Визит с опозданием

Вот же упрямый. Хваленая или проклинаемая всеми лисья настойчивость.

Алахчит хотела уже еще раз повторить, что подарок примет только в том случае, если ее клан будет умирать с голоду, чего пока не было, но Санджар-гуай продолжил, и речь снова зашла в ту сторону, которой Алахчит хотела бы избежать. Она намеренно разговаривала с Санджар-гуаем последним из ханов, потому что просто не была уверена в том, что не услышит от него закономерный вопрос. Алахчит была достаточно проницательна по-женски, чтобы знать, что этот вопрос будет задан, рано или поздно. И она малодушно и даже в чем-то трусливо избегала общества одного из Хонгиратов, чтобы обезопасить себя. А последнее полнолуние показало ей, что опасаться было чего.

И теперь нужно было как-то ответить, а у нее, как назло, вдруг пропали все слова из тех, что она знала, а пальцы нервно сжались на подлокотниках отцовского кресла.

- Я понимаю, о каком варианте ты ведешь речь, Санджар-гуай, но мой ответ по-прежнему "нет", - она волновалась, когда оказывалась с ним наедине, и в то же время постоянно заставляла себя не искать его взглядом среди остальных. - Даже если ты - единственный, кто может меня об этом просить.

- Я ни на чем не буду настаивать, Алахчит-хаан, - кивнул Санджар, задержав взгляд на девушке.

Он надеялся, что услышал в её словах то, что хотел услышать. Он понимал, что должен ждать, хотел только сохранить надежду на то, что в этом был смысл. И рассуждал в этом как маг стихии, противоположной знакомому ему с детства Ветру.

- Ответь мне только на один вопрос. Твое сердце занято не кем-то другим? - спросил он.

Ей было не до свадьбы. Он считал глупостью приезжать со сватами в такой ситуации, но хотел знать, на что рассчитывать. И тогда мог ждать сколь угодно долго. Им обоим было чем заняться в ближайшее время, не вспоминая о семейной жизни. Орда должна была найти новый путь, а затем построить новый город. Великому хану в такой ситуации не до свадьбы. Санджару не нравилась лишь неопределенность, когда он не знал, мог ли на что-то рассчитывать в будущем.

Алахчит считала, что в данной ситуации никто не может настаивать и тем более пытаться заставить или продавить ее. Потому что стоит ей только заметить нечто подобное, и она не станет это терпеть. Было все-таки что-то очаровательное в том, чтобы носить шапку Великого Хана. Но ей было приятно понимать, что Санджар-гуая, похоже, единственного вообще интересует ее личное мнение насчет замужества и ее отношение ко всему этому.

- Сейчас мое сердце занято тобой, Санджар из рода Хонгиратов, - честно ответила Алахчит. А мысли - тем, как выжить в степи в будущую зиму, имея лишь людей, лошадей и гэры. Не будь она Великим Ханом, что должен думать в первую очередь о своих людях, она бы давно ответила взаимностью. Алахчит лишь не понимала, к чему все эти разговоры о свадьбе. По-правде говоря, она была не уверена скорее в своих собственных чувствах. - Но я не хочу давать тебе ложных надежд - я не знаю, будет ли оно занято тобой и впредь. Вдруг то, что я чувствую - мимолетное, пустое?

Как можно сейчас говорить о замужестве, если она не знает, что будет завтра. Как можно выходить замуж за одного, думая о том, что может совершать ошибку, полагаясь на быстро проходящую симпатию, а потом брак все убьет и превратит симпатию в ненависть? Алахчит была ветром. И она летела по степи туда, куда хотела.

Санджар почувствовал, как от ответа Алахчит его сердце забилось чаще. Он улыбнулся, хоть и внимательно выслушал не только о чувствах девушки, но и её сомнениях.

- У тебя будет время, чтобы в этом разобраться, - сказал Санджар, стараясь поймать взгляд Алахчит. - Спасибо за твой ответ.

