Удачный кадр

- Генетика для моей мамы была вообще темным лесом, - хмыкнула девочка, которой генетика более-менее нравилась. По крайней мере, задачки она могла решать, правда не все. Хотя как это связано с математикой девочка не представляла. - Но чтобы изучать генетику и разбираться в ней не нужно знать высшую математику. Или тригонометрию. Все эти синусы, гиперболы, интеграллы... Зачем они вообще нужны? - с негодованием закончила Томико.

Пока мальчик из старшего класса фотографировал беговую дорожку, залитую солнцес, девочка перебрала учебники и все сложила более аккуратно.

- Ну, разве будет нормальная девочка изучать внутреннее строение рыб, лягушек и всяких насекомых, когда все остальные красятся, рассуждают о мальчиках и ходят на дискотеки? - Вздохнула девочка. - Вот я и не удивлюсь, что ты тоже посчитаешь меня ненормальной.

Наоки привык, что его взгляд на вещи сильно отличаются от взглядов ровесников, поэтому ничуть не удивился словам Томико. Она не видела в математике той красоты, что видел он, и не понимала того, что он пытался до нее донести, считая высшую математику бесполезной. А раз так, юноша решил просто больше не поднимать эту тему, поскольку каждый имел право на свое мнение, и окружающие не были обязаны подстраиваться, стараясь лишний раз его не обидеть.

- Понятия не имею, каких девочек можно считать нормальными, и что они должны делать. - Наоки окинул новую знакомую внимательным взглядом и пришел к выводу, что выглядит как вполне себе обыкновенная девочка: две руки, две ноги, одна голова и школьная форма. Такой и должна была быть ученица старшей школы. Все же остальное - способности и увлечения, могли варьироваться любым способом, если, конечно, Томико не стала бы переходить с потрошения лягушек на аналогичные действия с людьми.

- Ты передумала заниматься? - решился уточнить Наоки, видя что все учебники и тетради, которые он так старательно нес до стадиона, исчезли в рюкзаке девочки. - Если я тебе мешаю, то скажи.

Посчитав, что раз уж дело пошло таким образом, маячить перед глазами Томико не стоит, Наоки решил для начала забрать свой собственный рюкзак, оставленный на произвол судьбы. Повезло еще, что в этот раз он нашел свою собственность первым, и в нее не успели напихать всякой дряни, как это было пару недель назад, когда несчастный рюкзак, как это нередко бывало, оказался брошенным забывчивым хозяином.

На некоторое время на стадионе повисло молчание, какое-то неуверенное и тяжелое. Томико думала, не могла ли она обидеть молодого человека своими высказываниями о математике, и, честно, не нашла ничего такого, что могло бы оскорбить его. Все-таки есть люди, которые разбираются в математике, а есть те, кто не разбирается в этом. Да и после некоторых событий на острове у Томико пропало всяческое желание изучать этот предмет, и делала она его, что называется, из-под палки. Потому что мысль, что учитель ее оставит одну в классе после уроков, чтобы позаниматься с ней, приводила ее в ужас. И, конечно, она внешне старалась сохранить невозмутимый вид, стоя у доски и пытаясь под гогот и улюлюканье одноклассников, пытаясь решить какую-нибудь задачу.

Она вздрогнула и мотнула головой, чтобы откинуть эти неприятные мысли. Услышала вопрос молодого человека и яростно замотала головой.

- Нет-нет, ты... не мешаешь мне. Это не так важно, позаниматься я могу и дома. Мне хотелось бы, чтобы ты стал моим другом. У меня совсем тут нет друзей. - Ляпнула Томми и хмыкнула. Щеки налились смущенным румянцем, и она отвернулась.

Если и до этого их разговор строился с ощутимыми паузами, то после предложения дружбы Наоки и вовсе немного "подвис", настолько неожиданными ему показались слова девочки. На его памяти так открыто дружбу ему предлагали только в садике. Хотя после третьего класса младшей школы перестали предлагать вообще, по большей части стараясь держаться подальше от своеобразного мальчишки, не слишком хорошо понимающего шутки. А тут первогодка, которую он видел первый раз в жизни, на полном серьезе говорила настолько странные вещи, разрывая, тем самым, все имеющиеся у него преставления о мироустройстве.

- Эм... Не то, чтобы я был против, - адекватно отреагировать на такое предложение оказалось даже сложнее, чем Наоки предполагал. - Просто ты же меня совсем не знаешь. Сомневаюсь, что со мной может быть особенно интересно.

