А не хлопнуть ли нам по кружечке?

После страшно выматывающих недель долгих тренировок и четырехчасового неспокойного сна Роберт твёрдо решил, что сегодня он даст волю своим очень давним планам. Планам об отдыхе и чашечке тибетского чая в обычной тихой обстановке чайного домина. Конечно, Роберт мог и в комнате заварить себе чайку, но все-таки у Айро чай был вкуснее да и внутренний мир требовал смены обстановки и спокойного незатворнического время провождения. Сменив привычный черный плащ на обыкновенную ничем непримечательную одежду в светлых тонах, Роберт отправился через коридоры и зазеленевшие после зимнего сна внутренние дворики прямиком к чайной.

Говорят, что беседы во время чаепития никогда не надоедают, но как не странно, Роберту они надоели и без чая. Напротив, сейчас хотелось отдохнуть и не слушать о многочисленных успехах послушников, о весёлых случаях, о многочисленных наказаниях и бесконечных донесений о промахах его подопечных. Вот так наслаждаясь полной свободой, и отсутствием всяческих проблем Роберт подошел к чайному домику. С самого порога мужчина уловил ароматный запах только что заваренного чая. Войдя в помещение, тихо предвкушая будущее блаженство, Роберт заказал чашку чая и уже буквально через минуту восседал за одним из столиков с приличной чашкой только что взбитого чая. Знаете, некоторые люди так помешаны на кофе, что пьют его просто ведрами, но для слепого европейца таким напитком стал тибетский чай. Легонько подув, чтобы масло немного застыло, граф потихоньку начал поглощать сей диво нектар. Через несколько секунд валлиец уже почти ловил кайф, ощущая просто блаженное состояние – усталости как будто и не было. В мозгах полная расслабуха, а в душе покой. Роксбери даже глаза прикрыл от наслаждения.

Эшфорд, вообще-то, всю сознательную жизнь была привязана к кофе, но только недавно поняла, что давно уже сменила приоритеты, что тут, в Китае, определенно было на руку. Достать в монастыре чашечку хорошего кофе было куда сложнее, чем какого-нибудь исключительно редкого молока дурацкой козы серо-буро-малиновых пород. Более того, оказалось, что ожидая, когда Мальк подрастет, она собиралась еще и его приучить к ритуалу потчевания истинно китайского чая... Сейчас она вела сюда сына. Он давно уже уверенно стоял на ножках и так просто его было не оставить где-нибудь "посидеть".

Хизер зашла в чайную какая-то даже довольная жизнью, сегодня у нее, на удивление, было хорошее настроение и хотелось им делиться.

- Мальк, - проворковала англичанка, присаживаясь на корточки у сына. - Видишь дядю? Дядя, - протянула она, некультурно тыкая в упомянутого пальчиком, - хороший. Ты посидишь на стульчике, а я скоро подойду, хорошо?

Напряженно сопящий мальчик, то и дело переводящий изучающий взор с "дяди" на маму, в итоге удовлетворенно кивнул и, давшись усадить себя за стол, из-за которого у него торчал дай бог нос, принялся на дядю пялиться еще проницательнее.

Хизер, что уж тут сказать, его не узнала. Наверное, его не всякий был узнал, а если бы и узнал, то засомневался. Верить в то, что Храм собрал в себе все сливки Академии блондинка, конечно же, просто отказывалась.

Расслабится, поохать и поахать от вкуса тибетского чая, насладится минутой тишины и спокойствия наедине Роберту видимо не судилось сегодня. Стоило ему отсербнуть несколько мелких глоточков от своей «крохотной» чашечки, как вдруг возле него появилась озабоченная мамаша со своим чадом и тут же принялась возиться с ним как наседка. Граф сделал еще глоточек чайку и слегка шмыгнул носом. А счастья было так возможно, так близко! Но видимо такова уж судьба валлийца и с этим ничего не поделаешь. Придется простить такое бесцеремонное проникновение в личное пространство, но если с этим мастер еще смог смирится, то с тем, что появившаяся мамочка оставила на его попечительство своего ребенка он не смог. И ему было откровенно по всему семейству ударных инструментов, почему этот маленький пачкун пеленок пялился на него своим пронзительным взглядом. На ребенка Роберт поначалу не обращал никакого внимания, а вот личность мамочки его заинтересовала. Всех мамочек монастыря он знал и мог пересчитать их на пальцах одной руки, но эту конкретную особь он встречал впервые и теперь был полностью уверен, что храм скоро окончательно притворится в детский сад или в санаторий матери и ребенка.

Нет, не поймите неправильно, детей Роберт любил, но осуждать их безответственных родителей любил еще больше. К тому же иногда считал, что они слишком беспечно себя чувствуют. В храме это конечно другое дело и тут родителям нету за что переживать, но и тут не следует уж слишком расслабляться, а то всякое может произойти.

- Привет, чемпион, - добродушно произнес Роберт, обращаясь к мелкому. – Наверное, твоя мама считает тебя самостоятельным и сильным раз оставляет одного, да?

Знай, молодой валлиец, что перед ним сидит отпрыск бывшей пассии Двера, а мгновение назад она сама была возле него, то, наверное, его реакция вряд ли была такой как сейчас. Еще в академии они не упускали возможности лишний раз упрекнуть, оскорбить и запустить чем-то тяжелым друг в друга.

Храм - это хорошо. Перестаешь трястись за ребенка так, будто у тебя его уже отняли, снова начинаешь доверять людям. В какой-то степени. Тем не менее, заказывая себе чай, девушка все время оборачивалась на сына и следила, чтобы мужчина не схватил его в зубы и не утащил в темный лес. А то наговорила ребенку, что дядя хороший... а вдруг дядя все же плохой? Незнакомец казался доброжелательным, начал о чем-то беседу с маленьким постоянно поддакивающим ребенком, который явно был согласен с тем, что он а) чемпион и б) самостоятельный и сильный. Хизер же только усмехнулась - о да, когда был совсем мелким так ее за волосы оттягал, капризничая, что она искренне боялась лишиться шевелюры.

