Пережить пройденное

Нелепая история с разбитой бровью привела к тому, что Джун заспешил в деревню как на пожар. Доминика с неудовольствием признавала, что, похоже, она в какой-то степени стала причиной этой спешки, когда выхватила по голове, но поделать с этим уже ничего не могла. Едва дождавшись, когда девушке в лазарете залатают лицо, а заодно подтвердят, что ничего серьёзнее рассечения с ней не приключилось и сотрясение мозга не ждёт её с распростертыми объятиями, Джун спешно засобирался в деревню, взяв с Доминики очередное обещание сидеть смирно в монастыре и быть в безопасности. Которое девушка ему, конечно же, дала - он и так из-за этой эпопеи весь взвинченный, нечего ему ещё дополнительно волноваться и дёргаться, думая о том, что его девушка, возможно, куда-то ушла и там приключений себе на голову нашла. Пусть лучше думает о том, что у него в тылу всё спокойно.
Один раз Доминика заглянула в комнату Джуна после ужина, второй раз - уже позже, ближе к отбою. Оба раза она рассчитывала услышать от юноши, что история с пожаром наконец благополучно нашла свое разрешение, и на том успокоиться, но оба раза застала только пустую комнату. Во второй раз девушку уже знатно встревожило то, что Джуна так долго нет - и, навернув вокруг жилого корпуса несколько взволнованных кругов, Доминика не выдумала ничего лучше, чем снова вернуться в комнату юноши и начать ждать его прямо там. Чем вернее время двигалось к отбою, тем торопливее нервно стучало сердце. Свернувшись на циновке возле стола в клубок из острых локтей и коленей, Доминика чутко вслушивалась в раздающиеся в коридоре звуки шагов, каждый раз надеясь, что это наконец возвращается Джун - и каждый раз по новой исходя на нервы, когда понимала, что и эти шаги были чужие и прошли мимо.

Вся эта безумная история с разборками в деревне, включавшая в себя чуть не случившуюся драку с Маркусом, раскрытие большей части тайн, погоню за общающимся с духами юношей, которого он решил взять под свое крыло, после того, как все успокоилось, начала казаться каким-то жутким бредом. И чем больше Джун о ней думал, тем мрачнее становился. Оптимизма не добавляли и подробности, которые он узнал от Маркуса, когда выяснял, как его угораздило заполучить порез на груди, так что ближайшее будущее виделось ему достаточно невеселым.

Но будущее будущим, а в настоящем его ждала Доминика, которая наверняка волновалась из-за его долгого отсутствия, поэтому убедившись, что Кету Домар проспит до утра, Джун отправился обратно в монастырь, чувствуя, что если попадется своей девушке на глаза в нынешнем виде, она точно перестанет пускать его одного в деревню. Сам он во всей этой заварушке не пострадал, если не считать полученного удара в челюсть, но вот его одежда вполне могла говорить об обратном. Заметно укоротившая, после того, как он отрезал пару полос на бинты футболка, пятна крови Маркуса... Вероятно, не такого внешнего вида Доминика ожидала от человека, который отправился в деревню "просто поговорить".

Решив для начала быстра переодеться, а уже потом отправиться к девушке с повинной, Джун, оказавшись на территории монастыря, сразу пошел в свою комнату, но, как оказалось, именно там его и ждала Доминика, не позволив ему воплотить хитрый план с переодеванием в действие.

- Кровь не моя, все живы, и я очень рад тебя видеть, - прямо с порога сообщил юноша, чтобы сразу отмести самые страшные подозрения. Последнее время он и так постоянно заставлял Доминику нервничать, и ему совершенно не хотелось давать девушке лишние поводы для беспокойства из-за своего очередного эпичного возвращения.

