Как понять звериный облик

На Тибетском плато наступила осень. В эти дни погода была хорошей, в основном солнечной, только ранним утром на траве оставался серебристый иней – след морозной ночи. Ньяо в последнее время все чаще сидел в библиотеке монастыря, где он нашел много интересных образцов стиля цаошу, которым были записаны стихи Ли Яньяна. У него возник ряд новых идей для общих занятий, но они пока не оформились настолько четко, чтобы ставить в известность настоятеля.

От изучения книг предстояло отвлечься на индивидуальное занятие с одним из новых учеников, который хотел изучить превращения. Ньяо обычно не интересовался тем, что происходило с другими мастерами и чужими учениками. Он видел этого юношу во время общих трапез, но не имел ни малейшего представления о его подготовке. Его наставница говорила, что звериный облик пока не проявлен, так что обучать придется с самых основ.

Ши ждал ученика в боковой комнате Храма Будды, где их никто не должен был отвлекать. Ящики с песком для каллиграфии были сдвинуты к стене, на полу были расстелены только циновки. В приоткрытое окно попадал свежий ветер, а света было достаточно, чтобы в пятом часу дня не зажигать в комнате светильники.

Ветров любил осень, хотя большинство считают грустным временем года. Она всегда успокаивала русского. И даже здесь на Тибете осень нравилась ему, хотя и была другой. Нет не лучше или хуже, просто другой, может, она была слишком сухой для русской души. Он шёл на первое занятие по превращениям. После тренировки на озере, когда сифу Хамфри и Дамьян перекинулись в зверо – формы, он очень хотел научиться, самому превращаться. И любуясь местным пейзажем в голове потихоньку начали выплывать строки:

«Унылая пора! Очей очарованье!
Приятна мне твоя прощальная краса —
Люблю я пышное природы увяданье,
В багрец и в золото одетые леса,
В их сенях ветра шум и свежее дыханье,
И мглой волнистою покрыты небеса,
И редкий солнца луч, и первые морозы,
И отдаленные седой зимы угрозы.»
А. С. Пушкин
Ветрову всегда нравилось творчество Пушкина. И за размышлениями он подошёл к Храму. «Странно, это первое занятие которое проводиться в помещение, как обычный урок…» - удивился он, ведь пока все занятия были на улице, может это совпадение, но сам факт уроков на улицу безумно нравился русскому.

И не спешно войдя в Храм, ветров начал всё осматривать. Ведь за все месяцы жизни в монастыре он так и не заходил в Храм. И через некоторое время русский нашёл помещение, где должно было состояться занятие. Комната была средник размеров, с ящиками у стены, по середине комнаты лежали циновки.

- Здравствуйте, сифу… Ньяо? – Спросил не более-менее китайском языке. За три месяца, что русский провёл в храме он научился довольно сносно общаться на китайском языке.

Ученик пришел вовремя. Ньяо постарался вспомнить сложное европейское имя и понять, на какое более привычное слуху оно может быть похоже.

- Добрый день, - Ши чуть кивнул, приветствуя европейца. – Тони, верно?

Многие жители Поднебесной, работая с европейцами, добавляли перед фамилией ещё одно имя, похожее на европейское. Мужчины предпочитали имена Энди, Дони, Тони, а большинство женщин – Келли. А имена и фамилии европейцев были очень длинными и сложными, говорят, они их сами сокращали, иногда в письмах до оной-двух букв.

Ньяо жестом предложил ученику сесть на одну из циновок, сам сел на колени напротив указанного места. Он расправил полы длинной рубашки, затем снял с запястья нефритовые буддистские четки с зеленой шелковой кистью.

- Расскажи, чему ты хочешь научиться.

Наставницей этого ученика была европейка, она могла понять его просьбу как-то по-своему, потому Ши хотел понять из слов самого юноши, что ему хочется узнать о превращениях.

- Почти, Антон – вежливо поправил сифу русский. - Но можете называть и Тони, если так вам привычнее. - И так же вежливо добавил он, ему собственное имя не очень нравилось...

После обмена приветствиями наставник жестом пригласи сесть на циновку, и сев Ветров почти мгновенно почувствовал дискомфорт, за три месяца он так и не привык сидеть на жёстком полу. И уже приготовившись слушать, немного расстроился, ведь говорить пришлось ему. И видимо по негласному соглашению всякий урок начинается с философии. Пока он садился, учитель достал нефритовый чётки.

- Я хочу научиться понимать зверей, познать своего внутреннего зверя и поладить с ним. И конечно научиться превращаться в зверя. – Назвал в конце «списка» самую желанную. Ведь это так приятно должно быть превратиться в волка или орла и побродить или полетать над окрестностями!

