Вспомнить всё

Маркус внимательно смотрел на девушку. Когда-то давно, это было очень много лет назад, он узнал о существовании ментальной магии. Кажется, тогда сестра испробовала на нем свои штучки, а через несколько лет он пытался сам использовать магию для того, чтобы предупредить девушку об опасности. Цэрин Лхаце, так ее звали, угрожала опасность в лице, как он предполагал, Джуна. Вспышка, и неожиданно появились пионы, которые он совал девушке, признаваясь ей в любви. Еще одна вспышка, и вот он стоит около мальчишки, который пытается убить себя. Вспышки. Много вспышек, и от них начинает болеть и слегка кружиться голова. Маркус мотнул головой и отпил немного воды. Отвел взгляд и посмотрел на блюдо.

- Мозг не изу-чен. Он мо-жет гене-ри-ро-вать собы-тия, выда-вать жела-емое за действи-тельное. И нао-бо-рот. Но ча-ще все-го он унич-то-жает действи-тель-ное, и че-ловек по-том не помнит, что было. Страх - самый глав-ный враг чело-века. Под действи-ем стра-ха мы де-лаем что-то, а по-том память не сохра-няется. На пар-ков-ке вам было страш-но, когда зве-рь поца-ра-пал вас. Вы не пом-ни-те, что было с ва-ми в ма-ши-не. Вероят-но, ночью вам прис-нилось что-то нео-быч-ное. Или вам ка-жет-ся, что вы видели что-то стран-ное на пар-ковке.

Маркус снова посмотрел на девушку, потом кашлянул, надеясь, что она поняла если не его мысли, то хотя бы его речь. Он чувствовал, что девушка пытается выпотрошить из него все, что он знает, но не был уверен, что сказать "я превращаюсь в гиену, а в вас сидит пантера" будет правильно. Потому что тогда его заберут в психушку. И ее тоже, если она подтвердит. И Таяму, так как он видел гиену. И отца. Не, он ничего говорить прямо не будет.

В какой-то момент диалог стал стремительно уплывать совсем не в ту сторону. Агирре не только игнорировал все её выпады, но и, пользуясь перешедшей к нему ролью ведущего в разговоре, понёс совершеннейшую ахинею с целью либо запутать Судзуки, либо докопаться до того, к чему сама Юми прикасаться категорически не хотела. Откуда он вообще знает о том, что у неё в голове? Причём, такое ощущение, что знает лучше, чем она сама. И зачем ему это?

- Конечно, я испугалась, и сильно. Не вижу причин этого скрывать: моя реакция была единственным, что за тот вечер можно назвать нормальным. - отведя взгляд от лица Маркуса, Юми наконец принялась за кордон-блё, который на первый взгляд хотя бы немного напоминает нормальную еду. Несмотря на все старания держать себя в руках, в голос полукровки всё же прокрались едва слышимые нотки раздражения. - А снов за последнее время никаких не припомню. Какое это имеет значение, уважаемый сеньор? Наша встреча всё-таки не похожа на приём пациента сомнологом, однако я с детства плохо сплю, знаете ли.

Последнее утверждение не было правдой - точнее, не совсем. В школьные годы Юми действительно ходила как в воду опущенная, невольно косплея панду или закоренелую наркоманку глубокими тенями, залегающими вокруг глаз. Но сейчас, находясь в отпуске, Судзуки спит без задних ног и каких-либо сновидений по многу часов. Кошмары тоже ушли, хотя Судзуки сильно опасалась, что после нападения дикого животного они заиграют красками гораздо ярче и о спокойном отдыхе придётся вообще позабыть. Новый режим дня, а также обозначившиеся наконец (третий десяток на исходе, давно пора) пищевые предпочтения и склонность к здоровому питанию полукровку вполне устраивали - приятно чувствовать себя полной сил. Чего вспоминать о каких-то заскоках подсознания? Теперь осталось только придумать, как потом совмещать новые привычки с работой, ведь отпуск, к огромному сожалению, не бесконечен.

