Наконец-то дома

- Хорошо, - Яшви выслушала Сонгцэна и поставила опустевшую пиалу из-под чая обратно на столик. Если весной Маниша уйдет в степь вместе с кланом, то найти ее будет уже намного сложнее даже с самыми сильными прорицателями, потому что клан постоянно перемещался и его путь зависел от погоды и движения табунов и стад животных. Они могли как несколько недель оставаться на одном месте, так и все лето нигде не задерживаться. Гэры собирались и разбирались очень быстро, клан мог практически что в течение часа сняться с места и отправиться дальше.

Вернулась Чаалун с ворохом грязной одежды, которую сложила в дальнем углу в большую плетеную корзину. Затем обернулась и уперла руки в бока, глядя на все еще трапезничающих.

- Будет вам время тянуть, утром наговоритесь. Отец, отпусти детей спать, дела подождут. Вы ложитесь в нашей с отцом комнате, я там постелила, а мы здесь останемся. Не ждали мы вас, дом не успели нагреть, холодно. Завтра Алтана отправлю печь протопить, чтобы не ютиться нам всем здесь.

Спорить с эмэ Яшви не решилась, тем более, и правда хотела уже лечь на более-менее удобную кровать и растянуться под теплым одеялом. Она устала, и за этот день произошло слишком много всего. Маниша наверняка уже спала, и Яшви надеялась, что ребенок даст ей выспаться. Вроде бы сразу после родов они больше спят, чем орут.

Вернулась Чаалун. Сонгцэну было немного неловко, что хозяева дома уступили свою комнату им с Яшви, но отказываться от этого означало их обидеть. Лисы были очень гордым народом. Сонгцэн уже понял и по своим наблюдениям, и со слов Яшви, что этим кочевникам, которые сейчас буквально выживали, не стоило как-либо явно помогать, потому что они могли счесть это оскорблением, мол, их не считают способными справиться самостоятельно. У клана Кобр было достаточно ресурсов, чтобы помогать Лисам, но у Сонгцэна не хватало фантазии, как это можно было бы сделать. Он был хитрым, он многое знал о дипломатии, но мало кому удается перехитрить лису, а нескольких - тем более.

- Спасибо, эме, - сказал Сонгцэн и допил свой чай.

Он встал из-за стола. С утра было много дел: нужно было поговорить с Алахчит, разобрать вещи, раздать подарки, которые они привезли с собой - в основном мелочи, потому что нужно было везти много теплых вещей. Еще стоило найти повитуху, чтобы она посмотрела, все ли в порядке с Номинжин и её ребенком.

Было уже совсем поздно, Яшви не привыкла засиживаться так долго, но после долгой дороги было приятно просто посидеть и попить горячего сытного чая. Она тоже поднялась, когда Сонгцэн встал, чтобы показать ему комнату. Он не был в Алтае, и, хотя дом был самым простым, вряд ли можно было найти сразу вот так сходу спальню Чаалун и Их-Чэрэна. Это в гэре все спали вместе в одном помещении.

- Спокойной ночи, - пожелала она деду и эмэ и слегка поклонилась вошедшему обратно в дом водителю.- Пойдем, я покажу, где можно умыться. Остальные удобства на во дворе, с другой стороны дома.

- Поспите с утра подольше, - напутствовала их Чаалун. - Нечего вскакивать ни свет ни заря.

Яшви кивнула бабушке и пошла до коридору вглубь дома и показала Сонгцэну маленькую, на одного человека, комнатушку, в которой на тумбочке стояли кувшин с водой и большой таз. На стене на крючках висело несколько чистых полотенец. Здесь все было довольно простое и бедное, но чистое и аккуратное. Все равно клан большую часть времени жил в степи, и те семьи, которые уходили весной, почти ничего в домах не оставляли.

- Комната вон за той дверью, - она указала на нужную, потому что за одной из еще двух наверняка спали мальчики, а за второй - Номинжин с младенцем. Раньше в той комнате спала Яшви, но она была готова отдать ее беглой принцессе с ребенком. - Не очень похоже на дворец Кобр.

- Спокойной ночи, - также пожелал Сонгцэн перед тем, как отправиться спать.

