Переоценка ценностей

До дома быстро доехали на такси, и Вэньхуа после завтрака ушел спать. Мэйлин долго сидела на кухне, потягивая горячий чай из огромной кружки. Они купили эту квартиру уже после возвращения из Кандагара и рождения Сяомими, но Мэйлин лишь смутно помнила, как они выбирали плитку на кухню или те настенные светильники. И сейчас она рассматривала кухню так, словно жила здесь очень-очень давно, много лет назад, а сейчас вернулась и вспоминала давно позабытые мелочи. Но ей было уютно и спокойно. Мэйлин подумала, что теперь здесь совершенно точно не хватает Сяомими, чтобы этот высокий детский стульчик не пустовал.

Ближе к вечеру она решила заняться методичкой и устроилась на диване под пледом с планшетом в руках. Уже не было никакой уверенности в будущем, и Мэйлин хотела успеть сделать самое сложное – закончить с научной работой, чтобы ее можно было запустить в работу. Было бы приятно знать, что даже если она больше не сможет работать в будущем сама, когда опухоль ее все же одолеет, кто-нибудь продолжит применение бокового доступа, который она опишет.

Мэйлин успела сделать довольно многое – то, что раньше отнимало у нее почти целый день, сейчас было готово уже за пару часов. Немного болели глаза, и Мэйлин отложила планшет на столик, чтобы откинуться на диванную подушку и дать глазам отдохнуть.

Мэйлин не заметила, как задремала, как бывает всякий раз, когда думаешь только немного тихонько полежать, а потом, открыв глаза, понимаешь, что твое чуть-чуть превратилось в полчаса или час или и того больше. Мэйлин проснулась, когда услышала, что Вэньхуа ходит по квартире, и выпрямилась на диване, испытывая некоторое смущение от того, что уснула, хотя совсем не чувствовала себя уставшей.

Вэньхуа шуршал чем-то на кухне. Мэйлин взглянула на часы, потянулась и поднялась, аккуратно сложив плед в одно из кресел. Она оставила планшет на журнальном столике и вышла на кухню, приглаживая растрепавшиеся волосы и одергивая помявшуюся от долгого сидения на месте футболку.

- Привет, - она прислонилась к дверному косяку и несколько сонно улыбнулась, глядя на Вэньхуа и обнимая себя за плечи руками, чтобы было уютнее и теплее, хотя и не мерзла. – Тебе лучше?

Вэньхуа выглядел уже намного бодрее, чем утром. Не таким бледным, что казалось довольно непривычным при его смуглой коже, и синева под глазами была уже не такая бросающаяся в глаза, даже заострившиеся черты лица немного сгладились.

Вэньхуа достал из холодильника упаковку тофу, а из морозилки замороженные овощи. Он поставил вариться рис в рисоварке и стал нарезать тофу, чтобы обжарить с овощами на воке. Он обернулся, когда на кухню зашла Мэйлин, и улыбнулся.

- Да, намного, - сказал он. - Будешь ужинать?

Вэньхуа нарезал тофу и поставил разогреваться масло. Достал длинные палочки, которые использовал во время готовки, смешал в пиале соевый соус и специи.

- Не знаешь, сколько сейчас времени?

Он даже не посмотрел на часы, когда встал, а телефон забыл под подушкой, что бывало с ним крайне редко, или даже почти никогда. Но коллеги знали, что сегодня он отдыхал и отсыпался, и вряд ли стали бы звонить даже по вопросам жизни и смерти. Там было полное отделение людей, которые могли работать и без него. Хотя Вэньхуа чувствовал себя неловко из-за того, что в последнее время брал много отгулов и незапланированный отпуск. Но Ши дайфу его этим ни разу не попрекнул

Мэйлин снова почувствовала себя неловко. Ей могло бы прийти в голову, что нужно что-то приготовить, но она никогда не отличалась любовью к готовке и боялась кого-нибудь отравить. Хотя рис ей вполне удавался. Но ей, конечно же, ничего такого в голову не пришло. Мэйлин была избалована тем, что обычно этим занимается Вэньхуа.

