Ускользающая память

Прогулка получилась довольно долгой, а после неё Вэньхуа вызвал такси, чтобы доехать с Мэйлин до дома. Она держалась молодцом, но он не забывал, что сейчас у неё было меньше сил, чем прежде. Машина остановилась у подъезда, Вэньхуа расплатился в приложении и помог Мэйлин выбраться из такси.

- Я вчера ничего не готовил, - признался он. - Что ты хочешь на ужин? Могу что-нибудь приготовить, или закажем доставку.

Вчера вечером он купил свежие овощи и тофу, а дома всегда были рис, лапша и другие продукты, из которых можно было соорудить что-то вегетарианское, что обычно ела Мэйлин. Вэньхуа снова поймал себя на мысли, как это могло быть связано с её болезнью. Исследования доказывали, что гем в красном мясе повышает риск развитие некоторых видов рака, но связанных с ЖКТ, а никак не с мозгом. Он не знал, почему у Мэйлин развилась глиобластома. Понятия не имел, как эта болезнь выбирала своих жертв. Потому что статистика говорила об одном, а его личный опыт - о другом. И он не мог защититься тем, что у Мэйлин был не тот возраст и не тот пол, когда чаще возникали глиобластомы.

Под конец прогулки Мэйлин чувствовала, что порядком устала, но она никак не выказывала это, пусть в заказанное обратное такси и села с видимым облегчением. Мэйлин считала, что стоит сейчас начать жалеть себя, как она уже не сможет остановиться, а потому держалась изо всех сил, не позволяя унынию и обреченности собой завладеть. Не было худа без добра – она снова почувствовала нежность в отношениях с Вэньхуа, и они смогли преодолеть ту пропасть между ними, что возникла после рождения Сяомими. Сейчас Мэйлин могла сказать, что депрессия, что у нее была, наконец-то отступила, потому что впереди замаячила более реальная угроза. Депрессия на ее фоне казалась досадным недоразумением.

Она хотела сказать, чтобы Вэньхуа не беспокоился насчет ужина, потому что уже несколько недель у нее не было аппетита и ничего не хотелось, но она все же промолчала. Вэньхуа волновался, когда она отказывалась от еды. Сейчас она похудела в том числе из-за этого, но по-прежнему не чувствовала голода.

- Давай закажем что-нибудь из «Чэнду»? – предложила она. Ей не хотелось, чтобы Вэньхуа стоял у плиты то время, хотя ей очень нравилось, как он готовил. – После недели больничных завтраков мне хочется чего-нибудь острого.

Чэнду был рестораном сычуаньской кухни, а Мэйлин всегда считала сычуаньскую кухню своей любимой. Может, если она увидит и попробует что-то из ее любимых блюд, похожих на те, что готовила мама Вэньхуа, Дин тайтай, аппетит к ней вернется.

Они поднялись в квартиру, Вэньхуа открыл дверь и пропустил Мэйлин вперед. Сейчас все оставалось так, как перед их отъездом в Линь Ян Шо, хотя, конечно, с тех пор не раз наводился порядок. Через какое-то время в этой квартире произойдут перемены: будет сдвигаться мебель, которая может помешать на проходе, и начнут появляться разные мелочи, которые станут необходимы Мэйлин в повседневной жизни. Но сейчас ничего этого не было. Только в холодильнике появился контейнер с лекарствами.

- Давай закажем, - согласился Вэньхуа.

Он разулся и снял куртку, затем достал свой телефон, открыл приложение ресторана Чэнду и выбрал блюда на ужин, среди которых только одно было с мясом. Он передал телефон Мэйлин.

- Посмотри, если захочешь добавить еще что-то, - предложил он.

Вэньхуа отправился в спальню, чтобы снять свитер и переодеться в домашние брюки. У него возникла мысль предложить Мэйлин заказать пиво, но здравый рассудок одержал верх: одно дело не принимать химиотерапию, когда от неё больше вреда, чем пользы, а другое - действовать по принципу "сгорел сарай - гори и хата". Алкоголь, вызывавший дополнительный отек мозга, был вовсе ни к чему.