Дом был простым, но иного он и не ожидал. Кочевники большую часть года проводили в степи в гэрах, где все еще примитивнее, чтобы можно было быстро собраться и двигаться дальше. И в степи он уже видел, каким был быт Лис, поэтому здешние условия казались ему даже лучше, чем он ожидал. Сонгцэн умылся холодной водой и вытер лицо и руки.

- Я больше жил в Линь Ян Шо, чем во дворце, - ответил Сонгцэн.

А там все было тоже весьма скромно. Без служанок, завтраков в комнату, огромных кроватей с шелковым бельем и павлинов во дворе. К слову, павлинов там можно было бы развести, вряд ли сложнее, чем держать кур, только от них никакой практической пользы.

- Я думаю, что и Номинжин здесь приживется. Она несколько месяцев скиталась незнамо где, не похоже, что жила во дворцах, - сказал Сонгцэн.

Яшви постоянно забывала об этом, она вообще очень мало думала о монастыре в то время, когда была в клане или в Покхаре. Словно стоило ей только его покинуть, как срабатывала его особенная магия, скрывающая это место от чужих взглядов. Но по сравнению с Алтаем, в монастыре все же было чуть-чуть комфортнее. Здесь стирать все еще приходилось руками, а воду греть на очаге.

- Почему ты не хотел отвезти ее в монастырь? - спросила Яшви, склоняясь над тазом, чтобы освежить лицо. - Там бы ее тоже не нашли.

Если бы у Сонгцэна было намерение ее туда увезти, им бы не пришлось преодолевать восьмичасовую дорогу до клана, которая еще была и омрачена преждевременными родами в голой степи. Номинжин могла бы родить в срок. Хотя там нужно было от деревни идти пешком в гору, кто знает, как хорошо бы бывшая принцесса преодолела этот путь, будучи на последних сроках беременности. Яшви снова вспомнила, каким маленьким выглядел младенец, он определенно еще не готов был появляться на свет. Ему нужно было больше времени, чтобы созреть.

Яшви вытерла руки полотенцем, затем направилась в спальню. Комната освещалась масляным светильником, но этого света было достаточно, чтобы не промахнуться мимо кровати. Металлической, как водится. Дерево было слишком дорогим.

- Я не хочу, чтобы об этом всем знали родители, - честно сказал Сонгцэн. - А они часто бывают в Линь Ян Шо.

Он им доверял, но не хотел в это втягивать. Как минимум наследному принцу Кобр не стоило знать обо всей этой авантюре, противоречившей интересам королевского рода Рысей. Дорога была одинаково тяжелой и в монастырь, и в Монголию. Монастырь был защищен от взглядов прорицателей, а Монголия - стыковочными рейсами, с помощью которых было проще запутать след.

- И я думаю, она здесь принесет больше пользы, - добавил Сонгцэн.

В Линь Ян Шо приходили и уходили, это место было своеобразным перекрестком для тех, кто искал свой путь. Кто-то находил там свой дом, другие - возможность понять себя и обрести новые силы. А здесь Маниша и её сын могли начать новую жизнь, уже не ища других путей. Сонгцэн не мог сказать, что хорошо знал свою вторую невесту. Почти не знал, они мало общались до её побега, еще меньше - потом, когда пришлось решать сложные проблемы. Она была смелой, это все, что он мог о ней сказать наверняка. Но она была благодарна тем, кто её приютил, и постарается оправдать их к себе отношение.

- Не сказал. Если они узнают, мне ничего не будет, но им незачем это знать, - сказал Сонгцэн.

Это были тонкости и хитрости, которые следовало учитывать, улаживая подобные дела. Сейчас получалось, что помогать Манише Шах решил он лично. И втянул в это Яшви. Если бы он рассказал родителям, получалось бы, что ей помогали и Кобры, и Тигры, и вопрос выходил бы на уровень дипломатии между кланами, если бы вскрылся. Зачем?

- Кала передала мне её письмо к этому Кришне, - сказал Сонгцэн. - Если бы о письме стало известно, свадьба бы сорвалась сама собой, но Маниша вряд ли бы осталась жива. Если бы я промолчал, я должен был бы жениться на девушке, для которой я был врагом. Я вернул ей письмо и сказал, где будет Кало, и как выбраться из дворца.

