Хмурое утро

Сквозь сон Ян слышал, как проснулась Шири. Он помнил вчерашний разговор, пожалуй, это было первой мыслью, появившейся у него после пробуждения, и сейчас он не знал, как поведет себя девушка. А она подошла, чтобы разбудить, так, как будила всегда. Ян устало улыбнулся и открыл глаза. Он чуть обернулся, чтобы коснуться губами руки Шири, затем привстал, стараясь не морщиться и не обращать внимания на повязку.

- Доброе утро, - он изучающее посмотрел на Шири, пытаясь понять, что она от него хочет. Было страшно её потерять, ещё страшнее жить с пониманием того, что она пытается продолжать любить. – Что за идея? – спросил он, вопросительно подняв брови.

Он боялся того, что Шири начнет оправдываться в тех словах, что произнесла искренне. Но при этом он больше всего на свете не хотел её терять, сейчас, когда их столько всего связывало, когда появилась надежда на нормальную жизнь, готовая стать верой. Нужно просто быть готовым слушать и слышать не только то, к чему готов. Пытаться понять, как пытается понять она. Уже то, что она не ушла утром, говорило о многом. И не хотелось видеть в этом только жалость и не желание предать, так свойственные её светлой натуре.

- Ян, я так больше не могу. Я устала от наших недомолвок и непонимания. - Шири опустила глаза, но лишь для того, чтобы найти взглядом кисть мужа, взять ее в свои руки и сжать покрепче. Казалось, что так он не сможет убежать, даже если захочет. Она вновь глянула в глаза Яна и теперь уже больше не отводила взгляд. - Давай поговорим. Не так, как мы делали в последние дни, крича и язвля. А так, как разговаривали раньше. Помнишь? Я всегда спрашивала у тебя совета и всегда верила твоим словам. Ян, постарайся меня понять. Я не разлюбила тебя. Ты мне не противен, я не сижу тут рядом с тобой из-за боязни предать тебя или из чувства долга. И не из жалости, как может быть думаешь ты.

Девушка замолчала, чуть придвигаясь у мужчине. Начала немного судорожно гладить его по щеке, поправлять растрепавшиеся за ночь волосы. Разглаживать морщинки, которых стало слишком много после ранения. Спустилась рукой чуть ниже, осторожно поглаживая ему грудь, словно боясь, что если не станет вот так ласкать, Ян опять заведется и накричит на нее. Не поверит, подумает что-то другое, просто не поймет и не станет слушать дальше. И она успокаивала его так, как могла.

- Я узнала от дяди, что вы были в Пекине. Почему ты мне врал, Ян? Мне все объясняли, что этим ты берег меня, чтобы я не волновалась. Понимаешь, все так говорили. А я хочу услышать от тебя. Ведь я узнала, и сейчас трачу в разы больше нервов, чем если бы узнала все сразу. Почему твои поступки такие не логичные? Почему ты не веришь в меня, почему? Ты даже вчера убежал, посчитав, что я тебя разлюбила, ты говорил об одолжении. Ты не понимаешь, да? Я не могу от тебя уйти, я не могу быть без тебя. Я тебя люблю. Но я замучилась от твоего недоверия и лжи. Устала, понимаешь? Как нам это решить?

Пожалуй, впервые после ранения прикосновения Шири были такими, как прежде. Пусть робкими, но искренними, и не казалось, что она вот-вот вывернется и сбежит. Когда её рука оказалась возле повязки, Ян скорее обрадовался – не боится. И она не оправдывалась, она хотела поговорить. В этом сейчас был единственный выход из получившегося тупика. Он чуть вздрогнул, когда она сказала о Пекине, и в то же время это многое объясняло. Пожалуй, это было единственной серьезной ложью в их отношениях, возможно, и к лучшему, что граф Ирирарте рассказал ей о той поездке. Сейчас на многое хотелось смотреть по-другому.

- Давай поговорим. Шири, дело не в том, что я тебе не доверяю. Просто есть вещи, от которых хочется тебя оградить, я не хотел, чтобы ты знала о той поездке, - он взял девушку за руку и посмотрел в её глаза. – Не потому, что я тебе не доверяю. Потому что я тебя люблю, и не хочу, чтобы ты беспокоилась о таких вещах. Я не мог не поехать, потому что опасность грозила господину Ирирарте и всем, кто с ним связан, в том числе тебе. Пойми, если я что-то не хочу тебе рассказывать о той поездке или о подробностях своего прошлого, это не из-за недоверия к тебе. Я хочу, чтобы в нашей с тобой жизни этого не было. Шири, даже если я буду полностью уверен в том, что ты, зная подробности каждой минуты моей жизни в Пекине, от меня не отречешься, я все равно не захочу, чтобы ты все это знала. В моей жизни было много грязи, от которой я и сам рад бы отречься, зачем ты хочешь, чтобы все это касалось тебя?

