Всепрощение

Яшви немного помедлила, но все же прижалась к щеке Сонгцэна лбом, прикрыв глаза. Все ее страхи, что он оставит ее, отвернется, в первую очередь обвинит в неверности, распущенности и порочности, потеряет доверие, были развенчаны. При том Яшви не думала о том, как эту ситуацию воспринимают другие лисы, Их-Чэрэн и Чаалун. Ее волновало только то, что о ней подумает Сонгцэн. У нее не было никого ближе него, и это был длинный и сложный путь от момента, когда они только встретились, до сегодняшнего дня, который проверял их отношения на прочностью. Было нечестно даже мысленно обвинять Сонгэна в одержимой влюбленности в принцессу сурикатов, даже если это до сих пор ее задевало. Яшви и сама понимала нелогичность своей затаенной обиды. Она устыдилась, что вообще вспомнила о ней.

- Мы все в опасности до тех пор, пока ситуация с шакалами не разъяснится, - добавила она. Это тоже ее пугало, неизвестность своего будущего, когда все может обернуться настоящей катастрофой. Лисы держались на плаву, но не за горами был тот день, когда они могут пойти ко дну.

- Я рада, что ты приехал, но боюсь за тебя, - сказала Яшви. - Будет слишком много желающих тебе навредить.

Сонгцэн провел рукой по спине Яшви, затем погладил её по волосам. Он считал, что она поверила его словам и теперь не боялась, что он от неё отвернется.

- Я не уеду, пока ты здесь, - сказал Сонгцэн. - А ты не уедешь, потому что нужна лисам как никогда. Предлагаю принять это как данность и думать о том, что мы можем сделать.

Он прекрасно понимал, что вчерашний поединок разозлил шакалов, и что теперь у него было много врагов. Они бы сидели тихо, если бы в Монголии Кобры имели бы больше влияния, но сейчас можно было ожидать провокаций. Сонгцэн хотел поговорить с Их-Чэрэном и Алахчит, чтобы понять, что планировали лисы. Сейчас все должны были действовать сообща.

- Может быть, отослать пока Алтана в Покхару или в Линь Ян Шо? - предложил Сонгцэн. - У шакалов есть повод снова ему угрожать?

Яшви стало немного легче, когда она поняла, что не останется одна, что Сонгцэн от нее не отвернется. Чувство неправильности произошедшего никуда не делось, но она хотя бы не будет тащить все это в одиночку, как привыкла. Она ценила это.

- Я думала об этом, - призналась Яшви. - Я не знаю, чего ждать от шакалов. До шестнадцати лет, пока он не получает право держать оружие, он считается ребенком, а законы запрещают трогать детей. Но шакалы сейчас чувствуют безнаказанность. Алтан знает только монгол хэл и не сможет добраться туда самостоятельно, а я не могу сейчас покинуть клан, чтобы его отвезти. К тому же не думаю, что он согласится. Он - единственный молодой мужчина в семье, Их-Чэрэн и Чаалун не в том возрасте, чтобы справляться с бытом, Номинжин возится с детьми. На нем все держится.

Это не говоря уж о том, что для монгольского мужчины гордость значит намного больше, чем может значить женщине, даже если этому мужчине сейчас всего тринадцать лет и он склонен совершать ошибки. Пока здесь был Сонгцэн, большая часть традиционно мужской работы могла лечь на него

- Возможно, если бы мы убедили его, что он едет учиться, он бы и согласился, но он итак стыдится того, что вчера убежал. Он будет считать себя трусом, если мы его увезем.

- Здесь останусь я и буду помогать Их-Чэрэну и эме по мере сил, - ответил Сонгцэн.

Он считал, что от него будет не меньше пользы, чем от подростка, и в Линь Ян Шо он был приучен работать. Сонгцэн понимал, что не будет сидеть тут иностранным принцем на всем готовом, когда у лис и без него много хлопот.

- Мы можем отправить его с письмом, пусть считает, что выполняет ответственное поручение, - предложил Сонгцэн. - Если Алахчит согласится на подкрепление, я напишу отцу о том, что нужен отряд. Такое письмо лучше передать лично.

