Сколько стоит невеста

- В ближайшие дни необходимо отправить разведчиков, чтобы они осмотрели местность возле Улан-Батора, где будет достаточно воды и пастбищ для нового города, - едва ли проходила хоть пара дней, чтобы ханы лисьих племен, все из них или хотя бы часть, не занятая заботами в клане, не собиралась в ее гэре для решения очередных вопросов, конца и края которым видно не было. - Самые быстрые и опытные всадники от каждого клана. Если все пойдет хорошо, до дня летнего солнцестояния нужно будет занять новую стоянку.

Позже дни будут становиться все короче, а ночи - длиннее и холоднее, и тогда подготовиться к зиме на новом месте будет намного сложнее. А к зиме необходимо уже построить новые теплые дома и обеспечить лошадей и стада запасами сена, а людей - запасами еды, воды и топлива.

Кланы не могли кочевать зимой по глубокому снегу и мерзнуть в степи, но Алахчит не хотела и распускать каждый клан, разбрасывая Орду по всей Монголии, тем самым ослабляя Лис и союзные кланы. Поэтому считала важным подобрать место зимовки с таким расчетом, чтобы оно устраивало всех. Она снова прошлась из одного края гэра в другой перед своими нойонами, желая выслушать их встречные предложения.

- Я дам пять человек, - сказал Санджар.

Было мало времени, чтобы обустроить стоянку. И оставался нерешенным вопрос с припасами на зиму, потому что большой табун из-под снега не прокормится, а припасы стоило делать загодя.

- Если их будет мало, найду еще, - добавил Санджар.

Сейчас Орда прокладывала новый путь и должна была подготовить новые стоянки на время летнего пути и на время зимовья. Все это требовало подготовки верного плана. Ошибки в таком деле стоили дорого. Санджар считал, что лисы справятся с этой задачей и смогут кочевать единой Ордой. С каждым годом это будет проще, первые шаги всегда сложнее и опаснее последующих.

Санджар хотел отправить в разведку молодых воинов, которые могли постоять за себя и при этом не успели зазнаться. Они захотят стать героями и сделать даже больше, чем могут.

Алахчит кивала, слушая своих людей. Общей сложностью получался отряд из почти двадцати человек - сильные, молодые воины, каждый из которых великолепно держался в седле и мог за себя постоять, если придется. Алахчит не могла послать с ними кого-то из ханов, все они нужны были ей здесь, поэтому задача на разведчиков возлагалась ответственная и трудная. И она надеялась, что каждый, кому выпадет отправиться в степь, будет понимать важность своей задачи. От них зависела жизнь целой Орды.

- Этого будет достаточно, - решила она, снова поворачивая в обратную сторону, но не успела спросить ханов о том, есть ли у них на примете подходящие водоемы, которые нужно осмотреть в первую очередь в качестве пригодного места для будущей стоянки. Снаружи послышался шум, ржание лошадей, восторженный и возбужденный гомон детей, которые всегда узнавали обо всем первыми, потому что невозможно хранить секреты в месте, где есть дети.

Алахчит посмотрела на полог, которым был задернут вход в гэр вместо входной двери - дни ночи становились все теплее, но не стала выходить из гэра, чтобы лично узнать, в чем дело.

К гэру Великого Хана подъехало несколько верховых всадников. Все они были в своих лучших украшенных дэгэлах, упряжи лошадей тоже были богато украшены вышивкой и орнаментом. К седельным сумкам сопровождающих главного виновника переполоха были приторочены объемные сумки с подарками.

Ильяс Хулагу сегодня приехал свататься к Алахчит-хаан. Сын хана Менгу из Дархана долго готовился к этому дню, собирал сватов и узнавал, что нравится Алахчит-хатун, чтобы свадебные подарки пришлись ей по душе. Среди них были украшения, бумага на пятьдесят голов крупного скота и столько же - на лошадей, традиционный монгольский лук, изготовленный специально на заказ, и, в отдельном украшенном ларце, который жених сразу же взял в руки перед тем, как войти в гэр - шелковый хадак, особый подарок.

- Ильяс Хулагу свататься приехал! - объявил один из сватов, когда вся толпа оказалась в гэре. Ильяс вышел вперед - он был неплох собой и крепок, каким только может быть молодой кочевник, привыкший к дороге и седлу.

- Алахчит-хаан, я пришел, чтобы просить тебя стать моей женой. Прими этот дар в знак моих сереьзных намерений, - Ильяс открыл ларец и двумя руками преподнес его девушке.

Санджар не сразу понял, что творилось у гэра Алахчит, а когда понял, стал мрачнее тучи. Он давно бы приехал свататься к Алахчит. если бы считал, что ей было до этого дело.

