Глядя с надеждой вперёд

Руж возвращалась из деревни, держа в руке корзину с необходимыми вещами, а заодно и почтой, которую сегодня забыли забрать. Был уже вечер и малыш Кассий наверняка уже успел проснуться, но она знала, что Эрик наверняка справится с воспитанием этого маленького чуда, даже несмотря на то, что он ему не родной сын. Зато они относятся друг к другу очень хорошо. Около ворот женщина увидела хрупкую маленькую девчушку со светлыми волосами и явно в сильно запылившейся одежде. А следом прозвучал и звон колокола.

- Привет, милая, - улыбнулась женщина, подойдя к девочке сбоку, чтобы случайно не испугать. Ребенок держал в руках клетку с птицей. Руж поставила корзину на землю, а сама присела подле голубоглазой девчушки. Все. Она влюбилась. Снова. И почему дети – ее слабость? Нет, вы не подумайте, ничего такого, просто она с таким трепетом и такой нежностью относилась к детям, а вырастив троих своих и растя четвертого… В общем, прорицательница уже точно знала, что будет просить настоятеля об опеке и над этой маленькой красавицей. Шэ – человек добрый и мудрый и вряд ли откажет ей в подобной просьбе. Как это было и с Нэнси. На всякий случай Руж говорила на английском, будучи неуверенной в том, что девочка понимает китайскую речь. – Меня зовут Руж. Ты, наверное, голодная, да?

Сбоку от Ани раздвлись шаги, а потом девочка услышала голос, приветствовавший её. Она обернулась и увидела красивую молодую женщину. Напрягшись и вспомнив уроки английского, она как раз успела услышать, что женщину зовут Руж.
Теперь, настроившись на английский, Ани могла на нём разговаривать и понимать. Ей языки вообще давались довольно легко. С лёгким акцентом девочка произнесла:
- Здравствуйте. Меня зовут Аиникки. Я... голодная, да. А вы там живете? - девочка показала на стены монастыря.
Икки тоже решил внести свою лепту и приветственно чирикнул.

Девочка была очень мила и говорила с акцентом. Судя по всему, не англичанка, а имя, произнесенное ею, это лишь подтвердило.

- Аиники, какое красивое и необычное имя, - улыбнулась прорицательница, - да, здесь. Ты не бойся, тут все очень дружелюбные и не дадут тебя никому в обиду, - Руж поднялась на ноги, протянув девочке руку и приглашая войти в монастырь. – Пойдем, найдем что-нибудь вкусненькое в столовой.

Если маленький ребенок, а в понимании англичанки все дети в возрасте до… до подросткового возраста – все дети маленькие, да. Так вот, если маленький ребенок оказался так далеко от дома, а Поднебесная явно далеко от Европы, значит, в его жизни что-то случилось, скорее всего, нечто не самое радостное. Но оставалось надеяться на лучшее, хотя инстинкты прорицателя подсказывали, что, увы, все не так радужно, как хотелось бы верить.

- А как зовут твою птичку? – поинтересовалась женщина, понимая, что начинать разговор надо аккуратно и максимально тактично, чтобы не испугать ребенка и ни в коем случае не расстроить не самыми лучшими воспоминаниями.

Аиникки взяла женщину за руку, а в другую руку взяла в клетку.
Интересно, а что это за здание? И что там такое? Скоро узнаю...
- Моё имя вовсе не необычное, у нас в Финляндии оно часто встречается. А птичка - это Икки. Это моя канарейка. У меня теперь кроме него никого нет, - легко, почти без эмоций произнесла девочка и потянула Руж в сторону ворот.
А она хорошая... Похожа на маму немного, - пронеслось у Ани в голове. Раньше ей удавалось отгонять мысли о родителях, а тут, стоило только подумать, как мама и папа встали будто перед девочкой, очень зримо... Казалось, их можно потрогать. Аиникки протянула руку вперёд, высвободив её из ладони Руж, но, конечно, коснулась лишь воздуха. Мираж рассеялся. Из глаз девочки закапали слезы.

Они прошли уже мимо Храма Будды, взяв чуть правее, когда девочка вдруг отпустила ее руку и потянула руки к чему-то. Или кому-то? Прорицательница с некоторым недоумением взглянула на свою маленькую спутницу, после чего пришла догадка, что, наверное, девочка просто о чем-то вспомнила, а судя по появившимся слезам – о ком-то. Родители… – пронеслось в голове англичанки, но она ничего не сказала, просто присела рядом с ребенком и ласково обняла, прижав к себе. И даже клетка не могла помешать ей подарить такую необходимую ребенку ласку.

- Все хорошо, милая, - прошептала Флер, нежно гладя девочку по волосам, - поплачь, со слезами уходит горе и боль и становится легче…

В такие минуты, когда человеку очень плохо, даже если это еще совсем маленький человек… нет, тем более, если это еще маленький человек, ребенок, обязательно должен быть кто-то рядом, потому что иначе становится еще сложнее, еще больнее. От одиночества. Это Руж точно знала, на личном опыте. И если бы не тигрица и малыш Кассий, то неизвестно как долго она бы тогда вообще продержалась. Тем не менее, просить рассказать Аиникки о произошедшем было более чем нетактично, поэтому прорицательница лишь молча ждала, пока ребенок проплачется, а сама аккуратно тронула ее сознание синими нитями ментальной магии, чтобы немного открыть завесу неизвестности.

Слезы текли и текли по щекам Ани, а ее новая знакомая опустилась на колени и обняла девочку. Стало тепло, и ощущение безопасности накрыло Аиникки. Ей вдруг захотелось рассказать все э
той женщине.
Девочка вытерла глаза руками и, посмотрев в сторону ворот, заговорила:
- Мама и папа... Они шли по мостику... Они хотели проверить... Чтобы... безопасно. Мостик... Оборвался. Они упали... глубоко, в овраг. Я... не могла им помочь... просто смотреть... не могла помочь...
Ани тоже села на землю и прижалась к Руж, пытаясь восстановить ощущение спокойствия и безопасности.

Прорицательница молчала, все также ласково поглаживая ребенка по волосам и по спине, таким образом выражая свою поддержку. Это ужасно, когда детям приходятся страдать, когда жизнь так несправедливо и жестоко обходится с ни в чем неповинными детьми. Но, увы, Руж, наверное, как никто другой знала, что на всякий поворот Судьбы есть своя причина, которая приведет человека к тому, что он действительно заслуживает, подтолкнет на верный путь и обязательно научит. Пусть даже косвенно, предоставляя человеку «учителей», но учит.

- Мне очень жаль, милая, - прошептала женщина, крепче обнимая светлоглазую красавицу, - Все будет хорошо, я обещаю. Мы о тебе позаботимся…

С каждым словом ребенка вырисовывалась все более полная картина. И пусть в данном случае слова были скудным дополнением, но ребенку плохо, а о подобных вещах вряд ли кто-то, кто это пережил, сможет говорить спокойно. Руж видела всю картину, которая складывалась из обрывистых воспоминаний Аиникки. Видеть смерть – ужасно, еще хуже видеть смерть родителей, или собственных детей. Но прорицательница не просто так коснулась ее сознания, не из чистого любопытства, а в желании помочь справиться с этой утратой, совсем немного ослабить боль, которая ни к чему такой малышке. Темно-синие нити энергии Аджны аккуратно вбирали в себя боль ребенка, немного ослабевая ее хватку, которая будто бы не давала нормально дышать, сковывала хрупкое тело финки. Всего немного, но лишь для того, чтобы сейчас ей было легче.

- Я заварю тебе вкусного чая, а потом ты немного поспишь, хорошо?