- Спасибо, Айро, - принимая свой чай, улыбнулась блондинка, все еще поглядывая на мужчину. - Скажите, кто этот молодой человек?

Признаться, Хиз он казался смутно знакомым, были в нем какие-то черты, будившие в англичанке непонятно откуда взявшееся чувство стукнуть незнакомца головой о стол с разбегу. Но, получив улыбчивый ответ Айро, лишь покачала головой. Наверняка, просто ошиблась, с кем не бывает. Уже усаживаясь напротив, как выяснилось, графа Роксбери, блондинка рассмеялась, вслушиваясь в малосвязное перечисление окружающей жизни Малька. Наверняка, граф ничего не понял. Полтора года - слишком малый срок для понятной речи.

- Простите, мы, наверное, вам помешали?..

Прежде чем мелкий чемпион успел хоть что-то ответить, вернулся его родитель, вернее родительница. Роберт оправился, приводя себя в порядок. Был бы галстук он бы затянул его потуже, чтобы улыбка на лице стала явней, но галстуков Роберт не носил уже давно. Надо отдать должное валлийцу, внешность его ничем примечательным не отличалась. На вид около тридцати лет, великовозрастный и хорошо сложенный подросток, вполне обычный человек без особых примет. Разве, что глазки как серебро сверкают, придавая чертам лица загадочное выражение. Не мудрено. При своей слепоте Роберт даже получил несколько преимуществ. Внимательно выслушав ответ «большого и сильного» маг подытожил все громкие звуки крепыша, мысленно прикидывая, что из произнесенного можно было понять. Не так трудно, если вслушаться.

- Нет, конечно. Я люблю детей, а такой собеседник мне отнюдь не помешает. Вот другой вопрос был, если бы у вас под столом был еще с десяток, - негромко засмеялся Роберт, делая очередной глоток своего чая, а потом снова с прежней улыбкой легко кивнул крепышу, которой опять начал его разглядывать. С таким успех он с легкостью дырку в нем протрет, хотя наверняка сказать вряд ли можно было, но согласитесь, граф с дыркой выглядел бы уже не так привлекательно.

Хизер рассмеялась в ответ, и даже Мальк улыбнулся маминой улыбке. Она не так часто смеялась, как хотелось бы это делать.

- Ну, в таком случае я, пожалуй, отправлю этот десяток погулять без мамочки, уж больно мне не хочется терять приятного собеседника.

Она подперла голову кулачком, всучила сыну чашку теплого совсем слабого чая с тростниковым сахаром и принялась попивать сама, разглядывая сидящего напротив мужчину. Малькольм, подражая взрослым, тут же принялся обхватывать чашку маленькими ручками и чуть не перевернул ее на себя, справляясь с неудобной поверхностью, но ничего, обошлось - пьет и радуется.

- Знаете, граф Роксбери, - изрекла Хиз с улыбкой, ничего такого в свою фразу не вкладывая, а просто стремясь поддержать разговор. - Вы мне кажетесь смутно знакомым... Быть может, мы с вами уже встречались? Хотя... о чем я говорю? - девушка снова засмеялась, скорее даже смущенно, потому что шутки, на которую можно было бы улыбаться, больше не прозвучало. - Как в отдаленном монастыре Тибета можно встретить знакомого человека?.. Не слушайте меня, я так много говорю и все время не по делу! Давно не общалась с приятными мужчинами... Поддержите беседу, будьте так добры, а? Вот, например, вы откуда?

- Хорошо, Роберт, - девушка искренне обрадовалась представлению. Так приятно знакомиться с новыми людьми! И как только могла пропасть такая хорошая привычка: заводить новые знакомства? Ах да... Вон же причина, сидит пьет себе чай и в ус не дует, только изучает все вокруг огромными глазищами. - Скажу вам по секрету, Айро, наверное, не знает вашего имени. А то наверняка бы выдал мне больше информации.

Эшфорд снова хихикнула, уставилась в чашку и ненадолго примолкла, слушая. Ее, отчего-то, несколько напрягал взгляд Роберта: будто не на тебя, а сквозь тебя смотрит, как предсказатели обычно. Все они немного того, эти предсказатели, в каждом что-то есть. Вот и тут, будто все изнутри видит этот граф Роксбери. Или же это все та же родная хизеровская паранойя. Англичанка усмехнулась самой себе - даже вдали от цивилизации продолжает загонять себя в угол. Куда уж дальше-то, право же!

- Ох! Господи, вы правы! Какой ужас, так невежливо с моей стороны! Конечно же! Меня зовут Хизер, - блондинка удивленно заприметила дернувшуюся у рта Роберта складочку и, в очередной раз поддавшись порывам собственной глупости, уточнила, - Хизер Эшфорд, - и вот тут девушка окончательно опешила, потому что та самая упомянутая складочка повторила свое дерганье еще несколько красноречивых раз. Эшфорд напряглась, отпуская с лица резко ставшую неестественной улыбку, и уже более натянутым тоном продолжила, теперь уже крайне активно приглядываясь ко всем микровыражениям на лице странного мужчины. - А молодого джентельмена зовут... сынок, скажи дяде, как тебя зовут?

Малькольм довольно залепетал. У него исключительно четко получалось выговаривать свое имя (но не свою фамилию), плюс он страстно любил загибать пальцы, демонстрируя собственный возраст. Жаль, правда, Роберту было проблематично это оценить.