Он слегка приобнял Шири за талию, чтобы просто лучше чувствовать, что она рядом. Ян не понимал фанатичного желания девушки знать все, что она не знает о нем. В его представлении его прошлое не было совместимо с понятием нормальной жизни, и в то время как он искал возможность уйти от него как можно дальше, Шири пыталась залезть в эти подробности как можно глубже.

Сердце замерло, когда Ян начала говорить. Чем дальше, тем становилось почему-то легче. Муж не кричал, не прогонял ее. В его голосе не было тех ноток ледяного холода, что пронзал своими иголками ее тело еще вчера. Он обнял Шири за талию и та с каким-то облегченным вздохом положила голову на его плечо. И продолжала гладить его по груди и тихо говорить, теперь уже словно водой смывая с души всю липкую неприязнь, которую она почему-то вдруг начала испытывать к Лю.

- Ян, я понимаю твое стремление оградить меня ото всего. Но я вот чувствую, что пока ты мне все не расскажешь, пока вот я не буду знать все, будет плохо. Не знаю как тебе это объяснить, просто чувствую. Вот хотел ты скрыть свое прошлое от меня, и оно тут же нашло нас. И помимо всей грязи, что в нем была, я еще узнала, что ты юлишь. - Шири чуть приподняла голову и заглянула в глаза Яна, стараясь понять, будет ли он сейчас сердиться. Меньше всего хотелось, чтобы и сейчас, во время такого нужного им обоим разговора он распсиховался. Нервы у обоих сдавали, и девятый вал мог накатить внезапно, минуя первые восемь волн. - Потом ты хотел защитить меня от Пекина, и промолчал о поездке. Но я опять обо всем узнала, хоть и не хотела, правда. И знаешь как обидно было слушать это от других, а не от тебя? Сколько раз мне еще доказывать тебе, что я сильнее, чем другие? Ян, я понимаю тебя, правда. Есть вещи, которые не хочется рассказывать, о которых желаешь забыть. Но я правда не знаю, почему нас преследует какой-то Рок, выдающий все твои секреты в нелицеприятной форме.

Девушка опять склонилась к плечу мужа и уткнулась в него носом. Посидела так с минуту, вдыхая аромат кожи Яна. Обняла его руку и тихо вымолвила.

- Именно это я имела ввиду под своими словами о любви. Я тебя очень люблю. Просто все это навалилось и... Дай мне время, чтобы со всем разобраться. Помоги мне, не отталкивай, пожалуйста.

Ян провел рукой по спине Шири и крепче прижал её к себе, когда она уткнулась носом в его плечо. В эти дни ему очень не хватало вот этих обычных прикосновений, он никогда прежде не думал, что это может быть для него так важно.

- Шири, скажи, пожалуйста, что в твоем понимании «знать все»? – Ян внимательно посмотрел на девушку. – Ты вот ещё что пойми, я жил в Пекине одиннадцать лет, девять из них я работал на триаду. Даже если я буду долго и подробно рассказывать тебе все, что все это время делал, всегда может найтись что-то ещё, о чем я тебе не рассказал. И не потому, что я тебе не доверяю. А ещё могут быть и те вещи, которых не знаю я сам, как, например, так и не знаю, кто в меня в этот раз стрелял. И, честно, даже знать не хочу – если бы этому человеку было нужно от меня что-то ещё, она бы меня уже нашла.

Все, что сейчас Ян знал о том нападении – что стреляла какая-то европейка, которую он успел мельком заметить. Он знал, что её ищут и Ху, и граф Ириарте, потому что у них были свои причины ввязаться в это дело. Лично Лю было наплевать, кто это был, и что с ней в итоге будет, в этой драме она уже сыграла свою роль, и он чувствовал, что больше она не будет вмешиваться.

- Я боюсь тебя потерять, Шири, - признался Ян. – Чем я могу тебе помочь, чтобы ты могла со всем разобраться? Прости, что вчера не так тебя понял.

Она не умела врать, поэтому сейчас её слова были искренними, и Лю это отлично видел. Это не было оправданиями, Шири говорила о том, что чувствовала на самом деле. Неужели все когда-нибудь может наладиться? Ян уже настолько привык, что все в его жизни идет наперекосяк, что те периоды спокойствия, которые возникали в их жизни, воспринимал как затишье перед новой бурей.

- Да я все понимаю. - Шири вдруг отметила, что от прикосновений мужа по телу пробежала дрожь. Раненый ли, злой ли, грустный - он всегда имел над одинаковую власть. Девушка чуть всхлипнула, подумала, а потом вдруг честно призналась с невинной улыбкой. - А я не знаю. Знать все - это скорее наверное быть в курсе того, что ты собираешься делать что ли. Мне не нужно знать каждый шаг. Просто мне больно узнавать что-то о тебе от других. Вот ты себя поставь на мое место. Я говорю тебе, что еду в гости к твоим родителям, а ты потом узнаешь от кого-нибудь, что я к примеру в Англии была. Нравится?