Ожидая, когда Джун наконец появится пороге комнаты, Доминика, оттого, что все никак дождаться не могла, понемногу начинала придумывать разнообразные ужасы, не в силах ничего поделать с разбушевавшейся фантазией. А ну как сейчас явится на одной ноге и с одной рукой. Поэтому, когда у в конце концов появившегося в комнате юноши рук и ног оказалось по две, и даже голова там, где ей природой положено быть - на плечах, Доминика в первый момент от облегчения ничего другого и не заметила. Это потом в глаза полезли детали: что у юноши изорванная футболка укоротилась настолько, что еще немного, и с полным правом можно будет называть ее лохмотьями, что на той же футболке запеклись пятна крови - по бодрым заверениям Джуна, принадлежащей не ему, но все же, не перестающей от этого быть кровью, - и что в целом молодой человек выглядит так, будто заявленный изначально безобидный разговор пошел не по плану, вкривь и вкось, и безумным бумерангом шарахнул по всем, кто рядом в этот момент оказался.
- Кого же вы тогда зарезали, если все живы? И в какой момент простой разговор превратился поножовщину? - поинтересовалась Доминика, пытаясь хотя бы первую минуту казаться строгой. Эта попытка была обречена на провал сразу же, с первых секунд, потому что девушка уже успела призывно протянуть к Джуну руки, и этот откровенно радостный и нежный жест всю показную строгость немедленно перечеркивал на корню.

Строгий голос Доминики может и мог бы немного смутить Джуна, если бы не протянутые к нему руки, обещающие тепло и нежность той, ради которой он бы вернулся, даже если бы до монастыря ему пришлось бы не идти, а ползти. И естественно, юноша, не долго думая, отложил ответы и рассказы на несколько минут, чтобы опуститься на пол рядом с любимой и крепко прижать ее к себе. Так крепко, что никто и ничто сейчас не могло бы вырвать ее из его объятий.

- Да сразу все пошло не так, - после небольшой паузы начал Джун, удобнее усаживаясь и затаскивая Доминику к себе на колени. - Сначала Маркус полез на меня с кулаками за то, что я, видите ли, не так разговариваю с девушкой, и мне пришлось его усыплять. А после того, как я выяснил все, что хотел и уже практически ушел, Кету Домар, тот самый парнишка, снова начал чудить. Напал с ножом на сестру и сбежал, так что нам за ним пришлось гоняться, а потом чуть не убил себя и немного порезал Маркуса...

Джун замолчал и устало вздохнул. Как юноша пытался продырявить ножом себя самого он не видел, узнав об этом уже от главного пострадавшего в этой заварушке, но сразу в это поверил. Пусть сам он никогда и не оказывался в подобной ситуации, вполне мог представить чувства запутавшегося, еще по сути своей, ребенка, для которого нереальное стало реальным.

- Доминика, этот юноша... Он не сумасшедший, а такой как и я, способный слышать духов. Только мне в свое время повезло, а ему нет.

Не познакомься он несколько лет назад с Яреци, благодаря которой узнал о существовании магии, скорее всего, сейчас бы не девушку обнимал, а пускал слюни в каком-нибудь заведении для умалишенных. Ну или в какой-нибудь очень дорогой частной лечебнице, поскольку семья не стала бы жалеть денег, что, конкретно для него ничего бы и не меняло.

