Я призываю к себе сны...

Едва за матерью захлопнулась дверь, Оля подскочила с дивана и отбросила в сторону книгу, читать которую даже не пыталась. Идея, возникшая у неё в голове ещё ночью, требовала немедленного воплощения, назойливо вертясь перед мысленным взором и мешая сосредоточиться на чем-либо ещё. И лучше бы родителям о ней не знать.

Мысль о том, что она, вообще-то, тоже может, подобно сестре и деду, владеть магическими способностями, до недавнего времени не посещала её ни разу. Дедушка бывал у них редко и казался существом далеким и малознакомым, от него чего-то подобного Оля и ожидала, по крайней мере, пока была совсем маленькой и верила в любые сказки. Сестра... сестра вроде и была самым близким человеком, и в то же время понять её было решительно невозможно: в голове у Оли просто не укладывалось то, каким образом можно уделять кому-то, даже если это родная сестра, столько времени, откладывать в сторону дела и тащиться в магазин за несколько кварталов от дома, если сестрица выпросила шоколадку, потому что тот единственный, не особо популярный, на который нет аллергии, продаётся только в одной конкретной лавчонке. И для такой, как Настя, магия, пожалуй, была не только не удивительна, но и жизненно необходима: потому что вряд ли бы она сумела защитить себя сама.

А Оля... Оля была просто Оля, самая обычная девочка-подросток, бунтующая против родителей, школы и общества, втихую пробующая алкоголь и сигареты — совсем немного, ибо вдруг и тут аллергия, — желающая попасть на ночной концерт любимой группы... И у таких обычных точно не могло быть чего-то удивительно-магического. Так думала Оля до первого сна, самого настоящего вещего сна.

Сначала она не поверила: подумаешь, сбылось, совпадение это и не более. А чувство дежавю знакомо каждому человеку, и не называть же из-за этого каждого встречного магом. Вот только сны, довольно смутные и неразборчивые, временами скорее урывки, чем полноценные картины, не прекращались. И с этим надо было что-то делать.

Для человека, живущего под одной крышей с людьми, способными читать мысли и исцелять раны прикосновением, о магии Оля знала преступно мало. Деда расспрашивать особо не удавалось, а когда все же получалось задать вопрос, старик отвечал очень скупо и быстро переводил тему. Когда же приехала сестра, Оля почти все время сама что-то говорила, рассказывала, жаловалась или хвасталась. Настя же, говоря о тибетском монастыре, в котором провела столько времени, больше упирала на людей, с которыми познакомилась, и места, в которых побывала, — их оказалось немного: сам монастырь, деревенька рядом с ним и какая-то Цитадель Птиц (женский монастырь, вроде как).

И все же кое-что Оля у сестры выпытала. Например, способность видеть ауры, которая у Насти появилась самой первой, вовсе не была показателем предрасположенности к врачеванию. С тем же успехом подобное умение могло пробудиться и у прорицателя. О которых сестра ничего конкретного рассказать не смогла. И которые, как можно было предположить из их краткого описания, вполне себе могли видеть вещие сны. Оля вспоминала обо всем этом, роясь в тумбочке в поисках ключа от сестринской комнаты: родители уважали ее право на личное пространство и запирали дверь, когда девушка надолго уезжала. Девочка вовсе не собиралась ничего забирать, только взглянуть на оставленные сестрой записи: то, что ей было нужно, Настя аккуратно переписала в новый блокнот, а старый оставила здесь — руки не дошли выбросить. Тогда Оля только фыркнула, мол, зачем мусор хранить, но сейчас была как никогда рада барахольству сестры.

Ключ нашелся быстро, и несколько минут спустя Оля отперла дверь и зашла в чужую комнату. Девочка рассчитывала быстро отыскать блокнот, посмотреть необходимое и уйти. Но ящики стола и полки были завалены всевозможными бумагами, тетрадями, блокнотами — поиски грозились затянуться.

Уйти из дома на каких-то пару часов оказалось неожиданно сложно: видите ли, к ним кто-то приезжает, и Оля просто обязана помочь все подготовить к приходу гостя. Все возражения матерью отметались на раз, недовольство и вовсе, похоже, не замечалось. Действительно, какие там у Оли могут быть дела!? Поэтому вскоре после дерзкой вылазки в сестринскую комнату Оля горбатилась на кухне.

— Как будто ты сама не могла этого сделать, — тихо буркнула маме девочка, все еще обиженная, что ей не дали потренироваться в магии. Умом она понимала, что о ее способностях и ближайших планах никто из родных не знал, но сейчас казалось, что и семья, и сам мир против нее. А ведь ей так хотелось научиться чему-то стоящему, чтобы поразить их всех. Сестра ведь в монастырь ездит только потому, что ей тяжело быть единственным магом в округе, разве нет? Значит, стоит Оле самой научиться колдовать, и Насте не придется больше покидать дом. Но никто, похоже, не мог разделить ее восторга по поводу этой идеи.

