Охота на лисицу

- Не далеко, дойдем меньше, чем за час, - сказал Санджар.

Он подумал, что сейчас, идя пешком, давал Алахчит повод не гнать коня и спокойно сидеть, приходя в себя. Но его беспокоило её состояние. У неё был жар, и она с трудом держалась в седле, что означало, что она с трудом оставалась в сознании.

- Ты сильная и храбрая, Алахчит-хаан, - сказал Санджар. - Но Лисам не нужно, чтобы ты жертвовала собой там, где можно без этого обойтись. Никто не убьет пленника без твоего приказа, разговор с ним подождет, сколько тебе нужно.

Она ехала верхом, держась за луку седла, хотя наверняка с раннего детства могла держаться без рук не только на шагу. Санджар считал, что сегодня Алахчит стоило заняться своим здоровьем и отдохнуть. У неё было достаточно нойнов, чтобы решать в это время срочные вопросы. Клан не голодал, не воевал, не было ничего, что важнее здоровья Великого Хана. Разве что выяснение причин, почему она отправилась одна в степь, чтобы это не повторилось в другой день.

Алахчит поморщилась, но вовсе не от солнечных лучей, которые могли попасть на ее лицо. Ей не нравилось, что разговор об ее состоянии затягивается, и не считала, что жертвует чем-то, пытаясь оказаться как можно скорее на стоянке, разобраться с делами и отправиться дальше на север к озеру, где остался весь клан. Алахчит боялась, что ее сочтут слишком слабой для того, чтобы вести Орду. Что некоторые ханы из тех, кто был против ее ханства, ждут ошибки с ее стороны, чтобы на это указать. Скажут, что она всего-навсего женщина. Она не могла дать им такой возможности.

- Я думаю вовсе не о пленнике, а о том, что с нами женщины из клана зайцев, которые не привыкли к кочевой жизни. И их нужно как можно быстрее привезти в ставку, чтобы они начали обучение Лис. И довольно об этом, Санджар-гуай, - строго сказала Алахчит, чтобы пресечь дальнейшие уговоры. Она понимала, что он желает ей только добра, возможно, только из-за своих чувств к ней, и чувствовала себя потому неловко, что мнила себя обязанной считаться с его чувствами. Ей не хотелось обижать его больше, чем она уже это сделала, отказав ему во взаимности.

- Как скажешь, Алахчит-хаан, - отозвался Санджар, когда Алахчит дала понять, что не собирается обсуждать свое состояние.

Она была упрямой. Но именно это могло ей помочь с теми вопросами, которые задало ей нынешнее время. Жизнь Лис менялась, они объединились впервые за очень долгое время. И Санджар по-прежнему не сомневался в том, что никто, кроме Алахчит, сейчас не мог бы возглавить Лис.

- Если хочешь, я пришлю к тебе моего Боо, - предложил он. - Или отправлю гонца с письмом для твоей.

Санджар был уверен, что Алахчит позвали духи или какая-то нечисть, какой много водилось в степи: души, чья земная сущность не нашла покой, черти и души предков. Одни хотели запутать, другие - помочь, но никто, кроме шаманов, не мог понять этот невидимый обычным людям мир. При этом Санджар не сомневался в его реальности.

Алахчит замолчала и погрузилась в свои мысли, пользуясь моментом, когда Санджар-гуай оставил тему ее состояния. Казалось, сознание снова уплывает от нее - мысли сменялись, не задерживаясь, как поток ветра, несущийся по степи, а покачивание в такт лошадиному шагу действовало на нее усыпляюще. Но Алахчит старалась бороться с этим накатывающим небытием, чтобы не упасть прямо их седла во второй за сегодня раз. Жар никуда не уходил несмотря на ветер, от яркого солнца болели глаза. И от количества забот, которые на нее свалились, Алахчит хотелось плакать, как какой-нибудь маленькой девочке, хотя последний раз она проливала слезы разве что в далеком детстве, когда умерла мать.

