С миру по нитке

Шакаленок покинул гэр, и Яшви смогла вдохнуть спокойнее. Она все еще чувствовала напряжение и неловкость, когда оказывалась слишком близко к Шакалам. И подспудно опасалась их, каждого из них, был ли он молодым или уже в возрасте. Она не знала, чего от них можно ожидать, и знала только, что ничего хорошего. Она уже успела убедиться в этом на собственном опыте.

Она по-прежнему молчала, потому что ей нечего было добавить в разговор Алахчит и Сонгцэна, вместо этого она, как обычно, принялась за чай, который все еще был горячим. Она была не мастер вести и разговоры, но ей нравилось их слушать. Возможно, когда-нибудь она начнет также виртуозно переходить от одной темы к другой, особенно когда и правда нечего сказать, но вряд ли это случится в ближайшее время.

Эти полные работы дни позволяли ей не думать о битве и том, что ей предшествовало. Они уже обсудили все с Сонгцэном, но у Яшви по-прежнему было ощущение, что на ней остается какая-то грязь, которую она не может от себя отскрести, как бы ни терла себя руками и ногтями до красных полос. Пока она была занята делом, все было нормально, но стоило только чуть отвлечься, как мысли возвращались. Как сейчас, когда она смотрела вслед закрывшейся за Шакалом двери.

- Алахчит, меня здесь не было до тех пор, пока я не убедился, что нет такого человека, кому моя помощь более важна, чем тебе, - заверил лисицу Сонгцэн. - Твоя травма не так серьезна, как были раны многих из твоих людей. У меня не уйдет много времени и сил, чтобы вернуть им Великого хана, способного ходить на своих ногах.

Он заметил, что Яшви все время молчала. Даже с Алахчит она оставалась наедине со своими мыслями, и Сонгцэн думал о том, что после того, как будут решены срочные вопросы, им будет о чем поговорить наедине. Яшви уставала не меньше других, но больше её донимали какие-то безрадостные мысли.

Сонгцэн отпил пару глотков чая, затем подошел к Алахчит. Он видел по её ауре, что перелом был окружен отекшими тканями, воспаленными и наверняка причинявшими немалую боль. Он задержал ладонь над голенью Алахчит и направил на повреждение оранжевую энергию. Было бы больше сил и больше времени, он бы сначала снял боль и отек, но перелом не был свежим, к этой боли Алахчит привыкла, а силы еще пригодятся.

- Поначалу нога будет плохо слушаться, но чем больше ты будешь ходить, тем быстрее это пройдет, - предупредил Сонгцэн.

Запястья уже привычно онемели. Он не ходил за водой, чтобы работать через неё, потому что почти не вытягивал ша-ци. Сонгцэн наблюдал за тем, как срастаются кости, и как следом за этим приходят в порядок окружающие ткани.

Яшви перевела взгляд с двери на Алахчит и Сонгцэна, стараясь восстановить нить их разговора, но Сонгцэн встал и подошел ближе к Алахчит, принявшись лечить ее пострадавшую ногу. Яшви уже не в первый раз за эти дни приходила в голову очевидная мысль, что если бы она владела врачеванием, она могла бы помочь чуть более существенно, чем сейчас, но среди того, что ей нужно было выучить и чему научиться, врачевание стояло не первым в списке пунктом.

Ей нужно было каким-то чудом получить школьное образование, сдать экзамен на ношение оружия, к которому она была абсолютно не готова, и при этом продолжать выполнять обязанности Удган, будучи в совсем другом клане слишком далеко от своего собственного. Яшви не знала, за что ей браться в первую очередь, и, пытаясь успеть все сразу, не успевала ровным счетом нигде. Ей казалось, что перед ней кто-то поставил какие-то сроки, и теперь она не может в них уложиться, потому что сама не знает, когда у нее выйдет это отведенное ей время.

Она не заметила, как в ее пиале закончился чай, но не стала наливать себе еще. Все эти дни она не выезжала за пределы ставки, потому что на это не было времени, и сейчас чувствовала, что ей хочется сбежать от самой себя куда-нибудь в степь.

