Комната Лауры Лисканти

Дамьян так настойчиво косился на электронную книгу, что девушка даже оглянулась - не валит ли из последней дым. Естественно, ей и в голову не могло прийти, что парень не знает что это такое. Хотя мысль о том, что он принял книгу за какой-то иной гаджет мелькнула, поэтому Лаура на всякий случай уточнила:
- Это просто электронная книга, у всего остального слишком быстро садится заряд.

На предложение Кораева заменить слово "солнце", ирландка вновь слегка недоуменно и даже равнодушно пожала плечами. В принципе, ей было все равно. "Солнце" прилепилось с ее дня рождения, когда парень, между прочим, первый ее так назвал, а она лишь откликнулась. Вообще-то Лау не питала любви к уменьшительно-ласкательным названиям, типа котят, рыбок, птичек, розочек и тому подобной ереси. Отец называл ее в шутку "принцессой" - и это ей нравилось. "Солнце" тоже было как-то не обидно и даже приятно, но раз человеку не нравиться - зачем нервировать?

- Хорошо, не вопрос, - углубляться в рассуждения девушка не стала, расспрашивая какое обращение нравится молодому человеку. Почему-то ей было немного смешно и с языка пытался сорваться "медвежонок", но Лаура мужественно прикусила кончик языка и старательно сдерживала улыбку.

Впрочем, много усилий прикладывать не пришлось - ей было достаточно увидеть колебания парня на ее предложение присесть и то, как он сел. Веселье испарилось. Ирландка на секунду поджала губы, затем нахально взяла Дамьяна за плечо и повернула к себе лицом:
- Ты теперь до моего совершеннолетия будешь себя как паинька вести? А если я к тебе первая начну приставать - будешь останавливать?

Ирландка полностью отдавала себе отчет в том, что ее слова вновь прозвучали резко. И словно в подтверждение им, а может давая мастеру еще один шанс начать вести себя как раньше, Лау гибким движением качнулась вперед, дотягиваясь губами до губ Кораева и как несколько месяцев назад даря мимолетный поцелуй. Ну не совсем, конечно, такой как тогда... Чуть мягче, чуть чувственнее, но все равно мимолетный.

Минута и она вновь вернулась в прежнюю позу, с легким напряжением во взгляде уставившись на Дамьяна. Он мог не подозревать, но сейчас от его реакции зависело многое.

На этот раз девушка молчала долго. Очень долго.
Просто сидела, смотрела в упор на парня и молчала, думая о своем. У нее было ощущение, что внутри ее головы идет война. Жестокая и беспощадная. Какая-то ее часть уговаривала прильнуть к молодому мастеру, успокоить его, наговорить кучу слов, в общей массе бессмысленных и произносимых всегда, в общем, вести себя как нормальная влюбленная девушка. Другая…
Другую вообще стоило чем-нибудь прибить, надеть строгий ошейник и намордник, поскольку краем сознания Лаура боялась даже рот открыть, дабы не сказать что-нибудь такое, от чего их дружба рухнет к чертовой бабушке.

Хотя, о какой дружбе собственно идет речь? Пара занятий, несколько совместных лекций, несколько встреч по ночам, причем дальше совместного сна дело не заходило (интересно, он хотя бы теперь понял, чего она в тот раз испугалась?!). Поцелуи, объятия, в которых эта беспокойная девушка ненадолго успокаивалась и ощущала себя защищенной от внешнего мира. Да, наверное, все-таки дружба.

Или нет?.. Он же собирается всего этого ее лишить, судя по всему, - так о какой дружбе может идти речь?! Ирландка слегка прищурилась, продолжая смотреть на Дамьяна. Сейчас, когда ей как никогда, наверное, нужна была бы поддержка близкого человека рядом. А этого человека не было! Лорккан дома и даже не подозревает, как тяжело его дочке, Кертеша к категории близких она пока не могла отнести. Она вообще не могла его никуда отнести! Это из-за него все случилось!
И теперь еще Кораев намерен продемонстрировать ей мораль и нравственность в действии. Интересно, а как он будет ее успокаивать теперь, если ее вновь начнут мучить кошмары? На расстоянии метра сидеть и слова успокаивающие говорить? Что ж…

В войне в ее голове проиграли обе стороны. Разум хлопнул кулаком по столу и велел всем мыслям заткнуться. Она сильная, она со всем справиться. И пусть оно все горит синим пламенем.