- При всем уважении к почтенному Дорджсурену, не думаю, что мы найдем с ним общий язык, - прохладно отозвалась Алахчит. И не потому, что старый шаман был нем и общался посредством юного ученика, а не так давно выступал за то, что духи призывали подчиниться Шакалам. Каждый шаман трактует по-своему, но версия Яшви-Удган, где Лисы должны были объединиться, чтобы противостоять узурпатору, нравилась ей намного больше. Алахчит мало что помнила о том, что заставило ее покинуть стоянку, но ей казалось, что это не были духи. Она бы просто оправдала это лихорадкой, при таком жаре ей могло привидеться что угодно.

- Я не думаю, что это были духи.

Санджар помнил, что старик-шаман не согласился с Яшви Угдан, которая оказалась права. Он думал, не было ли связано такое толкование пророчества с тем, чтобы просто поддержать своего хана, даже когда другие начали подозревать, что Берке предал Лис. И с этим Санджару стоило еще разобраться самому.

- А в чем по-твоему было дело? - спросил он у Алахчит.

Он был готов и молчать всю дорогу, но считал, что за разговором Алахчит проще не отключаться, несмотря на её состояние. Ястреб шел спокойно и аккуратно переставлял ноги, почувствовав, что его всадница не в себе. Он был умным конем, в своих лошадях Санджар это качество очень ценил.

Его мысли вернулись к Алахчит. Она была разумной, а тут почему-то вышла в степь одна, не взяв с собой даже верного Оронара-гуая, который подровался бы в любое время. Это казалось Санджару очень странным.

- В дурном сне? - предположила она. Она и сама не могла сказать точно, что это было. - В лихорадке?

Это значило признаться в том, что она действительно неважно себя чувствует, даже она всеми силами пыталась не демонстрировать этого так явно. Но наверняка ее внешний вид говорил сам за себя, и прятать очевидное было бесполезно. Как бы она ни храбрилась, у нее едва хватало сил сидеть прямо, поддерживать разговор, и при этом пытаться удерживать свои мысли на чем-то одном.

- Я не слышу духов, Санджар-гуай, - она покачала головой. Несмотря на близость монгольских кочевников к потустороннему миру, шаманы, те, что действительно владели даром, встречались нечасто. Многие умирали, не пережив инициации в юном возрасте, но Алахчит никогда не слышала о том, чтобы дар проявлялся в более старшем возрасте. Можно было научиться задавать духам вопросы, пытаться их услышать, но это не было в полной мере даром. Алахчит ничем подобным не владела. - И для того, чтобы их понимать, мне требуется помощь шамана.

Она была бесконечно рада, что в ее клане появилась, наконец, Удган, но она пребывала со своей родной семьей не так часто, как хотелось бы Алахчит.

- Меня пугает, что при этом ты встретила тех, кто на тебя напал, - ответил Санджар.

Он боялся, что это - не простое совпадение, и кто-то мог получить контроль над сном или видениями Алахчит, чтобы заставить её выйти ранним утром одну в степь. Он не знал о подобной магии, не умел слышать духов, но не исключал, что кто-то мог владеть и такими навыками.

- Но я надеюсь, что Яшви-Угдан поможет тебе все прояснить, - добавил он.

Потому что в верности шаманки Алахчит он не сомневался. Яшви-Угдан и её муж сделали для Лис очень многое. И были одной из причин, почему Санджар считал, что Великим Ханом должна была стать именно Алахчит, у которой были такие связи что с миром духов, что с сильными непальскими кланами. Любой союз можно было обернуть так, что армия просто не появится в нужное время. Непал далеко, путь долгий, кочевников сложно найти. Верные союзники лишь те, кто предан сердцем. а не словами.

Об этом она не думала, ни в тот момент, когда на нее напали, ни после, когда немного пришла в себя и смогла более-менее здраво рассуждать. А задуматься было о чем, потому что совпадение было уж очень странным.

- У меня нет на это ответов, Санджар-гуай, - Алахчит на мгновение взглянула на своего нойона, что шел рядом. Ей было не так-то просто привыкнуть к статусу Великого Хана, и ехать на коне, когда нойон шел рядом для нее было довольно неловко. Алахчит не спорила лишь потому, что не чувствовала в себе сил сама идти рядом с лошадью, и так вместо часа езды путь заняла бы втрое дольше времени. Она, конечно, была ему благодарна за его заботу, но ее не покидало чувство, что он делает это только из-за своей симпатии и надежды на взаимность. Но сейчас Алахчит не испытывала ничего, кроме благодарности и усталости. Возможно, когда забот станет намного меньше, у нее снова будет время обращать внимание на мужчин, как раньше.

