Одна хитрость хорошо, а две - лучше

Гости просидели над айрагом чуть ли не всю ночь, Алахчит пришлось ждать до победного, пока последнего медведя свои же чуть более трезвые сотоварищи не унесли в выделенные им гэры. У нее шумело в голове - сколько кумыс ни разбавляй, а все равно свое возьмет, и она могла только удивляться, как могут мужчины столько пить, потом устраивать рукопашные схватки, потом снова пить, петь песни и снова пить, громко ругаться и опять пить, и в конце концов почти уснуть за столом. Алахчит и сама уснула, едва только голова коснулась подушки, и наутро проснулась поздно, намного позже обычного.

К обеду она встретилась с ханами, пересчитала выживших в празднестве, пожалела болезных и отправила их отдыхать и восстанавливаться, а еще через пару часов в ее гэр пожаловал жених. Алахчит предложила прогуляться верхом вдоль озера, чтобы разогнать остатки хмеля, и пришла к выводу, что медведь неглуп, хорошо образован и имеет вполне себе четкое представление о градостроении, металлургии и горном деле. И совершенно не разбирается в лошадях. Разговор, хоть и несколько неловкий, не был натянутым, но Алахчит не покидало ощущение сильной тоски. Она была вынуждена признаться самой себе, что медведь - не худший вариант для замужества.

Но вечером она все равно не могла долго уснуть и снова вышла посидеть у костра, кутаясь в шубу, а не платок, ведь согреть ее было некому.

В Орде за считанные дни случилось больше событий, чем за год до этого. Номинжин следила за этим с не меньшим вниманием, что и остальные. Она привыкла здесь жить. Здесь она нашла людей, которых считала семьей, здесь ей помогали, здесь она была готова помогать Лисам всеми силами за то, что приютили её в тот момент, когда ей было некуда идти. Она лучше других чувствовала, что сейчас происходило с Алахчит-хаан, и как только дети уснули, ускользнула из гэра к костру, у которого застала Великого Хана.

- Доброй ночи, Алахчит-хаан, - произнесла девушка. - Можно с тобой поговорить?

Она видела, что ту изводят думы, среди которых нет правильного ответа. Помнила, как сама решала в похожей ситуации, и как платила за это решение. Помнила вороного коня, сильного, пугливого, что мчал её среди ночи куда глаза глядят. И хотела бы, чтобы нынешняя Номинжин могла поговорить с той Манишей Шах.
Посоветовать, предостеречь, помочь.

Облокотившись локтями на колени, Алахчит следила взглядом за пляшущими язычками пламени и раскаленными углями, что покоились в самой середине костра. Обычно ее это успокаивало, потому что давало почувствовать себя сильной - пока горит и будет гореть каждый вечер этот костер, ей хватит сил со всем справиться. Сегодня этой уверенности у нее не было. В ближайшие дни она должна дать ответ Медведю, и выбрать она должна правильно. Сердце подталкивало ее ответить отказом, а разум - согласием. Лисам необходим этот союз, чтобы выжить. искать в степи других магов Земли уже нет времени, да и кто, кроме Медведей и Шакалов?

Алахчит недолго оставалась одна - вскоре к костру подошла Номинжин. Жизнь в степи ее заметно закалила, а кожа покрылась загаром, который сложно было ожидать от особы королевской крови, что старались прятаться в тени и за занавесками паланкинов.

- Доброй ночи, Номинжин, - ответила Алахчит. Он выпрямилась и села ровнее, заметив, что безвольно горбится, словно проблемы тянут ее к земле. Она не знала, хочет ли сейчас остаться в одиночестве или наоборот, не хотела оставаться одна. - Давай поговорим. Сын здоров? Богатырем растет?

- Да, растёт, окреп уже, - ответила Номинжин.

Сын рано родился, оттого поначалу был слабеньким, но в степи быстро набрался сил и сейчас ни в чем не уступал сверстникам. Номинжин считала, что в Орде ему будет хорошо, он будет свободен, хоть и не будет жить во дворце и питаться с серебряной посуды.

- Я знаю, что творится сейчас в твоём сердце, Великий Хан. И знаю, как тебе помочь, - сказала девушка. - Прости мою дерзость, позволь сказать как.

Она не стала бы лезть в душу Алахчит-хаан, если бы не считала, что в силах что-то изменить. Номинжин была названной дочерью Их-чэрэн гуая, которая занималась детьми и помогала матушке Чаалун по хозяйству. Маниша Шах была хорошо образована и более-менее разбиралась в политике. Медведи были необходимы Лисам даже больше, чем в своё время Кобры Рысям.

