Тонкие нити

Время, после его решения закончить отношения с Яреци, словно превратилось в один бесконечный день, не собирающийся заканчиваться несмотря на все его трепыхания. Тору все так же ходил на работы, занимался воспитанием дочери, договариваясь с ее матерью о всех необходимых моментах по телефону, решал вопросы с квартирой, продав старую и переселившись с Кимико в небольшую квартирку в другом районе. Хотя половиной оставшихся после продажи денег, причитающихся Яреци, та так и не воспользовалась, вернув их отцу, что, естественно, было ее правом. Его же совесть в этой ситуации могла быть чиста, поскольку он не выгонял жену, оставляя ее без гроша в кармане, как если бы ни признавал ее вклада в семью за время их совместной жизни. И все было бы не так и плохо, если бы не постоянное чувство пустоты и ощущение, что все его старания не имеют особого смысла, не оставляющие Тору на протяжении последнего времени.

В какой-то момент ему показалось, что немного легче станет после приезда Морриса, с которым им удалось сохранить хорошие отношения, но тот надолго в Пекине не задержался, спросив разрешение на пару недель забрать с собой Кимико в Японию. И пусть Тору тяжело было расставаться с дочерью, посчитав, что смена обстановки пойдет ей на пользу, и согласовав этот момент с Яреци, мужчина все же согласился, на какое-то время оставшись в своей квартире в одиночестве. И, здесь, только усугубляя накатившую тоску, последовало приглашение по факту бывшей жены посетить выставку, словно он был готов пойти и делать вид, что все забыл и может общаться с ней просто как со своей хорошей знакомой, которую пришел поддержать в важный для нее день.

Вместо этого Тору пошел в бар с парочкой своих коллег и просидел там до самого позднего вечера, постепенно набравшись до практически невменяемого состояния. Как он потом оказался в такси, мужчина не запомнил, как, собственно и саму поездку, начиная с названного им адреса. Но, кое-как расплатившись, он все-таки смог выбраться из машины и добраться до квартиры, чтобы уже очень скоро убедиться в том, что дверь не открывается несмотря не все его старания. Не помогли стук и звонки, словно квартира была пустой и нежилой, чего, как казалось Тору, быть просто не могло, а потому, не очень хорошо понимая, что делает, он вытащил из кармана телефон, набрал номер Яреци и, дождавшись ответа с той стороны, растерянно проговорил: "Я не могу домой попасть..." После чего сел прямо на лестничной площадке, прислонившись спиной к холодной двери и даже не пытаясь разобрать, говорят ему что-то в ответ или нет.

Официальная часть подошла к концу, заканчивалась и неофициальная часть, но приглашенные на мероприятие не планировали уходить. Солисты ансамбля "Gypsy Kings", которые были приглашены, пили с победителями конкурса, и Яри, занявшая третье место, была с ними. Было очень весело, интересно и спокойно. Она допивала третий бокал вина и участвовала в разговорах, и не думала о будущем. В этот день не хотелось думать о том, что у нее есть сертификат на учебу. Она не была уверена, что может бросить любимых людей, которые... Кимико ждала ее, но сейчас она с ее папой в Японии, папа познакомил внучку с новой девочкой, и, кажется, Кимико и приемная дочь нашли общий язык.

Снова она вспомнила об этой разнице в возрасте. И попросила налить еще вина, за что удосужилась недовольного взгляда дяди.

А потом дядя пригласил ее танцевать, и их пара казалась самой хорошей и лучшей. Девушка не вспоминала о Тору. Она была счастлива.

Когда она стояла на балконе и смотрела на проезжавшие мимо машины, раздался звонок телефона. Глядя на номер звонившего, она вздохнула. Может, что-то срочное? Хотя если бы что-то случилось с Кимико или папой, то ей бы первой позвонили. Хотя кто знает. Раз папа просто смс-сообщения шлет ей...

- Да?

Тору ответил что-то непонятное. По голосу он был очень пьян, и девушка хмыкнула. Но само сообщение давало повод переживать. Он не может попасть домой. Вряд ли он пытался придти к ней в квартирку или потерял ключи от своего дома. Значит, он сидит там, где они жили раньше.

