Степь да степь кругом

Все дороги замело снегом, и кони шли медленно, проваливаясь в сугробы. И все равно быстрее, чем шел бы груженый обоз, пусть даже и весной, когда снег быстро тает, а талая вода впитывается в землю, иссушенную за зиму. Зато ветер немилосердно кусал за щеки и нос, так что они быстро перестали что-либо чувствовать, и если бы не шарф, намотанный Яшви чуть ли не по самые глаза, она бы давно обморозила себе лицо.

Всю ночь она снова пыталась добраться до всадника, окруженного багряным сиянием заходящего солнца, но сон всегда заканчивался, не давая ей никаких ответов. И на следующую ночь, которую они провели в маленьком поселении на берегу озера Цэцэг Нуур, откуда до Таграга оставалось всего ничего, все снова повторилось. Яшви не выспалась и постоянно боролась с зевотой, которая только усиливалась на холоде. Она могла бы даже дремать сидя в седле, если бы ехала верхом на Вороне, а не на низкорослой монгольской лошадке, которая спотыкалась об сугробы, так что приходилось крепко держаться коленями за гладкие лошадиные бока, накрытые вальтрапом. К тому же у нее замерзли руки, и перчатки не спасали, а за меховыми рукавицами нужно было лезть в седельные сумки. От рюкзака Яшви на этот раз отказалась.

- По такой дороге мы приедем только к обеду, если не позже, - сказала она Сонгцэну. Она не думала, что будет столько снега.

Низкорослая лошадь проваливалась в сугробы по грудь, из-за чего еле пробиралась вперед. Это была бесконечная заснеженная степь, по которой можно куда-то ехать только в крайнем случае. Снег был везде: он летел в лицо, лез за шиворот, заставлял коня фыркать и чихать и уже бесил. Глаза болели от постоянной белизны, отражавшей солнечные лучи, и хотелось, чтобы этот бесконечный путь все же привел к нужному поселению.

Сонгцэн старался не выдавать усталости, хотя он не выспался, ноги уже болели от такой долгой езды, пальцы сводило от усталости, но приходилось держать повод, чтобы помогать лошади не спотыкаться в глубоком снегу.

- Главное доехать, - ответил Сонгцэн. - Здесь каждую зиму столько снега?

Конь под ним снова споткнулся, затем парой тактов галопа выбрался из очередного сугроба и недовольно фыркнул - устал от долгого перехода.

- Это моя первая зима в степи, - напомнила Яшви, направляя коня немного в сторону, чтобы ему было удобнее выбраться из глубокого сугроба. - Но говорят, такого уже давно не было. Вспоминают, что в прошлый раз что-то подобное было много лет назад, в тот год, когда моя бабушка сбежала, а потом один большой клан распался на несколько маленьких.

Яшви не рассказывала историю своего клана Сонгцэну, не было повода. Она сама узнала о ней по пути из Непала в Монголию, когда много разговаривала с Их-Чэрэном. Он помнил те времена, это было чуть больше тридцати лет назад, тогда советником был его отец, а Великим Ханом - дед Хубилай хаана. После смерти старца его сыновья, пятеро Лис не смогли разделить между собой власть, и потому поделили клан на пять частей. Поэтому Лисы так ослабли - не смогли переступить свою гордость даже ради братьев.

- Лисы считают что такое количество снега сулит большую беду. И что лето будет теплое, - добавила она, чтобы это народное местное поверье не выглядело слишком гнетущим. Она верила, но не в то, что снег - какое-то дурное предзнаменование, а скорее потому, что ей не давал покоя этот сон. Казалось, что она упускает что-то важное.

- Ты думаешь, твое видение от чего-то предостерегает Лис? - спросил Сонгцэн.

Когда-то у них уже был сложный разговор о том, что не все предначертано, и есть место для свободной воли людей. И этот снегопад мог быть как просто признаком теплого лета, так и подсказкой, что для Лис настали перемены. Сонгцэн мало знал об истории Лис, только о монгольских кочевниках, которые очень давно владели едва ли не всем континентом. Их предки правили в Китае и Индии, им платил дань весь цивилизованный мир. Но Лисы были лишь частью того царства.

Конь еле выбирался из глубокого снега, оставляя за собой след. Сонгцэну постоянно приходилось поджимать его пятками. подгоняя, чтобы шел вперед, иначе можно было просто застрять в этих снегах. Они еле пробирались, здесь негде было толком разогнаться, потому что снег был очень глубоким. Аббас бы уже переломал себе все ноги, но монгольские лошади лучше привыкли к снегу и были очень выносливыми.

Яшви ответила не сразу, пока конь преодолевал очередной сугроб, она пыталась удержаться в седле, потому что бока лошади намокли от снега, и вальтрап был уже весь сырой. Еще немного, и они окажутся в стоянке, где можно будет согреться и выпить чая - Яшви надеялась на гостеприимство родственного клана, потому что все же была лисой, да еще и шаманкой. И приехала не просто так.

