Головоломка

- Хорошо, тогда сегодня нужно успеть побольше сделать, - сказал Сонгцэн. - Хотя бы наколоть дров, чтобы хватило на эту неделю, и поправить загон для коз.

Но сначала нужно было разобраться со снегом, который навалил за ночь. Это уже было для Сонгцэна чем-то вроде утренней разминки, потому что небеса явно решили обрушить на Алтай все годовые запасы снега в эти дни, и почти каждую ночь начинался очередной снегопад. Говорили, что это к теплому лету, но Сонгцэн плохо разбирался в таких приметах. До этой поездки он видел снег только на горных вершинах и изредка в виде тибетских снегопадов, при которых снежники таяли до того, как успевали покрыть землю.

- Я еще узнаю у Их-Чэрэн гуая, какие у него были планы на меня на эти дни, думаю, еще что-нибудь успею, - добавил Сонгцэн.

Ему нравилось работать руками. Когда он видел, что смог починить крышу или выправить забор, он чувствовал, что принес пользу.

Сонгцэн уже рассуждал так, как рассуждает любая Лиса, просыпаясь утром и планируя свой день. В деревнях всегда много дел, даже когда кажется, что все важное уже закончилось, находится что-то, что нужно сделать. Поэтому и жили большими семьями, не разбредаясь по отдельным домам - и теплее, и веселее, и быстрее все можно было сделать вместе. Яшви уставала к вечеру, но эта усталость не имела ничего общего с той, что она испытывала, делая все то же самое в Риване. Здесь она ела досыта, спала вдоволь, хоть и просыпалась рано, чтобы заняться завтраком, а, главное, здесь были люди, которые были ей родными. И, падая вечером в кровать от усталости и прижимаясь к Сонцгэну, Яшви чувствовала приятное удовлетворение от проделанной работы, а не только желание наконец уснуть, чтобы хотя бы во сне стало чуть легче.

- Хорошо, - она допила чай и налила себе еще немного. - Я схожу к Алахчит, предупрежу ее и спрошу, нужно ли что-то купить.

Ей бы хотелось весной уйти вместе с кланом и принцем в степь, чтобы показать ту кочевую жизнь, которая ей так нравилась. Когда проводишь в седле весь день, преодолевая огромное расстояние, а под вечер быстро разбиваешь стоянку, чтобы наутро пойти дальше. Сидя во дворце и лишь изредка выбираясь поездить верхом на Вороне, Яшви чувствовала себя прикованной кандалами к стене, длины которых едва хватало, чтобы немного проехать вдоль озера Фева.

- Хорошо, - Сонгцэн кивнул.

Жизнь с Лисами многому его научила. Не только позволила посмотреть на совершенно другой уклад жизни, который был ему очень интересен, но и банальным бытовым вещам. Сонгцэн чувствовал, что к концу их прибывания в Алтае он научится еще доить коз и лошадей и будет свободно говорить на монгольском языке. Он уже сейчас понимал почти все, о чем говорили Лисы, но пока не все мог выразить сам, то и дело переходя на непали.

- Я думаю, что с Номинжин и Тамерланом ничего не случится за это время, - добавил Сонгцэн. - И за ними присмотрят.

За эти дни у бывшей принцессы Рысей и её ребенка не было каких-то проблем со здоровьем, которые требовали бы вмешательства. Пару раз у младенца появлялась красная сыпь, в первые дни шелушилась кожа, но тут помогла повитуха, которая объяснила, что это все нормально, и ничего делать не нужно. Для Сонгцэна главным было, что младенец нормально дышал.

- Номинжин все время рвется работать, ей кажется, что она только лежит и ничего не делает. Глупая девчонка, - проворчала Яшви. - Сейчас ей надо думать о младенце и спать, пока он спит и никуда не лезет. Потом будет мечтать о том, чтобы выспаться.

Чаалун относилась к бывшей принцессе понимающе, иногда подкидывала какую-то несложную работу, чтобы та не скучала целыми днями. Яшви на ее бы месте отсыпалась впрок, она знала, какими несносными могут быть дети, когда перестают спать ночами. Она пыталась втолковать это Номинжин, но та недоуменно оглядывалась на младенца, безмятежно спящего в плетеной люльке,и Яшви понимала, что все ее доводы разбиваются здесь и сейчас.

- Нас не будет всего несколько дней, лекарь Чалуун и Цотан-гуай присмотрят за ней. В доме тепло, младенец не замерзнет, он хорошо набирает вес. Пока маленький, но Цотан-гуай говорит, что сильный, много жизни.

Повитуха не сомневалась в том, что мальчишка переживет зиму. Не для того появлялся на свет на два месяца раньше, чтобы так быстро сдаться. Яшви была уже просто рада тому, что ей не нужно думать ни о беглой принцессе, ни о ее ребенке, потому что мыслями это неизменно возвращало ее к собственным мифическим детям, которых никогда может и не быть.