Лау пошевелилась и довольно грациозным движением забралась под одеяло. Благо, что Дамьян в попытке держаться от нее подальше устроился на самом краешке и потому совершенно не мешал. Ирландка залезла под одеяло, вытащила попавшие под нее волосы и устроила их на подушке, затем кинула еще один взгляд на парня, на миг ощутила, как будто сердце что-то сжало, как обруч, какая-то тоска… или обида… Она не поняла, но постаралась отбросить эту мысль и закрыла глаза. Не смотреть всегда проще – вон он вообще то за спину ей смотрит, то в сторону. Зачем пришел – не понятно…

- Спокойной ночи, Дамьян, - негромко и слишком спокойно произнесла девушка, не открывая глаза, - Твои извинения приняты, я не обижаюсь за то, что произошло на лекции. Все хорошо. И тебе вовсе не обязательно сидеть с маленькой, глупой девочкой, которая насоздавала тебе кучу моральных проблем.

Последнее говорить, наверное, не стоило, но было уже поздно. Когда Лауре становилось больно, она уже не щадила ни себя, ни других.

За что боролся на то и напоролся, ну вот зачем все так вот радикально воспринимать, и причем опять винить во все его. Виноват не столько сам Дамьян, а его воспитание, в меру непонятное и достаточно непривычное для большинства молодых людей. У него были свои принципы и понятия, вбитые в голову долгими разговорами с отцом, отточенные наказаниями и руганью, выведенные в абсолют благодаря нежным трелям матери. Человек он такой как есть, вот Кораев например нерешительный и пугливый в отношениях, например, отлично чувствовал себя на тренировках и на спаринге, казалось, что построение любовных связей вообще не его конек, то ли все складывалось само само собой, то ли его просто брали силой, уводили, затаскивали куда надо и ставили перед фактом, что все будет так вот и только так. Сам он на подобное решиться не мог, почему, непонятно, вот такой вот человек.

А Лау тем временем, восприняла все совершенно не правильно и сделал реально глупые заключения. Он не считал ее ни маленькой, ни глупенькой, и уж тем более не обобщал эти критерии. Просто вел себя так, как считали нужным его внутренние настройки. То что их можно сломать и переправить, сомнений не было, у Лив же в свое время получилось, и ничего, жили себе припеваюче, не парились, правда тут и ситуация немного другая, два-три года вроде и не много для жизни, но очень много для морали.

- Ты ошибаешься. - Тихо проговорил болгарин и, вместо того что бы встать и уйти, прилег рядом с Лау и приобнял ее одной рукой, положенной поверх одеяла.

Не ушел… Наверное, это человек всегда будет для нее загадкой, потому что понять логику его мыслей и действий Лаура не могла, как не старалась. То он То он Лив любит, то он с ней милуется, то он в соляной столб превращается, то отказывается принять им же предложенные правила. Парадокс ходячий…

Услышав ответ, девушка едва сдержалась, чтобы не хмыкнуть, и тут же напряглась, ощутив шевеление и осторожно обнявшую ее руку. Естественно, сразу же захотелось открыть глаза и посмотреть на него, но Лау сдержалась. Если она это сделает, что снова начнет либо льнуть к нему, либо язвить. Вот что у нее за две крайности?

Ирландка молчала несколько секунд, а затем все же спросила, немного неохотно и как будто бы недовольно:
- В чем я ошибаюсь?

На самом деле недовольства не было, было лишь опасение услышать не тот ответ, который она действительно хотела бы услышать.
И в ожидании, когда тишину в комнате вновь разорвет голос молодого мастера, Лаура замерла, как дикий зверек, который в ожидании смотрит на стоящего рядом человека и решает – убежать, укусить или поверить и подойти?

Ну вот и зачем задавать такие вот вопросы, неужели все и так не ясно и не понятно. И какие вообще могут быть конкретики в данном то деле. Хотя, ответить и правда будет трудно, если начнет глупенькой все понятно, то насчет маленькой не очень. Скажи он сейчас что она все еще маленькая, она обидится, не скажи, она не поймет его поведения. Вот так и задачка. И как быть, что ни скажи можно нарваться на последствия, а их и так постоянно слишком много, что бы обретать себе новые проблемы. Думай болгарин, думай и решайся, что ты ей скажешь, что она примет как твое мировоззрение на данное положение дел. Одно лишнее и неправильное слово, и тогда все, останешься ты и без нее, один, непонятно зачем и по сути непонятно почему. Глупо то все как. Но и ждать два - три года это оченьглупо, за это время все может сильно, очень сильно измениться. Итак, каковы ваши действие, Дамьян.

А вот они какие, молчать, ничего не говорить, зачем давать лишний повод себя в чем то обинить или же просто не понять. Можно быть более лаконичным и при этом честным ни говоря ни слова. Вместо ответа парень лишь немного подался впедер и коснулся губами нежной щеки девушки. Только сейчас Кораев понял, как приятно от нее пахнет. Хотелось прижаться своей небритой щекой к ее и так и продолжать лежать до утра. Все-таки, не хватало ему сейчас этого чистого человеческого тепла и нежности, которые ей всегда дарила Лау, а он отвечал ей тем же. В голове начали просыпаться воспоминания о их ночных встречах, приятные, но в свете новых знаний поросшие пылью некоторой неправильности, все таки Кертеш добился своего и смог испортить Кораеву жизнь, надо бы тоже ему какую-нибудь пакость устроить, хорошую такую, настоящую пакость. Главное что бы без жертв.

