В гостях у хабу

- За тебя, Хирото-кун, - прошептал Сэтоши, когда Сора предложила выпить за всех погибших, перечислила их, и молодой человек вздохнул и молча осушил свою стопку. Имя дочери начальника, произнесенное Сорой, заставило Сэтоши невольно поморщиться и решить завтра проведать сеньора Фернандеза, ну или хотя бы позвонить ему. Нельзя, чтобы человек оставался один на один со своим горем. Хотя эта мысль показалась ему навязчивой, и он грустно вздохнул. Вероятно, от навязчивости может стать еще хуже. Рита не звонила и не писала сеньору Фернандезу - он был в этом уверен. Может быть просто написала ему дежурную фразу, выражавшую соболезнования. Но не говорила с ним на эту тему.

Наверное, надо ему все-таки позвонить. Ну или хотя бы взять управление рестораном в свои руки и постараться удержать детище на плаву. Потому что сеньору Агирре все равно, что происходит с людьми. Это бизнес, и сам сеньор Агирре говорил как-то - "ничего личного, просто бизнес". Иногда Сэтоши навязчиво преследовала мысль, что он совершенно не знает, чем займется, если ресторан прекратит работать. Не в фирму возвращаться же...

- Да, получается, что Яреци Фернандез спасла всех, кто в этом нуждался. Я не представляю, что сейчас делал бы, если бы тогда нас с мамой каким-то чудом не пригласили на свадьбу. С Ритой я познакомился на свадьбе, и... - Он запнулся.

Вопрос Джуна как-то позже оказался в его сознании, заставив его вздрогнуть и болезненно поморщиться.

- Раньше у нас работал официант. Джун, ты его должен помнить. За ним навсегда закреплен один шкафчик в комнате отдыха. Хирото Одагири. Он был первым, кто пришел устраиваться на работу. Сеньор Фернандез не хотел его брать, но он не унывал. Я не помню, чтобы он когда-нибудь жаловался. Даже о своих проблемах он говорил с улыбкой, и всегда готов был придти на помощь. Но несколько лет назад одно чудовище его убило самым подлым образом. После корпоратива он не вернулся домой. Сеньор Фернандез сильно переживал. С тех пор нам запрещено устраивать корпоративы на работе.

Хоть прошло много лет, но Сэтоши помнил почти все детали,будто это было два часа назад. Он опаздывал на работу и боролся с галстуком. Рите позвонили, и она, сказав что-то непонятное про нового повара и убийство, ушла. Пришлось возиться с сыном. А через полтора часа она позвонила ему с жуткой новостью об убийстве Хирото. Потом были похороны, на которых сеньору Фернандезу было плохо, а Юлиана Кръсто не явилась на них. Сеньор Фернандез разрешил ей работать, но буквально через несколько дней она исчезла, а он, Сэтоши, нашел сеньора Фернандеза лежащим на полу в кабинете.

- Сеньор Фернандез не позволяет себе напиваться, просто сейчас я его не могу осуждать. Смерть близкого человека всегда печальна. А у него от прошлого ничего не осталось - сначала ушла жена, теперь и Яреци. Не осуждайте его за эту слабость, - вздохнул он.

Вот об этом Сакаи не рассказывал. Со слов Мотидзуки Джуна, которому молодой полукровке нет причин не верить, погибшая недавно дочь Фернандез-сама сыграла куда более важную роль в жизни Соры, сама о том при жизни даже не подозревая: вторая по старшинству Судзуки, поминая добрым словом незнакомку и поблагодарив её, имела в виду лишь сам факт появления братьев Мотидзуки в её квартире. Нет, с Сэтоши, конечно, она была знакома и ранее... но в ресторане начальник, управленец; здесь же - гость, самый обыкновенный японец, ничем не отличающийся от младшего брата, и к нему тоже можно относиться и обращаться соответственно ситуации. По крайней мере, попробовать, хоть это и непросто. Словом, упоминание имени Фернандез Яреци, сошедшее с уст хафу, было по большей части формальностью, пусть та и сочувствует братьям и ожидаемо убитому горем отцу девушки совершенно искренне. А тут такие новости...