Шири как-то обиженно поерзала, совсем уж близко подбираясь к мужу и перевела взгляд на его грудь. Опять дотронулась ее пальцами, тихо поглаживая кожу.

- Я правда не считала тебя инвалидом. Я просто очень боюсь тебя потерять, отсюда и вся эта...дурость моя. За те сутки после ранения все настолько на волоске висело, а я ничем не могла помочь, что... - Девушка остановилась, лишь только поняла, что голос задрожал. Опять вернулись события тех дней. Крики врачей, их сочувствующие и скорбные лица. Мама Яна, стоящая рядом и что-то внушающая ей. Англичанка тряхнула головой, отгоняя сумрачные видения. - Я просто боялась, что это все какой-то сон. И что если не буду тебя постоянно спрашивать, помогать и теребить - ты ляжешь и все... Я знаю, это трусость, я постараюсь поменьше действовать тебе на нервы.

Шири потерлась щекой о плечо мужа и легонько поцеловала его. Обняла покрепче, прекрасно понимая, что сегодня просто превзошла себя по глупости. И почему она считала всегда, что уж ее с Яном семью никогда не коснется вопрос каких-то внутрисемейных отношений, быта и еще чего-то подобного. Обычно они все решали вместе и сразу, а как только она попыталась взять всю заботу о муже в свои руки, то натворила много глупостей.

Яну никогда не приходила в голову идея ставить себя на место Шири, поскольку он не считал, что возможна такая ситуация, когда ей придется решать какие-либо проблемы, не ставя его в известность. Он считал, что решение проблем – это его задача, и чем меньше они касаются его жены, тем лучше. И сейчас было неприятно из-за того, что Шири извинялась за понятное волнение. Ян очень смутно помнил тот день и следующую ночь – отдельные образы и ощущения, потому что сначала отходил от наркоза, потом находился на грани потери сознания. Но он постоянно чувствовал, что Шири была рядом и верила, а сейчас злился из-за того, что она за него беспокоится. Причем в то время, когда она была права – Ян достаточно хорошо понимал, как сейчас идет выздоровление, и как он неправ, забивая на советы врачей. Он надеялся на то, что вот-вот найдет возможность восстановить энергию эфира, не допуская всерьез мысли о том, что придется долго нормально лечиться, пить лекарства и ждать, когда постепенно вернутся силы.

- Шири, я понимаю, что ты волнуешься. Все позади, и я здесь, с тобой, - Ян коснулся губами волос Шири, затем обнял её за плечи. – Надеюсь, что впереди просто не будет таких ситуаций, как та, из-за которой я соврал тебе про Фучжоу. Но обещаю, что если что-то такое ещё случится – я скажу тебе честно.

Он старался не обращать внимания ни на боль, ни на слабость в левой руке, и тем более не показывать этого девушке. И снова вопрос был не в доверии, а в нежелании заставлять её нервничать после того, что ей уже пришлось пережить.

- Прости, что я огрызаюсь. Я злюсь на себя, а не на тебя. Просто мне уже надоело быть в таком состоянии, - он чуть виновато улыбнулся.

- Обещаешь? - Шири облегченно улыбнулась, стараясь чуть перевести тему. Судя по всему, кризис миновал. Они смогли преодолеть невидимую, но очень твердую преграду, и найти общий язык. Теперь все минувшие дни после больницы казались каким-то кошмарным сном. Словно туманом, обволакивающим сознание и меняющим его по своему усмотрению, прошел по ним тяжелый бред полного непонимания. Сейчас же сумрак рассеивался и проглядывало их обычное душевное спокойствие, всегда царившее в семье.

- В каком таком состоянии? - Девушка демонстративно вздернула брови, выражая крайнюю степень удивления. Они прошли это вместе. Сделали шаг навстречу друг другу и все смогли преодолеть. Поговорили на важную и сложную тему. Выяснили отношения, впервые за все время брака. И теперь хотелось чуть расслабиться и успокоить мужа. Нет, не так, как в последние дни, когда после ее слов он начинал беситься еще сильнее. Просто дать ему понять, что все нормально, она принимает его извинения и сама рада тому, что все кончилось. Англичанка чуть прикрыла глаза и промурлыкала почти на ухо мужу. - Твое состояние просто великолепно. Уж я то знаю.

И медленно встала с кровати, глядя лучистыми от счастья глазами на Яна. Вот и пусть теперь думает, о чем вообще она говорила. Однако, как бы Шири не шутила, но она прекрасно понимала, что мужу сейчас не следует перенапрягаться, так что о близости можно было не вспоминать еще несколько недель. Жарких, долгих, невыносимых недель.

- Пойдем на завтрак. Я тебе уже и одежду приготовила. Под цвет платья. - Шири вовремя добавила последнюю фразу, не желая нервировать мужа заботой. А так да, просто решила сделать их самой красивой парой. Девушка указала на кресло, где успела разложить светлые летние брюки и голубую рубашку с коротким рукавом. Как раз в тон ее бело голубому платью.