- Дядя, вы не могли бы отвезти меня к Тору? Он на нашей старой квартире, и мне показалось, что он очень пьян.

Рикардо молча кивнул, и через полчаса, развезя подруг Яреци по домам, Яреци поднималась на этаж. Около двери сидел или даже полулежал Тору.

- Тору, - сказала она, присаживаясь около него на корточки.

Какое-то время Тору просто сидел, держа в одной руке телефон, а потом постепенно начал отключаться, погружаясь в вязкое нечто, как это нередко бывает с людьми, перебравшими алкоголя. И все его попытки сопротивляться этому отвратительному состоянию так и не привели ни к каким положительным результатам, поскольку сознание в определенный момент все-таки уплыло и не возвращалось ровно до тех пор, пока откуда-то издалека не раздался знакомый голос. И прилагая неимоверные усилия, Тору все-таки смог открыть глаза, пытаясь сфокусироваться на женском лице, чьи черты он в любом состоянии мог отличить от других.

- Яреци... Прости. - Тору плохо понимал за что именно извиняется, но во всей этой ситуации было что-то дико неправильное, пусть в своем нынешнем состоянии он не мог сообразить, что именно. - Ты красивая.

Последняя фраза, вырвавшаяся как-то сама собой, казалось, забрала последние силы, и после нее Тору замолчал, с трудом переводя взгляд с Яреци на свои ботинки, почему-то начиная думать о том, что они слишком грязные, и будь у него силы, он бы выбросил их куда подальше. Но этих самых сил не имелось, поэтому мужчина просто продолжал сидеть в том же положении, надеясь, что кто-нибудь, наконец, отключит раздражающий шум в ушах и просто не будет трогать, оставив тихо мирно помереть на том месте, где он сейчас находился.

Тору произнес что-то нечленораздельное, точнее, она не особо поняла, что это было. Он извинился, а потом назвал ее красивой. Она не знала, согласиться с этим или опровергнуть, но подумала, что пока не стоит акцентировать на это внимание. А еще она подумала, что надо как-то дотащить его до дома. Только вот адрес, где он жил, она не знала. Точнее, она не знала название улицы. Помнила, что нужно из метро проехать одну остановку и пройти несколько метров, повернув направо.

Дядя может довезти Тору на машине до ее дома. А там... пока неизвестно, что будет.

- Конечно, красивая, - сказала девушка, гладя мужа по голове. - И я хочу, чтобы ты меня так называл, только... давай не здесь? Мы... уже не живем здесь, любимый. Мы живем в другом месте, - говорила она, а сама гладила его по голове, запускала пальцы в его родные волосы и не знала, что делать.

По идее, нужно было помочь ему подняться, а потом усадить в машину. Она встала на ноги и наклонилась, чтобы попытаться поднять мужа.

Судя по тону Яреци и ее нежным прикосновениям, она явно желала ему добра. Хотя сейчас Тору не мог воспринимать ее слова или действия адекватно. Больше всего ему хотелось, чтобы его никто не трогал и не пытался пошевелить, позволяя остаться на своем месте кучкой ветоши. Наверное, откройся тогда дверь, и он бы разлегся где-нибудь в коридоре или даже сумел доползти до кровати. Но раз этого не произошло, приходилось довольствоваться местом рядом с дверью, которое, по сравнению с перспективой шевелиться, казалось не таким и плохим.

- Ничего. Я немного посижу... полежу здесь. - Губы и язык слушались плохо, и незамысловатые несколько слов Тору удалось выговорить далеко не с первого раза. - А потом обязательно встану.

На попытку Яреци его поднять мужчина ответил недовольным мычанием. Данная идея ему совершенно не нравилась, но возможностей выражать свое недовольство имелось не так уж и много, и все они, преимущественно, сводились к издаванию нечленораздельных звуков, поскольку шевелиться Тору не хотелось совершенно. Даже чтобы как-то избавиться от навязчивой заботы.