Он не знал, сколько времени нужно будет ждать, чтобы снова заговорить с ней о свадьбе. Сейчас она была занята совершенно другими делами, ей нужно было подготовить клан к первой зимовке Орды. Санджар думал, что после этого станет понятно, появилось ли у Алахчит время на него. И не переменились ли её чувства. В своих он был уверен, его мысли уже давно были заняты Алахчит, и он не видел причин, почему вдруг в его сердце окажется другая.

- Я надеюсь, что когда у тебя будет время для мыслей о свадьбе, твои чувства останутся прежними, - сказал Санджар.

Поначалу Алахчит думала, что сказала про занятое сердце только для того, чтобы пресечь в будущем любые попытки снова отправить к ней сватов, и она могла бы спокойно заниматься своими делами, более не возвращаясь к теме замужества. Но, как бы она ни старалась, она никак не могла выкинуть из головы ту странную и неловкую сцену у озера в полнолуние. Она никогда еще не испытывала ничего подобного, когда сопротивляться влечению было почти невозможно. Когда лицо заливала краской, щеки горели огнем от смущения, голова начинала кружиться от одной только близости Санджара, а колени необъяснимо слабели.

- Я не могу ничего обещать, - ответила она. - И в свою очередь не буду против, если ты встретишь другую лисицу, с которой будешь счастлив и которая даст тебе то, чего не могу дать я.

Алахчит почти что заставила себя это произнести вслух. Она не могла удерживать его подле себя вечно, а уж после разговора с его матушкой и не хотела это делать. Она не могла сказать, когда точно у нее появятся мысли о возможности свадьбы. Лисы не препятствовали свободным добрачным отношениям, если они не приводили к непредвиденным последствиям и внебрачным детям. Но, по-видимому, Санджар-гуай был воспитан несколько иначе.

- Я не прошу никаких обещаний, - ответил Санджар. - Но скажи, если передумаешь. О том, что не готова думать о свадьбе, или о том, что твое сердце занято мной.

Он считал, что так будет правильнее, чем надоедать Алахчит с одной и той же темой при каждом удобном поводе. Санджар прекрасно понимал, что она была единственной женщиной во всей орде, к которой он не мог просто прийти свататься, потому что она ему приглянулась. Конечно, не все невесты лис поголовно согласились бы за него пойти, но он считался завидным женихом: хан своего племени, обеспечен лучше многих, еще не стар и все еще не был женат. Но он не рассматривал для себя вариант со срочным поиском другой невесты, потому что надеялся, что Алахчит ответит ему взаимностью.

Он хотел, чтобы Алахчит была его женой. Понял бы, если бы она надолго отложила вопрос замужества, потому что у Великого Хана есть дела поважнее. И боялся, что найдется очередной жених, слишком выгодный для Орды.

- Я скажу, - пообещала Алахчит. Так будет честно. Она не могла сказать, что ей неприятно внимание Санджар-гуая, скорее, даже наоборот, мысль о том, что она его привлекает, будоражила сердце, но также Алахчит была вынуждена признать, что сейчас это ее скорее отвлекает, чем поддерживает. Когда вместо того, как думать о предстоящей торговле, о делах и строительстве города, она думает о том, как крепко могут обнимать мужские руки. В отношениях она была не сказать, чтобы опытна, и несколько неловких поцелуев за гэром с понравившимся ей мальчиком несколько лет назад не давали полного представления о том, как строятся отношения между взрослыми людьми. И ее понимание сводилось к каким-то излишне романтичным мыслям о прогулках под луной, задушевным разговорам у костра и столь же неловким поцелуям украдкой. Ну и в теории где-то там была свадьба и дети.

- Но я надеюсь, что мы сохраним добрую дружбу, Санджар-гуай, - продолжила она, взглянув на мужчину. Она ему доверяла и, несмотря на то, что иногда старалась избегать его общества, чтобы уйти от неминуемых разговоров о свадьбе, ей было приятна его компания. Она не знала, есть ли в чувствах Санджара какая-то политическая подоплека, и не хотела пока об этом думать.