Ее попытками казаться строгой, как Доминика и предполагала, Джун не обманулся ни на мгновение, только что не с разбега устремляясь навстречу. Тесно прильнув к обнявшему её юноше, Доминика первым делом без стеснения ощущала его всюду, куда дотянулась, бесцеремонно убеждаясь, что Джун не прячет от неё никаких ран, переломов и прочих травм. Не найдя ощупью ничего похожего на следы ранений, девушка позволила себе окончательно успокоиться. И крепче прижалась к Джуну, обвила его руками, с удовольствием подтверждая: - И правда, цел и невредим. Но всё равно рассказывай: как ты до жизни такой дошёл и кто грыз твою футболку?
К рассказу Джун всё же приступил не раньше, чем усадил Доминику к себе на колени. Девушка такое перемещение только одобрила - так, ей казалось, у неё было больше возможностей прикасаться к Джуну, рассыпать много-много ласковых прикосновений. Тревожа мелкими поглаживаниями щеку и висок юноши, Доминика внимательно слушала и временами вставляла свои комментарии. Первое же упоминание Маркуса заставило девушку фыркнуть и возразить: - А то Маркус знаток, как с девушками разговаривать. Что-то я не припомню в монастыре толпы поклонниц, очарованных его галантным обхождением, - Доминика вообще толком вспомнить не могла, чтобы Маркус вменяемо и по доброй воле с кем-то общался, за редчайшими разве что исключениями. На её памяти, молодой человек скорее выглядел так, словно занят мыслями о великом и до простых смертных снизойти не собирается.
А с другой стороны, не так часто она с Маркусом и пересекалась, чтобы это мнение можно было с уверенностью назвать справедливым.
Дальнейший рассказ Джуна отчасти напоминал пересказ какого-нибудь фильма ужасов про одержимых духами, но, несмотря на эту не вполне лестную характеристику, Доминика слушала и верила каждому слову. И за упоминание духов ухватилась немедленно, напрягшись: - То есть, ты хочешь сказать, мальчишкой командовали духи, когда он все это творил? - Жуть дикая. Ещё поди разбери, что хуже: просто тихонько сойти с ума или быть при трезвом разуме, но толком не иметь возможности им воспользоваться. - Джун, и что же теперь с ним будет? Его ещё можно как-то... ну, поставить на ноги, что ли?

Ласковые прикосновения Доминики действовали успокаивающе, немного заглушая тяжелое давящее чувство, поселившееся в его груди из-за всей этой истории. Сейчас ему не нужно было куда-то бежать и решать срочные вопросы, и Джун мог сполна насладиться приятным теплом нежных пальцев на своей щеке, своей трогательной заботой компенсирующих острую горечь его рассказа. А тот, минуя помешательство Маркуса на почве безрассудной влюбленности, как раз подходил к своих ключевым моментам, некоторые из которых вызывали реальное беспокойство, поскольку легко перекладывались на его собственную ситуацию, делая будущее достаточно туманным.

- Не просто командовали, - устало ответил Джун на заданный ему вопрос. - Этот мальчик - внук людей, жавших некогда в том доме. И, похоже, слушал он как раз свою неадекватную бабушку, натворившую в свое время немало кровавых дел. Понимаешь, это очень трудно, когда ты не можешь понять, что реально, а что нет, когда мир духов и людей начинает переплетаться так тесно, что ты уже и сам не понимаешь, кто ты и где находишься... - Джун непроизвольно прижал Доминику к себе крепче. - Даже не представляю, насколько ему было плохо, если когда он смог ненадолго прийти в себя и посмотреть на все происходящее, практически сразу попытался покончить с собой.

Юноша никак не мог отделаться от чувства, что встреться он с парнишкой раньше, многих проблем удалось бы избежать. И не было бы нападения на Доминику, всей этой беготни и размахивания ножом - событий, которые лишь чудом не закончились настоящей трагедией.

- Я сделаю все, чтобы ему помочь. Буду с ним заниматься, а там посмотрим. В конце концов, раз я влез во все это дело по самые уши, мне теперь с ним и разбираться.

Возможно, брать на себя такую ответственность было с его стороны немного самонадеянно, но Джун просто не видел других вариантов. Он сильно сомневался, что загруженные мастера смогут уделять мальчику должное внимание, с учетом того, что опытных шаманов в монастыре можно было пересчитать по пальцам, а оставлять Кету на первых этапах хотя бы на несколько дней без присмотра наставника не стоило даже при самом безобидном раскладе.