Мэйлин была рада вернуться обратно домой. Несмотря на то, что у нее несколько месяцев было ощущение, что она не живет своей жизнью, занимает чужое тело и вынуждена как-то существовать, она любила их квартиру, где были большие окна и высокие потолки, не так много мебели, чтобы она заполняла все пространство, и куча детских игрушек, которые обнаруживались то тут, то там, словно какие-то маленькие сюрпризы. Здесь все было чисто убрано, но совершено невозможно соблюдать идеальный порядок в доме, где есть ребенок. Мэйлин разделась, затем посмотрела список заказанных Вэньхуа блюд, не стала ничего добавлять и отправила заказ в обработку. Почти тут же перезвонил оператор, уточнил подробности и сообщил, что заказ будет в течение часа.

Она заметила возле обувной полки детальку из детского паззла, которые нравились Мэйхуа, подняла ее и принялась рассматривать так, словно видела впервые в жизни. Она не могла вспомнить, как, когда и при каких обстоятельствах этот паззл появился в этом доме. Кто его купил Мэйхуа? Ее родители? Они с Вэньхуа сами подарили ей его на день рождения? Или может, она увидела его в торговом центре и подумала, что он понравится дочери? Полтора года из жизни Сяомими просто выпали из ее памяти, и это время уже было никогда не вернуть. И впереди его осталось очень мало, чтобы наверстать упущенное.

- Я пытаюсь вспомнить, откуда у нас этот паззл, и не могу, - с огорчением сказала она Вэньхуа, заходя к нему в комнату и протягивая детальку.

Вэньхуа подошел к Мэйлин и взял у неё детальку паззла. Это была часть какого-то фиолетового животного, то ли слона, то ли бегемота. Они в этом наборе были подозрительно похожи. У Мэйхуа было много игрушек, их ей часто дарили, и они все время попадались под ноги, сколько ни убирайся. Развивающих конструкторов и пазлов тоже было много, и, натыкаясь на очередную деталь, Вэньхуа думал о том, сколько из этих наборов можно смело выбрасывать, потому что их частям не суждено будет оказаться в одной коробке в ближайшие месяцы.

- Мы покупали его на день рождения Сяомими, - вспомнил Вэньхуа. - В торговом центре у метро.

Он немного взволнованно посмотрел на Мэйлин. В другой ситуации забывчивость могла быть нормальной. Они постоянно что-то покупали дочери, и можно было забыть очередную покупку из-за их количества. Но Вэньхуа видел, что Мэйлин и сама обеспокоена тем, что не могла вспомнить, откуда пазл.

- Тебя беспокоит, что ты не смогла это вспомнить? - уточнил он.

Мэйлин было бы немного спокойнее, если бы Вэньхуа сказал, что тоже не помнит. У Мэйхуа было много игрушек. Какие-то ей дарили родители, какие-то – друзья Вэньхуа, когда приходили в гости, но это случалось очень редко. Какие-то присылали Дин тайтай и Дин сяншен из Сычуани, какие-то они с Вэньхуа покупали отдельно друг от друга, и тогда было вполне возможно просто не знать, откуда это взялось. Но когда он сказал, что они купили это вместе с торговом центре на день рождения дочери, Мэйлин занервничала, потому что совершенно этого не помнила. Обычно она все же не жаловалась на память, но это было раньше.

- Я теперь постоянно что-то забываю, - вынуждена была признаться она. Она взяла детальку обратно из рук Вэньхуа, чтобы снова рассмотреть ее повнимательнее в надежде, что сможет вспомнить хоть что-то из того дня. Она могла что-то не помнить из рабочих будней, подробности однотипных успешных операций, погоду в тот день или что на ней было надето, потому что это не имело для нее значения, но от мысли, что даже первый день рождения Сяомими оказался для нее не важен настолько, что она просто отмахнулась от этих воспоминаний, ей становилось не по себе. – И никак не могу вспомнить, какого цвета был воздушный змей в Цзинлу.

Ее это постоянно расстраивало. Потому что тот момент был для нее важен, а все, что она помнила, это дорогу до горы с ее мартышками.

Красный с желтым. Сейчас она могла его себе хотя бы представить, хотя отчетливее представляла себе того, что Вэньхуа купил на Таобао, а не самодельного, что они слепили, сидя на веранде в доме родителей Вэньхуа. Она намного лучше помнила, как они разбирали травы на чердаке, но не могла вспомнить ни одного растения из тех, что собирали вместе с Дином сяншеном.