У Юми, сдвинутой Маркусом в угол ринга и почти лишённой свободы манёвра, есть ещё одна карта - но разыгрывать её опасно, она повёрнута рубашкой вверх даже для обладательницы, и может оказаться как старшим козырем, так и мелкой двойкой. Самое главное, что Судзуки пока не понимает, какую пользу или вред для себя она может извлечь, достав сомнительную карту из рукава. Среди смазанных и нечётких слайдов, оставшихся в памяти после нападения маньяка, прячется один очень занятный и вместе с тем пугающий: Судзуки ясно помнит, что зверь на парковке был не один, и никакой "сеньор Агирре" пятнистую кошку от её машины не отгонял. Там был только Таяма, и в его версии произошедшего есть огромная дыра.

Девушка нервничала, и Маркус незаметно усмехнулся. Хотя ничего забавного и веселого в этом разговоре и встрече не было. Молодой человек не знал, что говорить дальше. Если он расскажет что-то про события на парковке, то она может покрутить около виска, и его заберут. Значит, надо рассказать что-то такое, чтобы с одной стороны показалось адекватным, а с другой вызвало какие-то воспоминания, мысли или еще что-нибудь такое, и Юми спросила бы о своей способности.

И, к сожалению, это было сделать очень трудно. Потому что его способность говорить ненормальная.

- Да нет. Я не сом-но-лог, но раз вам ни-че-го стран-ного не снит-ся, то может бы-ть вы от-вети-те на мой воп-рос? Вы виде-ли что-то стран-ное на пар-ков-ке? Я могу попро-бовать вам под-ска-зать. Вы ви-де-ли не од-но-го зве-ря? И ве-роят-но, в сало-не ва-шей ма-ши-ны вы уви-дели что-то стран-ное и нео-быч-ное? Ца-ра-пины? Шерсть?

Сказав это, молодой человек выдохнул и принялся за второе, тщательнейшим образом разделяя зразу, а потом очень тщательно жуя кусок, наслаждаясь достаточно приятным вкусом.

Маркус прожевал кусок куриной зразы и подумал, что где-то в телефоне есть пара-тройка фотографий из Африки. Джун тогда забрал его телефон и по приезду в Пекин отдал ему. Маркус пользовался им, но редко просматривал фотографии. Их было немного, и о них он знал. И были еще фотографии из Африки. Молодой человек аккуратно промокнул рот салфеткой и достал мобильный телефон из кармана. Положил на стол.

- Да, сеньо-ритта, я убе-дил-ся, что вы лю-би-те, когда вы-ли-за-на ваша ма-шина. Но неу-жели ни-чего вас не насто-ро-жило, ког-да вы осмат-рива-ли са-лон? Может быть, там бы-ло что-то такое, что не под-дает-ся разум-ному объяс-нению? И вы прос-то бои-тесь, что, если вы об э-том кому-то ска-жете, то попа-де-те в пси-хуш-ку? Ведь так? Я прав?

Договорив, Маркус вздохнул и разблокировал телефон. Попытался найти нужные ему фотографии. Он не умел читать мысли (нет, когда-то он учился, но сейчас не связывал свою жизнь с магией), но ему казалось, что девушка догадывается, к чему он клонит, но боится узнать всей правды. Что же, он попробует ей помочь. А вот и фотография.

- Да нет, вы оши-бае-тесь. Я и есть зве-рь. Ка и вы, и тот чело-век, кото-рого не успе-ли пой-мать. Как мно-го людей, нссе-ляющих этот ша-рик. Я могу дать вам от-веты на ва-ши воп-ро-сы. Не бой-тесь ме-ня, Юми. Вам надо боять-ся то, что скры-то внут-ри вас.

Маркус старался сделать свой голос таинственным, тембр прохладным. Он слишком поздно заметил, что назвал девушку по имени, но вида не подал. Поймал ее взгляд и слегка прищуренно посмотрел на девушку.

