Ходит мой призрак по Городам (с)

Узкая тропинка вела через заросли какого-то кустарника, иногда почти пропадая в высокой траве. Не самое приятное начало дня, да и голова болела после вчерашнего. Миша поморщился, когда очередная незамеченная ветка хлестнула его по щеке. Вот оно ему надо? Вздохнув, парень перекинул сумку с пожитками на другое плечо, потер затекшую шею и уселся прямо на тропу.
Баста, ребятки, привал.
Прошедший день казался сном. Мираж, случайно вклинившийся в константу реальности. Какие стихии, какой монастырь… Вот занесло же его. До Города несколько десятков километров, и в ближайшее время не предвидится пройтись по Улицам и Переулкам. Это беспокоило. Мишка поднял голову, щурясь от яркого солнца, и посмотрел на иссохшую ветку годжи, серым пятном выделяющуюся среди ярко-красного куста. Некрасиво. Согнуть пальцы в кулак, повернуть слегка. Хотя вокруг лишь природа, даже легкого шума не слышно… Но ведь если хранить Город в сердце, он услышит, верно? Громкий хруст нарушил непривычную для парня тишину, и легкий порыв ветра стряхнул мертвую ветку на дорожку. Миша улыбнулся и вновь поднялся на ноги. Ведь если решение уже принято, не стоит о нем жалеть. К тому же осталось совсем немного – заросли годжи сменились вишневыми деревьями, и уже виднелась расширяющаяся дорога и ворота монастыря.

В Линь Ян Шо наступила новая осень, наполнившая горный ветер ароматом пожухлой листвы, ячменя и цветущей воды. Жизнь шла своим чередом, Ньяо, как всегда, старательно наблюдал за ней со стороны, и то интересуясь лишь тем, что, по его мнению, стоило внимания. Можно сказать, он смирился с тем, что окружали его преимущественно маги Земли, потому что вежливость формального этикета от ведущей стихии не зависит, а право каждого на личное пространство здесь уважать умели. Но сегодня Ньяо отвлекли новостями – местный смотритель за порядком и по совместительству вселенская суматоха со способностями прорицателя, Шэн Бо, велела идти к воротам, потому что ей почудилось, простите, привиделось, что должен появиться новый ученик. Ньяо никогда не спорил с настоятелем и тигрицей, а сейчас ему все равно было нечем заняться. По неписанной традиции монастыря каждый, кто встретил у ворот ученика, становился его мастером, так что Ши был всерьез настроен получше присмотреться к гостю.

Он заметил у ворот молодого парня, лао…, простите, европейца. Ещё одно правило монастыря, также неписанное – здесь не принято называть лаовеев лаовеями. Учитывая, что ханьцы составляли здесь едва ли не национальное меньшинство, это было разумно.

- Добрый день, - произнес Ньяо с коротким вежливым поклоном. – Добро пожаловать в Линь Ян Шо.

Китайский Мишка учил. Учил давно, учил для себя, но базовые знания, как говорится, не пропьешь, да не прогуляешь. Вот только беда – понимание остается, а говорить после долгого перерыва проблематично. Одно Миша знал точно – старушка, рассказавшая ему про монастырь, еще долго будет смеяться, вспоминая его корявые попытки объяснить ей теорию Города. Но тогда ситуация была гораздо проще, да и прекраснейший самогон бабушки сглаживал лингвистическую проблему…
Парень вежливо поклонился в ответ, затем с некоторой тревогой посмотрел на встретившего его человека – дифференциацию глубины поклонов он благополучно забыл, но на беду свою помнил, что она существует. Что не добавляло уверенности.
-Добрый день, - улыбнулся Миша, тщательно выговаривая слова. – Спасибо.
Никогда не был в монастырях. Интересно, а как туда проситься… «Я к вам пришел навеки поселиться», так что ли?
-Мне рассказали, что я могу многое учить. Здесь, - парень развел руками, неуверенный в правильности последнего слова. –Сюда. Учить. – Мягко улыбнувшись, он кинул взгляд на собеседника, искренне надеясь на то, что раз он из монастыря, терпение у него должно быть достаточным, чтобы понять ту малейшую толику смысла, так старательно и так неумело выговариваемую юношей.

