Приятная внезапность

Было глупо ждать сейчас от Руж прямого ответа, зато её вопрос Эрика сильно озадачил. Во-первых, он не мог однозначно ответить, кого ему больше хочется, во-вторых, в этой ситуации, если бы он не угадал с полом будущего ребенка, он бы дал супруге повод для ненужных фантазий на тему не желанности ребенка. То есть правильным ответом на этот вопрос было бы однозначно угадать, кого ждет Руж, других вариантов ответа Эрик просто не рассматривал.

Его способности к прорицаниям были пока не слишком уверенными, хоть интуиция уже нередко подсказывала правильные ответы. Просто представить ситуацию – Англия, клиника, вот он ждет в коридоре того момента, когда выйдет врач и скажет, что Руж родила, при этом он называет пол ребенка и говорит… Отключить логику, она тут бесполезна, просто почувствовать самый вероятный исход. Мысленно Эрик представил перед собой две сферы, одна из них соответствовала мальчику, вторая – девочке. А дальше шел поток фиолетовой энергии, большая часть которого сама направилась в сторону девочки, и в какое-то мгновение Адлер мельком увидел образ голубоглазой белокурой дочки. Он был уверен в том, что увидел образы будущего, а не какие-то собственные фантазии.

- Я хочу, чтобы у нас была дочь, - уверенно сказал Эрик и улыбнулся. – Мне кажется, я даже знаю, как она будет выглядеть.

Очень сложно доверять прорицаниям, когда привык рассчитывать на логику и точные расчеты, но сегодня такой день, когда происходят неожиданности. Адлер был уверен в том, что правильно все увидел, всех остальных вариантов просто не существовало. И он был рад тому, что увидел.

Ну вот, теперь Адлер играл нечестно. Вот взял и применил свои скудные знания по прорицанию, потому что… ну вот потому что ей так показалось, точнее говоря, она это не могла не почувствовать. Но, с другой стороны, ей было приятно, что он сделал это. И ведь наверняка ради того, чтобы ее порадовать. Но… но это же не повод сдаваться вот так вот просто, правда?

- Ты в этом уверен? – хитро сощурилась англичанка, чем сразу же сдала себя, и малейшие попытки поизводить Эрика тут же можно было свести на нет. Нет, вы не подумайте, она вовсе не садистка, просто еще в молодости, такой глубокой и древней, она пристрастилась к игре под названием «выведи Адлера». Сейчас, конечно, она в нее не играла, но вы же понимаете что такое старые привычки, да? – Как это так ты можешь знать, как она выглядит? И разве мужчины не о мальчиках мечтают?

На самом деле, даже если бы Эрик сказал, что хочет сына, то это был бы лишь повод для будущих стараний, не более того. Она вообще, задавая этот вопрос, думала совершенно об ином: рассказывать ему о том, что она знала про их малышку еще двадцать лет назад, или лучше не стоит, чтобы он вдруг не обиделся, что она не рассказала ему об этом еще тогда? Боязно, но он наверняка поймет ее, потому что прорицатели… да кто их вообще поймет-то? Вот она саму себя-то иногда не понимает, а что уж говорить о других?

- А если честно, то я знала о ней еще тогда, двадцать лет назад… - смущенно пролепетала прорицательница, смущенно опустив взгляд и чуть отстранившись от супруга. Она решила, что он должен знать. Да. Имеет право.

Неизвестно, с чего Руж решила, что мужчины мечтают о мальчиках. Эрику казалось, что это – чисто китайская черта, а он был все-таки немцем. Ему как раз казалось, что дочь в семье создаст какой-то особый уют, и потому он все больше убеждался в том, что рад результатам того, что увидел в спонтанном видении.

- По-моему, я её сейчас видел, - признался Эрик, затем с удивлением услышал признание прорицательницы. Он улыбнулся, задумавшись о том, что их судьба была решена ещё давно.

Интересно, помнила ли Руж об этом, пока долгое время жила с прошлым мужем? Возможно, решила, что увиденное ей – случайность или глупость, но судьба все равно решила по-своему. Эрик коснулся губами виска прорицательницы и крепче её обнял, заметив, что признание смутило её саму.

- Спасибо, что сказала, - уверенно произнес Адлер, чтобы не оставлять супруге возможностей сомневаться в правильности её собственных слов. – Она очень красивая. Как ты хочешь её назвать?

Образ, закрепившись в памяти из прорицаний, стал ярче. Эрик теперь был полностью уверен в том, что знает, как будет выглядеть их дочь, которая скоро появится на свет. Руж знала её давно, он узнал о неё лишь сегодня.

- Правда? – тихо переспросила прорицательница, робко подняв взгляд на мужа. – Она будет очень красивой. И очень похожа на папу, - последнее слово как-то особенно тронуло ее сердце. Подумать только! Папа Эрик. Да такое, наверное, даже присниться не могло. Ну, могло конечно, но звучало очень непривычно, хотя и красиво.

Руж крепче прижалась к Эрику, словно пыталась почувствовать его защиту. За ним она как за каменной стеной, это точно, но иногда очень не хватает простого человеческого тепла. Правда, тут уж вина не Адлера, который, будучи очень сдержанным человеком, никогда не обделял ее вниманием, просто иногда хотелось прилепиться к нему и никогда не отлипать, всегда быть рядом и чувствовать его заботу, будто маленький ребенок.

- Мне кажется, ей поддет имя Элизабет, - Руж поймала взгляд Эрика, стараясь понять как он отнесется к подобному предложению. Ее прошлый муж не очень-то жаловал ее варианты имен для детей, каждый из ее вариантов, в итоге, оказывался вторым именем ребенка, правда с Юлианой они определились тогда быстрее всего. А сейчас… сейчас ей больше всего хотелось, чтобы их с Эриком желания совпали. – Элизабет Адлер… Красиво звучит, правда?

- Элизабет, - повторил Эрик, стараясь прислушаться к этому слову. – Элизабет Адлер, - он улыбнулся, радостно и в то же время чуть растерянно. – Мне нравится.

Он пытался осознать, но очень сложно резко привыкнуть к этой мысли. Руж ждет его ребенка. Каждое из этих слов было похоже на заклинание, так много в них было смысла и эмоций, столь непривычных Адлеру. Да, он старался по своей привычке все спланировать и рассчитать, предусмотрев все нюансы, которые стоит участь в их теперь бесповоротно изменившейся совместной жизни, но на фоне этого была обычная человеческая радость. Прежде эмоции были для Адлера такой дополнительной опцией, вносящей разнообразие в рассчитанную и спланированную жизнь. Он мог их слушать, мог не слушать, но никогда не воспринимал через них все то, что с ним происходило. Лучшей эмоцией для него было уверенное спокойствие в сегодняшнем и завтрашнем дне, а не шекспировские страсти, которые больше пугали, чем приносили вкус жизни. А с Руж все было по-другому – с ней хотелось чувствовать. Будто каждая эмоция, переживаемая с ней, заставляет почувствовать себя подростком, который учится просто и искренне радоваться жизни. Так чувствует себя тот, кто впервые всерьез влюбился или кто впервые добился исполнения какой-то заветной мечты.

- Спасибо тебе, - прошептал Эрик, крепче обнимая супругу. – Я люблю тебя.

И сразу становится так мало слов во всех языках мира, чтобы передать все те эмоции, которые неожиданно в себе признаешь. И чувствуешь, что хочешь ими поделиться, и не знаешь, не умеешь правильно об этом говорить. Но ведь она же – прорицатель. Эрик надеялся, что Руж сможет его понять. Он хотел, чтобы она поняла, что он сейчас чувствует.