Потомок самураев (продолжение)

Шэн доела обед, отставляя миску и кладя на неё палочки. Она медленно отпила чай, наслаждаясь чуть терпким вкусом высокогорного улуна с нотками гречишного меда. За соседним столом ученики обсуждали предстоящий урок каллиграфии. Им он будет явно полезен, судя по тому, как Чин и Дамьян огрызались друг на друга. Пора уже умнеть и учиться сдерживаться, и искусство изящного письма может им в этом помочь.

- Многие считают, что самураев в наши дни не осталось вовсе, - Шэн посмотрела на Руж. – Это не так, просто многие из них не считают нужным заявлять о себе. Но они по-прежнему верно служат тем, кому преданы всем сердцем.

Шэн знала, о чем говорила. В Лумбини бывали учителя из Японии, и один из них долгое время был её наставником, обучив искусству владения мечом. Кодекс бусидо сильно отличался от принципов кунг-фу, но и в нем оставались те же истины – ценность жизни, милосердие, сострадание, ответственность, основанные на постулатах дзен-буддизма. Две культуры хоть и относились друг к другу настороженно, на самом деле были куда более близки, чем могло показаться на первый взгляд. Особенно хорошо понимаешь это, увидев европейцев и прожив некоторое время в их окружении.

Руж внимательно слушала разговор, стараясь не влезать с глупыми вопросами – все же Восточная культура была ей чужой, мало знакомой, даже несмотря на то, что она уже прожила в Линь Ян Шо достаточно времени, чтобы изучить основы китайского языка, а также местную культуру. Но многие вещи так и оставались для нее неизведанными. Пока что оставались – всему свое время, и предсказательница была уверена, что со временем она обязательно изучит все. А ведь Гай и Клавдий, по иронии судьбы, родились именно на Востоке… Пусть и раньше срока и не при совсем идеальных обстоятельствах, но та поездка отчетливо запомнилась магессе.

- Тише, милый, - Руж обратила взор к сынишке, который начал привлекать к себе внимание окружающих своими непонятными словами. Предсказательница улыбнулась – все же Кассию требовалось повышенное внимание. – Прошу прощения, - женщина взяла малыша на руки, усаживая его на колени – мальчик уже прекрасно держал спинку и был достаточно развит, чтобы не бояться травмировать его молодой организм.

- Думаю, это самое мудрое, что они могут сделать. Я так понимаю, понятие чести и доблести тут, на Востоке, ценится намного выше, чем на Западе… К сожалению, многие европейцы утеряли свой истинный облик в погоне за славой и могуществом. Мы потеряли связь с природой. Ту, которая дается всем людям еще при рождении. Потому магам и приходится скрываться, чего не скажешь о Востоке. Однако, обучение молодого поколения происходит несколько более централизованно. Поймите меня правильно – я не хочу сказать, что тут все слишком разрозненно, просто из-за того, что на Западе магам приходится скрывать свои способности, поэтому были созданы специальные школы и университеты, где они могли бы обучаться без страха быть раскрытыми и выданными на опыты каким-нибудь правительственным органам. А тут с этим намного проще. Это даже интереснее, думаю.

Шэ закончил с едой почти одновременно с тигрицей. Отложив тарелку с палочками в сторону, он сделал глоток чая и позволил разговору течь в своем русле. Будучи магом Земли, он всегда больше любил слушать, чем говорить. Молчанием и терпением зачастую можно узнать и сделать больше, чем красноречивыми речами. Это правило он усвоил еще в глубоком детстве и старался не отходить от него. Конечно, когда это позволяли обстоятельства. К тому же сейчас можно было насладиться прекрасным чаем. A зачем при этом еще что-то говорить?

За соседним столом что-то оживленно обсуждали его ученики. Гораздо оживленнее, чем приличествовала обстановка. Для себя настоятель уже решил, что пока они не делают ничего более вызывающего, то пускай бранятся. Но стоит делу пойти дальше и у него будет пара добровольцев на уборку в храме. Объявлять об этом прямо за трапезой он бы, конечно, не стал, чтобы не нарушать традиции. Это всегда можно сделать после. А уж как они друг друга отблагодарят за такую честь, это уже их личное дело. Только бы без лишнего рукоприкладства.

