Головоломка

Яшви проснулась, когда было еще совсем темно. Волосы прилипли ко лбу, а сама она тяжело дышала, словно только что закончила спасаться бегством. Сонгцэн спал рядом, снаружи снова начался снегопад. Было очень тихо, настолько, что казалось бы, будто тишина звенит, если бы тишину не нарушало шумное дыхание Яшви. Она осторожно вылезла из-под одеяла, закуталась в теплый платок и пошла к кувшину с водой, стараясь ступать тихо. Вода была ледяной, но хорошо прогоняла остатки сна. Яшви задержалась у столика с кувшином, чтобы немного перевести дух, и убрала с лица налипшие на него волосы. Ей не приходилось мучительно вспоминать увиденное, оно и без того было слишком ярким.

Это было без места и времени. И снова тысячи окружающих ее душ, но смотрели они не на нее,а куда-то вперед, все - в одну точку. Туда, где раньше на горизонте высилась огромная многорукая фигура, неизменно присутствуя в каждом ее сне. Сейчас фигуры не было, там был всадник, не имеющий с ней ничего общего. Яшви не могла рассмотреть ни его фигуры, ни лица - в глаза било заходящее кроваво-красное солнце, лишь подсвечивая фигуру. Смотреть на нее было почти больно. Конь встал на дыбы, фигура взмахнула в воздухе кривой монгольской саблей, и тысячи душ опустились на колени, не сводя взглядов с величественной фигуры. Что-то важное сейчас происходило, Яшви шагнула вперед, шаг, другой-третий, затем сорвалась на бег, торопясь успеть, чтобы увидеть эту фигуру ближе, но чем быстрее она бежала, чем ближе становилась фигура, и сильнее светило солнце в глаза, и под конец взглянуть на нее было уже невозможно. Яшви вскинула руку, защищая глаза от яркого света, и тут проснулась.

Ее не покидало ощущение, что она видела что-то важное, но увиденное оставило у нее больше вопросов, чем дало ответов. Яшви сделала еще один глоток холодной воды и плотнее закуталась в шаль.

В Алтае Сонгцэн спал крепко, потому что уставал за день. Эта усталость была приятной, но все равно нужно было восстанавливать силы перед тем, как утром снова впрягаться в повседневные дела, которые привыкли выполнять Лисы. Этой ночью он не сразу заметил, что Яшви проснулась и встала с кровати. Ему что-то снилось, он перевернулся на другой бок, но затем все же открыл глаза и привстал на кровати. Яшви пошла пить воду. Сонгцэн повернулся к ней и удобнее лег в кровати.

- Все в порядке? - сонно спросил он.

Яшви могли сниться сны о том, что ей хотели поведать духи. Это бывало редко, обычно она спала всю ночь, не просыпаясь, или он просто не замечал её пробуждений.

Спину немного ломило, хоть Сонгцэну казалось, что накануне он сделал не так уж много. Переделали сарай, перетаскали туда мешки с кормом, заготовленным с лета, которого было впритык, чтобы прокормить поголовье скота, который оставили на зиму.

Проснулся Сонгцэн, хотя Яшви была уверена, что она не шумела и даже когда поднималась с кровати, умудрилась встать так, что не скрипнула ни одна пружина или старая половица, которыми был покрыт пол, а многочисленные толстые ковры скрадывали ее шаги. Она повернулась к принцу, держа в руках чашку с водой, уже наполовину опустевшую.

- Мне был сон, - не видя смысла скрывать произошедшее, ответила она, затем допила воду и поставила чашку обратно на столик. В доме было уже не жарко, но пока еще и не холодно, и Яшви подбросила в печь несколько деревянных чурок, чтобы к утру дом не остыл. Дерево было дорогим, но на отоплении не экономили. - Но я мало что поняла.

Она вернулась обратно в кровать, забираясь под теплое одеяло, нагретое теплом тела Сонгцэна, и прижимаясь к мужу, чтобы согреться побыстрее, потому что успела немного озябнуть спросонья. Она решила, что сейчас нет смысла заводить об этом разговор, может быть, за остаток ночи ей что-то еще приснится, что немного прояснит увиденное ею.