- Представить, наверное, не могу - но охотно верю, что ощущение жуткое, - честно призналась Доминика. Ей, человеку, от магии сильно далекому, несмотря на все старания мастеров, вечно было тяжело смоделировать в своей голове и примерить на себя какие бы то ни было постмагические ощущения, как бы старательно и подробно Джун их сейчас не расписывал. Понять это было, наверное, можно, только если самой начать налаживать связь с духами, но Доминика сомневалась в том, что эта идея входит в число блестящих и что Джун придёт в восторг, если начать её воплощать в жизнь.
- И чем мы умудрились насолить его бабушке, если во времена её бурной деятельности нас ещё и в проекте даже не было? - поинтересовалась Доминика прежде, чем успела прикусить язык. Джун и так уже выглядел уставшим и даже основательно помятым, словно его вся эта история провернула через ментальную мясорубку, уж наверное он не хотел по десятому кругу обсасывать все подробности. И тем не менее, собирался на себя ещё новую ответственность взвалить и с мальчишкой ещё заниматься.
- Чувствую, ночевать мне в ближайший месяц одной, потому что ты будешь пропадать в деревне, со своим новым учеником, - мягко проворчала Доминика перед тем, как расцеловать Джуна в обе щеки. Сердиться на него за эту гиперответственность девушка по-настоящему никак не могла, но и помочь Джуну, чтобы хоть частично облегчить его задачу, по сложившейся уже неприятной традиции, тоже никак не могла. Впрочем, это была только первая печальная мысль - а потом Доминика подумала, что кое-что она все-таки может, и ухватилась за эту мысль как за волшебную ниточку, потянула на себя, выбирая до конца, и осторожно предложила, так тихо, что писать это предложение пришлось бы самым крохотным шрифтом: - А если попросить ещё кого-нибудь из монастыря с ним позаниматься? Мастера, может, не смогут, но из учеников тогда? Кого-нибудь поопытнее? Чтобы ты один не надрывался, а то ты у меня так сгоришь скоро, ну честное слово.

- Только этой и следующей? Потом я тебя потеряю до тех пор, пока ты не решишь, что мальчик в достаточной степени воспитан и обучен? - уточнила Доминика. Такая формулировка её отнюдь не радовала, но и растопыриться поперёк дверного проёма, чтобы перекрыть Джуну путь, девушка не могла - все одно, он в окно выпрыгнет или иным способом уйдёт, у него на лице написано, что решение он уже принял и будет этому решению следовать. Даже настойчивое прикосновение тёплых губ не смогло отвлечь Доминику от этих мыслей; едва поцелуй перестал сковывать её губы, девушка тут же улучила момент, чтобы ласково упрекнуть: - Ты просто пользуешься тем, что я в таких тонких материях не разбираюсь и могу только твои слова на веру принять. Конечно, я действительно не разбираюсь, спору нет - но ты уверен, что не усложняешь? Что сюда не примешалось желание довести дело до конца самому или ещё что-нибудь в таком роде?
Очень быстро однако, разговор вывернулся так, что требующий обучения и пристального внимания мальчик резко стал казаться меньшим из зол.
- Почему ты думаешь, что с тобой может такое случиться? - напряглась Доминика. Как человек, совершенно в предмете не ориентирующийся, она полагала, что раз Джун так говорит, у него на то есть веские основания, и это её пугало. Хотелось юношу крепко обнять, окружить собой как надёжным коконом и больше не подпускать его и близко к чему-либо хоть мало-мальски опасному, да только разве же он так жить согласится. - У тебя ведь знаний и опыта в разы больше, чем у этого мальчика, неужели это ни от чего не страхует? - Если так, то и вовсе выходит, что кроличья нора в разы глубже, чем беспечно полагала Доминика, когда обещала Джуну, что его способности проблемой не будут и нисколько её не потревожат. Но, вопреки этим откровения, девушке только крепче хотелось обвиться вокруг любимого, чтобы никому и никогда его не отдать, тем более - каким-то безумным духам, которые зачем-то к живым лезут и успокоиться не могут.

Говоря об этой и следующей ночах, Джун автоматически выстроил в своей голове и другие ночи ближайших недель и даже месяцев, так что до него не сразу дошел смысл вопроса Доминики, вызванный собственной корявой формулировкой.

- Нет, что ты, - сообразив в чем дело, сразу решил развеять недоразумение юноша. - С мальчиком я буду заниматься днем, а все ночи и, я надеюсь, вечера твои.