Алахчит порадовалась - здоровые, крепкие дети всегда были хорошим будущим. И она, как Великий Хан, должны была обеспечить им это будущее, чтобы было где расти, что есть и куда стремиться. Даже если сейчас Алахчит не хотела выходить замуж, она всегда знала, что когда-нибудь она встретит мужчину, с которым ей захочется провести всю дальнейшую жизнь, и хотела, чтобы от этого мужчины она родила детей. Для нее это было нормальной и правильной картиной ее жизни. Но она никогда не думала, что замуж выходить придется.

- Я не знаю, что творится в моем сердце, а ты знаешь? - спросила Алахчит, но тон ее не был рассерженным, скорее, в нем было любопытство. Она вспомнила, какие обстоятельства послужили причиной тому, что Номинжин все же оказалась там, где была сейчас - покинув родной дом и сбежав в степь, где ей пришлось забыть свое прошлое и начать новую жизнь. Жалела ли она?

- Расскажи, чтобы я тоже знала, - попросила она. В конце концов, она может хотя бы выслушать. А ужепотом решать, следовать совету или нет.

Алахчит понимала, о чем говорит Номинжин. До тех пор, пока на тебя будут давить с решением, вынуждая его сделать, оно не будет твоим собственным, и, каким бы ни был выбор, ты всегда будешь себя за него винить. Сейчас она разрывалась между необходимостью согласиться на этот брак ради Орды, которой был нужен этот союз, какая бы высокая цена не была на него назначена, и желанием отказаться, потому что она не любила этого Медведя. Быть может, он будет хорошим ханом, мужем и отцом для детей, но Алахчит не представляла себе, как можно каждое утро просыпаться, да и вообще спать с ним в одной постели, рядом с человеком, к которому ты ничего не чувствуешь.

- Но я должна поступать так, как правильно для Орды, а не для меня, - ответила Алахчит. - От меня ждут именно этого. Правильно будет сохранить союз с Медведями и сделать Орду сильной. От этого зависит жизнь многих людей, тех, кто доверился мне настолько, что выбрал Великим Ханом.

Знала ли она, что ей придется забыть о себе и думать только о благополучии всех Лис? Да конечно знала. Но знать и столкнуться на самом деле - оказывается, совершенно разные вещи.

Номинжин обдумала все до этого разговора, и теперь просто выбирала слова, чтобы рассказать Алахчит-хаан все то, что решила.

- Дай мне два дня, и я уведу у тебя жениха, - сказала девушка. - Как зять Их-Чэрэн гуая он останется нашим союзником, а может и будет жить с Лисами. А его родня, чувствуя перед тобой вину, будет сговорчивее в торговле. Что скажешь, Алахчит-хаан?

У Номинжин был ребёнок, но она знала, что здесь к этому относились куда проще, чем в Непале. Она была воспитана как принцесса, которую правильно выдадут замуж. Она умела вести себя с мужчинами. А медведь, который сватался к Алахчит, был человеком неплохим. Номинжин считала, что уже научилась разбираться в мужчинах.

Она не смотрела на Лисов, не отвечала взаимностью тем, кто хотел познакомится с ней ближе, потому что считала, что на мужчину нужно слишком много сил и времени. Но была готова пойти на это для того, чтобы помочь клану, который её спас.

Алахчит многое пришлось передумать за этт дни, чтобы найти способ избежать нежеланного для себя замужества, но то, что предложила Номинжин, даже в голову ей не приходило. Она не могла себе представить, что делает что-то подобное тому, как поступили Менгу и Унур, подослав к Санджару зайчиху. Чем она тогда будет отличаться от них? Алахчит была хитрой, но эта хитрость никогда не переходила в подлость.

- Два дня? - с сомнением переспросила она. - У тебя что же, приворотное зелье припасено специально для таких случаев?

Но это все были шутки. Но по виду Номинжин было заметно, что как раз она таки и не шутит. Небо, она и правда была настроена серьезно.

- Не понимаю я тебя, Номинжин. Ведь ты его не любишь, каково будет потом всю жизнь с нелюбимым прожить? Да и нечестно это, подставлять Есугэя. Он зла не хочет.

Она была еще несколько наивна и хотела всегда и во всем поступать по чести. Только так можно было добиться уважения у гордых Лис.

- Когда-то я была принцессой, - ответила Номинжин. - И мне бы хватило дня.

Она видела, как вели себя зайчихи, которые искали себе женихов среди лисов. Это было смешно и нелепо. Нацепят все лучшее сразу, раскрасятся как для близоруких, а женихи толпами не бегают. Как торговки на базаре, разложившие свой товар. Номинжин была воспитана иначе. И знала, что при поддержке Алахчит добьётся своего.

- Я не верю в любовь. Я верю в честность, преданность, доброту, но не любовь. Она проходит, как туман, в потом ты видишь либо чудовище, либо того, кто станет для тебя родным, - сказала Номинжин. - Я не хочу ему зла. Не надо будет заставать нас наедине в одной кровати. Я хочу, чтобы он был моим мужем, и чтобы ему было здесь хорошо. Когда туман в его голове развеется, я буду ему хорошей женой. Медведи похожи на Лис, они слушают сердце. Если он решит, что сватаясь к тебе обманет тебя и себя, он откажется от своего предложения.