- Ты всегда можешь рассчитывать на мою преданность и дружбу, Алахчит-хаан, - ответил Санджар.

Последнее время они не раз разговаривали о том, что он не обсуждал с другими. О том, что будет дальше с Лисами, что стоило планировать, каким могло стать будущее Орды. И в понимании Санджара оно было связано с тем, куда Лис будет вести Алахчит. Она была юна, но он верил в то, что ей лучше видно, какие решения будут правильными. Именно поэтому он отдал свой голос за неё, когда выбирали, кому быть Великим Ханом. Алахчит была умна, но при этом не разучилась мечтать. И Санджар не лукавил, обещая ей дружбу, независимо от того, будет ли между ними что-то большее.

- Я ценю дружбу с тобой, - сказал Санджар. - Я не хочу, чтобы ты думала, что всякий раз, когда мы с тобой разговариваем, я думаю только о своих чувствах к тебе. Это не так. И я больше не заговорю с тобой о свадьбе первым. Но всегда буду рад разговору с тобой на любую другую тему.

Алахчит мало кому могла довериться в Орде, кроме людей из своего рода и Садхиру-джи. Она не была наивна, и понимала, что дружба Кобр с Лисами возможна только благодаря браку Яшви-удган, и у принца были весомые причины приезжать в стоянки и жить вдали от резиденции своего клана. Но именно это и гарантировало то, что ему можно было доверять. И Алахчит была бы очень рада расширить круг доверенных лиц еще на одного Лиса. Она могла рассказать Санджар-гуаю чуть больше, чем другим, и выслушать от него дельный совет или возражение, даже если оно могло ей не понравиться.

- Спасибо, Санджар-гуай, - ответила она. Ее успокоило обещание, что они больше не заговорят на щекотливую для обоих тему. Потому что он был прав- каждый раз она ждала от него повторного вопроса, а потому предпочитала просто избегать этого, чем раз за разом повторять свой отказ, за который ей было справедливо неловко, словно она нарушала данное ему обещание, что было далеко не так.

- Ты - хороший нойон, - снова повторила она, как уже когда-то. - Я благодарна тебе за твои советы и твою помощь, но в первую очередь мне нужен друг, а не муж.

- Значит, я буду твоим другом. И буду рад, что в этой роли тебе нужен, - ответил Санджар.

Он считал, что найдет способ, как помочь с ресурсами на постройку города. На это было еще полтора года. Он умел договариваться, он умел быть хитрым и видеть возможности. Орда научится жить нынешним составом, когда стало меньше сильных мужчин и женщин, погибших в боях с шакалами, но больше человек в общей сложности. Лисы умели приспосабливаться и выживать.

- Позволь дать тебе еще один совет, где можно заработать на постройку домов, - сказал Санджар. - Медведи добывают руду и камни, Кобры славятся своими ювелирами. Возможно, эта сделка будет выгодна Садхир-гуаю, а мы заработаем свой процент.

Чем длиннее торговые пути, тем больше денег они могли принести. Потому что у соседей было примерно одно и то же, а у далеких друзей ценились иные товары.

Алахчит задумалась над предложением нойона. Оно было не лишено здравого смысла, но дальнейшее обсуждение нужно было вести уже с Садхиром-джи, а до лета их с Яшви-удган вряд ли стоило ждать в ставке. Она могла бы написать ему письмо, одно ему, и еще одно - его правящему деду, с которым правильнее всего было вести дальнейшие дела. Медведи могли бы считаться богатым кланом, но что толку в этом богатстве, когда не с кем торговать, а потому оно не приносит пользу. Ситуация в Монголии была такова, что малочисленные медведи были живы до сих пор только потому, что шакалы до них еще не добрались. Шаткий мир с падальщиками когда-нибудь себя изживет.

- Пожалуй, мне стоит обсудить это с Садхиром-джи, - согласилась она. Им не нужно слишком много оружия, чтобы оно лежало грузом, и руда по большей части будет идти на продажу. И сейчас Алахчит в голову пришла мысль, которую она бы рада была не думать.

