Нервная работа

Фениксу нравилось смотреть, как Айлин готовила, хоть ему и было совестно, что он в это время ничего не делал. Он докурил, затушил бычок водой из-под крана и выбросил его в мусорное ведро. Окно Феникс оставил открытым, чтобы выветрился оставшийся от сигареты запах.

- Я тоже редко готовлю, - сказал Феникс, садясь за стол.

Пахло вкусно. Он положил себе лапшу и креветки, затем налил чай себе и Айлин, решив, что тот достаточно заварился. Феникс взял с тарелки креветку и немного лапши, подул, чтобы остудить, и попробовал.

- Получилось вкусно, спасибо, - сказал он, взглянув на Айлин.

Феникс надеялся, что девушка поест сама. Ей нужны были силы, а где их взять, если она весь день не ела, и только к вечеру попила чай. Интересно, как этот Чжоу умудрился довести её до такого состояния. Он же должен был это замечать. Он не мог не понимать, что Чун сяншен и Тай с Тео обратят внимание на то, что с Айлин что-то не то.

Айлин не стала ждать, пока Фэнжэнь положить себе на тарелку первую порцию и попробует ее, чтобы убедиться в безопасности и съедобности приготовленного, все же считая, что испортить и без того простое блюдо - очень сложно. Она взяла и того и другого понемножку на свою тарелку, и то подумала, что переоценила свои возможности и будет есть это до утра.

- Я рада, что тебе понравилось, - ответила она, неловко взглянув на Феникса, и лишь потом подумала, что это признание было лишним и не требовалось. Она не должна была давать Фэнжэню повод думать, что что-то возможно между ними вопреки ее словам, что она не готова к отношениям, но что делать с самой собой, если слова вырываются прежде, чем она успевает подумать? Ей правда приятно, что ему нравится, и эти похвалы от Феникса выглядят не точно также, как похвалы от Чжоу Шоушэня, после которых всегда хотелось боязливо и как-то брезгливо повести плечами, а лучше помыться.

Айлин замолчала и постаралась хотя бы сделать вид, что содержимое ее тарелки ее очень интересует как по виду, так и по вкусовым качествам. Хотя креветки и правда удались, Айлин приходилось заставлять себя есть буквально через силу. И если бы не понимание того, что ей необходимо есть, она бы давно уже отложила палочки и принялась за чай.

Феникс не понял, почему Айлин смутилась после собственных слов. Но она так старалась спрятать взгляд в своей тарелке, что это его удивило. Но он не хотел допытываться с расспросами, потому что Айлин это могло быть неприятно и сложно.

- Когда я готовлю себе сам, я обычно завариваю лапшу быстрого приготовления, - признался Феникс. - На что-то более сложное я не способен, - он улыбнулся.

На кухне стояла рисоварка. Феникс даже догадывался, что можно покидать разные продукты в вок с маслом, и это можно будет есть, но ему редко доводилось проверять эту догадку на практике. В Пекине он вообще чаще всего покупал готовую еду. В Тяньцзине братву кормили централизованно. И не потому, что пацаны на районе плохо готовили. Для большинства возможность сытно есть каждый день была хорошим поводом работать на семью. Феникс рано искал возможности, чтобы зарабатывать деньги. Айлин и даже её братья были из другого мира. Близнецы бывали в Тяньцзине, для них это было экзотическим приключением. А для Феникса жизнью, которой он себе не хотел.

- Мне кажется, так делают все мужчины, - ответила Айлин. Она точно знала, что ни Тай ни Тео и ни тем более папа не будут себе готовить, даже если будет такая возможность, потому что намного проще отделаться чем-то более быстрым, чем проводить у плиты хоть сколько-нибудь времени. - Когда я жила у...

Она осеклась, замялась и замолчала. Она хотела рассказать про Шоушэня, потому что его образ жизни казался ей немного странным, когда кухня есть, но на ней никогда ничего не готовят - и при том, что там есть и плита, и духовой шкаф, и микроволновка, и всякие приспособления вроде тостера, но решила, что Фениксу будет не очень приятно про это слушать. Сейчас все ее разговоры в итоге сводились к Чжоу Шоушэню, потому что с ним прошел довольно большой этап ее жизни, и она только училась жить без него. Не по его.