- Я думаю, оно скорее к чему-то готовит, - подумав, ответила она. - Но я не понимаю, к чему. Я видела всадника, просто его силуэт. И все духи, столько, сколько их там было, преклонили колени, не отрывая от него взгляда. Это не был просто сон, мне редко снятся обычные сны. Я надеюсь, Дорджсурен поможет понять, что это значило.

Она толкнула коня, который завяз в снегу, тот сделал пару мощных движений вперед, но затем запутался в снегу или в том, что было под этим снегом, и начал заваливаться набок. Яшви попыталась выровнять коня, но высокие сугробы помешали ей это сделать, и конь упал набок. Ей повезло, что сугробы оказались достаточно глубокими, чтобы ей не придавило ногу - было ощущение, что она просто провалилась в кисель, хоть снег сразу попал за шиворот, на лицо и в рукава одежды. К тому же она успела освободить ноги из стремян и бросить повод. Конь задергался, пытаясь встать, что удалось ему не сразу.

Сонгцэн остановил своего коня, заметив, что лошадь Яшви увязла в снегу. После этого он подъехал ближе, чтобы поймать освободившуюся от всадника лошадь за повод. Сам он не спешивался, потому что иначе бы глубоко провалился в снег.

- Ты в порядке? Сможешь сама подняться? - спросил он у Яшви.

Он сжал руку в кулак, затем направил ладонь от себя, заставляя снег расступиться у ног девушки, чтобы она смогла отряхнуться и вернуться обратно в седло.

Конь Сонгцэна был только рад передышке, и можно было спокойно отпустить повод, зная, что не придется резко тормозить. Тут было некуда бежать, вся степь была укрыта глубоким снегом, через который тяжело пробираться даже той лошади, что родилась и выросла в степи.

Яшви была в порядке, хоть и извалялась в снегу. И её конь выглядел не хуже, чем до падения. Было бы очень неприятно, если бы он захромал в степи, потому что тогда дорога стала бы намного сложнее.

- Мне не хватит сил, чтобы убрать снег со всей дороги, - ответил Сонгцэн. - Я могу разгрести несколько сугробов, но сейчас это мало поможет.

По утрам в клане Лис он расчищал от снежных завалов всю территорию деревни, но там было меньше снега, чем в степи, где его никто не убирал, и Сонгцэн приступал к работе после ночного отдыха и плотного завтрака, а не когда еле держался в седле после сложного перехода.

- Я могу превратить часть пути в лед, но мне кажется, что это опасно, - добавил он, немного подумав.

Лошади не были подкованы, но все равно лед был опасен тем, что уставшие животные оступятся и повредят ноги.

Это и правда было сложно, сложнее, чем думала Яшви. Со стороны казалось, что эти действия Сонгцэна почти не требовали от него усилий, но на самом деле оказалось, что его сил может хватить только на пару сугробов. Конечно, настаивать на таком Яшви не стала.

- И вряд ли сделает его намного проще, - ответила Яшви, подбирая немного повод. Она толкнула коня пятками, чтобы тот снова шел вперед, и конь врезался грудью в громаду очередного сугроба, прокладывая себе путь. Если бы не необходимость во что бы то ни стало понять свое видение, Яшви давно бы повернула обратно и оставила эту затею до весны, когда путешествовать по степи было бы комфортнее и быстрее. Но ей казалось, что она не должна, не имеет права медлить. Сны снились ей уже третью ночь подряд. Это что-то, да значило и могло быть очень важным.

- Прости, что потащила тебя с собой, - сказала Яшви, обращаясь к Сонгцэну, но в тоне ее не было какого-то огромного раскаяния. В конце концов, она не тащила его за собой силой, но все равно, эта поездка получилась не самой приятной. К тому же ей казалось, что на обратном пути их обязательно застанет метель, что чревато тем, что они могут заблудиться в степи. - Но я не могла ждать до весны, пока дороги не станут проходимыми.

- Тебе не за что извиняться, - ответил Сонгцэн. - Я сам предложил составить тебе компанию.

Дорога была тяжелой, но для него это тоже было ценным опытом. Он считал, что они не пропадут в степи, просто путь оказался сложнее, чем предполагался изначально. Сегодня они должны были добраться до цели. И тогда, в теплом доме за пиалой горячего монгольского чая, можно будет вспоминать об этом пути как о сложном приключении.

- Большая часть пути уже позади, - добавил Сонгцэн.

Он снова и снова подгонял уставшего коня, который карабкался по сугробам вперед. Сильная лошадь, чего было сложно ожидать от этого низкорослого животного, со стороны казавшегося пони-переростком. Но этот конь шел и шел, несмотря на усталость.

- И я понимаю, что ты не поехала бы, если бы не чувствовала, что так будет правильно.

Сонгцэн немного отпустил повод, позволяя коню потянуть уставшую шею.

- После такого еще долго не захочется выйти в степь зимой, - заметила Яшви, подталкивая коня, потому что он вздумал встать прямо в сугробе, чтобы отдохнуть, хотя его товарищ, оседланный Сонгцэном, продолжая идти вперед, словно и не нуждаясь в понуканиях. Яшви пожалела, что она не верхом на Вороне, но почти сразу же подумала о том, что ее воронок намного бы хуже перенес это путешествие - он не привык к низким температурам, в отличие от монгольских неказистых лошадей.

