходящего, кровавая драма уже успела разыграться, заставляя его ненадолго притормозить, чтобы и самому не попасть под острые зубы и когти. Если когда Тору и видел подобную драку, то только в документальных фильмах о живой природе, хотя, как ему помнилось, сражение гиены со львом ему приходилось наблюдать впервые. Пусть гиена, как он сразу догадался, была совсем себе не рядовым диким зверем, а одним его хорошим знакомым, в очередной раз влипшим в серьезные неприятности.

Возможно, не имей Тору, что терять, ему бы хватило безрассудства броситься в сторону дерущихся животных, чтобы оттащить с поля боя Рикардо, но в Пекине его ждали Яри и Кимико, так что прежде чем броситься к пострадавшему, мужчина дождался, пока лев и гиена в своем смертельном танце унесутся на приличное расстояние и только после этого, подбежал к своему невезучему родственнику.

- Постарайтесь мне не мешать, - Тору потянул Рикардо на себя, стараясь "оторвать" его от дерева, к которому тот прилип, чтобы претащить в хижину. Сердце стучало как сумасшедшее, поскольку Тору прекрасно понимал, всю рискованность этого предприятия, но ему ничего не оставалось, как взять себя в руки и собраться, понимая, что сейчас именно он является самым дееспособным и разумным звеном одновременно.