Старшая Судзуки - не Ехидна, которая выйдет из затруднения, чего бы ей это ни стоило. Она создана решать чужие проблемы, но так и не научилась справляться с собственными. В своей зоне комфорта, любовно очерченной и ревностно оберегаемой годами, Юми привыкла править безраздельно и сделает всё, чтобы оставаться царём горы и впредь, не пуская никого и ничего внутрь. Но если её всё же насильно спихивают с вершины, а жизнь диктует свои правила игры, не щадя и не спрашивая на то разрешения, крепкий бетонный бункер может дать трещину, приоткрыв замурованное в нём много лет назад. Нет, не пантеру - она в нём пока всего лишь недавний гость, живущий на птичьих правах. Немного другое.

Помимо чёрного ягуара - настороженно замершего, готового к стремительному прыжку или бегству и внимательно наблюдавшего сейчас за человеком-гиеной откуда-то из глубин мозга полукровки, сквозь разноцветные радужки глаз и пустые, ничего не выражающие линзы - внутри Юми прячется кое-кто ещё. Затравленная слабая школьница, ногой вытолкнутая из класса и упавшая в школьном коридоре во время обеденной перемены. Она не успеет подняться: следом вылетит тяжёлый портфель, попав в голову и снова сбивая маленькую девочку с ног. Хлопок раздвижной двери отсечёт её от взрыва смеха, и светловолосой пятиклашке останется только глотать слёзы обиды и боли, вставая, съёжившись в обнимку с портфелем, с пола около стены. Плакать некогда, пообедать можно и во дворе; из школы нужно везти домой знания и лучшие оценки среди потока, а не синяки с размазанными соплями. Другого выхода просто нет. Ведь она - пример для сестрёнки. Не для этой лохматой самовлюблённой идиотки, она безнадёжна - для Сан, у которой самая лучшая, самая сильная старшая сестра, да ещё будущая наследница отцовского дела. Его тоже нельзя подводить.

- Какая вам разница? - резко вскакивая на ноги и чуть не опрокинув кресло, Юми со стуком упёрлась ладонями в стол, сразу же собрав на себе взгляды гостей ресторана. Агирре, ничуть не стушевавшись, вместо ответа протянул телефон, на экран которого та взглянула лишь мельком, разворачиваясь в сторону выхода. - Это не ваше дело! Я.. вы... да как вы смеете?! Это по вам плачут психиатры! Вы псих, чокнутый!

Не повернувшихся к ней лиц, не слыша тихих комментариев и не оборачиваясь - позади, словно черпая информацию прямо из самых тёмных закоулков её памяти, косноязычный паренёк с лёгкостью собрал пазл, добавив недостающие детальки - Судзуки на бегу не глядя швырнула на стойку администратора несколько крупных купюр, низко опустив голову и безуспешно пряча лицо. Спустя пару десятков секунд снаружи раздался рёв двигателя, сопровождаемый визгом автомобильных шин.

Давя на педаль газа и закусив нижнюю губу, Юми пыталась выбросить всё из головы - тщетно. В глазах щипало, и сейчас виной тому не усталость от линз: хафу не могла понять своих чувств. В гораздо более сложных, на первый взгляд, ситуациях уже доставалось Сугино, Таяме, возомнившему из себя невесть что, десяткам других людей, но сейчас она ничего не смогла противопоставить словам гайджина, чья безумная логическая цепочка сама встраивалась в события последних недель, словно влитая. Да что там недель, лет - кошмары внезапно стали явью. Хотелось рвать и метать, злиться и на себя, и на чокнутого Агирре; разбиться в лепёшку, резко выехав на встречку - или расплакаться, спрятавшись под рулевой колонкой. Как в первом классе, под партой: тогда тоже весь мир обернулся против неё, в какой-то момент сойдя с ума.