- Спи, я расскажу утром, - Яшви удобнее устроилась на подушке и закрыла глаза, надеясь, что сон все же к ней придет, и Сонгцэн не успел окончательно проснуться, чтобы не уснуть сейчас. - Может быть это все ерунда.

Сонгцэн обнял Яшви, когда она вернулась под одеяло. Он знал, что она замерзала быстрее, чем он, а к середине ночи печка в доме была уже не такой горячей.

- Как скажешь, - ответил Сонгцэн. - Тогда давай спать.

Он коснулся губами плеча Яшви и поправил одеяло. Её сны почти всегда что-то значили. Он в этом убедился тогда, когда она пришла накануне битвы с Шакалами. В тот день Яшви выжила, вопреки всему, а Сонгцэн стал прислушиваться к тому, что говорили её духи. Но её предсказания обычно касались Лис, а не лично Явши.

Если бы сон касался его или её, она бы рассказала. Во всяком случае, Сонгцэн на это надеялся. А вот в дела Лис его почти никогда не посвящали, несмотря на то, что начали ему доверять. И даже после того, как он ни разу не упал с лошади, пока загоняли кобыл на дойку, что он считал своим большим достижением.

Яшви долго не могла уснуть, но старалась не ерзать и не крутиться, чтобы не будить Сонгцэна, который уставал намного больше, занимаясь более тяжелой, мужской, работой. Она старалась разобраться в том, что ей приснилось, но обычно духи давали ей четкие ответы, а здесь она видела фигуру всадника, которой поклонялись. В руках у фигуры была монгольская сабля, но это все, что указывало на принадлежность этой центральной фигуры сна к монгольским кочевникам. Это мог быть кто угодно.

Она знала, что некоторые шаманы владеют такой техникой, как контролируемый сон, когда могут задавать направление своего сновидения. Но она сама никогда с таким не работала, а спросить сейчас было не у кого. Не то, чтобы она пошла посередине ночи к какому-нибудь сильному шаману, который вдруг обозначился в округе, но ей хотя бы можно было спросить его утром. Яшви просто думала о том, что было бы неплохо увидеть этот сон еще раз, чтобы постараться в нем разобраться получше.

В итоге она все же задремала в руках принца, и непонятно, сработало ли ее убеждение, или это было лишь волей духов, но она снова видела эту ослепительную фигуру вдалеке, смотреть на которую было больно глазам. Но она не увидела ровным счетом ничего нового. Несмотря на то, что на этот раз она не стала пытаться приблизиться к фигуре, а осталась на месте, сон закончился также, как и в первый раз - когда смотреть на всадника стало невыносимо, Яшви проснулась с ощущением боли в глазах. Было уже утро, и нужно было вставать, чтобы снова топить печь и ставить завтрак.

Яшви ничего не стала говорить. Она уснула не сразу, хоть и пыталась не шевелиться. Сонгцэн еще некоторое время не спал, но, когда понял, что девушка заснула, перестал и сам бороться со сном. До утра он не просыпался, провалившись в какой-то бессвязный ничего не значивший сон, который просто был нужен для того, чтобы голова отдохнула от дневных мыслей.

Когда Яшви проснулась утром, как обычно, раньше него, Сонгцэн еще спал. В Линь Ян Шо он привык просыпаться ранним утром, но после того, как экзамен в клане успешно прошел, Сонгцэн все чаще ленился. В последнее время он обычно просыпался следом за Яшви, когда замечал, что она выбирается из-под его руки, или просто, что уже не лежит рядом. Поначалу ему это казалось неправильным, потому что расслабился, разленился, и нужно вставать самому и раньше. Потом понял, что в мире есть другие поводы, чтобы из-за этого заморачиваться, а сон нужен для того, чтобы днем было больше сил.