Он заметил, что Яшви надела ту ночную рубашку, в которой была в ночь накануне сражения с Шакалами. Сонгцэн разделся, оставшись в футболке и трусах. Здесь не могло быть его пижамы, а сейчас было не лучшее время, чтобы искать, где их рюкзаки, и доставать оттуда вещи, которые не пригодятся.

Яшви подумала, что теперь они не узнают и наверняка. Они и так хотели с Сонгцэном съездить в Алтай, но отправлялись вдвоем, никак не давая понять, что к ним присоединится еще третий человек. Вряд ли за ними следили, Яшви хотелось на это надеяться.

- Иногда люди не ценят того, что для них делают другие, - сказала Яшви. Она забралась под одеяло, все еще немного прохладное, несмотря на то, что в доме было тепло. Его хорошо протапливали, и камень, из которого был сложен дом, долго держал тепло. Хотя и не так хорошо, как держало бы дерево. За окном тихо падал снег, и вокруг были многие километры голой степи, а ей было уютно и спокойно. Так, как должно быть дома.

- Мне жаль ее, что она оказалась одна в такой ситуации. Наверное, она и правда сильно любила Кришну, раз согласилась бежать с ним, - Яшви не знала, была ли она сама способна на такой поступок. если бы Их-Чэрэн и Хубилай хаан в свое время не дали согласие на их с Сонгцэном брак, она бы не стала сбегать. О чем им тогда и прямо сказала. Но ей было намного проще - ее не торопились выдавать замуж за человека, которого она совершенно не знала и не любила. И теперь она должна была быть благодарна принцессе Рысей за возможность быть сейчас рядом с принцем. Помощь ей была лишь малой крупинкой, которая не могла покрыть этого долга.

Сонгцэн обнял Яшви, когда она забралась под одеяло. В доме было тепло, но он не замерз бы даже если бы здесь не топили.

- Благодаря ей я понял, что могу бороться, чтобы быть с той, с кем хочу быть, - признался Сонгцэн. - Поэтому я готов ей помогать, я ей обязан.

Он был воспитан в понимании, что его женят на той, кого выберет клан. И в случае с Майей Тхакур он не чувствовал при этом никаких противоречий. Но потом все изменилось. Накануне свадьбы с Манишей он чувствовал, что она - не та, с кем он хочет быть. Но не был готов себе в этом признаться. Она была смелее. Она ошиблась, выбрав Кришну, он ей предал. Она оказалась в тяжелейшей ситуации, поэтому и обратилась за помощью, которую Сонгцэн не мог ей не оказать, чувствуя, что несет за неё определенную ответственность.

- Я не думал, что Кришна её предаст, - сказал Сонгцэн.

- Наверное, это самое страшное, когда тебя предает человек, которому ты отдал все, - ведь так оно и было на самом деле. Маниша отказалась от рода, от статуса, от богатства и привычной ей жизни, чтобы бежать с Кришной, а потом еще и забеременела от него, и оказалась в итоге совершенно одна в той ситуации, когда так необходима поддержка. Яшви не знала, что Манише пришлось пережить прежде чем она нашла в себе решимость написать Сонгцэну, но вряд ли это были приятные деньки. При первой встрече с ней Яшви никогда бы не подумала, что видит перед собой принцессу - даже королевской выправки, и той уже не осталось.

Яшви прижалась к боку Сонгцэна, радуясь, что он здесь, рядом с ней. Она не боялась, что он ее бросит или оставит, потому что окажется ему не нужна. Им через многое пришлось пройти, чтобы быть вместе, и отказаться от этого сейчас или в будущем было все равно, что пустить все старания на ветер. Но даже если и случится так, что их судьбы разойдутся, Яшви было куда вернуться. Она была уже не той испуганной девочкой, которую послушно вели на рынок.

- Сонгцэн, - медленно произнесла она, все еще думая, стоит ли задавать свой следующий вопрос. И он мучил ее слишком назойливо, чтобы о нем продолжать молчать. - Что если у нас никогда не будет детей?

- Я не представляю, как она выжила, - признался Сонгцэн.

Оставшись без денег, знакомых, и человека, на которого она рассчитывала, но зато преследуемая собственной семьей, Маниша умудрилась несколько месяцев выживать, пока не решилась написать свое письмо. Сонгцэн хотел бы при случае увидеть Кришну, чтобы как-то отплатить за то, что тот сделал.