Ильяс казался ему дерзким выскочкой, которого хотелось за шкирку выставить из гэра, но не Санджар был здесь хозяином. Он лишь с надеждой взглянул на Оронара, который, как родственник Алахчит, мог на что-то повлиять. Прошлому жениху Алахчит не поздоровилось, а нынешний был больно дерзок. Он был младше Санджара. Тощий, наглый, собрал толпу шумных сватов и считал, что Алахчит-хаан ответит ему взаимностью.

Санджар боялся, что ответит. Но в душе верил, что Алахчит не согласится на это предложение. Он сам не сватался к ней не потому, что считал, что недостаточно хорош для неё. Он был её нойоном, он был ханом едва ли не самого богатого из лисьих племен. И он прямо говорил Алахчит о своих чувствах к ней. Он считал, что она могла отказать всем, но не верил, что она даст согласие другому.

За разворачивающемся в ее собственном гэре представлением Алахчит наблюдала все с возрастающим удивлением, наверняка как и присутствующие в нем ханы. Ей одновременно хотелось рассмеяться от жуткой несвоевременности этого сватовства и того, как торжественно и серьезно выглядел Ильяс Хулагу, и разозлиться, что этот самонадеянный юнец оторвал людей от более важной работы и притащил их всех сюда, когда ее голова занята перспективами нового города, а никак не тем, как бы так половчее отказать очередному жениху, не обидев его. Лисы были гордым народом, и Алахчит приходилось тщательно обдумывать свои слова перед тем, как открыть рот. Когда дело касалось Оронара или кого-то из тех, кого она знала с самого детства, можно было не особо следить за тем, что она говорит, но другие ханы не были к ней столь же снисходительны.

Она жестом остановила дядьку Оронара, который уже было двинулся вперед к сватам на правах единственного ее взрослого родственника, развернулась к жениху и посмотрела на ларец. Он был богато украшен, как и хадак, что покоился внутри на бархатной подложке. Традиционный свадебный подарок, принять его значило принять и предложение замужества.

- Чем же обязана я такой чести? - спросила она, прямо глядя на мужчину. Она с ним никогда раньше даже не разговаривала лично, хотя, несомненно, видела возле его отца.

Ильяс волновался, что Алахчит-хаан высмеет его, сразу отошлет и тем самым опозорит перед отцом и остальными ханами, но отец, которому чаще приходилось видеть ее на советах и собраниях, заверил, что она как минимум его выслушает и уже потом будет принимать решение. Ильяс был влюблен уже много лун, с тех самых пор, как увидел девушку в Тариате, но не решался даже подойти к ней, чтобы заговорить. Он ждал подходящего момента посвататься, и все это время готовил хорошие, дорогие подарки, которые были бы достойны Великого Хана. Та часть в седельных сумках была лишь малой частью всего, что он собирался преподнести Алахчит в качестве свадебного дара.

Но она не ответила ни отказом, ни согласием, лишь задала вопрос, который он вовсе не ожидал услышать, и потому поначалу растерялся, но быстро взял себя в руки.

- Уже много лун я ждал подходящего момента, чтобы открыть тебе, Алахчит-хаан, свои чувства. Я не встречал Лисицы красивее и умнее тебя, Великий Хан, и надеюсь быть для тебя не просто сыном одного из твоих нойонов и нойоном в будущем, но и другом и мужем, - он надеялся, что она оценит его смелость заявить об этом во всеуслышание. Возможно, так у нее будет меньше поводов ему отказать.

Санджар недружелюбно прищурился, слушая слова мальчишки. Тут была целая Орда, не встречавшая женщин умнее Алахчит, это не значило, что к ней следовало свататься, когда она была занята постройкой нового города. Санджару слова не давали, и он молчал, но он очень надеялся на то, что этот жених уйдет ни с чем. Он все же надеялся, что в случае, если Алахчит решит выйти замуж, его кандидатура будет не в числе последних, которые она будет рассматривать.

Сегодняшний жених говорил о своем предложении так, будто Алахчит достаточно постаралась, став Великим Ханом Орды чтобы он приехал к ней свататься. А у самого молоко на губах не обсохло.

Санджар давно говорил Алахчит, что её мужем должен быть тот, кто видит её ханом, и лишь потом женой, потому что это было важнее для неё. Она не была обычной женщиной, которая мечтала бы выйти замуж за богатого мужа и быть при нем. Ей нужен был тот, кто не помешает ей быть собой.

Алахчит вдруг захотелось уточнить, подходящий момент в понимании Ильяса Хулагу - это когда она примерила статус Великого Хана, следовательно, получила в свои руки реально много власти, или он что-то другое имеет в виду? И она лично не считала момент подходящий. Ни сегодняшний день, ни завтрашний, и в ближайшем обозримом будущем таких подходящих дней в ее представлении не наблюдалось для того, чтобы думать о свадьбе вместо того, чтобы думать о делах.