Значит, Тони. Ньяо предпочитал называть учеников более привычными именами, потому что боялся их обидеть, произнеся имя неверно. Объяснения ученика были довольно абстрактными, Ши показалось, что тот пока ещё не чувствовал своего внутреннего зверя, и просто слышал о том, что существует способность к превращениям. Это создавало определенные сложности в планировании занятия, но, как маг Воздуха, Ньяо всегда предпочитал либо уходить от проблем, либо решать их по мере возникновения.

- У тебя есть какие-либо мысли о том, каков твой звериный облик? Может, сны какие-то навязчивые об определенном звере или даже видения? – на всякий случай поинтересовался Ши.

Он уже давно понял свою звериную сущность, которая отвечала стихийной магии и позволяла в полете почувствовать дух магии Воздуха. Белый журавль – это особенная птица, способная пролетать сотни ли, не останавливаясь для отдыха. Для этого нужно просто чувствовать ветер, который несет тебя сам, а ты лишь время от времени ловишь его крыльями, удерживая нужное направление.

- Мысли. – Еле слышно повторил русский, чисто для себя, ему всегда было легче думать вслух. И ему сейчас хотелось перейти с неродного китайского языка, хотя бы на английский. Но сифу мог не понять, поэтому русский продолжал говорить на китайском языке. – Ну, я не знаю. Иногда бывают сны, но в них ничего ясного или понятного. Я помню только стаю, жертву и животные инстинкты… Больше ничего. Может быть не совсем в тему, но собаки меня всегда любили и слушались, даже когда не слушались хозяев.– Ветров начал понимать, что рано обратился, но тогда он вообще не научиться превращаться в зверя, а ему очень хотелось этому научиться.

Характером Ветров был похож на характер некоторых собак: Дружелюбный, игривый и верный друг.

Ответ ученика не так многое прояснял в дальнейшем обучении. Ньяо хоть и знал способы узнать не проявленный звериный облик, он считал, что Тони должен сам для себя пройти этот путь, потому что дальше будет не легче. Пока его зверем мог оказаться хоть волк, хоть шакал, хоть собака. Впрочем, если собаки его слушались, вряд ли волк.

- Тебе нужно понять своего внутреннего зверя, почувствовать его сущность очень четко, чтобы дальше уже идти к первому превращению, - сказал старший мастер. – Закрой глаза и попробуй вспомнить все свои ощущения и сны, постарайся рассказать об этом звере как можно больше.

Им некуда было торопиться, Ньяо не ставил определенной цели, которой следовало бы достичь в ходе этого занятия. На понимание звериной сущности могут потребоваться дни, месяцы или даже годы, незачем искусственно ускорять этот процесс. Так можно обойтись без следов звериного облика и быстро взять его под контроль после первого превращения.

«Какая сущность? По-моему понятно, что хищник. Ну, раз надо, значит надо» - отметил про себя Ветров, он уже не раз убеждался раз сифу говорит что надо, значит это надо и это правильно. И поменяв способ сидения на позу лотоса, Ветров закрыл глаза и начал погружаться в себя, отрешаясь от реальности. Благо опыт медитаций уже который раз помогает на занятиях. Вот и сейчас спустя минут десять мир становился всё нереальней, а мир создаваемый разумом всё реальнее. И постепенно из головы начали выплывать образы, точнее их обрывки и дыхание стало быстрее и глубже в такт дыханию его зверю.

- Бег, преследование, азарт погони. Белое, всё вокруг белое, и сверху и по сторонам всё белое. Шум лап, стая… семья. – с паузой сказал Ветров и после этого связь потерялась, контакт был прерван. И добавил с горечью- Больше ничего.

И сейчас на смену вечно жизнерадостному настроению пришла липкая тоска и одиночество. Он только сейчас понял что сильно тоскует по родине. И решил как только появиться возможность сразу поедет навестить родных.

Ничего внятного ученик так и не сказал. И, казалось, мысли его были непростительно далеки от занятия по превращениям, по крайней мере, взгляд его был каким-то отрешенным. Такими темпами можно потратить много лет даже на первом этапе изучения превращений, но к чему спешка среди этого бренного несовершенного мира? Ньяо лишь кивнул на слова Тони.

- Ты уверен, что уже готов изучать превращения? – с интересом спросил старший мастер. – Возможно, тебе нужно чуть больше времени, чтобы понять своего внутреннего зверя. Я могу рассказать тебе теорию, но что она тебе даст?

Ши не заканчивал занятие, он просто интересовался мнением ученика и мог так вести беседу сколь угодно долго, благо по времени они не были ограничены. Просто Ньяо предпочитал видеть смысл в том, что он делал, а не просто обсуждать одно и то же по кругу, впрочем, в этом тоже был некий дзен. Умение дисциплинировать свой разум, чтобы в любой ситуации чувствовать душевное равновесие, было одной из важных частей подготовки мастера кунг-фу. А это древнее искусство Ши постигал много лет, сочетая его с занятиями каллиграфией, а также изучением поэзии, философии и других наук, тренирующих разум.