Но рассуждения о Манише, которая теперь Номинжин, Сонгцэн отложил, когда Яшви задала свой вопрос. Когда она согласилась выйти за него замуж, они обсуждали, что рождение наследника можно отложить, и что ребенок будет один, даже если родится девочка. Но после сегодняшнего Сонгцэн не удивился тому, что Яшви подумала о том, можно ли ей не рожать вовсе. Клан, конечно, будет ждать наследников. И с годами давление станет сильнее. Но сейчас Сонгцэн и сам не мог представить, что Яшви пройдется пережить все то, что было с Манишей.

- У нашего рода нет других ветвей и других наследников, - сказал Сонгцэн. - Если после меня не останется того, у кого будут законные права на престол, в клане начнется борьба за власть. Но я понимаю, что после сегодняшнего не хочется думать ни о каких детях. Если через несколько лет мы все еще будем понимать, что своих детей у нас не будет, мы усыновим ребенка.

Все мысли Яшви сейчас занимала не Маниша, имя которой теперь звучало как Номинжин, но к чему нужно было привыкнуть, а то, что сегодня пришлось пережить в степи, когда нужно было отложить страх, растерянность и панику, и просто делать все возможное, чтобы ребенок появился на свет. Яшви потом долго терла руки снегом, оставляя на нем кровавые разводы, и не сразу смогла вернуться обратно в машину, потому что ее мутило. Не от вида крови - к нему она была привычна, как, наверное, и любая женщина. От осознания того, что может ее ждать в том случае, если она согласится вынашивать и рожать ребенка. Умом она понимала, что все не обязательно случится так же, как и у Маниши, но иррациональный страх заставлял ее сжиматься и покрываться холодным потом. Несмотря на то, что на улице была отнюдь не жара.

- Я думала о том, что это не обязательно должен быть ребенок от меня, - тщательно взвешивая каждое слово, отчего они начали казаться тяжелыми булыжниками, сказала Яшви, - любая наложница из тех, кто остались во дворце, будет только рада, если наследник клана Кобр будет рожден от нее.

Яшви когда-то сказала, что ей достаточно, если у принца не будет гарема, и что за нее никто не будет решать, если ее мнение будет отлично от ей предложенного, а все остальное она сможет пережить. Но сейчас она понимала, что, возможно, не до конца продумала все возможные варианты и теперь соглашалась на то, что принц разделит ложе с другой женщиной ради клана.

Сонгцэн много раз говорил с Яшви, что у него не будет наложниц. И её предложение он счел даже обидным, потому что она явно считала, что он был готов спать с другой женщиной только ради того, чтобы родился ребенок. И это будет не только измена, пусть даже Яшви сама предложила, это будет еще одна женщина во дворце, со своими интересами и планами. Либо еще одна Кобра, у которой в этой ситуации будет сугубо деловой интерес, либо та, чувствами которой придется пренебречь. Обе ситуации казались Сонгцэну отвратительными от и до.

- Если этого ребенка родишь не ты, он будет не от меня, - ответил Сонгцэн.

В природе льва - держать гарем из львиц, которые все делают за него. Его задача лишь прогнать другого льва, который стал слабее от ран или старости, перебить его потомство и возглавить прайд. История того же Непала и Китая знает немало примеров, когда правитель держал нескольких жен и десятки наложниц, которые рожали ему сотни детей, имевших определенные права на престол и наследство. Но Сонгцэн знал, что лично для него этот вариант не подходил. Как он смог стать мастером магии Воды, будучи по своей природе магом Огня, так он мог быть моногамным львом, потому что только так его время, силы и эмоции уходили бы на то, что он считал более важным, чем улаживание склок между наложницами, каждой из которых нужны привилегии и внимание. И Сонгцэн не собирался делать исключений. Он был рад, что его женой стала именно Яшви, потому что любил её и чувствовал в ней по-настоящему родного и близкого человека. Но если бы он женился на Майе Тхакур или даже Манише Шах, он бы с не меньшей самодисциплиной относился к своей верности.

- Я не настаиваю на том, чтобы ты рожала. Я предложил вариант, который меня вполне устроит, - добавил Сонгцэн.