Предположение Доминики о его желании довести дело до конца самому было очень недалеко от истины, но и сам вопрос действительно казался ему достаточно щепетильным, поэтому Джун просто не знал, к кому из мастеров мог с ним обратиться, учитывая, что сам он не имел какого-то конкретного наставника, прогрессируя в своих способностях, скорее, как сорняк попавший на благодатную почву, чем как культурное растение.

- Я еще пока толком не смог до конца определиться с масштабами и сложностью работы. Думаю сделать это в ближайшие дни и там уже решить, привлекать кого или нет. Но обещаю, что обязательно все и везде успею и еще надоем тебе своим обществом.

Как Джун и ожидал, его рассуждения о возможных малоприятных перспективах заставили девушку заметно напрячься, но, к сожалению, он не мог сказать ничего из того, что могло бы полностью ее успокоить.

- Ну, у меня уже был опыт, когда общение с духами для меня стало привлекательнее, чем с людьми, и я не без труда выбрался из этого состояния. - Юноша поморщился, вспоминая непростой период в жизни, начавшийся вскоре после их с Доминикой самого первого свидания. - Конечно, сейчас у меня намного больше опыта, чем тогда, но и мои нынешние возможности не сравнятся с теми. Естественно, я не собираюсь без острой необходимости заигрывать с тонкими материями, но...

Что скрывалась за этим "но" было прекрасно понятно любому, кто знал его неугомонную натуру. Несмотря на достаточную разумность, Джун просто не мог устоять перед чем-то интересным и неизведанным, из-за чего уже и успел пострадать, лишь каким-то чудом выбираясь из всевозможных неприятностей без серьезных потерь.

Прояснение вопроса с вечерами и ночами не заняло много времени и вроде бы даже разрешилось все положительно. Хотя Доминика, конечно, не могла не обратить внимания на крохотную оговорку "надеюсь", красноречиво показывающую, что все это не столько план, сколько пожелание на будущее. А какие планы на них жизнь построит на самом деле, это ещё никому не известно.
Обещание Джуна успеть всё и везде, вопреки оптимистичному звучанию, Доминику порадовало не так сильно, как хотелось бы. Девушка бы предпочла, чтобы Джун этого "всего" нагребал себе в меньших количествах, и не пришлось бы тогда разрываться между взятыми на себя неисчислимыми обязательствами. Но сбросить часть нахватанных обязательств уже, видимо, не представлялось возможным, и потому Доминика только попросила: - Не надорвись. Смотри, чтобы не пришлось надоедать мне из лазарета. С каким-нибудь нервным срывом.
Но самой, конечно, большой и весомой проблемой оставались опасения Джуна, что постоянное общение с духами может в один непрекрасный день свести его с ума, и полное отсутствие возможности как-нибудь этот риск исключить. Доминика со вздохом кивнула: - Но никаких гарантий дать мне не можешь, потому что не ходить, когда неприятности так преданно тебя ждут, выше твоих сил. Я понимаю. - Понимать-то понимала, только дела это не облегчало ни на йоту.

Успокоить Доминику обещанием успевать всегда и везде у Джуна не получилось. Да и, как ему показалось, он только добавил девушке новых причин для беспокойства за его физическое и психическое здоровье, и желая хоть как-то исправить ситуацию, юноша решил сделать ряд уточнений.

- Сильно не переживай, - Джун с нежностью провел рукой по волосам любимой, - я не полный дурак, чтобы перенапрягаться до попадания в лазарет. Да и у меня перед глазами есть прекрасный пример, к чему может привести безответственное отношение к своему организму. Один такой чуть сам в мир духов не отправился, и мне как-то совсем не хочется следовать его примеру.

После истории с Ичиро Джун немного иначе начал смотреть на необходимость нормально есть, спать и отдыхать, так что в этом плане Доминика могла быть вполне спокойна.

- Я слишком многого от тебя прошу? - тихо уточнил юноша, чувствуя, что пресловутое понимание никому не приносит особой радости. - Если что, я не фанат неприятностей и буду всячески стараться в них не лезть. Да и сейчас я точно знаю, ради чего и кого мне стоит оставаться в этом мире, а не цепляться за мир духов.