Мужчина не желал вставать, и девушка отпустила его и вздохнула. Взвалить его на плечо она физически не могла, ибо не Халк она, а кричать и давить на него она не умела. Она была мягким человеком, заботливым, но не умела кричать и делать что-то, чтобы отрезвить человека. В первый момент у нее появилось желание вставить ему в рот два пальца, но потом она решила, что это будет неправильно. За такое он точно никогда не простит ее. Это же унизительно, а мужчины не привыкли быть в таком состоянии и ткем более показывать это женщинам или посторонним.

- Ох, Тору. И что мне с тобой делать? - Спросила девушка, когда мужчина решил остаться здесь. Она не могла ему позволить оставаться здесь, а никаких других идей у нее не было.

Она отошла от него и позвонила дяде.

- Дядя, там Тору... он... он напился и не хочет никуда идти, - сказала девушка.

Рикардо Агирре сидел в машине и думал о том, что завтра вечером он улетит к своим родным. Утром он отправит отчет королеве, а его еще надо написать. И вот вместо того, чтобы его писать, он сидит в машине и ждет, когда племянница разберется со своим пока еще мужем.

Конечно, она сама не могла разобраться с этим, и Рикардо, выслушав ее, вышел из машины и направился в подъезд. На лестничной клетке у двери были двое - пьяный Тору, который полулежал, и племянница с растерянным видом. Вид Тору напомнил ему Мануэля, и он болезненно поморщился. Мануэль с тринадцати лет напивался, потом попадал в разные передряги, и Рикардо приходилось его вытаскивать. И от этого могла страдать его репутация. Сейчас его репутация не пострадает, но он может задеть достоинство этого японца.

- А я думал, что он коньки отбросил, - небрежно буркнул мужчина. - Тряпка. Ты думаешь, что эта хрупкая девочка будет тебя тащить на себе? Сейчас же вставай и иди сам, иначе твоя жена тебя тут оставит! Ты бросил ее, когда ей нужна была помощь, а сам, нажравшись как последняя свинья, сразу ей позвонил. Да вы жалок, сеньор Мотидзуки. - Прошипел мужчина и наклонился, чтобы поднять этого пьяницу с пола.

Голоса, что-то от него желающие, больно резали слух. И если мягкий женский он еще был готов воспринимать, то резкий мужской заставил его скривиться. Почему-то его не хотели оставить в покое. Да и еще пытались напугать тем, что бросят там, где он сейчас лежал, будто сам он сейчас больше всего на свете не хотел именно этого. И если бы не дурацкие попытки его поднять, Тору бы постарался не обращать внимание на неприятные слова, направленные в его сторону, половину из которых он толком не разобрал.

- Я сам, - мужчина попробовал вяло отмахнуться от сеньора Агирре, к которому раньше относился нейтрально, но который сейчас откровенно его бесил. - Сказать было проще, чем выполнить, но, собрав всю волю в кулак, чтобы, наконец, прекратить издевательства, дав мучителям то, что они хотят, Тору все-таки смог приподняться, старательно опираясь на дверь. Но, как оказалось, подняться на ноги было еще не самым сложным делом, поскольку впереди его ждала необходимость как-то эти ноги переставлять, что получалось намного хуже. Да и передвигаться приходилось держась за стену, о которую он успел неплохо так обтереть свой костюм.

Мобильный, про который Тору совершенно забыл, остался валяться на лестничной площадке. Но мужчина даже и не думал поворачивать голову в его сторону. У него имелась только одна задача - дойти туда, куда хотели голоса, и возможно тогда они собирались наконец от него отстать, подарив долгожданный покой.

- Дядя, что вы такое говорите! Он не какой-нибудь алкоголик, он просто выпил лишнего, - фыркнула девушка, залепив дяде пощечину, когда тот отошел от Тору. - Я просила вас помочь ему, а не обвинять его! Вы не имеете права влезать в нашу жизнь и отчитывать его как какого-то мальчишку. Хотите отчитать кого-то - проваливайте и отчитывайте своего сына!