Руж стала рассказывать о жизни магов на Западе. Что-то похожее он уже слышал от Дани, еще когда они только-только начинали восстанавливать монастырь, но, конечно, не так подробно. Это было интересно и, возможно, даже полезно для организации монастыря. Тем более, что учеников из Европы и и Нового Света было хоть отбавляй.
- То есть получается, - решил уточнить он, когда прорицательница закончила свой монолог, - что на взгляд европейца Линь Ян Шо является чем-то вроде школы?

Восток и Запад… Вечная тема, освещаемая всеми сторонами жизни человечества. Сколько только одних философских трудов написано, не счесть, не говоря уже о других. Наверно, для большинства людей, искренне привязавшихся к одной из культур, другая останется чужой на всю жизнь. Нельзя судить о том, какая из них лучше, а какая хуже, каждая обладает своими достоинствами и недостатками, они просто разные, и, скорее всего, подобную оценку стоило бы назвать субъективной. Для дальнейшего обучения Рён рассматривал множество вариантов устройства ближайшего будущего, в том числе и университеты запада, но как только услышал о Храме Мудрости, сразу же остановился на нем. На принятие окончательного решения повлияло множество факторов, например то, что расположен Линь Ян Шо в горах, довольно далеко от многолюдных селений и городов, это автоматически исключало шум, который стал отличительной чертой подобных мест. Поездки в большие города Рён предпочитал, но только иногда и в целях расширения списка тех мест, где он уже успел побывать. Тем временем тема разговора плавно менялась. Он слушал то, о чем говорили мастера, предпочитая просто следить за беседой.

- Я надеюсь, ты поможешь мне с каллиграфией? – спросил Чин у Даниэлы, показательно игнорируя болгарина. С ним будет отдельный разговор на тренировке, да и не только разговор. И болгарин это понимал ничуть не хуже ученика ирбиса. Не зря же он так рьяно уговаривает вою очаровательную наставницу за него заступиться.

Он уже закончил с обедом, но вставать из-за стола раньше настоятеля не позволял этикет. Так что можно сидеть, ждать и разговаривать, а потом ещё идти мыть посуду. На лице Чина была довольная улыбка. Он наблюдал за Даниэлой, любуясь тем, как во время разговора меняется выражение её лица. Девушке наверняка казалось, что она сохраняет показательное спокойствие, это же могло казаться и Дамьяну, но Чин слишком хорошо знал итальянку, подмечая малейшие движения губ, бровей, прищур огромных карих глаз. Чин допил чай, улыбнувшись собственным мыслям, и отставил чашку ближе к середине стола.

Сохранение спокойствия и полное бездействие начинало давить на психику. Казалось, ничего не делать, сложнее, чем вагоны разгружать. Растягивать поглощение пищи и мирно пялиться в тарелку было уже невозможно, так как последний кусок мяса был прожеван и проглочен минут пять назад. Метать растерянные взгляды по окружающим людям Дамьяну тоже быстро надоело, так как те занимались исключительно общением. В общем, не происходило ничего интересного.

Единственное, что скрасило полнейшую серость окружения - действительно хороший чай, который, разливал Чин. Напиток был очень душистым, нагрет самым что ни на есть подходящим образом. Правда одного не хватало очень сильно. Сахара. Дамьян всегда любил пить чай с сахаром, но тут это было, видимо, не принято, так как его он на столе не обнаружил.

Но и чай кончился достаточно быстро, и занять себя было совершенно нечем, но, поскольку, очередной раз получать подзатыльник или выслушивать нотацию от Сифу, Кораев не хотел, он лишь спокойно сидел и, то зажигал, то гасил небольшой язычок пламени у себя на большом пальце.

- Горит... Не горит - периодически бормотал себе подросток под нос.

А мальчишки все продолжали играться. Боже, как же надоедает порой их упертое баранье общество – что один, что второй – два упертых барана, а может даже и козлика. Нет, ну как столкнулись лбами, так все – ни один не собирается отступать от намеченного. Жуть просто. Но ничего – одного она воспитает постоянной прополкой огорода и мытьем грязной посуды, а второго… Ну, с ним будет просто отдельный разговор. Более интимный и серьезный, если не прекратит это непонятное подобие соревнования с ее учеником. Глупо же, в конце-то концов.