Алахчит сделала все возможное, чтобы обеспечить раненых необходимой помощью, и сейчас могла с чистой совестью согласиться на помощь Садхира-джи. Она не могла ждать все то время, пока нога не заживет самостоятельно - даже понимай это все остальные Лисы, настанет время, когда она начнут роптать, видя ее бездействие. При том, что Алахчит с удовольствием отдала бы кому-нибудь полномочия Великого Хана, на такое ярмо мало кто был согласен добровольно. Она одновременно и злилась на собственных людей, которые с удовольствием бросили на нее эту ношу, и глубоко внутри понимала, что не было иного выхода. Но об этом - позже.

Она с любопытством наблюдала за тем, как работает принц Сонгцэн. От его рук шло тепло, которое при иных обстоятельствах Алахчит назвала бы приятным, но от этого тепла ноющая боль в ноге сначала стала сильнее, а затем стала утихать, пока не пропала вовсе. И было еще странное ощущение, словно она очень долго просидела в седле, и нога затекла в одном положении. Алахчит была уверена, что если она сейчас поднимется на ноги, то будет чувствовать себя также, как будто прошла долгий конный переход, и отвыкла от ощущения почвы под ногами.

- Я могу ездить верхом? - уточнила она у принца, потому что сама не сильно разбиралась в лечении и том, как восстанавливались поврежденные ткани. До этого ей повезло избегать ран, полученных в боях.

Сонгцэн закончил работать с энергией и стряхнул с рук ша-ци. В ауре было видно, что ткани восстановились, и Алахчит уже могла встать на ноги, хотя затекшие суставы сначала этому не обрадуются.

- Можешь, - кивнул Сонгцэн. - Тебе нужно двигать ногой, чтобы быстрее восстановиться.

Он был уверен, что Алахчит не засидится, получив возможность снова ходить. Бывали пациенты, которые берегли руки и ноги после полученных травм, доводя до того, что суставы костенели, а мышцы атрофировались. Но к таким как Алахчит это не относилось, она казалась Сонгцэну неугомонной.

Он сел обратно на свое место за столом и выпил еще чаю. Это позволяло немного восполнить силы. Сонгцэн чувствовал, что эти напряженные дни его многому научили, он стал куда лучше понимать собственную энергию и чувствовать пределы своих возможностей.

Лечение быстро завершилось. Это было не ранением от стрелы, когда были задеты какие-нибудь сосуды или мышцы со связками. Яшви не считала перелом более легкой травмой, в конце концов, ей и самой довелось сломать ключицу однажды, но это все же было проще, чем если бы Алахчит стрела попала в плечо или живот, как некоторым другим раненым.

Она налила Сонгцэну еще чая, потому что после использования магии всегда хотелось есть. Они завтракали утром перед тем, как пойти к Алахчит, но Яшви считала, что часуймы никогда не бывает много, особенно той, что готовили здесь, в Монголии. Она немного походила на тибесткий чай, но была гуще и жирнее, потому что в Монголии было холоднее зимой, да и ночи даже летом были прохладными, и гэры быстро остывали.

- Что ты решила насчет Шакалов? - спросила Яшви у Алахчит, когда Сонгцэн вернулся за столик, и, значит, не было опасения, что она перебьет их разговор. Этот вопрос волновал Яшви не меньше, чем остальных Лис. Она надеялась получить от духов какую-нибудь подсказку, но они молчали. Как и у всех других шаманов. Они уже сказали все, что хотели сказать.

Алахчит пошевелила ногой, ожидая боли, но ее не было, только непривычная скованность из-за того, что она несколько дней не пользовалась этой ногой вообще. Она немного посидела, собираясь с вилами, затем решительно поднялась с отцовского кресла, держась за подлокотники и широко поставив ноги. Было непривычно снова стоять на двух ногах, и Алахчит сделала несколько неуверенных аккуратных шагов по гэру. Поначалу она казалась себе одноногой, до того неудобно было ходить, но уже через десяток шагов ощущение стало пропадать.

- Как хорошо снова пойти своими ногами, - радостно выдохнула Алахчит и улыбнулась принцу. - Спасибо, Садхир-джи.

Теперь она уже не собиралась сидеть в кресле, дошла до большого сундука у противоположной стены, затем развернулась обратно, и каждый шаг давался ей проще предыдущего. Тем более, что удган подняла непростую тему. Алахчит была уверена, что говорить на ходу ей будет намного проще.

- Ох, ничего, - призналась она. - Решительно ничего. Я должна переговорить с ханами, но у тех, кого я выслушала, совершенно противоположные точки зрения. И вот как здесь что-то можно решить? Даже думать об этом не хочется.