Наверное, Сора слегка побледнела, вновь перенеся прицел не по-азиатски огромных приборов наблюдения орехового цвета на приятеля Ичиро. Не тот, совсем не тот смысл она вкладывала в свои слова. Короткий рассказ Сакаи, который полукровка не сможет процитировать дословно - тогда она находилась во власти тяжёлых эмоций, и сознание заботливо подтёрло записи в памяти, с переменным успехом храня душевное спокойствие девушки, - содержал только упоминание человека, сидящего сейчас с нею за одним столом, а встрече с Ичи по её мнению способствовала гибель сестры: не случись той фатальной для Сан автокатастрофы, Судзуки вряд ли бы переехала в столицу.

- А-аа, да, наверное... - неловко пробормотала сбитая с толку Сора, моргая и поворачивая голову в сторону устроившегося рядом танукиподобного капрала, чтобы ещё через мгновение уставиться уже на стакан, наполненный нихонсю. Одно время она места себе не находила от одной только мысли, что ушедшая без следа болезнь парня может вернуться, заведя привычку регулярно "сканировать" Ичиро со спины. Но время шло, беспокойство сошло на нет; перестраховка Сакаи, которую Сора даже не уловила, была излишней. При всей своей впечатлительности она не станет долго зацикливаться на чём-то, если дело в итоге заканчивается на мажорной ноте. Как подтверждение тому, хафу не вспоминает и о былых переживаниях - мол, наиграется Ичи в неполноценную смазливую хромоножку и уйдёт - вместо того выдумывая новые, более актуальные способы себя накрутить.

Задать уместный - или, в контексте повода для маленького собрания, наоборот, не очень, - вопрос "флегматичному любителю алкоголя", почему версия Джуна отличается от услышанной ею от первоисточника, рядовой Судзуки не рискнула, а скоро и вовсе о том забыла. Сэтоши пустился в воспоминания, без предупреждения вскрывая страшные подробности истории их нынешнего места работы; Сора, за короткий отрезок времени поглазевшая по очереди на всех присутствующих, вытаращила свои безразмерные глазищи ещё сильнее, чем минутой ранее, завершая полный круг и снова останавливая непонимающий взгляд на лице начальника.

Что бы делал Сэтоши, не познакомься он со своей женой, Джун представлял прекрасно. Их с братом будущее было распланировано отцом чуть ли не с самого рождения продолжателей славных традиций семьи Мотидзуки. Правда на практике все вышло совсем не так, и семейная компания потеряла сразу двух потенциальных финансовых директоров. И хоть отец, во многом благодаря стараниям которого компания начала приносить реальную прибыль, до сих пор не мог смириться с этим фактом, самого Джуна все более чем устраивало. И он, и Сэтоши пошли своими путями, не в последнюю очередь, из-за неожиданной влюбленности дяди в юную девушку, несмотря на свою короткую жизнь, успевшую значительно повлиять на жизни людей, с которыми ее сталкивала судьба.

- Да, помню, кивнул Джун, пытаясь сделать четче возникший в голове образ высокого улыбчивого парня. - Надеюсь, его убийцу нашли, и он обрал покой. - Даже сейчас Джун не мог перестать рассуждать как шаман, вспоминая неупокоенных духов, вроде того, что когда-то просил помощи у них с Яшви. Но хоть приятного молодого официанта ему было искренне жаль, с его печальной судьбы младший из братьев Мотидзуки снова переключился на не менее печальную судьбу Яреци и ее отца, о чьих страданиях Сэтоши напомнил, попросив присутствующих проявить по отношению к Моррису понимание.

- Никто бы и не подумал его осуждать, - вздохнул Джун, после чего полностью переключился на свой стакан. Обычно пары таких стаканов, помноженных на пару-тройку бокалов пива ему вполне хватало, чтобы погрузиться в измененное состояние сознания, никак не связанное с привычным шаманским трансом. Так что даже несмотря на отличную закуску, первые признаки опьянения обещали проявиться уже в самое ближайшее время, имея шанс либо вытащить его из очередного витка мрачного настроения, либо погрузить туда еще глубже.

Если что и могло вывести Ичиро из душевного равновесия, так это только излишние переживания Соры, которыми она последнее время фонтанировала меньше, чем в первые недели их отношений. А раз девушка приняла рассказ Джуна о роли Яреци в жизни присутствующих намного лучше, чем он мог предположить, то беспокоиться больше было не о чем. Даже о неожиданной истории с убийством, плохо вяжущейся с приличным рестораном, в котором единственным на его памяти выходящим за рамки событием стал небольшой дебош, устроенный управляющим. И пусть среди поваров время от времени проскальзывали упоминания отдельных моментов того тяжелого для всех сотрудников дня, сам Ичиро предпочитал согласиться с Сэтоши и не винить сеньора Фернандеза в бурном проявлении чувств, учитывая более чем уважительную причину подобного поведения.