Она снова дала ему пощечину, а потом подошла к мужу и перекинула его руку через свое плечо. Ее всю трясло из-за слов дяди. Не потому, что он унизил достоинство Тору, а потому что был прав - Тору не пришел, когда ей нужна была помощь. Она никогда больше не будет его просить о помощи, да и за эти долгие месяцы ни разу не позвонила ему без повода. Только три дня назад, накануне выставки. Она просто хотела, чтобы он пришел. Она знала, что если Тору понадобится помощь, то она придет. Она всегда будет следить за его нитью судьбы, с помощью прорицаний или нет, но всегда придет ему на помощь.

Они вышли из подъезда, и девушка посмотрела на машину. Хотела сначала вызвать такси, но ей стало страшно.

- Дядя, я... вы довезете нас? - Спросила она заливаясь краской смущения.

Гневная тирада девушки и последовавшая за ней пощечина, даже две, заставили его хмыкнуть и прислонить ладонь к щеке. Потом он провел пальцами по подбородку и снова хмыкнул. Нужно побриться. Последнее время слишком быстро растет щетина, и Фоксу не нравится, когда он его целует. А Джулия говорит, что ему идут усы, бородка и бакенбарды. Нет, все равно надо побриться. А то Лети придумает, к чему еще придраться, и тогда он точно не сможет отвязаться от поездки в Испанию. А ему туда ой как не хочется. Кто бы знал, как ему не хочется после сорока лет занятий внешней политикой влезать во внутренние проблемы. Человек не может знать все и разбираться во всем. И Рикардо Агирре был слабым звеном именно в этом вопросе. А он привык быть сильным.

Тору встал, и девушка стала помогать ему спускаться. Рикардо поднял телефон, а потом спустился следом за ними, надеясь, что им не придет в голову падать с лестницы. Не пришло, к его счастью. Зато Яреци пришла в голову "гкниальная" мысль, чтобы он довез их до дома.

Он помог им сесть в машину, потом назвал водителю адрес и снова задумался. А потом помог племяннице довести своего благоверного до квартиры, отдал ей мобильный телефон и ушел.

От помощи Яреци Тору тоже попытался отказаться, дернувшись в сторону и въехав в стену, что немного поумерило его пыл. И, в итоге, с необходимостью опираться на девушку он все-таки смирился, худо-бедно перемещаясь к неизвестной ему цели. А затем снова была поездка за время которой Тору попытался заснуть, но был безжалостно вырван из объятий Морфея, когда его начали вытаскивать из машины. И очередное перемещение, на этот раз в какую-то квартиру, прихожую которой Тору не узнал, несмотря на свои попытки сфокусировать взгляд на обстановке.

- Мы уже пришли? - спросил мужчина, где-то на задворках сознания понимая глупость своего вопроса. Вероятность того, что его выведут из квартиры и заставят снова куда-то идти была чем-то из разряда фантастики, если не списывать все на безумие его провожатых.

- Можешь оставить меня прямо здесь. - Перемещения успели Тору настолько надоесть, что он вполне бы согласился и на место где-нибудь в прихожей, если на этом его сегодняшние приключения должны были закончиться. Что же до остального, с этим он собирался разобраться потом, счастливо не осознавая, как будет себя чувствовать физически и морально на следующее утро.

Девушка впустила своего мужа в квартиру и покачала головой, когда он сказал, что он может остаться здесь. Ей не хотелось, чтобы ее пока еще муж ночевал в коридоре. Если бы ей было все равно, где он останется после попойки, то она бы не стала тревожить дядю, а просто ушла бы от Тору. Но ей не было все равно. Наверное.

- Еще несколько шажочков, и тебя будет ждать уютная кроватка, - сказала она, ведя его в спальню. Усадила на кровать и стянула с него пиджак, а потом сняла галстук. Расстегивая пуговицы на его рубашке, она случайно дотронулась пальцами до его разгоряченного алкоголем тела и вздрогнула. Вспомнила объятия этого коллекционера, и сглотнула. Сейчас совсем не время возвращаться к тому, что было. Это прошло, нужно жить дальше. И с Тору уже тоже все прошло. Она будет его любить, сохранит самые лучшие воспоминания, но постарается не дотрагиваться до него, чтобы не возбуждаться самой.