- Перестань, - как можно спокойнее и равнодушнее произнесла итальянка, вынужденная прервать наслаждение отменным местным чаем из-за игрулек Дамьяна. Играться с магией за столом – верх неуважения и неприличия. Это понимала даже ее европейская распущенность и непонятливость многих местных традиций. – Применение магии без необходимости теперь каждый раз будет оборачиваться для тебя прополкой огорода.

Девушка сделала еще один глоток ароматного чай, довольно улыбнувшись. Все-таки, не только каллиграфия умеет успокаивать и помогать сохранять полнейшее спокойствие. Чай – одно из чудес природы. А если в него еще добавить мяты – дневной послеобеденный сон станет обязательной программой для всех обитателей Линь Ян Шо. А это мысль…

- Обязательно помогу. Мое дело – обучать тому, что знаю я сама, а также обучаться тому, чего еще не постигла.

А самое странное, что Даниэла уже была порядком шокирована не только своим баобабовским спокойствием, что качается на ветру, но и типа умными изречениями. Неужели ирбис так на нее влияет? Жуть просто – не хватало еще потерять своей харизмы. Но ей определенно нравилось умение вести себя подобным образом.

Шэн молча пила чай, дожидаясь ответа Руж. Ей было с чем сравнивать Линь Ян Шо – монастырь – не школа и не академия, здесь нет обязательного обучения, здесь никто не выставляет оценки и не заставляет постигать знания. Европейцев нужно учить, азиаты учатся. Здесь другое отношение к наставникам, другое отношение к знаниям. Наставник никому ничего не должен, если ученик готов постичь знания сам – он их постигнет, если нет – никто не будет за ним бегать и уговаривать сдать сессию. Шэн поморщилась, вспомнив, как Стивен сдавал экзамены. Такого не может быть в Линь Ян Шо. Инг Ко пытался что-то доказать ученику, натравив на него кобру. Тренировочные поединки возможны и нужны, но мастер не имеет права наносить таких ударов, ему незачем доказывать, что он может убить или покалечить ученика, ему достаточно объяснить, где не хватает техники. Это не говоря уже о том, что Инг Ко спрашивал со Стивена то, чему его не обучал. Шэн медленно допила чай, стараясь избавиться от неприятных мыслей. Провидение привело её туда, где совесть позволяет оставаться собой и соглашаться с ирбисом. В Линь Ян Шо был свет, которого ей так не хватало в Европе. И свет этот был не только в солнечных днях, которых здесь было большинство, по сравнению с промозглой английской погодой, но и в душах тех, кто занимался развитием монастыря. Здесь Шэн чувствовала себя на своем месте и здесь она не так остро переживала разлуку с кланом и близкими, находясь в кругу людей, которых в числе немногих могла назвать друзьями.

- Не совсем, - аккуратно ответила предсказательница. – Это место, где ты можешь постичь то, чего раньше не знал, но делаешь это по личному желанию, без какого-либо принуждения, где тебе объясняют саму суть вещей, собственный взгляд на преподаваемые вещи, а не навязывают общепринятые правила и нормы восприятия той же стихийной магии, например. Тут именно передаются знания, а не просто рассказывается какая-то общепринятая теория. Тут любое мнение имеет право на свое существование.

Было необычайно тяжело объяснить весь спектр собственных чувств по отношению к Линь Ян Шо – слишком много эмоций. Приятных и положительных, которые проще показать, чем описать. Храм Мудрости был на столько необычным, по меркам предсказательницы, местом, что его по праву можно было назвать священным. Руж, наверное, была единственной, кто видел это золотистое свечение, исходящее от монастыря. Линь Ян Шо был словно окружен каким-то золотым ореолом, который защищает это место от грязи и жестокости окружающего мира. Храм был самим воплощением чистоты и спокойствия. Руж видела этот ореол еще когда они с тигрицей только подступили к воротам монастыря. Именно поэтому она испугалась тогда. Именно потому что не хотела осквернять это место и ставить под угрозу жизни местных обитателей… Да, именно из-за этого она не хотела переступать границу. Она боялась за людей, которых может настигнуть гнев ее бывшего супруга. Но она понимала, что то даже если и посмеет сюда явиться, если сумеет их тут найти, то вряд ли сможет что-то сделать – слишком хорошая была защита. Слишком умелые тут мастера.