- Почти семь, - ответила она и прошла на кухню, чтобы поставить чайник и заварить чай. Потолок ее кулинарных способностей без риска спалить квартиру. - Я поужинаю с тобой. Только я не думала, что ты будешь что-то готовить, там еще оставалось то, что заказывали в Чэнду.

Этого она не помнила, но была приятно удивлена, когда увидела не пустой холодильник, потому что утром уехала из клиники до завтрака, не став его дожидаться, чтобы не торчать в палате дольше необходимого. Больничный завтрак – не такая уж и большая потеря из-за возможности побыстрее оказаться дома.

- Как думаешь, зачем Син цзынли вызвал тебя завтра утром к себе? – спросила она у Вэньхуа, доставая чашки и заварочный чайник, куда кинула свежую заварку. Ей этот вопрос не давая покоя весь день, и она предполагала, зачем, но хотела услышать мысли Вэньхуа.

- Я думаю, чтобы поговорить о твоем выздоровлении, - сказал Вэньхуа.

Он высыпал в вок все компоненты и стал их перемешивать на сильном огне, затем добавил соус, уменьшил огонь и накрыл крышкой, чтобы овощи и соевый сыр пропитались ароматом специй.

- Я должен подумать, как все объяснить ему, а потом Ши дайфу, Ли и Пэну, - сказал Вэньхуа. - Они не поверят, если я скажу, что ничего не знаю, или что прошло само.

Правильнее было сначала поговорить с директором клиники, потому что в этом разговоре могли проясниться какие-то моменты, которые стоило объяснять, или о которых стоило молчать. В Хусин ходили слухи, что здесь случались необъяснимые случаи внезапного исцеления, только в этих слухах не говорилось о ком-либо из персонала клиники. В триаде был Тео, который сам мог лечить своих раненых товарищей, и который восстановил позвонки Се Юэмин. Его самого поставил на ноги Лю Ян, когда ситуация была ничуть не легче глиобластомы. Син цзынли мог что-то знать, в общих чертах или даже довольно подробно.

Приятно, что их мысли совпадают. Мэйлин думала то же самое, это было самым логичным в данной ситуации. Она подождала, пока чайник вскипит, и залила заварку кипятком, сразу слив первую и наполнив заварочный чайник снова.

- Син цзынли знает о том, что я владею врачеванием, - заметила Мэйлин. – Мне пришлось сказать ему, когда Тео попросил поучить Се Юэмин. Иначе он бы, конечно, никогда не пустил ее в паллиативное отделение, а ей нужна была практика. Ты можешь сказать ему честно, не думаю, что он удивится.

Мэйлин один раз встретила и сифу Лю в клинике, в тот вечер, когда привезли его сына с ножевым ранением. Из него тогда вытекла почти вся кровь, но Мэйлин позволили остаться в операционной, чтобы помочь – в основном просто чтобы не мешаться. Син цзынли отнесся к факту лечения таким необычным способом весьма спокойно, значит, сталкивался не в первый раз.

Но если с Сином цзынли было проще всего объясняться, то Мэйлин не могла придумать, что Вэньхуа сказать своим коллегам в отделении. Вряд ли они так легко поверят в мифическое врачевание, даже если оно и не мифическое, а вполне себе реальное.

Мэйлин знала больше, и то, о чем она рассказала, успокоило Вэньхуа перед разговором с главврачом. Если Син цзынли знал о врачевании, будет достаточно сказать, что оно имело место в данном случае. И нарваться на то, чтобы использовать эти способности на благо родной клиники. Вэньхуа был готов и на большие подвиги ради Мэйлин, но он понимал, что ему не хватит сил помочь даже двум-трем пациентам в неделю, и врачевание стоило использовать только в порядке исключения. Невозможно спасти всех. В Хусин регулярно попадали неизлечимо больные. Как выбрать из них тех, кому стоило помочь, совершив чудо, зная, что повезет единицам? И в то же время, имел ли он право не использовать такую возможность вовсе, потому что мог помочь не всем? Сейчас эти вопросы занимали Вэньхуа все больше.