Кажется, сегодня вечер лаконичности и многозначительного молчания. Интересно, он до этого сам додумался или с ее поведения скопировал?
С внезапной злостью Лаура мысленно так шарахнула эту вечно язвительную часть себя, что даже вздрогнула. В голове одновременно слегка зазвенело и только тут девушка сообразила, что парень только что коснулся губами ее щеки.

Секундное колебание и юная ирландка выдохнула, расслабляясь и отпуская напряжение, сковавшее ее тело. Подвинуться ближе совсем не сложно, только сначала надо вывернуться немного из кокона одеяла. Собственно это Лау изначально и сделала, пошевелив плечом и выпростав руку наверх. Теперь можно двигаться.

Это не трудно – мгновение и она уже прижалась к Кораеву, обвивая его свободной рукой. Каре-зеленые глаза все-таки распахнулись и предельно серьезно посмотрели на младшего мастера. Конечно, в черных глазах мало что можно прочесть, но все-таки кое-что можно. Дамьяну явно было плохо. Причем походу он сам этого толком не осознавал.
Лаура потянулась, вновь касаясь губами его губ, затем кончика его носа и только потом укладывая голову назад на подушку.

- Не волнуйся… Я с тобой.

Какая-то глупая и банальная фраза, сказанная тихим, мягким голосом. Но больше добавить было как-то нечего, хотя хотелось. Просто… Просто девушка боялась напугать парня своей навязчивостью или настойчивостью. Какое бы мнение не было у нее самой лично – она вполне понимала, какого ему сейчас. По сути, она одна из тех, кого в старших классах презрительно называли «малолетками».
Увы… Спасибо Изабель, ее воспитание.

С ним то с ним, но при этом недосягаемо далеко на расстоянии нескольких лет.Как то сложно смирится с этой ерундой но все равно не получалось. Поцелуи не поцелуе но внутренняя установка оставалась на своем месте и сбить своими силами было кажется невозможно, да и надо ли вообще, как на него смотреть в монастыре будут, а прятать отношения это же совсем глупо. Да и пытались они уже с Лив.

Кораев чмокнул девушку в щечку и решил, что на сегодня его мисия в этой комнате закончилась, хотелось конечно заснуть прямо вот так, но были немного другие планы, надо было хорошенько подумать о сложившейся ситуации и дать наконец волю звериному началу, которое весь день просилось на волю, что было немного странно, так как до полнолуния еще лва дня. Но раз медведь просит надо делать, уважать свое второе я - обязанность любого оборотня.

- Я знаю, Лау. - Голос звучал так же неуверенно, как чувствовал себя его обладатель. Даже сейчас ему одновременно хотелось и не хотелось уходить, оставлять себя без этого тепла. Но тело просило движения, а душа свободы, а эти чувства как никогда высвобождались после превращения в животное. Инстинкты и ничего более. - Я тоже буду рядом, но сейчас мне надо будет уйти, думаю ты меня поймешь и отпустишь. Мне о многом надо подумать.

"Рядом он будет... Куда ты денешься!" - привычно ехидно подумалось девушке, прежде чем светлая часть ее души или что-то вроде нее возабладало и в который раз заткнуло рот язвительности.

Вздохнув, Лаура переместила руку парню на затылок и зарылась пальцами в его волосы. Прильнув еще чуть ближе, она уперлась лбом в его лоб и снова закрыла глаза. Отпускать его не хотелось...
Но ирландка не была бы магом Земли, если бы не умела все же брать себя в руки. Эмоции - это дело десятое, головой тоже иногда думать нужно. Дамьяну действительно нужно многое обдумать, мало ему ее, так еще Лив выкинула такое, что мало не покажется. Придется смириться... Хотя так не хочется...

Еще раз вздохнув и проведя пару раз рукой по его волосам, Лау наконец ответила:
- Конечно, отпущу... И пойму... Да и вообще - кто я такая, чтобы отпускать или не отпускать тебя? Я просто ученица, а ты даже не мой мастер... И уж тем более не мой парень.

Замолчав на секунду, ирландка пыталась сообразить, как показать молодому человеку, что она правда не злиться и правда все понимает. И что она все равно всегда ему рада. Слова пришли, только они были какие-то странные, будто чужие, зато никак лучше подходили к ситуации:
- Я только прошу тебя, помни, что дверь этой комнаты всегда открыта для тебя.