Вопрос Вэньхуа ее несколько озадачил, и с первым же побуждением Мэйлин бросила взгляд в сторону кабинета, где на полках хранились учебники, оставшиеся еще с университета, среди прочей медицинской литературы. Мэйлин и без того помнила почти всю гистологию наизусть, потому что ей буквально что пришлось это сделать, чтобы сдать зачет профессору Шаню, но при этом она не могла даже примерно вспомнить, какого цвета обложка или что на ней изображено, кроме названия.

- Зеленый? – предположила Мэйлин, исходя из логики, что их издание было довольно старым, потому что давно не переиздавалось, а такие древние справочники обычно выпускались либо в зеленом, либо в синем цветах. Ну иногда еще в красном.

То, что она не могла это вспомнить, не добавляло ей оптимизма. Она понимала, что в ее состоянии и расположении глиобластомы нет ничего хорошего. Если в глиобластоме может вообще что-то быть хорошее, где бы она ни находилась, потому что в головном мозге обычно нет бесполезных его участков.

Вэньхуа внимательно посмотрел на Мэйлин. Все-таки это был симптом, который стоило учитывать. И нужно было готовиться к тому, что проблемы с памятью будут усиливаться. Это было даже страшнее, чем видеть опухоль на снимках, потому что сейчас большинство изменений будут необратимыми.

- Синий, - ответил он. - У тебя проблема с тем, чтобы вспоминать зрительные образы. Я же не ошибусь, если скажу, что ты помнишь как минимум названия всех разделов из этой книги?

Многие функции можно было до определенной степени компенсировать, чтобы их утрата мало сказывалась на качестве жизни. В ближайшие месяцы им предстояло решать много подобных головоломок, чтобы болезни не удавалось сразу получить свое.

В памяти заключено то, что складывается в личность человека. Его опыт, воспоминания, привязанности, знания и навыки. Теряя память, человек начинает утрачивать себя самого. Но в случае с Мэйлин Вэньхуа все еще надеялся, что нарушения сейчас будут локальными.

Она не угадала, но хотя бы была верна в своих предположениях, что учебник мог быть синим в том числе. Если можно было огорчиться тому, что память ее уже начала подводить, то было бы совсем обидно понимать, что и способность к логическому рассуждению – тоже. Но все равно она расстроилась. Вставая каждое утро, Мэйлин боялась заметить еще какие-то симптомы, которые подтверждали бы ее заболевание. У нее уже не было сомнений в том, что это действительно глиобластома, она верила Вэньхуа, верила снимкам, которые видела лишь мельком, верила статистике, которая говорила, что выживаемость при глиобластомах равна абсолютному нулю, но эти проявления развивались слишком быстро. Она надеялась, что будет больше времени. И страшно. Понимать, что твоя личность начинает разрушаться, а начинается это с непонятных для тебя эмоций, которые ты не контролируешь, и с момента, когда ты забываешь, как выглядит нечто важное для тебя.

- Фибробласты – наиболее многочисленная популяция клеток рыхлой соединительной ткани. Их функцией является образование внеклеточного матрикса РСТ – волокон и компонентов основного вещества – и его перестройка, - по памяти чуть ли не дословно пересказала Мэйлин одну из глав учебника по гистологии, потому что с этим не возникло проблем, это она помнила очень хорошо. – При формировании дифферона фибробластов в процессе деления и дифференцировки адвентициальных клеток последовательно образуются следующие клетки: малодифференцированные фибробласты; юные фибробласты, дифференцированные или зрелые фибробласты; фиброциты; миофибробласты…Мне продолжить?

Мэйлин начала по памяти рассказывать главу из учебника, которую Вэньхуа хоть и читал пару десятков раз, настолько хорошо не помнил. Он улыбнулся.

- Можешь не продолжать, я все равно не смогу проверить, - признался Вэньхуа. - Я уже не вспомню этот текст наизусть.

Хотя суть того, что говорилось в главе о соединительной ткани, он помнил очень хорошо. Это только в анекдотах хирурги - это люди, которые все умеют, но ничего не знают. У профессора Шаня не забалуешь.