Сняв с него рубашку, она посмотрела на мужа и уложила его на кровать. Помогла ему снять брюки и обувь, а потом укрыла одеялом и, повинуясь какому-то порыву, поцеловала его в висок. А после покинула комнату и ушла на маленькую кухню, где иногда проводила время с Кимико, обсуждая что-то.

Хотелось спать, но она не была уверена, что будет правильным ложиться спать рядом с мужем. Поэтому она просто переоделась в домашнюю одежду и села за стол. Откинулась на спинку стула и закрыла глаза. Сегодня был чудесный вечер, и закончился он достаточно интересно. Она не знала, что будет дальше, но была уверена, что все делает правильно.

В прихожей ему остаться так и не дали, потащив куда-то дальше, но силы и желание сопротивляться у Тору иссякли уже давно. Так что очень скоро мужчина оказался на кровати, на которую ему опять же не разрешили просто завалиться, заставляя снимать с себя одежду. Но, так или иначе, проявления заботы подошли к своему логическому завершению, и Тору, наконец, смог погрузиться в глубокий сон.

Когда мужчина проснулся, на улице еще было темно. И первым, что он почувствовал, стала дикая жажда, заставившая его оторвать голову от подушки и осмотреться. Тору не сразу понял, где находится, а сообразив, благодаря отрывистым воспоминаниям, захотел только одного - вот прямо здесь и помереть, чтобы не терпеть подобного позора. Но, как это нередко бывает, жажда оказалась сильнее желания расстаться с никчемной жизнью, вынуждая медленно слезть с кровати и направиться на кухню.

На удивление, кроме небольшой головной боли и дикого желания влить в себя несколько литров воды, в остальном его самочувствие можно было назвать вполне сносным, а потому до кухни Тору добрался без каких-либо трудностей, обнаруживая там спящую Яреци. И от вида девушки, которой пришлось засыпать на стуле, проложив голову на кухонный стол, ему стало еще противнее, поскольку в подобном положении вещей виноват был только он, заняв единственную кровать.

- Ну вот куда это годится? - пробормотал Тору, но первым делом нашел кружку, налил в нее чистой воды и быстро опустошил до дна. Стало немного легче, особенно после того, как за первой кружкой последовала вторая, постепенно возвращая его в человеческое состояние.

- Ну вот, а теперь и все остальное. - Тору подошел к Яреци, недовольно покачал головой, а потом чуть отодвинул стул, чтобы стащить девушку с предмета мебели, к которому она чуть ли не прилипла и взять на руки. Он догадывался, что подобное перемещение, скорее всего, ее разбудит, но, считая, что хотя бы пара часов в нормальном горизонтальном положении в ее случае просто необходима, решил рискнуть, прижав теплое, показавшееся ему каким-то слишком легким тело к себе и отправившись с ним в сторону кровати.

Сон пришел внезапно, и снова не было никаких сновидений. Она просто провалилась в сон, не обращая внимания на то, что она сидит на кухне за столом.

И все было хорошо, но из сна ее выдернуло что-то. Сначала звук льющейся воды, а потом девушка почувствовала, что ее взяли на руки. И запах. Странный запах, который стал отчетливее, когда она проснулась окончательно. От Тору был отвратительный запах перегара, и первым делом девушке захотелось влить в его рот весь тюбик зубной пасты. Но это означало, что объятия закончатся. А ей не хотелось прерывать объятия, и она соскучилась по сексу и обнимашкам. Ведь кроме мужа она больше ни с кем не обнималась.

- Фу, ты отвратительно пахнешь. Тебе надо не меня таскать, а выпить горячего чаю и привести себя в порядок, - сказала она, глядя на него и поцеловав его в уголок губ. Обхватила руками за шею и прижалась к нему.