Он переложил овощи с тофу в глубокую миску, которую поставил на стол, затем положил две порции риса, который дошел в рисоварке.

- Хорошо, что ему не придется это объяснять, - сказал Вэньхуа. - А там может он сам подскажет, что и как сказать остальным.

Мэйлин переставила чайник и чашки на обеденный стол, затем принесла два комплекта палочек и две неглубокие тарелки. Она села на свой стул и, только увидев перед собой овощи с тофу и рис, поняла, что ужасно хочет есть. Она так давно не чувствовала голода, что не сразу поверила самой себе, что действительно голодна. И, наверное, сможет съесть всю это одна. Она положила на свою тарелку довольно много овощей.

- Хочешь, я скажу ему, что сделала все сама, и потому мне стало хуже, а тебе пришлось привезти меня в клинику? – предложила она спустя немного времени, пока была занята ужином. – И тебе не придется ему рассказывать, если не хочешь, чтобы он знал. И я как-нибудь сама объясню Ши дайфу и Ли с Пэном.

Непонятно, правда, как, но ей же не в первый раз рассказывать о своих способностях людям, которые никогда с ними не сталкивались. Она даже была готова им продемонстрировать, чтобы получилось нагляднее. Только она не знала, как может отреагировать остатки глиобластомы в ее голове на это лечение. Хотелось бы, чтобы никак, но это можно было понять только опытным путем.

- Они поверят мне. Ты же поверил, - добавила Мэйлин, съев еще кусочек тофу и немного овощей.

Вэньхуа с аппетитом принялся за ужин и заметил, что Мэйлин тоже проголодалась и ест не для того, чтобы от неё отстали с этой темой. Бывает, когда такие банальные мелочи становятся поводом для искренней радости, питающей ощущение, что сейчас все по-настоящему хорошо.

- Я думаю сказать ему правду, - ответил Вэньхуа. - И то, что я смог убрать опухоль, и то, что никогда ничего подобного не делал, и не уверен, что справился бы снова.

Он не хотел, чтобы Син цзынли сваливал все подобные задания на одну Мэйлин, если хотел узнать подробности для того, чтобы иметь в виду особые способности свои сотрудников. Работа с энергией отнимала больше сил, чем несколько часов у операционного стола. После них болят руки и шея, но нет ощущения, что сутки испытываешь тяжелое похмелье, и нет сил лишний раз пошевелиться.

- Я думаю, что хотя бы в общих чертах объясню все коллегам. Если понадобится - что-то покажу на практике, - сказал Вэньхуа. - Я никогда не буду писать научные статьи о лечении глиобластомы методом изгнания ша-ци, но те, кто все видел сам, имеют право знать, что случилось.

Мэйлин выслушала Вэньхуа и кивнула. Он хотел решить этот вопрос самостоятельно, и она не могла ему мешать в этом или как-то спорить или пытаться убедить, что решение лучше. Даже если она на самом деле так думала, ведь тогда способности Вэньхуа останутся втайне. Если бы не просьба Тео, Мэйлин не рассказала Сину цзынли о врачеванию. Пусть и дальше бы оставался в неведении.

- Хорошо, если ты считаешь, что так будет лучше, - миролюбиво согласилась она. Мэйлин проверила, заварился ли чай, и разлила его по двум чайным чашкам. Напиток немного настоялся и был очень ароматным.