— Могла, конечно, — спокойно согласилась мать, перемешав овощи для салата и закрыв сковороду крышкой. — Но и тебе стоит принять участие: мы ведь не чужого человека встречаем, а твоего дедушку.

Оля мгновенно подскочила, едва не рубанув себе ножом по пальцу, не обращая внимания на восклицание матери в духе "мало мне Насти было!...", и поспешно выпалила:
— Дедушку?
— Нет, бабушку, — съязвила мать, увидевшая, что Оля себе никак не навредила. — Кто бы еще мог к нам так внезапно приехать?
Оля промолчала, зная, как сильно маме не нравилось, что дед либо вообще не предупреждал о своем приезде, либо делал это за считаные часы до прибытия. Не так давно он и вовсе позвонил им, а уже через десять минут выходил из подъехавшей к дому машины.

Как бы там ни было, это был шанс. И Оля просто не могла им не воспользоваться.

С дедом вышел лютый провал.

Нет, начиналось все вполне себе спокойно и прилично. Дедушка дарил подарки, рассказывал о своих путешествиях и в целом весело проводил время. Оля старательно поддерживала разговор, думая о том, как бы перейти к интересующей ее теме, но дед был в чем-то слишком непредсказуемым человеком, а еще по какой-то причине не желал подробно говорить о магии. Единственным исключением была Настя, которую надо было как-то учить, но, судя по тому, что рассказала сестра, ее обучением старик толком и не занимался. А как иначе понять слова о том, что ментальную магию она по большей части использовала — и до сих пор использует — интуитивно, а изучить врачевание, начиная с самых основ, ей помогли в этом... Линь Ян Шо (фух, сложное название). Получается, всего полезного, что дал дед, — инфа о том, какой цвет в ауре какое состояние человека обозначает.

Но сдаваться так просто Оля была не намерена и потихоньку выведала все же, как смотреть так, чтобы видеть ауру. И тут же попыталась: расфокусировала взгляд, перевела взгляд на пространство чуть выше правого плеча деда и попыталась увидеть. Вот только не разглядела ровным счетом ничего. Попыталась снова — с тем же исходом. Медленно начало подступать отчаяние, но Оля быстро ободрила себя: пара неудач ни о чем не говорит, а даже если ауры видеть девочка так и не сможет, кто сказал, что вместе с тем она и прочие способности прорицателей использовать не сумеет. Правильно, никто. А Оля точно справится — она ведь сильная.

Вот только планы надо было корректировать — и срочно. Пока дед не уехал, ее надолго никуда не отпустят, а тренировать только открывшуюся способность, каждые пять минут оглядываясь на часы, чтобы домой не опоздать, — так себе вариант. И только когда взглянула на маму, в этот самый момент перевязывавшую в пучок очередную лекарственную траву, Оля вспомнила кое-что очень важное. И это кое-что могло ей очень помочь.

У мамы была целая полка, отведенная под книги о лекарственных растениях, хотя большую часть все же занимали ее личные записи. И среди них, Оля помнила отчетливо, была маленькая тонкая книжица, скорее даже брошюрка, о магических свойствах трав. Как нечто подобное затесалось среди маминых реликвий (иначе и не скажешь), никто не знал, но книжица была — это факт. И, пока родители с дедом продолжали чаевничать, Оля осторожно прошла в родительскую спальню. Искать долго не пришлось: изрядно потрепанная, книжка валялась под грудой записей и черновиков. И в ней наверняка написано хоть что-то о травах, дающих возможность видеть будущее.

Оля поспешно листала книгу, ища необходимое, и — слава тому, кто придумал содержание! — очень быстро увидела нужное. Всего две строчки, но какие важные сейчас!
"Лавр — дарит приятные сны, а иногда и пророческие.
Корица — помогает видеть будущее."
Правда, корицы у них дома всегда был дефицит, но несколько лавровых листьев рядом с кроватью повесить не должно быть проблемой. Даже то, что записи в книге могли быть полнейшей чушью, Олю не смущало: главное ведь — настрой и желание, а те же растения она берет просто для подстраховки.

Собственно, мама, внезапно заставшая ее за изыманием лавра и раскидыванием его у кровати, только одобрительно покивала. Решила, видимо, что Оля все же опомнилась и решила травницей стать. Разочаровывать женщину девочка не стала, не до того было. Ее ждали вещие сны.

Сна не было ни в одном глазу. Оля вертелась с места на место, перекладывала подушку и одеяло, периодически поднималась выпить воды или умыться, перечитывала и зубрила наизусть информацию о значении цветов в ауре, надеясь, что ее одолеют Морфей и Гипнос, и она увидит то, что докажет — ей не показалось и все это не плод фантазии, она и в самом деле прорицатель. Лишь когда на часах перевалило за два ночи, Оля наконец смогла уснуть.