- Мы все прекрасно понимаем, - кивнул Ичиро на слова брата Джуна, затем бросил взгляд на Сору, выглядящую немного ошарашенной услышанными откровениями и вернулся к еде и алкоголю, быстро расправившись с нихонсю и снова взявшись за банку пива. Если все предпочитали обдумывать услышанное, то лично он не видел ничего дурного, чтобы совмещать переваривание новой информации о ресторане с перевариванием пищи, которую не стеснялся доставлять в свой организм вместе с алкоголем. Пока Ичиро готовил, он успел прилично проголодаться и теперь, если только речь не шла о какой-нибудь глобальной катастрофе, не панировал отказывать себе в насыщении желудка, как в свое время учила его мать, большая часть жизни которой так или иначе вращалась вокруг еды, будь то работа или забота об ораве вечно голодных детей.

Разговор явно заходил не в то русло, и молодой человек пожалел о том, что вообще затронул тему с гибелью официанта. Судя по выражению Соры, она была напугана этим сообщением, но больше ее, скорее всего, напугало сообщение о болезни Ичиро. Сэтоши внимательно посмотрел на друга Джуна и своего коллегу, пусть будет коллега, а не подчиненный, и невольно в своей памяти сравнил его с образом больного и умирающего человека, который предстал перед ним в их первую встречу знакомства. Сейчас это был здоровый, крепкий и счастливый человек. Люди, живущие в этом загадочном монастыре, действительно творили чудеса. И если болезнь Ичиро можно было бы вылечить (чисто теоретически), то у бедняги Маркуса не было бы никаких шансов. Потому что бешенство не лечится. А его спасли. И он даже хорошо работал в ресторане, хотя как-то раз сеньор Фернандез отзывался о нем как о самом проблемном отпрыске их большого, но ничуть не дружного семейства.

Решив, что молчит слишком долго, Сэтоши тряхнул головой и слегка улыбнулся.

- Не переживайте так, Сора. Все хорошо, просто тогда было неприятное стечение обстоятельств. И не бойтесь, ничего страшного не будет, - сказал он, подмигнув девушке. Потом посмотрел на брата. - Да, убийцу нашли. Сложная история была, но все теперь хорошо.

Стол все еще ломился от закусок, которые неплохо было бы съесть. Сэтоши взял всего понемногу и с задумчивым видом прожевал.

- У вас талант, Ичиро, - улыбнулся Сэтоши. - Такой вкуснятины я давно не ел.

Разумеется, у долговязой полукровки даже мысли не возникало каким-либо образом порицать сеньора Фернандез за недавний инцидент в ресторане, невольной свидетельницей которого она стала. Ко всему прочему в словах Сэтоши проскользнула фраза, пригодная для примерки и на саму девушку: та тоже в одно мгновение потеряла всё, фактически оказавшись в аналогичной ситуации, несмотря на то, что имена остальных членов семьи на общем памятнике сохранили красную краску на гравировке. Сытый никогда не поймёт голодного; Сора знает, или хотя бы может представить, что чувствует Фернандез-сама.

- Хо... хорошо. Главное, что виновник понёс наказание, - запоздало оценивая, не было ли неуместным её желание вписаться к братьям Мотидзуки третьей лишней, в числе перечисленных ушедших упомянув и их родственника, слегка шокированная хафу заново обвела взглядом присутствующих, точно ища дополнительного заверения слов управляющего, и нервно кивнула. - Я не замечала этого шкафчика, Мотидзуки, ээ, сан. Извините...

Тут Судзуки пришла к выводу, что разнородных мыслей о чьих-либо печально завершившихся нитях судьбы на единицу времени стало слишком много. В памяти синкансэном пронеслась где-то услышанная или прочтённая фраза: "если их мозг чересчур нагружать информацией, они тебя убьют - чтобы думать было проще". Удивительно, но произнесённая про себя чушь, способная лишь усугубить напряжение, словно мановением волшебной палочки разгребла завалы в голове - подобное уже случалось в день, когда Ичиро впервые пересёк порог этой квартиры. Девушка чуть сдвинула брови. Это про тебя, Сора-чан.