- Неважно, - неловко добавила она, потом снова помолчала, копаясь в своей тарелке, словно пыталась найти там нечто драгоценное, но неизменно находила только креветки и лапшу в зернах кунжута. - Я раньше помогала маме готовить, но отвыкла это делать.

Она постаралась как можно достойнее закончить эту часть разговора, чтобы не складывалось впечатление, что она мучительно подбирает слова и ей больше не о чем говорить, кроме как о Шоушэне. Даже если это и было правдой.

Феникс не мог представить, чтобы Чжоу сидел среди своего музея и ел лапшу быстрого приготовления. Этому небось доставляли из ресторанов вместе с официантом.

- Можешь говорить о нем, если хочешь, - сказал Феникс. - Это как заноза, пока не достанешь, легче не будет.

Он был готов слушать о том, как Айлин жилось с Чжоу. Догадывался, что плохо. Он не ревновал, он просто знал, что этот тип вымотал девушке все нервы. И пока она была один на один с мыслями о том, как жила все это время. Когда ей внушили, что все было нормально, а если что-то шло не так, в этом была виновата она сама.

Феникс видел, каким гнилым от и до типом был Чжоу, но то Феникс, которому жизненный опыт дал насмотреться на мудаков всех мастей без необходимости быть с ними в дружбе. А Айлин к такому не привыкла, её окружали те, кто даже нарушая закон, умел понимать, что такое хорошо, и что такое плохо. И за неё был готов порвать любого как Тузик грелку.

Айлин смутилась еще больше, когда Феникс заметил ее заминку и сказал, что она может говорить о Шоушэне, если ей хочется. Ей казалось это немного странным, рассказывать ему о бывшем парне, даже не просто парне, о бывшем женихе, и все это после разговора, что отношения между ними в настоящем и будущем - маловероятны.

- Я не хочу о нем говорить, - ответила она, снова немного помолчав, пока пыталась подобрать правильные слова. Что оказалось непросто, потому что она совсем запуталась в себе и своих желаниях, впервые за долгое время и правда задумываясь о том, чего хочет она, а не кто-то другой. - Но, наверное, это и правда как заноза. Я постоянно о нем думаю или вспоминаю, как он говорил или что делал.

У нее возникало ощущение, что до Шоушэня у нее не было никакой жизни вообще, что она существовала только рядом с ним, а все, что было до него - выпадало из памяти. Она забывала, что любит есть, какую одежду носить, куда ходить и что делать, и постоянно думала о том, а как бы сделал он. Это было очень трудно, пытаться выбраться из человека, который ее практически что поглотил, сделав дополнением себя, чем-то вроде стильного аксессуара, которое выглядит неплохо и подчеркивает статус его носящего.

- Мы не готовили на его кухне, это не разрешалось делать. Я обедала в университете, а ужинали мы всегда только в ресторанах или заказывали доставку.

Айлин сказала, что не хочет говорить о Чжоу, но все же заговорила. Например, о кухне, где не разрешалось готовить. Фениксу было сложно комментировать её слова, потому что он понимал, что она заступится за Чжоу. Потому что привыкла заступаться и винить во всем себя.

- Он устанавливал какие-то строгие правила, по которым вы жили? - спросил Фэнжэнь.

Чжоу был психом. У него началась истерика, когда он оказался в лесу и понял, что ему придется рыть землю руками. Он был абсолютно ненормальным, но разница между Тео, Фениксом и Айлин была в том, что первые два могли без лишних угрызений совести прибить его на месте, чтобы не мучился.

Айлин постоянно переспрашивала, что ей можно делать, она старалась быть как можно незаметнее. Для дочери фу шан шу было странно, она скорее стала бы строить всех вкруг себя, чем спрашивать разрешение, чтобы позвать в гости сестру. Феникс понимал, что это все было от Чжоу.