Она замолчала, потому что снова начала думать о своем сне, неравномерное покачивание лошадиного крупа немного укачивало, но сонливость ушла после купания в холодном сугробе. Что за лошадь была у этого всадника? Был ли это монгольский кочевник? Она взглянула на солнце, которое совсем не грело. Почему солнце заходило и выглядело кроваво-красным?

- Кажется, я что-то вижу впереди, - сказала Яшви, когда пальцы совсем окоченели и перестали ощущать повод. Она привстала в седле, чувствуя себя старой развалиной, потому что от долгого пути по сугробам у нее болело все тело. - Похоже на Таграг.

Впереди, в снегу, угадывались небольшие постройки, на первый взгляд ничем не отличающиеся от Алтая. А потом ветер донес запах дыма и человеческого жилья. Кони пошли немного живее, хоть дорога не стала сильно лучше. По-видимому, с начала снегопада из поселка никто не выезжал.

Сонгцэн заметил постройки только после того, как Яшви на них указала. Он перевел дыхание, затем сжал руку в кулак, сосредоточившись на энергии Сваттхистханы, и заставил снег расступиться, чтобы лошади смогли выбраться из сугробов и более-менее свободно пройти до поселения. Сейчас можно было уже не экономить силы, цель была близка. Конь под Сонгцэном поднялся в галоп, как только почувствовал, что снег не связывает его ноги, но принц Кобр успокоил лошадь, чтобы того не пришлось остужать после того, ка кони доедут до цели. Он позволил коню идти неспешной рысью, но все равно пропустил Яшви вперед, потому что именно ей предстояло вести разговор с соклановцами.

- Я надеюсь на их гостеприимство, - ответил Сонгцэн.

Ноги уже немели от постоянной необходимости подгонять коня шенкелем. Мягкие теплые сапоги, в которых Лисы ездили зимой, не позволяли сильно пинать бока лошади, но согревали в пути. Руки устали от повода. Сонгцэн не мог держать повод в варежках, и в итоге всю дорогу их не надевал.

Лошадям стало намного проще идти, когда Сонгцэн расчистил дорогу от снега, хотя Яшви полагала, что это уже совсем необязательно и можно было добраться и так, тем более, что до поселения оставалось всего ничего. Но она мало что понимала в магии воды, поэтому позволила ему делать так, как он считает нужным. Благодаря этому расчищенному пути до поселка они добрались за какие-то минуты против тех долгих часов, что пробирались по сугробам до этого. Яшви хотела поскорее слезть с коня и пройтись своими ногами, а еще лучше посидеть или даже лечь, потому что ужасно устала. Ехать по зиме в соседний клан оказалось не лучшей идеей.

Они въехали в поселок, мальчишка, сидящий на заборе почти на уровне высокого сугроба, загомонил, скатился в снег и спрятался за дверьми ближайшего дома. Яшви остановила коня и наконец слезла с него, деревня была небольшой, и до нужного дома можно бы было дойти пешком. Из дома, в котором скрылся парнишка, показался сам хозяин - почтенного возраста Лис, но не хан.

- Овгон-гуай, - Яшви подошла ближе к крыльцу дома, но подниматься не стала, как и кланяться, потому что у Лис это было не принято. Как и сразу говорить о делах, но этим правилом Яшви пренебрегла. - Мое имя Яшви Садхир, Яшви-Удган клана Тибетских Лис из южного Алтая. Я должна увидеть почтенного Дорджсурена.

Гуай представился как Самбу,пояснил, как найти дом шамана, а заодно и дом хана, потому что нужно было выразить ему свое почтение, а затем позвал кого-то - из дома вышел мальчик постарше, сказал, что посмотрит за лошадьми, пока гости заняты делом и забрал поводья. Яшви только вынула из седельных сумок аккуратно завернутый в толстую ткань сверток - платок-хадак, что традиционно подносился хозяевам дома. Здесь их было два. Один шаману - желтый, и второй - хану.

- Сначала нужно увидеть хана, - сказала Яшви Сонгцэну.

Сонгцэн спешился. Он был очень рад идти своими ногами после такой поездки верхом. Хотелось просто отдохнуть, потому что переход по сугробам очень выматывал. Это не было привычным конным походом, потому что лошадь еле шла, проваливаясь в глубокий снег, и приходилось постоянно гнать её, чтобы не останавливалась. В таких ситуация складывалось неоднозначное впечатление, кто кого катал, хотя оба коня тоже выдохлись за время перехода. Сонгцэн поздоровался с гуаем и кивнул Яшви.

- Пойдем, - ответил он на непали.

Он уже более-менее мог объясняться на монгольском, но с Яшви все же чаще говорил либо на непали, либо на путунхуа, которые не вызывали у него таких сложностей.

Эта деревня была не намного больше Алтая, где жил клан, возглавляемый Алахчит. Возможно, в каждом из домов было больше жителей, если им не пришлось столкнуться с боем, подобным бою с Шакалами.