-Только не рассказывай про монастырь? – попросила она чуть погодя, вспомнив о том, что могут возникнуть вполне закономерные вопросы о том, где Вэньхуа этому научился. Мэйлин не хотела бы, чтобы Линь Ян Шо стал всенародным достоянием. Не потому, что ей было как-то жалко делиться с другими информацией о нем, или она жадничала. Просто не считала это необходимым. Каждый узнает о нем своими путями, но сейчас рассказать другим в клинике было явно не самым правильным путем. Им это знание никак не поможет.

- Ты будешь не против, если скажу, что учился у тебя? - спросил Вэньхуа.

Он и не хотел рассказывать о Линь Ян Шо. Тем более о врачевании узнал от Мэйлин, а не от мастеров этого монастыря. Если бы у него была возможность какое-то время провести там, он мог бы узнать больше. И не только о возможностях врачевания, но и о том, как работать с собственной энергией. Возможно, были способы тратить её более рационально, и тогда помочь можно было бы большему числу людей меньшей ценой.

- Нам нужно подумать, как забрать из Линь Ян Шо Сяомими. Наверное, Ши дайфу даст мне пару дней к выходным, если я попрошу, - предложил Вэньхуа.

Он не хотел этим злоупотреблять. Сейчас ему нужно было больше работать, чтобы снова доказать свое право на должность старшего хирурга. Объективно, на них с Мэйлин свалилась куча всего за короткий промежуток времени. Но для коллег он сейчас был человеком, у которого вечно не все в порядке. И нужно его подменять, прикрывать и при этом делать вежливое лицо и поддерживать. Вэньхуа такая роль не нравилась.

Мэйлин обдумала предложение Вэньхуа. Ей это ничем не грозило, никто не будет к ней сейчас приставать и выяснять, где именно она научилась всему этому. А даже если и так, то она сможет сказать, что несколько лет жила на Тибете в детстве, что было правдой. Мэйлин не умела и не любила врать, но признавала, что иногда бывает ложь во благо, которой можно воспользоваться, чтобы обезопасить себя. Если ею не злоупотреблять, то потом не бывает так мучительно совестно от собственного вранья.

- Да, скажи, я не против, - согласилась она. – Или можешь сказать, что научился у отца, он ведь деревенский знахарь.

Он мало обсуждали это с папой Вэньхуа, но Мэйлин всегда казалось, что он знает больше, чем рассказывает. И точно может что-то знать о врачевании. Он разбирался в акупунктуре, значит, имел представление о меридианах, ци и энергетических точках. А тот, кто знает о ци, скорее всего знает и обо всем остальном.

- Я не спросила Ли дайфу, когда мне можно приступить к работе, - растерялась Мэйлин. Она так хотела уехать домой, что даже позабыла уточнить, до какого числа у нее больничный лист, чтобы можно было вернуться к практике. – Может быть, я могу вернуться в монастырь одна и забрать ее, чтобы тебе не пришлось отпрашиваться.

Вэньхуа не хотел говорить об отце, потому что тогда возник бы закономерный вопрос, не знал ли он это все раньше. Потому что дома у родителей он бывал редко, и прежде не раз говорил коллегам о том, что его взгляды на методы лечения расходились с теми, что были у его отца. Сейчас у них было больше общих тем, но даже пару лет назад Вэньхуа сказал бы, что знает и умеет намного больше, чем способен знать знахарь.

- Я могу попросить Ли, чтобы вписал пару лишних дней в больничный, - предложил Вэньхуа. - После глиобластомы это ни у кого не вызовет вопросов. Но тебе не сложно будет забрать её одной?

От монастыря было сложно добираться в Лхасу, а потом лететь или ехать поездом до Пекина. Куча вещей, подросший ребенок в рюкзаке, трудная дорога.

- Я думаю, мне лучше отпроситься в счет отпуска. А летом взять на неделю меньше, - сказал Вэньхуа. - И я все-таки хочу лично поговорить с сифу Петрович, сказать ей спасибо за то, что дала мне возможность поехать за тобой.