Айлин было неловко за собственную непоследовательность, когда она не могла сама придерживаться своих же слов, и тем более она не хотела выставлять Шоушэня в каком-то дурном свете, потому что была уверена, что во всем, что происходило в их отношениях, была виновата или она сама или его заболевание, которое заставляло его поступать тем или иным способом.

- Да, их было очень много, и я не могла запомнить их все. Ему нравилось все контролировать, и все в квартире должно было быть так, как он привык видеть. В основном это касалось порядка. Покрывало на кровати должно было всегда быть расправленным, полотенца висеть ровно, чашки стоять ручками в одну сторону. И так во всем. Все идеально, ничего лишнего. Я могла все убрать, но он все равно замечал, что что-то не в порядке. Я думаю, я могла бы стараться лучше все это запомнить.

Она всегда боялась, что если сделает что-то не так, то ему станет хуже, нужно будет снова проходить терапию, посещать врача и пить таблетки, после которых ему становилось немного легче. Айлин думала, что сможет как-то повлиять на его болезнь, что ее забота и внимание ослабят ее проявления, и расстраивалась, когда все получалось совсем не так.

Феникс подумал, что бы он сделал человеку, который бы требовал ставить чашки ручками в одну сторону. Это была бы его лебединая песня, а Айлин слушала и слушалась. Да как так-то? Она же могла послать этого Чжоу в пешее эротическое после первого разговора о чашках или покрывале, пусть искал бы себе кого другого, а лучше обошелся бы своими силами, не вовлекая других людей в свою личную жизнь.

- Или он придумал бы что-то еще, если бы ты запомнила это, - ответил Фэнжэнь. - Но ведь большую часть жизни ты жила не так? Нужно просто вспомнить, как было раньше?

Он не мог представить, чтобы Гунмао расставлял чашки в особом порядке. Или заставлял кого-то это делать. Даже спьяну и в плохом настроении. Допустим, Тай мог быть очень педантичным, но его вполне уравновешивал раздолбай Тео. В родительской семье Айлин все было иначе. И в то время, пока она не стала жить с этим Чжоу, она была совсем другой, живой и уверенной в себе.

- Надеюсь, ты сейчас не думаешь о том, как ставить чашки? - уточнил Феникс и на всякий случай посмотрел на шкаф для посуды, но его дверцы были закрыты.

- До него я жила с родителями, - сказала Айлин. Она все же прекратила свои жалкие попытки съесть что-то еще и положила палочки поперек тарелки. Но надо отдать ей должное, сегодня она съела больше, чем обычно, пусть и меньше, чем ела всегда до знакомства с Шоушэнем. - Иногда я почти ничего не могу вспомнить из того, что было до него. Но мне кажется, у родителей не было таких строгих правил. Мама любит порядок, но не до фанатизма.

Вроде бы она не выстраивала чашки по росту и размеру или по цвету, а полотенца висели просто аккуратно сложенными. И на кровати в течение дня можно было валяться, нужно просто поправить за собой так, чтобы не было крупных складок, но в основном маме вообще не было никакого дела, что творится у них в комнатах, но и убираться там они должны были сами, если не хотела зарасти грязью. Айлин давно поняла, что проще сразу убрать за собой, чем потом тратить целый день на уборку.

Она тоже посмотрела на навесной ящик для посуды и поняла, что щеки идут красными пятнами от смущения. Она не стала ничего говорить, но встала, подошла к шкафу и распахнула его дверцу, демонстрируя ровный ряд разномастных чашек и кружек. Ручки которых смотрели, конечно же, в одну сторону.

- Прости, - едва проговорила Айлин. До этого момента она и не замечала подобного за собой. - Я уже не задумываюсь, когда так делаю.

Феникс не думал, что все настолько серьезно, и спросил о чашках почти в шутку. Но, когда Айлин открыла шкаф, почувствовал нервный холодок в спине. Айлин все еще была в паутине, которой её опутал Чжоу, хоть и начинала из неё вырываться. Возможно, в шкафу полотенца были сложены каким-то особым образом и по цветам, или обувь в коридоре расставлена ровными парами. Фэнжэнь прежде никогда не обращал внимания на такие вещи. Он не был особо чистоплотным, ему было достаточно знать, где примерно искать ту или иную вещь, и лучше было, если она была чистой.