- Номинжин хочет быть полезной, - ответил Сонгцэн. - Ей неловко, что Лисы её приютили и за ней ухаживают, а она ничего не делает.

Это была не та принцесса, которая привыкла, что ей прислуживают. Та, от кого могла отречься семья за побег с ненавистной свадьбы, привыкла не доверять тем, кто в ней не нуждался. Сонгцэн понимал Номинжин, ей было бы проще, если бы она видела, что приносит пользу. Скоро она наберется сил, и будет делать все возможное, чтобы оправдать свое здесь присутствие.

- Ей воспитывали, как принцессу клана, - продолжил Сонгцэн. - С пониманием, что она всем кругом должна. Сбежав, она нарушила правила, но не перестала быть той, кем её воспитали. Алахчит со временем стоит к ней присмотреться и занять делом.

Принцесс воспитывали не так, как наложниц. Они понимали, что должны быть готовыми на все ради своего клана. Они получали хорошее образование, во многом разбирались, но при этом были готовы подчиниться решению о династическом браке.

- Ей и не нужно сейчас ничего делать, ей нужно восстанавливаться и быть рядом с ребенком, - упрямо повторила Яшви. Неловко ей ничего не делать. Зато потом будет ловко ловить выпадающие органы и мучиться болями и прочими радостями тяжелой физической работы после родов. Но Номинжин этого не понимала, потому что в силу молодости восстанавливалась быстро и чувствовала себя хорошо. Но все приходит с годами и последующими родами. Если Номинжин захочет, она сможет выйти замуж за кого-то из Лис, никто не будет этому препятствовать. Как и тому, если она решит никогда больше не заводить отношения с мужчинами.

Алахчит живо интересовалась новыми обитателями клана, было видно, что у нее есть какие-то мысли насчет этой принцессы, но пока Алахчит молчала и хитро улыбалась как умеют улыбаться только лисы, когда что-то задумали. Яшви не стала ничего выпытывать. У нее пока были довольно странные чувства к Номинжин и ее ребенку, и она старалась поменьше с ними обоими пересекаться.

- Если у нас будет девочка, - вдруг сказала Яшви. - Не хочу, чтобы ее воспитывали как принцессу клана, чтобы она думала, что всем должна.

Она была бы спокойна, если бы ребенок воспитывался в клане Лис, но, как наследник Кобр, он скорее всего все вреся будет проводить в резиденции. В резиденции, полной Кобр. Это даже звучало уже страшно.

Сонгцэн удивился, что разговор зашел в это русло, потому что недавно Яшви говорила о том, что вообще не хочет заводить детей. Сам он считал, что этот вопрос можно было надолго отложить и сейчас особо не задумываться.

- Наш ребенок будет наследником клана. Не важно, мальчик или девочка, - сказал Сонгцэн.

Его воспитывали как будущего правителя клана. И он не мог сказать, что никому ничего не должен. Интересы клана для него были выше личных. Он рассматривал свою будущую судьбу только в контексте жизни своего клана. И понимал, что его ребенку будет уготована та же участь. Сонгцэн не считал это тяжелым бременем, просто он нес ответственность не только за себя.

- Я не знаю, где та грань, что отделяет личную свободу от интересов клана, - добавил Сонгцэн. - Я готов умереть за Кобр и жить за них. Но получил достаточно свободы, чтобы быть с тобой здесь и сейчас. Я думаю, что у нашего ребенка должна быть та же свобода. И он будет как минимум в праве выбрать себе жену или мужа.

Яшви хотела излишне эмоционально бросить резкое "Тогда у нас никогда не будет детей", но сдержалась и все-таки промолчала. Они уже это обсуждали, но не пришли ни к какому решению. Ни к одному из тех, что устроило бы их обоих и клан Кобр, интересы которого представлял Сонгцэн. Лисам было все равно, соберется она рожать ребенка или нет, они не имели на него никаких прав, и скорее ожидали, что детей у нее не будет - шаманки редко когда отвлекались от общения с миром духов на деторождение - трансы во время беременности могли быть опасны для матери и ребенка, потому что сильно утомляли.

Она посмотрела на свою снова опустевшую пиалу из-под чая, но больше наполнять ее не стала, иначе этот завтрак грозил перерасти в слишком сложный разговор. У них с Сонгцэном было слишком разное понятие свободы и несвободы, чтобы они могли об этом спорить.

- Я уберу со стола, - решила она, понимая, что не хочет продолжать этот разговор и вообще уже жалея, что завела его. Она принимала мнение Сонгцэна, и где-то внутри с ним соглашалась, но пока не была готова согласиться и вслух. - Сегодня надо закончить с делами и собраться.

Мысленно она снова вернулась к своему странному сну, который нес в себе больше, чем она могла понять. Но одно она понимала ясно - грядут большие перемены. Понять бы еще, какие.