- Ответь мне честно, Санджар-гуай. Ищешь ли ты какой-то выгоды для себя и своего клана в браке со мной?

Она считалась выгодной невестой. Пусть ее клан был небогат и не мог дать богатое и большое приданное, сейчас в ее руках была сосредоточена власть, к которому многие могли желать подступиться поближе, действуя за ее спиной.

Санджар кивнул на словах Алахчит о том, что это стоило обсудить с принцем Кобр, а её вопрос его удивил. Он умел считать, и не видел, какими были бы его материальные выгоды в этом браке. Племя Алахчит было немногочисленным и небогатым, и он считал, что их брак скорее поможет Борджигинам, чем будет выгодным Хонгиратам.

- Прости мою прямолинейность, но, при всем уважении, - начал Санджар, - когда на роль Великого Хана предлагали меня, я сказал, что мой голос за тебя. Если бы мне была интересна власть над Ордой, я поступил бы иначе. Но я считаю, что править должна ты. И ты - единственная женщина среди Лис, брак с которой не означает, что невеста с приданым окажется в племени Хонгиратов. Наоборот, наше имущество окажется в твоем распоряжении. И я надеюсь, что это усилит и твое племя, и Орду. У меня был другой путь. Я мог бороться за власть над Ордой, а после этого свататься к тебе. Если бы искал выгоду, я бы сделал так.

Он считал, что о таких вещах проще говорить прямо, хотя честность в данном случае звучала не слишком уважительно в отношении Великого Хана. Но Санджар считал, что они с Алахчит прямо говорили и о более сложных вещах.

Алахчит усмехнулась. Она не раз сама говорила, что ее род не богат, не силен и не многочисленен, но слышать это подтверждение вслух со стороны было не так приятно. Она могла бы многое сказать о своих мыслях Санджару, но не считала, что может себе подобное позволить. Она так тщательно сохраняла между ними дистанцию на уровне Великий Хан - Нойон, что сама же не могла через нее переступать.

- Мы оба понимаем, что многие отдали голос за меня только из-за союза с Кобрами и Тиграми. Я наблюдаю за тобой и твоими решениями, Санджар-гуай, и вижу, что ты справлялся бы не хуже, а то и лучше.

Как и у многих правителей, не уверенных в своем праве занимать свое место и своем положении, у Алахчит иногда проскальзывали маниакальные мысли, что никому вокруг нельзя доверять, и что каждый пытается ослабить ее и сместить. И ее мысли казались ей вполне рациональными. Лисы были хитры, это никогда не стоило забывать. Она была гарантом союза с кланами Непала, молода и вполне хороша собой, как ей хотелось думать. А политика некоторых могла быть намного изощреннее и извилистее, чем она могла об этом догадываться.

- Но союз с Кобрами и Тиграми - это твоя заслуга. Это ты привела в свое племя Яшви-Угдан, это за ней сюда ездит Садхир-гуай, который мог бы сказать, что после свадьбы жена должна быть при муже, и жить с ней во дворце, а не мотаться в степь, - сказал Санджар. - Это - пустой разговор. Я считаю, что в статусе Великого Хана ты на своем месте.

Он понимал, что многое умел и видел. У него был опыт переговоров, он был хорошим ханом для Хонгиратов. Но Алахчит была намного смелее в своих решениях, а Орда проходила сейчас через такой этап в развитии, когда нужны авантюры, а не проторенные тропы.

- Я хороший нойон. Я вижу, с кем и как вести переговоры, где и как брать деньги, как наладить какие-то дела. Это - ремесло, работа, которую нужно просто уметь делать. А ты видишь, куда вести Орду. Это - талант и искусство, - сказал Санджар. - Если бы я был Великим Ханом, я не стал бы планировать, что вторую зиму вся Орда проведет в домах. Но когда ты принимаешь такое решение, я найду способ, как сделать это возможным. Каждый должен быть на своем месте, Алахчит-хаан.