- Давай устроим большое восстание чашек? - предложил Феникс.

Он встал из-за стола и подошел к Айлин, глядя на полку с посудой. Там не только чашки стояли ручками в одну сторону. там и тарелки стояли по группам и по высоте, а поддон был чистым едва ли не впервые с тех пор, как Феникс переехал в эту квартиру.

- Повернем какие-нибудь из них в другую сторону. Вдруг им так больше нравится?

Она хотела заметить, что это всего лишь чашки, и им не может нравиться стоять так или иначе, и должно быть без разницы, как они стоят, но осеклась - если без разницы, то зачем так тщательно выравнивать их по краю, по цвету, по высоте, по этим опостылевшим ручкам и и прочим критериям, которые нужно было помнить для того, чтобы все сделать правильно? На этот вопрос у нее не было никакого даже самого мало-мальски логичного ответа.

- Тебе не нравится, когда они так расставлены? - спросила она, переводя взгляд с Феникса на чашки и тарелки и обратно. Она не думала, что эта задача станет для нее невыполнимой, и довольно легко развернула несколько чашек ручками в разные стороны, но так ей сразу начало казаться, что она что-то сломала. Ведь уже нет этого идеального порядка, который так любил Шоушэнь. И ей приходилось напоминать себе сейчас, что она не в квартире Шоушэня, и должна жить по законам хозяина этой квартиры.

В основном поначалу Айлин старалась класть каждую вещь в доме Феникса туда, откуда она ее взяла, и в то же положение, но сама не заметила, как начала выравнивать все так, как делала бы это, будучи совсем в другом доме. И до сегодняшнего дня Феникс ничего насчет этого не говорил, значит, его все устраивало. Или, может, все дело было в том, что она рассказала по то, что так делал Шоушэнь, и Фениксу стало неприятно.

Феникс решил, что Айлин снова услышала в его словах не то, что он говорил. Он не считал, что расставленные в этом порядке чашки - это плохо. Он не думал о том, что сейчас сюда явится дух Чжоу, который, к слову, был еще жив. Он просто хотел, чтобы Айлин избавилась от внутренней необходимости следовать правилам из страха их нарушить.

- Мне без разницы, как они расставлены, - сказал Феникс. - Я просто хочу, чтобы ты избавилась от незримого взгляда Чжоу и делала так, как хочешь ты сама.

Он переставил еще пару чашек, а затем поменял местами две тарелки. Это было уже не так, как фотографируют для каталогов, но больше похоже на обычное состояние сушки для посуды.

- Так хуже? - спросил он. - Или ты можешь разрешить себе на это забить?

Феникс не знал, где находилась та грань, что разделяла желание поддержать Айлин от желания её переделать. Он не хотел на неё давить.

- Тебе неприятно, что я об этом говорю?

Айлин занервничала, у нее сложилось впечатление, что Феникс злится, но она не может понять, на что именно, и связывала это с собой, как уже давно привыкла делать, списывая недовольство на собственные ошибки. По большому счету, она даже не пыталась гадать, что сделала не так, потому что это было неважно. Возможно, его просто бесил тот факт, что она все делает как ее приучил Чжоу Шоушэнь.

Она понимала, что Фэнжэнь хочет сделать как лучше и желает ей только хорошего, но она не могла избавиться от чувства, что раньше все начиналось также. Он подводил ее к шкафу с посудой и, демонстративно поворачивая чашки ручками в одну сторону, риторически вопрошал, стало ли так хуже или некрасивее, а потом снисходительно интересовался, что мешало ей, такой умной и старательной девушке, поставить все чашки также? Она ведь может постараться для него? Это же совсем не сложно. И у нее не было на все эти вопросы ни одного ответа.

Айлин зажмурилась, на мгновение ей показалось, что Шоушэнь стоит прямо перед ней, с его этими дурацкими чашками. Какая разница, как они стоят, если они чистые.

- Ты сейчас похож на него, - сдавленно ответила она. Ее не нужно было учить, как переставлять чашки. Ей просто нужно было время. - Не делай так.