В его словах опять не прозвучало никаких особых гарантий, но все, что Джун искренне мог обещать, так это любить Доминику и постараться сделать все от него зависящее, чтобы девушка не разочаровалась в своем выборе.

- Не дурак, - мягко согласилась Доминика, не видя ни единой причины начинать с этим спорить. На ее субъективный взгляд, сложности проистекали отнюдь не от отсутствия у Джуна ума, и за дурака она юношу никогда не держала. - У тебя другое. Ты увлекаешься, и порой забываешь про чувство меры, - и девушка опасалась, как бы в этот раз не произошло того же самого. Как бы Джун не увлекся излишне связанными с его способностями тонкостями и подробностями, и не забыл за этим про весь остальной мир.
Тем более, когда у юноши, как выясняется, есть друзья, способные на личном примере показать, как можно эффективно себя угробить.
- Вот видишь, какой замечательный пример тебе подают. А ты говоришь - не волноваться, - проворчала Доминика и спрятала кончик носа у Джуна в волосах. Ей потребовалось сделать над собой усилие, чтобы усмирить нервное "никуда не пущу, никому не отдам, в бочку законопачу и в комнате закрою", чтобы оно наружу не прорвалось ни в каком виде, потому что ни к чему хорошему оно бы явно не привело. С максимальной честностью Доминика призналась: - Не переживать не смогу. Раз уж ты посвятил меня в такое количество новой информации, будь готов к тому, что я буду долго и тяжело ее обдумывать. Но сбегать от тебя из-за этого я не собираюсь, обещаю. Как раз наоборот - жди, что я теперь буду держаться за тебя еще крепче. Должен же кто-то тебя держать - а доверить тебя мне, похоже, и некому.

- С этим поспорить не могу, - честно признал Джун свою склонность чрезмерно увлекаться практически всем, чем можно, начиная с бытовых моментов и заканчивая тонкими материями. - И ты тормози меня, если я начну переходить все допустимые границы. - Хоть юноша и привык к достаточно вольной жизни, позволяя себе делать практически все, что придет ему в голову, он ничего не имел против разумных ограничений, тем более, со стороны Доминики, не склонной его останавливать в чем-то без серьезной на то причины.

- Пример на самом деле очень полезный, - попытался Джун развеять подозрения девушки. - Я теперь точно знаю, как делать не надо. Особенно после того, как сам это бестолковое тело сюда тащил из Японии, и сам просил сифу Грей о помощи. - Помимо чужого опыта, у него еще имелся и свой, с незапланированной голодовкой и отшельничеством, после которого юноша больше так не издевался над собственным организмом, заметно окрепнув с момента возвращения на рельсы относительно здорового образа жизни, что, вероятно, могла заметить и Доминика, знающая о его теле больше, чем кто бы то ни было другой.

Желанные слова девушки о ее готовности быть с ним рядом даже несмотря на возможные проблемы, вызвали у Джуна такой прилив неконтролируемого счастья, что он не нашел ничего лучше, чем обхватить родное и любимое лицо Доминики ладонями и покрыть легкими быстрыми поцелуями ее нос, губы и подбородок.

- Держись, - с энтузиазмом согласился юноша. - А я в ответ буду держаться за тебя. Только держаться надо очень-очень крепко. - По мнению Джуна, держаться подобным образом, с учетом курсирования Доминики между его и своей комнатами было более чем неудобно, поэтому юноша не удержался и решил озвучить единственное решение проблемы, которое видел. - А чтобы все получилось, может, вернемся к твоей старой идее сказать всем, что поженились и потребовать дом? А еще лучше при этом никого и не обманывать.

Не сказать, чтобы подобная идея приходила в его голову впервые, но именно сейчас Джун со всей возможной ясностью осознал, как сильно хочет быть рядом с Доминикой. Каждую ночь засыпать с ней рядом, и каждое утро просыпаться, не думая, что ей нужно убегать в свою комнату. Да и просто знать, что как бы далеко он не уходил, и каким бы опасным не было его путешествие, ему всегда будет к кому и куда возвращаться.