Конечно, никого Сора не убьёт, хоть ей мозг выноси напрочь - чай, в боги смерти не записывалась, пусть взяли бы её в штат вне конкурса и гарантировали стремительный карьерный рост, да вот не знает средняя Судзуки, где дипломы шинигами выдают. Но общий принцип "чтобы думать было проще" никчёмным по мнению старшей сестры мозгам, тем не менее, по нраву, и они поворачивают штурвал в другом направлении: рука сама собой подносит стакан ко рту. Итого, последующими действиями обещая непосвящённым зрителям через совсем короткий отрезок времени иметь честь наблюдать за рослой японкой, потерявшей из-за небрежного обращения с алкогольными напитками даже призрачную возможность удерживаться в вертикальном положении и связно поддерживать беседу - даром что и в трезвом состоянии имеет некоторые проблемы с коммуникацией и горячими закусками - Сора в мгновение ока приговорила нихонсю до дна, быстро сжевала остывающий короккэ и, для полноты картины, несколькими большими глотками ополовинила открытую банку пива, стоящую перед ней.

Услышав, что убийца понес наказание, Джун еле заметно кивнул. Раз так, Одагири Хирото должен был упокоиться с миром, а не мучить живых, как бабка Цэрин Лхаце, которую он последнее время начал вспоминать как-то слишком уж часто. Причем, один раз даже умудрился сравнить ее с Яреци, незадолго до трагической смерти девушки, от чего ему непроизвольно захотелось приписать обладательнице одного из самых прекрасных женских лиц еще одну отнятую жизнь. Словно одно воспоминание о той, чьего имени Джун не знал до сих пор, несло за собой разрушение. Оставалось только порадоваться, что лично над ним взялся наставничать приятный, пусть и немного странноватый персонаж, внешне напоминающий оммёдзи, а не безумица, убившая воспитавших ее людей, а через несколько лет своего мужа и себя, оставив в живых только маленькую дочку, как это случалось с беднягой Кету.

- Что-то мы плохо един и мало пьем, - решил Джун переключиться с тяжелой для всех темы, связанной с множеством ранних смертей. - Надо срочно исправлять это безобразия.

Следуя своим словам, Джун активно заработал ложкой, быстро опустошив миску с чаванмуши и потянувшись за короккэ. И раз первая порция нихонсю у большинства присутствующих перекочевала из стаканов в крепкие молодые организмы, добровольный доставщик алкоголя быстро налил всем нуждающимся, включая самого себя, вторую порцию, предчувствуя, что после нее начнет мыслить уже не слишком здраво. Хотя сейчас от него никто и не требовал серьезных интеллектуальных усилий, давая возможность расслабиться и постепенно превратиться в сытое и пьяное желе, растекшееся по стулу.

Лестный отзыв Сэтоши, работающего не где-нибудь, а в серьезном ресторане, о его простых блюдах японский кухни Ичиро удивил и порадовал одновременно. Хотя со стороны его довольное лицо практически не поменяло своего выражения. Дже несмотря на массу печальных тем, сам Сакаи чувствовал себя вполне счастливым. Под боком сидела теплая и родная Сора, переваривающая услышанную информацию, стол ломился от еды и алкоголя, а компанию братьев Мотидзуки вызывала только приятные эмоции. А с учетом того, что и его семья сейчас жила вполне себе благополучно, Ичиро, даже пожелай он сильно придраться, не смог бы найти повода для серьезных переживаний, пусть сама причина их встречи и имела горьковатый привкус. Да, Яреци ушла в иной мир, как и другие упомянутые люди, но раз никто из присутствующих не мог этого изменить, оставалось только вспомнить умерших добрым словом и, как верно заметил Джун, посветить немного времени занятию, важному для всех, кто остался - поглощению еды и алкоголя.

Не успел Ичиро расправиться с банкой пива, как опустевший стакан, стараниями Джуна, наполнился снова и, благодарно кивнув, Сакаи снова переключился на нихонсю, не забывая снимать пробу со всех закусок и мысленно делая заметки, над какими вкусовыми сочетаниями стоило поработать еще. Пусть сейчас он и готовил преимущественно блюда мексиканской и европейской кухни, дома Ичиро мог соображать на завтрак или ужин что-то из стандартного набора, не собираясь забывать привычные с детства вкусы, пробудившие в нем интерес к готовке, со временем окрепший и превратившийся в настоящую любовь.