- Нужно поговорить с пленником, - решила она. - И что-то прояснится.

На самом деле у нее не было никакого желания с этим связываться. Но, как и в ситуации с женщиной шакалов, когда ей самой пришлось приводить в исполнение свой приговор, говорить с пленным должна была именно она.

- Есть ли среди Угдан и Боо те, кому бы доверяешь, пока не приехала твоя шаманка? - спросил Санджар.

Он чуть прибавил шаг, и Ястреб пошел быстрее, но столь же аккуратно. До стоянки оставалось все меньше пути, вскоре станут видны гэры. За это время уже хватились Великого Хана, особенно после того, как воины вернулись домой с пленным. И нужно было держать лицо, чтобы никто не заметил, что Алахчит еле держалась на лошади.

- Мы можем сначала приехать в мой гэр, чтобы ты выпила чаю и немного отдохнула перед тем, как идти к пленнику, - предложил Санджар. - Так ты сможешь сразу забрать Салхи, и вернуться к себе с ним.

Он дал ей повод, чтобы не оправдывать этот визит собственной слабостью. Это было очень личным. Тактичнее было не обращать внимания на то, что Алахчит было плохо. Но Санджар считал, что правильнее сказать об этом вслух и дать девушке возможность немного восстановить силы перед тем, как показываться перед остальными.

Алахчит задумалась. Она не очень хорошо общалась с шаманами других кланом, больше с ханами. Шаманы жили и вели себя обособленно, они знали то, что было сокрыто от глаз других, и были преданы своим ханам. Даже сейчас, когда все Лисы стали одной Ордой, до полного объединения было еще очень далеко. И Алахчит не понимала, кому из них можно доверять настолько, чтобы этот разговор остался только между ней и шаманом.

- Тургэн-боо из Асгата, возможно, мог бы меня выслушать, - он был одним из тех, кто поддержал Алахчит практически без раздумий, как поддержал и ее молодую Удган в споре перед битвой и после, при назначении Великого Хана. Алахчит не могла доверять ему безоговорочно, но могла бы задать несколько вопросов, даром, что считала, что в этом нет сильной необходимости.

- В том нет необходимости, Санджар-гуай, - Алахчит не хотела пользоваться добротой Санджар-гуая больше возможного. Выпить чаю и отдохнуть она могла и в своем гэре. - Я хочу привести себя в порядок перед тем, как заниматься делами. Позже отправь кого-нибудь из твоих людей привести Салхи к моему гэру.

Ей нужно было хотя бы умыться и смыть с себя песок и жар, который пожирал ее изнутри. Возможно, кто-то из зайчих сделает ей пару травяных отваров, которые снимут лихорадку и дадут ей силы продержаться весь день до следующей стоянки.

- Я приведу его сам, - сказал Санджар про Салхи.

Он хотел убедиться в том, что Алахчит будет лучшее. После пути под палящим солнцем еще и с лихорадкой ей могло стать хуже. Старые легенды говорили, что духи могут ударить по голове того, кто выходит один в степь в жару. Санджар в эти легенды не верил, но знал, что перегреть голову порой опаснее, чем замерзнуть.

Вдали показались гэры, путь подходил к концу. Ястреб заржал, надеясь, что его услышит кто-то из табуна, и снова прибавил шаг. В степи были люди. Одни отправлялись на поиски, другие возвращались с них. Какой-то мальчишка крикнул, что Великий Хан вернулась, и помчался на своем коне к гэрам, чтобы донести это новость для остальных. Алахчит не было часа три, за это время вся Орда успела переполошиться, и сейчас Санджара даже удивляло, что прежде им никто не встретился по дороге. Но он бы предпочел, чтобы Алахчит могла вернуться к себе не попадаясь на глаза всем остальным Лисам.