По качеству хадака и украшенному ларцу она видела, что жених не поскупится на богатые подарки. Что готов преподнести в дар сколько-то лошадей, чтобы увеличить табун ее рода, и сколько-то голов скота. Наверняка на этом подарки не закончатся - не все Лисы едва держались на плаву, с трудом выживая, как род Алтан, которому не повезло сразу два раза подряд встать на пути шакальих племен. Племя Хулагу было уважаемым, а отец Ильяса сейчас оглаживал густую бороду, одобрительно посматривая на своего отпрыска. Этот брак принес бы пользу ее клану.

- Я не могу принять этот дар и твое предложение, Ильяс-гуай, - она его не любила. Как можно выходить замуж за того, кого ты не любишь?

Людям свойственно больше всего раздражаться на тех, кто позволяет себе то, чего не позволяешь себе сам. Поэтому Санджара Ильяс бесил несказанно. Своей самонадеянностью, своей неготовностью принять отказ, видом его отца, который будто бы реально верил, что это предложение могло быть принято.

Сейчас Лисы должны были решить, где оставаться на зиму. А не за кого выдавать замуж Алахчит, которой было явно не до того. Санджару стало чуть легче от понимания, что она не приняла дары этого слишком самонадеянного жениха. А ему самому по-прежнему следовало молчать, хотя ему было, что сказать Ильясу: ханы собрались на важный совет, и не следовало отвлекать их от разговоров.

Санджар не мог представить, что Алахчит выйдет замуж за этого мальчишку. Он бы, возможно, мог смириться, если бы она нашла себе более достойного жениха, чем он сам. Более влиятельного, более богатого, более мудрого. Но не этого мальчишку.

Алахчит надеялась, что после ее отказа все, наконец, закончится и она сможет вернуться к обсуждению дел более важных, чем наличие у нее мужа, но упрямый мальчишка продолжал требовал от нее хоть какого-то положительного для себя ответа. Алахчит это не нравилось - не все с таким же уважением относились к ее решению, как Санджар-гуай, который, как она вдруг вспомнила, тоже присутствовал при этой сцене. Она заставила себя не смотреть в его сторону, пусть и было любопытно посмотреть на его реакцию.

- Я уже дала свой ответ. Мое решение не изменится ни сейчас, ни после, - Алахчит злилась, что ей приходится это повторять, хотя она предпочла бы поскорее с этим разобраться. - Я не приму твои дары, Ильяс-гуай, и не выйду за тебя замуж.

Она понимала, что после этого к ней начнут толпы ходить со своим сватовством, потому что каким бы прогрессивным и свободным не хотело быть общество Лис, для многих мысль о том, что женщина не хочет замуж, была до сих пор дикой и несущественной. Тем более, что Алахчит никогда не отрицала необходимости и желания в будущем все же выйти замуж. Но ее будущее явно отличалось от будущего всех тех, кто видел в ней только жену.

- Мое сердце уже занято, и я не потерплю более никаких разговоров о сватовстве и замужестве от кого-то еще.

Сейчас Ильяс понял, что он зря настаивал на своем - Великий Хан начала злиться, и Ильяс почувствовал, как по спине прошлось морозом, хотя в гэре было тепло и даже душно. К нему подошел ближе один из сватов, начал шептать на ухо, что лучше оставить эту затею. Ильяс придерживался того же мнения, тем более, что чувствовал себя опозоренным перед всеми присутствующими.

- Прости, Алахчит-хаан, - признал он, склоняя перед ней голову. Он закрыл ларец и отошел назад. - Я больше не заведу об этом разговор.

Ханы позади переговаривались между собой, Ильяс слышал смешки, и потому, еще раз склонив голову перед девушкой, поспешил покинуть гэр. Он тоже злился, от того, что все так обернулось. Он все еще не мог поверить, что она ему отказала. Он сомневался, что она сказала правду, скорее, чтобы просто отделаться от него. Это было обидно. Он чувствовал себя оскорбленным и искал виноватого - кого угодно, кроме как закрепить вину за собой. Но сейчас ему пришлось вернуться к своему гэру и там со злости зарубить саблей попавшуюся под ноги курицу.

Санджар сдержал улыбку, когда Алахчит повторила свое решение так называемому жениху. Не с первой попытки, но Ильяс все же понял, что ему пытались сказать. Но Санджара больше задела другая фраза: о том, что сердце Алахчит занято. Он взглянул на девушку, но ненадолго, чтобы не выдать себя. Они и так это обсудили несколько дней назад. И Санджар не слал сватов именно из-за того, что Алахчит сказала, что ей сейчас не до свадеб.

Он не знал, сказала ли она это для того, чтобы просто пресечь новые визиты сватов, или у него был какой-то шанс, или её сердце было и вовсе занято кем-то другим. Сейчас была не та компания, чтобы это обсуждать. Иначе он бы уточнил, от кого она бы подобные вопросы вытерпела.

Санджар находился в странном для себя положении. Он любил порядок и определенность, но с Алахчит все было сложно. Он не мог отказаться от надежды быть с ней. но в то же время не смел снова заводить с ней разговор на эту тему.