Жизнь отнюдь не настолько сложная штука, какой её зачастую выставляют в тщетных попытках оправдать своё бессилие или неудачи, произошедшие по собственной вине - но да, она несправедлива и зачастую жестока, как бы ни хотелось того не признавать. Почему Фернандез-сама потерял дочь так рано? Разве его можно назвать плохим человеком, разве заслужил боль родителя, пережившего своё дитя? Конечно же нет. Сора в этом точно уверена, пусть и не осмелится сказать, что хорошо знает босса - эти слова были бы неправдой. Ичиро в своё время говорил практически то же самое и о ней. То, что натворила полукровка - несравнимо больший грех, нежели все те, что мог допускать сеньор Фернандез за его долгую жизнь. Но танукиподобный парень, без которого Сора, вероятнее всего, попросту бы пропала, не видит в подруге убийцу; Ичи, сидящий рядом - перешагнувший через собственную смерть, чтобы спустя годы наткнуться в Токио на несчастную и отчаявшуюся девушку - день за днём делал всё возможное, чтобы та перестала считать себя самым отвратительным созданием на планете.

Как бы то ни было, ценой встречи с Сакаи и сегодняшнего знакомства с Мотидзуки Джуном в сопровождении старшего брата - начальника так странно воспринимать, так сказать, в неформальном варианте - стала гибель сестры. Наверное, самым простым способом напрочь выбить из колеи вторую по старшинству Судзуки стал бы вопрос: что бы ты выбрала, случись тебе выбирать? Человека, без кого ты не представляешь своего существования, перед которым в неоплатном долгу, или же жизнь сестрёнки? Чуточку слишком жестоко - даже для Лахезис, распорядившейся судьбой Сан, на что не имела права. Почему всё не могло развернуться так, чтобы Ичиро и сестра с банкой пива в руке оказались за одним столом? На работе пообщаться с Фернандез-сама, чья дочь останется жить и ему горевать не с чего... но это потом, а сейчас можно было бы позвонить Юми, не услышав в телефонной трубке взбешённый рык и оскорбления - и то в лучшем случае, если старшая сестрица на звонок опальной родственницы вообще ответит. Почему?

Если думать постоянно об одном и том же, то недолго и с ума сойти. Сора благодарна всем: Джуну, вновь разлившему по стаканам нихонсю и вслух поддержавшему налегающую на алкоголь хафу; Сэтоши, чья оценка домашнего съестного заставила невольно улыбнуться, преисполнившись гордости за Ичи; и, наконец, ему самому - просто за то, что он есть. Оба Мотидзуки правы: полупустая банка требует немедленно превратить её в отработанную гильзу, а короккэ оказались настолько вкусными, что второй прямо-таки просится следом за первым.

***

Разговоры разговорами и выпивка выпивкой, но рано или поздно кто-либо из присутствующих пьяниц должен был столкнуться с побочными эффектами переизбытка употреблённой жидкости в организме: Судзуки, явно вознамерившаяся намекнуть Ичиро на шаткость звания эксперта по возлияниям - если не качественно, то хотя бы количественно, - сдалась первой. После рейса в направлении уборной разрумянившаяся полукровка, чьими усилиями были уничтожены половина крокетов, запас сыра, второй стакан сакэ и ещё несколько пивных жестянок, прямым курсом двинулась к холодильнику. Без учёта хромоты Сора почти твёрдо стоит на ногах и лишь немного качнулась, хватаясь за ручку дверцы "сокровищницы": кандидат на должность второстепенного тануки желает ещё. Количество снарядов в боеукладке изрядно сократилось, но залп-другой холодильник ещё осилит без срочной перезарядки.

- Мотидзуки-сан, Ичи, Джун? - готовая к продолжению банкета хафу с умиротворённой улыбкой обернулась через плечо, окинув взглядом "поле битвы" и невинно похлопав огромными глазищами. - Рядовой Судзуки снова в строю. Вам что-нибудь передать?

Какое-то время участники домашних посиделок, словно последовав его совету, усиленно принялись за еду и горячительные напитки. Не отставал и сам Джун. Точнее, от Ичиро и ее неожиданно крепкой к алкоголю подруги он отставал сразу на несколько пунктов, но если брать свою норму, то шаман уже раза в полтора превысил рекомендованные им самим объемы. Стул, на котором расположился хорошенько подвыпивший гость, казалось, впитал часть его тела, мешая лишний раз пошевелиться. Хотя сейчас, когда голод был утолен и даже переутолен, можно было лишний раз и не подавать признаков жизни, лениво поглядывая за перемещением Соры к холодильнику и чуть качая головой в знак своей неготовности продолжать усиленные возлияния.

