Пепел на ладонях

Постепенно Доминика начинала все яростнее ругать себя за то, что не догадалась подробнее выспросить у Джуна, как проходит транс и как понять, что он уже завершился. Это избавило бы ее от гигантской неопределенности и заметно упростило бы жизнь - теперь же, видя, как лицо Джуна становится все более и более мучительно-беспокойным, Доминика понятия не имела, хорошо это или плохо. Должно так быть или не должно. Значит ли это, наконец, что транс подходит к концу, или как раз наоборот, означает, что процесс еще только в самом разгаре. Ни на один из этих вопросов ответа у Доминики не было, хотя предположительно избежать этого было очень просто. Сама виновата, а неприятности теперь, возможно, могли из-за нее быть у Джуна.
Девушка встрепенулась, когда Джун застонал, склоняясь вперед и обхватывая голову руками. Это, показалось Доминике, уже было гораздо меньше похоже на транс, а взгляд юноши, ставший отчетливо осмысленным, хоть и скользивший по комнате, ни за что не цепляясь, убедил ее в этом окончательно. Сорвавшись с места, Доминика метнулась к Джуну и обняла юношу, бережно укрывая ладонями его пышущую жаром голову. Никогда еще девушка так остро не жалела о том, что она быстро смирилась с тем, как плохо она осваивает магию и даже не пыталась толком ничего с этим сделать. Упиралась бы сильнее - может, сейчас могла бы вытряхнуть какой-нибудь полезный трюк из рукава, а не просто смотрела бы, как Джуна корчит от боли.

Острейшая боль, кажущаяся Джуну бесконечной, на самом деле длилась не больше минуты, постепенно отступая и снижаясь до вполне терпимого уровня, к которому он привык. Пусть последнее время юноша больше не страдал от регулярной головной боли, период, когда она была его практически постоянным спутником все еще хранился в его памяти, позволяя воспринимать происходящее, как нечто знакомое и понятное. Постепенно картинка снова вернулась в свое нормальное состояние, а неприятные ощущения отступили на задний план, пропуская вперед тепло тела Доминики и нежность ее рук, напоминавших о том, что он жив, практически здоров и очень даже счастлив.

- Родная моя, не переживай, - Джун обнял девушку в ответ. - Со мной все нормально. Скоро все пройдет, и я больше не буду тебя расстраивать или пугать. Уж извини, что тебе достался дурак, который постоянно находит приключения на пустом месте и заставляет тебя нервничать.

Джун ласково начал поглаживать Доминику по спине, чувствуя, как эти нехитрые движения успокаивают его самого, постепенно нормализуя дыхание и выравнивая сердечный ритм. Как бы он не волновался за любимую девушку, беря ее с собой, юноша не мог не признать способность Доминики действовать на него, как хорошее лекарство, исцеляющее тело и душу, без которого сейчас бы ему пришлось очень и очень нелегко.

Чувствуя, как медленно, но верно успокаивается Джун, снова начиная знакомо и размеренно дышать, Доминика понемногу и сама успокаивалась. И даже начинала верить в то, что самое страшное уже прошло, промчалось над головой и Джуна не коснулось. Тем более что слова юноши очень помогали в это поверить - речь Джуна звучала так же легко и гладко, как и всегда, словно это не он только что с головой провалился в болото мира духов и не без труда оттуда выкарабкался.
- Что ж поделать, должен же у тебя быть какой-то недостаток, раз идеальных мужчин все равно не бывает, - проворчала Доминика в ответ на попытки Джуна уличить самого себя в непроходимой глупости. У девушки до сих пор ещё сердце взволнованно подскакивало в груди, но все менее и менее рьяно, потому что Джун явно был живой, горячий и не сошедший с ума, и понимание того, что на этот раз они вроде как выпутались благополучно, медленно накатывало на девушку тяжёлым облегчением. Крепче прижимаясь к Джуну, Доминика нежно призналась: - Не променяю тебя, дурака, даже на сотню безупречных мудрецов, - никакие абстрактные мудрецы не могли быть столь же ценны, как Джун, такой живой и настоящий в каждом своём проявлении, включая и манеру увлекаться захватившими его идеями сразу и намертво - которую Доминика находила даже очаровательной, пока это не начинало перерастать в нечто опасное.
- Так что, у тебя получилось? Ты увидел то, что искал? - рискнула наконец напомнить Доминика, когда посчитала, что нежная пауза была уже достаточно долгой для того, чтобы все успели прийти в себя. Девушке казалось вполне благоразумным не задерживаться в этом заброшенном доме дольше необходимого - и, если Джун сейчас скажет, что он все увидел и все отыскал, так и делать здесь больше нечего.