Судя по отзывам одноклассников с ним не было интересно вообще, а в потрошении лягушек Ватанабэ был, мягко говоря, не силен, а потому не мог составить на эту тему сколько-нибудь занимательную беседу. Но если Томико подразумевала под дружбой что-то еще, он вполне мог на эту тему и подумать, поскольку мать постоянно проводила с ним воспитательные беседы, призванные научить его сходиться с людьми, которых в последнюю пару недель стало как-то до неприличия много.

- Боже, так глупо получилось, - пробормотала Томико, не смея посмотреть на старшеклассника, которого никогда раньше не замечала. Было забавно, если бы они в школьной столовой сидели за соседними столами, а она не обращала на него внимания. А сейчас своими высказываниями о дружбе она вообще поставила его в неловкое положение.

Хотелось провалиться сквозь землю от стыда. Потому что молчание казалось слишком длинным и оттого невыносимым. Томико настроилась на то, что он назовет ее дурой и уйдет. Потому что только такая недалекая дура как она может задавать такие вопросы первому встречному. Это как, например, если бы мама сама поехала искать папу и с бухты-барахты сказала ему о существовании дочери. Хотя так оно и было, только это сама Томми нашла папу. Ей помогли найти правильное отделение полиции. Томико хмыкнула.

Но шагов не было, а наоборот раздался голос. Томико повернулась и еще сильнее покраснела.

- Ну, мы могли бы познакомиться, - пробормотала девочка. - Ой, Наоки, а у нас есть общее. Ты любишь фотографировать, а я люблю фотографироваться. Я могу тебе позировать. - Проговорила она скороговоркой, а потом закрыла лицо рукой от осознания того, что произнесла. Это фиаско...

Наоки нередко попадал в неловкие ситуации, но обычно неловкими они, по большей степени, оказывались не для него, а для других. Но вот сейчас юноша впервые за долгое время испытал желание закопаться в землю по самую шею, а может и еще глубже, лишь бы только не комментировать последние слова Томико о любви фотографироваться. Врать он категорически не умел, а правда в этой ситуации могла прозвучать сродни отказу от предлагаемой дружбы, что по мнению самого Наоки являлось непростительной грубостью. По крайней мере, непосредственно в этой ситуации, когда слова Томико звучали на удивление искренне и, вполне вероятно, скрывали за собой обычное человеческое желание обзавестись хоть какой-то компанией.

- Я не фотографирую людей... - Как и обычно честные слова юноши прозвучали резковато, поэтому Наоки сразу попытался объяснить свою позицию. - И тут дело не в тебе. Ты выглядишь очень хорошо и интересно, просто сфотографировать человека трудно. - Объяснение выходило достаточно путаным, что раздражало самого юношу, предпочитающего простоту и понятность. Но поскольку оно касалось сложных материй, приходилось довольствоваться тем, что и как выходило.

- Я могу сфотографировать красивый пейзаж, и он останется таковым на фото, но с человеком, если именно на нем делать основной акцент, все намного сложнее. Он слишком многогранен и поймать в кадр именно его, а не какую-то бледную тень, очень трудно. - Высказавшись Наоки облегченно выдохнул, хоть из его жалких попыток выразить свои мысли Томико могла не понять и половины.

- Но, если что, я совсем не против знакомства. - Юноша не забыл, по какой именно причине было озвучено их якобы сходство, которое, как оказывалось, сходством совсем и не являлось. И пусть он понятия не имел, что может из себя предлагать дружба с девочкой-первогодкой, был готов попробовать начать хотя бы с каких-то простых ритуалов: здороваться и перекидываться парой фраз при встрече, садиться рядом в школьной столовой или делать еще что-то из той же серии.

Кажется, Томми поставила старшеклассника в неловкое положение, притом не один раз. Девочка краснела, щеки были, наверное, красными как перезрелый томат. Она не знала, что делать, как быть с ним, но не была уверена, что надо что-то говорить. И в то же время не было уверенности, что молчание ничего не усугубит. Хотя дальше усугублять было некуда. Томми и без того была в самом ужасном и унизительном, как ей самой казалось, положении.

И она не знала, что отвечать ему на его слова о том, что он не любит фотографировать людей. Хотя половины было непонятно.

- Но ведь бледная тень - это же не призрак? - Спросила девочка. - А ты веришь в призраков? Я вот не верю. Все это не иначе как с головой проблемы, мне кажется. Я верю в науку, а наука отрицает призраков.