Опьянения, из-за своих специфических способностей, шаман немного побаивался. Но пока все проходило гладко, и ему еще ни разу не пришлось напугать Сору резкой попыткой погрузиться в транс или чем-то подобным. Наоборот, Джун получал удовольствие, наблюдая за такими разными участниками сегодняшней пьянки и отмечая всякие мелочи. И если брата и друга он знал неплохо, то вот Сора успела преподнести пару сюрпризов, показав себя достойной помощницей местного алкогольного божества. И пусть темпераментами двое жильцов квартиры заметно отличались, вместе они смотрелись очень гармонично, дополняя друг другу по целому ряду параметров. Так что насмотревшись за парочку бездонных бочек Джун, собрав остатки разлетевшихся мыслей, выдал:

- Шепчутся листья
В ветвях гибкого клена
Ветер играет.

После чего уставился на свой стакан и, незаметно для себя, принялся напевать мантры, впервые с момента гибели Яреци чувствуя, что в голове стало легко и свободно. Словно с оформившимися в стихотворение словами из нее выпорхнули и тяжелые думы, за последние несколько дней не дававшие вернуться в состояние хотя бы какого-то подобия спокойствия.

Посиделки проходили именно так, как Ичиро и предполагал. В определенный момент времени, насытившись тяжелыми разговорами, все принялись за еду и напитки. Тарелки пустели, а лица краснели. По крайней мере, у тех, кто не привык к регулярному употреблению и злоупотреблению. В какой-то момент сдалась даже Сора, чей милый алкогольный румянец выдавал некоторую степень опьянения. Но даже так, держалась девушка на ногах вполне уверенно, позволив себе свободно перемещаться по квартире и даже бодро дефилировать к холодильнику за добавкой, которую, вероятно, никто кроме них двоих осилить уже не мог.

- Ну, я как обычно, - чуть улыбнулся Ичиро, не уточняя, сколько алкоголя ему принести. В принципе, Сора могла спокойно захватить все, что влезет ей в руки, не боясь притащить лишние банки пива. Они бы точно не остались без внимания, даже если братья Мотидзуки, что всем своим видом демонстрировал Джун, уже не смогли бы оказывать посильную помощь. Младший из братьев, казалось, начал погружаться в иную реальность, сначала неожиданно выдав стихотворение, наверняка, собственного сочинения, а затем погрузившись в медитацию над пустым стаканом. И, немного удивившись неожиданным эффектом накатившего на шамана опьянения, Ичиро даже не сразу сообразил, что друг, прежде чем окончательно уйти в себя, в столь метафоричной форме решил описать их с Сорой. А догадавшись, в очередной раз восхитился способностью Джуна интуитивно ухватывать самую суть при минимуме информации. Наверное, именно по этой причине, отпрыск состоятельной уважаемой семьи и приклеился в свое время к простому парню, совмещавшему учебу с массой подработок, и, несмотря на все попытки объекта сохранять дистанцию, постепенно стал его лучшим другом. Другом, которого Ичиро ценил не меньше, чем членов своей семью, не планируя менять свое отношение даже в случае, если бы шаман вздумал открыто болтать с невидимыми друзьями или клеить на лоб присутствующим листочки с какими-нибудь заклинаниями.

Какое-то время все молчали и занимались тщательным и вдумчивым пережевыванием пищи и вливанием в организм алкоголя. Сэтоши не отставал в еде от брата, его друга и девушки, или их можно просто назвать своими коллегами?, но вот в плане выпивки все было непросто. Он старался не напиваться, сохранять трезвый ум, поэтому скоро ему стало несколько скучно. Да и эта спонтанная встреча, на которой он оказался чисто случайно, не располагала к веселью.

Когда Джун сначала прочитал стихотворение, а потом "завис" над стаканом, Сэтоши шумно вздохнул. Посиделки с алкоголем у него ассоциировались с весельем, смехом, разговорами. Один раз с руганью и взаимными (или не очень) обвинениями, но вот не с тем, что происходило сейчас. Нынешнее действо было похоже на поминки, и Сэтоши поморщился. Все-таки это действительно были поминки, пусть и не такие явные.

Сэтоши не любил говорить, да и не о чем было поговорить, поэтому он молчал.