Уверенность Доминики в его превосходстве для нее над сотней безупречных мудрецов Джуну несказанно понравилась, хотя, на месте девушки, он бы хорошенько подумал о разумности такого решения. Его привычка постоянно совать куда-нибудь свой любопытный нос еще в детстве приводила родителей в ужас, когда им с завидной регулярностью приходилось искать потерявшегося сына. И это при том, что Джун старался не нарушать установленные в семье правила, являясь достаточно покладистым ребенком. И если еще пару лет назад юноша считал, что с годами стал вполне благоразумным, оставив в детстве стремление находить всевозможные приключения на все выступающие части тела, то события, произошедшие с ним за время проживания в монастыре говорили совсем о другом, напоминая, что собственную натуру кардинально перекроить невозможно.

- Это хорошо, что не променяешь. - Джун нежно поцеловал девушку в щеку. - А я, в свою очередь, постараюсь вести себя осмотрительно. - Сегодня он уже в который раз обещал Доминике проявлять осторожность, но пока так и не смог продемонстрировать, что его словам действительно можно доверять.

- Если честно, я даже и не знаю, как относиться к увиденному, - со вздохом сообщил Джун, поднимаясь с грязного пола и помогая встать Доминике. - Про сам пожар я ничего интересного не узнал, сразу погрузившись в историю когда-то жившей здесь семьи. Одно я теперь понимаю четко - местная легенда о событиях тех лет сильно отличается от реальности. Старший брат никого не убивал, а загадочная девушка на этот раз показалась какой-то жуткой. А ведь когда-то я считал ее очень милой...

Пока Джун плохо представлял, как использовать полученные знания, учитывая, что изначально его сюда привели вопросы, связанные с поджогом. Но, прежде чем начинать строить великие теории, он планировал немного передохнуть и дождаться, пока голова окончательно перестанет болеть и доставлять тем самым некоторые неудобства, с которыми ему приходилось пока мириться.

- Постараешься, верю, - охотно согласилась Доминика. В искренность этого обещания Джуна ей верилось легко, легко вдвойне оттого, что на щеке продолжало чувствоваться и мягко гореть нежное прикосновение губ. Вот каков будет результат этих стараний - это, конечно, уже несколько другой вопрос, здесь все было не столь однозначно. - Или можешь снова звать меня с собой, тогда за осмотрительность буду отвечать я, и всем нам будет спокойнее.
Из рассказа Джуна девушка сейчас оказалась способна выхватить в основном то, что юноша не увидел подсказок, на которые рассчитывал изначально, но увидел нечто совсем иное, чего не ожидал и что его изрядно озадачило. Браться строить теории вот так сразу, на только что перевернутую вверх дном (а плюс к тому, еще и наверняка до сих пор продолжающую болеть) голову показалось ей чересчур поспешным. О чем Доминика прямо и сообщила, хватаясь за руку Джуна, чтобы тоже подняться с пола: - Мне кажется, прежде, чем делать выводы, имеет смысл как следует пережить увиденное. Будь я на твоем месте, я бы сейчас, наверное, толком не понимала даже, как я отношусь к своим конечностям и отношусь ли вообще. Пойдем, отведем тебя куда-нибудь, где ты сможешь спокойно разобраться, как ты относишься к героям своего видения, - предложила Доминика. Ей еще требовалось сделать небольшой крюк до стены, чтобы вернуться за оружием, оставшимся беспечно воткнутым в пол, между половиц. Подобрав кунай, Доминика спрятала его обратно под куртку и вопросительно взглянула на Джуна - если у них не было иных причин задержаться, то можно было прямо сейчас уйти и тогда на сегодня с путешествием по заброшенным домам закончить.