- Мужчины в Непале так слабы перед женщинами? - с любопытством спросила она, и на мгновение в ней выглянула та самая Алахчит-хатун, а не Алахчит-хаан, какой она была до того момента, как все завертелось, и любимыми развлечениями Алахчит было с утра до ночи обсуждать мужчин, наряжаться перед зеркалом и кокетничать с парнями. Она никогда при этом не задумывалась, что испытывают парни, когда попадают по перекрестье этих взглядов, улыбок и поворотов головы, для нее это было игрой. Наверное, она думала, что для них это тоже игра. Глупая дурочка.

Но ведь она тоже в каком-то смысле принцесса. И не хуже непальских красавиц в шелках и жемчугах. Алахчит вдруг испытала чисто женский азарт посоревноваться с Номинжин, чтобы понять, кто из них может одержать победу над огромным и кажущимся неприступным Медведем, но вовремя одернула себя. Это игра на политическом уровне, а не забавы двух заскучавших девиц, которых, по хорошему, за это нужно бы выдрать крапивой. Да и что ей потом с этим Медведем делать?

- Я уговорила Есугэя дать мне несколько дней на раздумья. Если ты сможешь обратить его внимание на себя в эти дни, я не буду тебе препятствовать. Если не получится - не страшно. Но нам не нужны скандалы и новые слухи.

Два дня - небольшой срок. Алахчит не думала, что у Номинжин что-то и правда получится, но это была попытка ухватиться за соломинку.

- Мужчин в Непале проще смутить, - отметила девушка. - Они не могут касаться невест до свадьбы. И даже муж с женой не могут держаться за руки на людях.

У кочевников все было проще. Дружеские прикосновения и объятия никого не смущали. И никто не смотрел с осуждением на Алахчит-хаан и её нойона, которые проводили время вдвоём, не будучи женатыми.

- Ты мне поможешь, если в эти дни будешь наряжаться и краситься, - добавила Номинжин. - Ты очень красива, Алахчит-хаан, а так он будет считать, что не знает тебя настоящую.

Она не собиралась спорить с Великим Ханом в том, кто из них краше. Алахчит-хаан обладала той роскошной уверенной красотой женщины, которая не обжигалась о собственные чувства. Она умела наслаждаться пониманием того, что молода и красива и не обделена вниманием поклонников. Для Номинжин умение быть привлекательной было обоюдоострым оружием, которое она старалась держать подальше.

Алахчит было бы очень интересно поподробнее послушать про обычаи другой страны, если бы в этот момент ее голова не была забита многочисленными проблемами, так что она никак не могла избавиться от мыслей о том, как ей поступить с Есугэем, с Менгу и Унуром, и что будет с их отношениями с Санджаром, когда он вернется. Но она опасалась даже загадывать до тех пор, пока что-то не решится с Медведем. Она по-прежнему не хотела выходить замуж даже ради того, что от нее, наконец, отстали со своими притязаниями. Номинжин могла не верить в любовь и считать, что ее на самом деле нет, но для Алахчит ее наличие в отношениях было важно.

- Хорошо, если ты считаешь, что от этого будет толк, - согласилась Алахчит. Она любила красивые вещи и одежду, но в повседневной жизни предпочитала более простые наряды, хоть и ярких цветов. Наряжалась на праздники, как и остальные женщины, но она не считала, что делает это ради мужчин. Ей просто нравилось чувствовать себя красивой, в дорогой нарядном платье, что можно было любоваться собой в зеркале. А верхом хорошо ездить и в обычном дэгэле, ради чего изводить шелка?

- Что еще мне стоит сделать?

- Быть занятой делами и мыслями о делах, - Номинжин улыбнулась.

Она хотела помочь Алахчит и Лисам, а медведь казался ей достойным человеком. Номинжин знала, что такому отказать куда тяжелее, тем к тому, кто неприятен и кажется мерзавцем. И Алахчит-хаан стояла перед очень сложным выбором, от которого Номинжин хотела её избавить.

- Можешь предупредить Их-Чэрэн гуая, хотя бы намекнуть ему? - спросила девушка.

Во всей этой авантюре она боялась того, что названные родители отвернутся от неё, решив, что она отплатила злом за добро. И не знала, как сказать Их-Чэрэну и матушке Чаалун о том, что хочет помочь, а не навредить Великому Хану.

Номинжин знала, что мужчины не ценят внимание, уделённое им, им важно внимание, уделённое ими. И хотела использовать это для того, чтобы через два дня дня медведь отказался от сделанного им предложения, решив, что другая женщина ему важнее и ближе.