Сонгцэн смотрел за тем, как Алахчит все увереннее наступала на ногу. Она уже через час станет забывать о том, что эта нога была сломана, потому что с её прытью иначе не бывало. Он слышал о её разговоре с Яшви и хоть и не считал, что должен вмешиваться в политику Лис, все же счел нужным сказать о том, что думал.

- Раз тебя выбрали Великим Ханом, все верят в то, что ты знаешь, какое решение будет правильным. Даже если оно не совпадет с чьим-то мнением, - заметил Сонгцэн.

Лисы были далеки от демократии. И Сонгцэн тоже считал, что каждый должен заниматься своим делом. Вождь - принимать решения, советники - озвучивать свое мнение, остальные члены клана - подчиняться законам и выполнять свою работу. Если пастух и советник будут иметь разные, но неплохие точки зрения на то, как должен развиваться клан, и им дать возможность это воплотить, это приведет к анархии. Если обоим дать возможность высказаться перед вождем, который примет окончательное решение - это может быть разумным. Но Вождь сам должен видеть, куда он хочет вести клан.

Яшви плохо разбиралась в политике, и в основном привыкла полагаться на решения Алахчит или Сонгцэна. Сейчас она даже представить себе не могла, как сложно Алахчит, будучи совсем не готовой к тому, чтобы принять обязанности и заботы Великого Хана, и еще при этом как-то угодить другим ханам. Яшви бы точно растеряла всех союзников уже в самый первый день, она почти не умела дружить с кем бы то ни было. Только Алахчит и Сонгцэн еще каким-то образом оставались с ней рядом.

- Решай так, как считаешь верным, - поддержала она принца, хотя Яшви не особенно умела и подбирать правильные слова, чтобы поддержать. Быть рядом и молчать - это был потолок ее возможностей. - Они все - просто кучка упрямых болванов, которые хотят перемен, при этом не желая ничего менять. У них нет выбора, они все равно тебя поддержат, что бы ты ни решила.

Яшви не могла их винить, но она явно была на стороне Алахчит, которая маялась, не зная, как делать правильно. Управлять целым кланом непросто, но предыдущий Великий Хан справился с этим из рук вон плохо. На его фоне Алахчит будет при любом раскладе выглядеть намного лучше. Потому что будет поступать по совести, а не по выгоде.

Алахчит обернулась, чтобы посмотреть на принца и юную удган, после чего подошла ближе к креслу и снова опустилась в него, но на самый край, как будто собиралась уже через мгновение опять вскочить и беспокойно зашагать по гэру.

- Ваши бы слова, да ханам в уши, - она покачала головой, но решила, что не время жаловаться на эти проблемы тем, кто не имеет никакого отношения к политике. Ей не хотелось тащить в это все еще и удган и ее супруга. Алахчит нужно было все обдумать прежде чем окончательно решать. Как сделать так, чтобы союз с Шакалами не шел в противоречие с союзами с Кобрами, Тиграми и возможным союзом с Зайцами? Чтобы не потерять поддержку тех ханов, которые уже согласились поддержать ее? Как успеть выйти в степь до того, как лошади и люди начнут голодать? Как при этом не попасться на зубок Асаке, раз они и так уже словно кость в горле?

- Ну, ладно, - решила она. - Не хочу решать опрометчиво, и еще есть время подумать. Я хочу, чтобы вы сегодня отдохнули оба и не занимались никакими делами. Быт простоит полдня из без вашей помощи, а коли нужно, попрошу Цэрэн Чаалун помочь, она способная и умелая.

- Алахчит, - Сонгцэн внимательно посмотрел на нового Великого Хана. - Ты справишься. Если не справишься ты - не справится никто.

Сейчас Лисы были в том положении, когда от любого решения могло зависеть выживание клана. Победа над шакалами была отсрочкой, а не гарантией мира. Многие погибли в бою. Лисы не были воинами. Алахчит предстояла тяжелая работа, чтобы просто защитить собственный клан.

- Рассчитывай на мою помощь, - добавил он. - Как рассчитываешь на Яшви, - он взглянул на супругу.

Он найдет способ выкрутиться и найти хотя бы отряд, чтобы помочь лисам. Но в эти дни им нужнее мирные договоры, лечение раненых и своевременный выход в степь, пока кони не начали голодать. Сонгцэн понимал, что Алахчит знала больше него о том, что нужно её людям.