Яшви переоделась из ночной рубашки в простой домашний дэгэл, собрала волосы в высокий пучок и пошла умываться в небольшой коридорчик, где было намного холоднее, а вода в кувшине покрылась тонким слоем ледка, и ей пришлось сломать его перед тем, как налить воды в таз. Она продрогла буквально до костей, поэтому поторопилась вернуться обратно в комнату и снова сунуть в печь дрова, которые весело затрещали, разгоревшись от все еще не потухших с ночи углей.

В отличие от эме, Яшви не старалась прослыть хорошей хозяюшкой, и не видела особой радости в том, чтобы днями и ночами стоять у очага. И в основном на завтрак ограничивалась тем, что быстро жарила лепешки, ставила монгольский чай и доставала из подпола, где было холодно, как в сугробе, сыр и вяленое мясо. Конечно, после разносолов в резиденции Кобр эта еда была более, чем скромной, но Яшви брала на себя много домашних дел в доме Чаалун, чтобы дать эме возможность заниматься только кухней, и обедали и ужинали они обычно в доме деда и бабушки, собираясь за столом большой семьей. Но тащиться туда на завтра Яшви считала бессмысленным, и ей нравилось проводить эти утренние минуты наедине с принцем. К тому же эти заботы позволяли немного забыть о странном сне, но сегодня Яшви все равно продолжала о нем думать, помешивая густой чай ложкой на длинной деревянной ручке или нарезая толстые ломти сыра и мяса.

Сонгцэн проснулся, когда Яшви уже вовсю готовила завтрак. Ему было совестно, что эту работу выполняла она, потому что в семье его родителей все было иначе. В Линь Ян Шо все ходили на завтрак в столовую монастыря, а в Покхаре готовили служанки. Мать не умела готовить в принципе, могла только чай заварить, но это была церемония для размышлений, а не готовка.

Сонгцэн оделся, заправил кровать и подошел к Яшви. Ей шли монгольские одежды. Оказавшись среди Лис, она преобразилась, как всякий, кто находит свое место. Как драгоценный камень, который сияет ярче в окружении себе подобных.

- Доброе утро, - сказал Сонгцэн. Он обнял Яшви за талию со спины и поцеловал девушку в щеку. - Тебе помочь?

В доме было тепло - печь снова разгорелась. Огонь нужно было поддерживать целый день, даже если в доме никого не оставалось, иначе камни промерзали, и стены не могли прогреться даже за несколько часов, что горела печь.

Яшви почти закончила с завтраком, когда проснулся Сонгцэн. Она не считала, что делает какую-то удивительную работу, которую они должны делить пополам, и совершенно не имела ничего против, что Сонгцэн в это время спит. Яшви это казалось проявлением заботы, ведь она давала ему отдохнуть после тяжелого дня.

- Доброе утро, - сказала она, и поцеловала принца в ответ. До сих пор было немного странно, что они жили отдельно совсем одни в целом доме, потому что даже во дворце стоило выйти в коридор, чтобы обязательно наткнуться на кого-то из слуг. И не все из них действительно были заняты работой, некоторые только виртуозно делали вид. Но в том, чтобы жить отдельно ото всех, была и своя прелесть, и Яшви больше нравилось так жить, чем нет. - Я уже почти закончила. Но там в коридоре закончилась вода. Принесешь еще?

Такой уж необходимости в этом не было, она могла и сама справиться, но вдвоем они разберутся с этим быстрее, а она пока может накрыть на стол к завтраку. Она переставила на столик миски с готовым сыром и мясом, перелила чай из чугунка в чайник и тоже отнесла на стол. Но мысли ее были далеки от завтрака, там, во сне, когда она все еще силилась рассмотреть хотя бы фигуру всадника чуть подробнее, не говоря уж об его лице.

Сонгцэну нравилось видеть, как Яшви хлопочет по дому, и делать что-то в ответ. Он сейчас чувствовал, что мог бы здесь остаться надолго, если бы не было обязательств перед кланом и монастырем. Он чувствовал себя полезным в Алтае. Когда он занимался не чем-нибудь, лишь бы не сидеть без дела. У Лис не хватало рук, и он был здесь как никогда на своем месте, хоть и был просто чужаком, которому доверяли.