Ну да, о чем еще можно поговорить со старшеклассником в первый день знакомства? Конечно, начать с "давай дружить" и закончить разговорами о призраках. Кажется, одноклассники не просто так называют ее немного странной.

Наоки не мог похвастаться большим опытом долгих приятельских бесед с девочками, но даже при таком раскладе для него не составило труда понять - все что говорила Томико заметно отличалось от речей типичной школьницы. Ни одна его одноклассница не признавалась в любви к потрошению животных, не предлагала дружбу и не перескакивала с разговора о фотографиях на призраков. И пусть сам он не имел ничего против нестандартного мышления, юноше понадобилось какое-то время, чтобы собрать в голове несобираемое и понять, что же именно девочка ожидает от него услышать.

- Нет, не верю. - После затянувшейся паузы Наоки все-таки сообразил, что отвечать на заданные ему вопросы. - Я вообще не привык верить во что-то, не поддающееся хоть какому-то логическому объяснению. Что же до бледной тени - мне трудно объяснить, но люди, которые получаются на фотографиях, не очень похожи на себя реальных. Хотя это только мое мнение. Нет ничего плохого в том, чтобы фотографироваться.

Его собственные фотографии в основном ограничивались официальными документами и, так называемой, школьной летописью, поскольку школьная жизнь предполагала возможность время от времени попадать на какое-нибудь фото. Кроме этого регулярно фотографировала Наоки только мать, предварительно заставляя обрядиться в лучшую одежду, а после мучая бесконечными попытками изобразить сына каким-то другим человекам. Кем-то более привлекательным и открытым, что, по итогам, всегда приводило к достаточно плачевному результату из-за его излишней скованности и умения изображать на камеру исключительно кривые и неестественные улыбки.

- Ты странный, - ляпнула девочка, понимая, что краснеть уже некуда. - То есть ты нормальный, но странно, что тоже не веришь в призраков. Все мои одноклассники, да и прошлые тоже, верили в призраков. А про людей... да, я поняла. Хотя обычно то, что получается на фотографии, в жизни примерно такое же. Безмозглое самодостаточное чудище. Естественности в людях нет, мне кажется. Я про своих одноклассниц, которые крутыми себя считают.

Томико посмотрела на лестницу, с которой упала, показала язык воображаемым одноклассницам, а затем посмотрела на часы. Наверное, она отвлекла Наоки, и у него есть дела. Может быть он хотел пофотографировать что-то еще. Или побыть в тишине.

- А я тебя не отвлекаю? Мне уже скоро домой надо, - сказала Томико и подумала, зачем ему знать, что ей нужно домой. Но сказанного не вернешь. Томико вздохнула.

- Да, я знаю, что странный, - не стал Наоки спорить с определением Томико. Что-то подобное он слышал в свой адрес много раз и этот момент уже давно принимал за аксиому, пусть девочка на его странности не остановилась, своими рассуждениями вывернув все на другую сторону. Но даже с учетом ее слов факт оставался фактом - ученик 3-В Ватанабэ Наоки заметно отличался от своих сверстников, не самым лучшим образом вписываясь в коллективистское японское общество.

- Нет, не отвлекаешь. Но раз тебе нужно домой, то иди. Я и сам скоро пойду на дополнительные занятия. - Как ученику выпускного класса, Наоки приходилось заниматься до самого позднего вечера, особенно с гуманитарными предметами, которые требовали от него намного больше усилий, чем та же физика. И пусть он пока толком не понимал, для чего именно старается, послушно следовал требованиям матери, постоянно рисующей какое-то фантастическое будущее для свого, якобы, вдающегося сына. С последним Наоки согласен не был, а в заоблачные перспективы, открываемые учебой, откровенно не верил, но поскольку мать была и оставалась для него самым близким человеком, предпочитал лишний раз с ней не спорить.

- И, Томико, - чтобы не выглядеть каким-то шаблонным героем манги или аниме, сыплющим проникновенными речами, юноша решил ограничиться простой и банальной фразой, пусть и имеющей под собой вполне реальную основу, - я рад знакомству. - На этом Наоки решил и закончить, наконец, отправившись за своим одиноким рюкзаком и в очередной раз убеждаясь, что реальная жизнь, особенно в части общения с людьми, была совсем не похожа на красивое уравнение, для решения которого хватало знаний и пары-тройки логических умозаключений.