Судя по обратной связи от окружающих - выражению отрицания в исполнени Джуна, полной тишине с фланга начальника и привычному ответу Ичиро, который даже не уточняет, чем и в каком количестве его снарядить, - становится очевидно, что после долгого изнурительного сражения отряд лишился половины бойцов. Если вынужденное отступление и триумфальное возвращение Соры можно сравнить с коротким визитом в лазарет и возвращением на фронт по выздоровлении, то Джун уже разве белым флагом только не помахивает, а Сэтоши и вовсе ушёл в глухую оборону. Никуда не годится. Ну а капрал Сакаи - этот заслуженно носит звание младшего командного состава, обычно присущее руководителю огневой группы. С ним любая атака обречена на успех, лишь бы исправно работало подразделение снабжения.

- Это хайку? Или танка? - с улыбкой произнесла Сора, скосив глаза на младшего Мотидзуки, и протянула пояснение умильным мурлыкающим тоном, потягиваясь и какой-то десяток сантиметров не доставая кончиками пальцев до потолка: - Никогда в них не разбиралааа-ась. В японской поэзии и всем, что с ней связано, я ноль без палочки, Джун. Для меня стихи - всё одно. Но, по-моему, это красиво. Как считаете, Мотидзуки-сан?

Скрытый смысл трёхстишия одного из братьев полукровка не уловила. Сэтоши же, никоим вербальным или каким-либо другим образом не ответивший на предложение девушки продолжить возлияния, судя по выражению лица, чувствует себя не совсем в своей тарелке; расслабившаяся средняя Судзуки, куда более похожая в таком состоянии на себя саму эдак трёх- или четырёхлетней свежести, переключив внимание с одного Мотидзуки на другого, считает своим долгом попробовать последнего немного расшевелить. Если пиво и традиционные трёхстишия управляющему не по душе - можно затронуть более близкую ему тему, даром что ответа от Джуна, слегка поплывшего под собственное странноватое звуковое сопровождение, хафу может и не дождаться.

- Если сеньор Фернандез против корпоративов, то как вы смотрите на, мм, другие способы развлечься с коллегами? - захватив для себя и Ичиро по две пивных жестянки, Сора шагнула к столу, сунула одну в танучьи руки, а остальные сгрудила прямо на диванчике и мешком брякнулась на него следом. - Не обязательно же пить, но дух коллектива поддерживать нужно. Скажем... совместным походом на фейерверки? Хотя тут выпивка будет кстати... или в зоопарк? Да хоть на аттракционы или в тир. Я бы помогла вам всё организовать.

Если бы Джун чувствовал в себе силы, он бы наверняка прервал свою медитацию над стаканом и провел небольшую лекцию по японской поэзии. Но в нынешней ситуации различия между хайку и танка с соответствующими примерами так и не были озвучены. Хотя хорошо подвыпивший шаман даже совершил попытку что-то ответить на вопрос Соры, Или, если точнее, вдумчиво промычал несвязные звуки. Подобный результат Джуна совсем не удовлетворил, и за первой попыткой очень скоро последовала вторая. На этот раз его речь больше напоминала рычание, но, по итогам, понятнее от этого не стала. В конце концов, любитель традиционный поэзии утомился от попыток донести свои знания до непросвещенной публики и затих, прикрыв глаза. В ушах неприятно шумело, голову подкруживало, и, при этом, Джуна начало постепенно тянуть в сон, напоминая, почему он обычно предпочитал не перебарщивать с алкогольными напитками. Но, несмотря на все побочные эффекты, сейчас это состояние оказалось для горе-алкоголика настоящим спасением. Сосредоточившись на физическом дискомфорте, Джун практически полностью забыл о причинах, приведших его в Японию раньше запланированного времени. Лицо Яреци, последнее время постоянно мелькающее у него перед глазами, постепенно побледнело, а потом и вовсе слилось с темной субстанцией, понемногу захватывающей его сознание и дарящей тяжелое, но от этого не менее желанное забытье.

Пусть сам Джун этого и не осознал, но с момента "поэтической вставки" прошло около десяти минут, прежде чем шаман окончательно покинул привычный мир. Но, к счастью, отправился не на встречу с духами, а в глубокий алкогольный сон, который пусть и сулил не самое приятное пробуждение, позволял полностью расслабиться впервые за несколько дней, хотя бы на несколько часов отпустив болезненные переживания.