- Да, сейчас схожу, - ответил Сонгцэн.

Сонгцэн вышел во двор, где был колодец, вода в котором покрывалась тонкой ледяной коркой, и её нужно было разбить, спуская ведро. Он набрал два ведра, которые отнес в дом. Умылся, чего не успел сделать до того, как пошел к Яшви, затем вынес во двор ведро из-под умывальника, воду из которого вылил за дом туда, где она не мешала.

Он вернулся в дом, когда Яшви наливала чай, от которого пахло маслом и мукой. Многое здесь нравилось Сонгцэну больше, чем в Покхаре. Как минимум то, что они могли быть только вдвоем.

Яшви накрыла на стол и дождалась, пока вернется Сонгцэн, который пошел набирать воду. Колодец, который к утру замерзал, был сразу во дворе, и магу Воды вроде принца Кобр вряд ли составило много трудностей разобраться с этим льдом и водой. Она пригласила его за стол и села сама, принявшись разливать горячий ароматный чай по глубоким большим пиалам. Яшви категорически не устраивали маленькие чайные чашечки, из которых китайцы пили свой зеленый чай, потому что там чая-то на два глотка, ни согреться, ни насладиться вкусом. То ли дело эта суповая миска.

- Сонгцэн, о том сне, - не сразу начала Яшви. Это все была не ерунда, как она предположила ночью, это было что-то важное, но что она не могла понять. - Я думаю, мне нужно встретиться с кем-то из шаманов соседних племен. Я не поняла, что видела, но это очень важно. Я никогда не видела столько духов сразу.

Даже в предыдущие разы, когда ей казалось, что духов много, это количество не шло ни в какое сравнение с тем, что было на этот раз. Словно все души умерших собрались в одном месте в одно время, поприветствовать и отдать почтение этому всаднику, но кто он был? Откуда? Как его зовут? Что он сделает, что это заставит всех склонить перед ним головы?

Сонгцэн сел за стол, потому что завтрак уже был готов. Он помнил, что Яшви просыпалась ночью, и был готов выслушать её сейчас.

- Ты знаешь кого-то еще из шаманов Лис? - спросил он.

Духи приходили к Яшви, когда считали, что им есть что сказать. Сонгцэн плохо это все понимал, но доверял супруге, которая уже научилась слушать мертвых, что приносили ей важную для Лис информацию. Если их было много, это означало, что информация касалась тоже многих, и была очень важной. Большего Сонгцэн понять не мог, даже если бы Яшви рассказала о своих видениях. Вряд ли мертвые Лисы были готовы больше общаться с чужаками о своих делах, чем живые.

Сонгцэн уже привык к тому, что Алахчит и старейшины говорили с Яшви о делах только тогда, когда его не было рядом. Они и так выказывали ему максимально возможное доверие, позволив заняться делами в деревне. Перед чужаком они бы держали лицо, что мол и сами все могут.

Яшви задумалась, к кому можно бы было обратиться. Маленькие кланы Лис были рассыпаны по всей Монголии, и практически не пересекались в степи, за исключением осени, когда все Лисы собирались на совете. Но Яшви пропустила совет и упустила возможность получше узнать родственные кланы. Она лишь единожды видела старого шамана Дорджсурена, всего обвешанного лентами, костяными ожерельями и с черепом степного орла на шапке.

- Я один раз видела старого Дорджсурена, когда мы проезжали через Манхан. Его клан стоит в Таграге. Весной мы дошли до туда за двое суток, но лошади шли шагом и с нами было много груженых обозов. Вряд ли сейчас по таким дорогам туда можно добраться быстрее. Но он опытнее, он говорит с духами больше моего.

Вполне возможно, что он даже ее не помнит. В то время Яшви только начала свое путешествие с Лисами, и еще не набралась их храбрости и наглости, а потом старалась держаться позади Алахчит, которая со всеми, кто бы перед не ни был, была приветлива и улыбчива, и с легкостью заводила разговор. Яшви до такого виртуозно мастерства общения с людьми было также далеко, как пешком до Европы.