В Поднебесной была ещё одна традиция, относившаяся ко всем людям Запада: даже если человек свободно говорит на путунхуа, первое время все вокруг будут делать вид, что его не понимают. Но в Линь Ян Шо это правило не действовало, поскольку любой, кого судьба приводит к воротам монастыря, должен найти здесь свой дом. Если бы кто-то сомневался в способности нового ученика говорить на китайском, его наставником стал бы кто-то из европейцев, а тут парня однозначно поручили Ньяо, который знал только общий путунхуа и родной кантонский диалект.

- Да, ты можешь многое здесь узнать, - Ши приветливо улыбнулся. – Мое имя Ши Ньяо, я буду твоим наставником. Обращаться ко мне следует «сифу». Пойдем, я покажу, где ты будешь жить.

Он повел ученика через центральную площадь монастыря, за которой стоял храм Будды, в сторону жилых корпусов, находившихся на другом берегу небольшого ручья, через который вел выложенный из камней мостик. Площадь была тщательно подметена кем-то из дежурных, потому лишь на пожухлой траве, окружавшей мостовую, лежали редкие опавшие листья. Осень в этих краях отличается от таковой на юге Китая – в районе Лхасы не бывает нормальной зимы, есть лишь сезон засухи, потому листва с деревьев до конца не опадает – все равно ей не грозит снег.

Жить? И все? Никаких вопросов, кто я и зачем пришел?
Парень был слегка обескуражен подобной встречей, но на душе сразу потеплело. Сомнения, мучавшие его всю дорогу, почти развеялись, и он с благодарностью кивнул, вновь поднимая с земли сумку. Промотавшись несколько лет по стране, Мишка стал очень ценить подобное отношение. Эпоха гостеприимных хозяев канула в лету, люди стали подозрительней, и редко когда его встречали так легко и так просто. К тому же тот факт, что он не совсем забыл язык, добавлял уверенности в завтрашнем дне. Значит, учиться будет несколько проще.
-Спасибо, - кивнул он, отвечая с улыбкой.
Любой Дороге стоит сказать спасибо за пройденный путь. За легкость,удачу, встречи,накопленный опыт. За то, что было, чего не было и то, что может еще случиться. Поэтому, извинившись перед мужчиной, Миша повернулся к тропинке, которая вывела его к Храму, и некоторое время стоял, молча вглядываясь в подрагивающие листья кустарника, алеющие вдалеке. Затем он повернулся,и посмотрел на Ши Ньяо, чуть наклонив голову, словно любопытный пес.
-Значит, я буду учиться у вас, сифу?

Прозрачная вода ручья быстро текла по пестрым камням, выстилавшим дно. За эти же камни цеплялись опавшие листья вишен, росших на берегах. На площади поднялся легкий ветер, заигравший с длинными шелковыми кистями светильников, закрепленных над входом в храм. Ньяо дал ученику время, чтобы тот осмотрелся – никто из них никуда не опаздывал, значит, не было смысла торопиться. Мастер улыбнулся, услышав обращенный к нему вопрос.

- Да, но можешь брать уроки и у других мастеров, - ответил Ши. – Если тебя не затруднит, я был бы рад услышать имя, которым тебя следует называть.

Возможно, традиции того места, откуда родом новый ученик, не предполагали необходимости называть имя при знакомстве, кто их, лао… европейцев знает, но Ньяо было немного непривычно общаться с человеком, который уже называл его сифу, но до сих пор не сказал своего имени. В Линь Ян Шо каждый имел право на свое прошлое, если по какой-то причине новый обитатель хотел оставить свое настоящее имя в тайне, он вполне мог назвать любое, на которое будет здесь отзываться. Кроме того, европейцы быстро привыкали к тому, что называть лучше краткие имена – так больше шансов, что к ним будут обращаться правильно.