- Нарушение зрительной памяти - это симптом, - добавил Вэньхуа. - Но сейчас нам важно не искать симптомы во всем, что покажется странным. Все люди что-то путают, забывают, заговариваются, у них бывают проблемы со сном и настроением. И даже при опухоли большинство таких ситуаций будет вариантом нормы, а не новым симптомом.

Он убеждал в этом не только Мэйлин, но и себя. Потому что до этого слишком многое, наоборот, не расценивал как симптомы.

Мэйлин невольно улыбнулась, когда Вэньхуа сказал, что не помнит так подробно эту главу. Мэйлин не приходилось сталкиваться с гистологией так часто, как ему, например, но почему-то ее она помнила лучше, чем все остальное. Хотя почему-то, вполне закономерно, у профессора Шаня не могло быть как-то иначе.

- Значит, давай просто дождемся доставку и поужинаем? – предложила она, проходя к шкафу, чтобы переодеться. Она достала домашнюю пижаму и, немного подумав, не стала уходить в ванную, чтобы избежать взглядов Вэньхуа, которые ей были раньше не очень приятны, когда она не принимала свое тело. Сейчас она взглянула на себя по-другому. Хоть она и похудела и выглядела хуже, чем могла бы, это было уже неважным, потому что совсем скоро это тело изменится еще сильнее, а потом просто умрет. И нужно было быть благодарной ему за то, что оно все еще работает - она может ходить и пользоваться руками, говорить, слушать, смотреть, целовать и обнимать. Оказывается, это уже очень много.

- Они обещали привезти заказ в течение часа, - сказала она Вэньхуа. – Уже даже немного меньше.

Ей было приятно провести это время дома, а не в клинике. Мэйлин любила там работать, но ей было неприятно находиться там в качестве пациента.

Вэньхуа заметил, что сейчас Мэйлин его не смущалась, когда стала переодеваться. И он смотрел на неё, не стараясь сделать вид, что ничего не видит. Он снова мог рассмотреть черные татуировки на светлой коже её спины, и видел, что она сильно похудела, хотя и так всегда была худощавой. Вэньхуа подумал, что сейчас между ними не было прежней дистанции, и что Мэйлин, возможно, не стала бы от него отстраняться, если бы он стал к ней приставать. Но сейчас он боялся за все, и поэтому сам не стал бы претендовать на большее чем прикосновения и поцелуи.

- Можем посмотреть какой-нибудь фильм, - предложил Вэньхуа. - Пока начнем смотреть, уже приедет доставка.

Несмотря на болезнь, бледность и усталость, Мэйлин была очень красивой. И Вэньхуа чувствовал, как ему не хватало возможности просто на неё смотреть, чтобы она не воспринимала это как необходимость прятаться и отталкивать его. И не мог представить, как будет не хватать её потом.

Она поняла, что Вэньхуа на нее смотрит, заметила и почувствовала его взгляды, но не стала прятаться, надела свою теплую и уютную пижаму и распустила волосы, которые привыкла убирать в хвост или наверх, чтобы они не мешались. Она не видела во взгляде Вэньхуа отторжения, которое подспудно опасалась увидеть и которое чудилось ей раньше, после рождения дочери. Теперь она понимала, что его там никогда не было, и все ей казавшееся – было лишь плодом ее воображения, слишком бурно разыгравшегося. Как много времени они потеряли из-за этого… Сейчас Мэйлин жалела только об этом потраченном впустую времени.

- Анну Магдалену, - поддержала Мэйлин предложение Вэньхуа, хоть у нее и начинали болеть глаза от мерцания экрана, а следом за глазами начинали ныть виски от напряжения. Мэйлин сейчас не хотела об этом думать и вспоминать, потому что уже очень давно они вот так не могли просто посидеть вместе и что-то посмотреть. А методичкой она будет заниматься, пока Вэньхуа будет на работе, Мэйлин была уверена, что поначалу сможет справляться со всем сама и не отвлекать Вэньхуа по мелочам.

- Или что-нибудь посвежее? – уточнила она, но плохо разбиралась в новинках кинематографа, потому что у нее на это не было времени.