Он понимал, что Алтану будет неприятно считать, что его просто отослали от греха подальше. Он и так винил себя в произошедшем. Но ситуацию можно было исправить, если мальчишка будет считать, что сделал что-то важное и полезное. А в письме можно будет попросить родителей о том, чтобы задержали Алтана в Непале. Например, заняли его тренировками.

Яшви не могла не согласиться с мыслью, что ей стало бы спокойнее, если бы Алтан был в безопасности в Линь Ян Шо или в клане Кобр, хотя бы на то время, пока все не успокоится. Потому что шакалы не упустят возможность с ним поквитаться, как и с Сонгцэном, свалив на них ответственность за смерть своего командира. Даже если он и был порядочной сволочью. Но Сонгцэн был воином и мог постоять за себя, в чем Яшви уже убедилась, и не раз, в отличие от тринадцатилетнего мальчишки.

- Ты можешь пойти со мной к Алахчит и спросить ее об этом, - предложила Яшви. Она считала, что такие вещи не может предлагать через голову принца, тем более, что окончательное решение было за Его Высочеством принцем Кэйлашем и Его Величеством. Им от союза с одним крохотным кланом лис было ни горячо, ни холодно, только одни проблемы. Они могли счесть просьбу Сонгцэна невыполнимой

- Ты думаешь, его Высочество согласится прислать отряд кобр? Мне кажется, им не нравится, когда ты покидаешь резиденцию ради чужого клана, и твои поездки им и его Величеству что кость в горле.

Сурикаты и рыси были хотя бы богаты, у них были воины, на помощь которых можно было рассчитывать в случае чего. От той же торговли была выгода. У Лис же не было ничего сейчас, тридцать человек стариков и детей, а сам клан на пороге войны.

- Я готов пойти к ней, - ответил Сонгцэн.

Его отец и дед были не в восторге от его поездок в Монголию, и нужно было найти аргументы, чтобы просить сейчас отряд. За подкреплением можно было обратиться и к Тиграм через мать, но это стало бы еще более сложной задачей. Они не пошлют людей под предлогом, что они нужны для обороны принца. Потому что какого черта ты, принц, там сидишь, если там опасно. Нужно было найти другие аргументы, но Сонгцэн считал, что справится с этой задачей. Ему нужно было согласие Алахчит на такие меры.

- Ты - моя жена. Значит, твой клан мне не чужой, - сказал Сонгцэн. - Я найду способ убедить Кобр или Тигров в необходимости прислать людей. Мои поступки не обязаны нравиться его Величеству, ему достаточно, чтобы я справлялся со своими обязательствами.

Он считал, что его семью устроит вариант, при котором вместо того, чтобы слепо подчиняться указаниям старших, он будет находить компромиссы, которые устроят всех. Ему предстояло когда-нибудь возглавить клан, а не стать послушным исполнителем.

Яшви была настроена не столь оптимистично, но решила не спорить, потому что никто не запрещал попробовать, а потом уже решать, что делать дальше, если ответ его Величества будет отрицательным. Яшви старалась не возлагать сильных надежд, чтобы потом не расстраиваться, если что-то пойдет не так, она предпочитала найти решение без посторонней помощи, чтобы был запасной вариант. Если отряд кобр все же доберется до Монголии, это будет значительной поддержкой, но Яшви не была сильна в политике, и не знала, какие последствия это может на самом деле повлечь за собой. Но вряд ли отряд кобр утихомирит разошедшихся шакалов, скорее, это только подольет масла в огонь.

- Давай сначала позавтракаем, а потом пойду и поговорю с кем-то из шаманов? - предложила она. - Я все равно расскажу Алахчит, но хочу сначала услышать мнение шаманов. Они смогут повлиять на решения остальных ханов.

Их-Чэрэн рассказал ей историю лис, еще когда она только с ними познакомилась и впервые ехала в Алтай. Вначале это был один большой клан, и у Великого Хана было шесть сыновей. Но после смерти хана они не смогли определиться, кто станет следующим Великим Ханом, поэтому клан распался на несколько частей, и все они разошлись по Монголии, лишь изредка пересекаясь на советах. Это было в те времена, когда Хубилай хаан был еще совсем маленьким, потом он занял место своего отца, а теперь ханом стала Алахчит. Яшви надеялась, что общая угроза снова сплотит всех лис.