«Интересно, что означает этот кивок?»- Задал немой вопрос русский. А вот за кивком последовало нечто ужасающее, ведь если мастер спрашивал в таком тоне, то это значило, что сейчас тебя пошлют, и не будут обучать. Но всё же решил не сдаваться и побороться за возможность учиться.

- Ну, я не совсем уверен, но я очень хочу научиться! – Совершенно искренне сказал Ветров. – Теория даст мне возможность тренироваться, что бы быть лучше подготовленным к занятиям с вами.

И неудавшийся оборотень уже собирался встать, и пойти к уже полюбившемуся озеру ведь оно дарило спокойствие и умиротворение, а сейчас в душе бушевал маленький шторм. И может у озера получилось бы расслабиться и слиться со зверем. И спустя несколько недель тренировок повторить попытку.

Все же лаоваи – странные люди. Изучить превращения и поговорить о превращениях – это принципиально разные вещи, между которыми Тони, кажется, не видел разницы. Это было интересно, Ньяо вообще старался обращать внимание на то, как отличаются жители разных стран, которых в Линь Ян Шо день ото дня было все больше.

- К сожалению, теория не даст тебе возможности тренироваться, - произнес Ши. – Ты должен наладить диалог со своим внутренним зверем, а не с кем-то абстрактным.

Кажется, ученик собирался уходить, что было верхом невежливости во время индивидуального занятия со старшим мастером, ведь Ньяо его ещё не отпускал.

- Если ты хочешь научиться превращениям, тебе нужно сосредоточиться на своем внутреннем звере, а не на чужих знаниях об этой способности. О чем ты сейчас думал, когда старался вспомнить образы?

«Жаль…» - мысленно вздохнул Ветров, ведь будь у него возможность тренироваться, он бы ночами на пролёт тренировался, всё равно трудно засыпать.

- А как установить диалог? – Русский искрите не понимал как можно поговорить с тем кого нету в материальном мире.

После слов сифу «оборотень» смутился, ведь он наоборот старался ни о чём не думать, что бы образы сами начали всплывать. И после нескольких мгновений раздумий решил чистосердечно признаться в этом.

- Если честно я вообще не думал, я очистил разум от мыслей для образа. – Чуть слышно говорил он с максимально виноватым видом, потому что с интонациями было всё ещё очень плохо.

Есть два способа обучения. При одном из них человека учат. Ему говорят, что и как делать, дают избыточную информацию и пытаются добиться хоть какого-то отклика, хоть каких-то адекватных знаний. При этом способе наставник может вывернуться наизнанку, но ученик не всегда готов воспринять готовое. При другом способе ученик учится, пытаясь из недостающей информации вытянуть как можно больше пользы для себя. Понимая, что это нужно ему, а не наставнику, такой ученик быстрее воспринимает знания и учится применять их на практике. Пока Ньяо казалось, что Тони рассчитывает на первый из вариантов.

- Давай разберемся по порядку, - терпеливо начал старший мастер. – Если ты хочешь научиться превращениям и готов тренироваться, в тебе должна быть потребность дать волю своему внутреннему зверю. Или для тебя не имеет значения, станешь ли ты тигром или бабочкой? Ты говорил об ощущениях, которые спонтанно ассоциируются со звериным обликом, зацепись за любое из них, попробуй, например, почувствовать взгляд своего внутреннего зверя.

Судя по словам сифу, говорить, предстояло как раз русскому, а говорить красиво он не умел. «Зацепиться? Хм… ну что ж попробуем» - мысленно составил план он. И снова закрыв глаза Ветров начал рисовать в голове лес: зелёная травка, берёзки, птички поют, и попытавшись вызвать зверя ничего не почувствовал. Следующей сценой стали альпийские луга: большие зелёные луга, с разнообразными цветами расстилающиеся на многие километры вперёд, вдалеке белеют снежные вершины гор и бегающие вокруг маленькие грызуны, и вновь попытка вызвать зверя и очередная пустота, даже безразличие. А следующая картина отличалась разительно, бесплодная пустыня: многие песчаные дюны уходящие за горизонт, сухой горячий воздух и холоднокровные: змеи, ящерицы. И на этот раз зверь откликнулся, это было одновременно брезгливо-презренное ощущение с маленькой толикой уюта, но здесь было слишком жарко. И улыбнувшись реакции зверя, в голове появилась очередная картина: бескрайние снега, метели и жуткий холод который кажется, холодил саму душу. А на этот раз зверь почувствовал себя как дома, и русский не заметил что в «кадре» появились белые передние лапы. И почувствовав желание пробежаться, он постарался сделать шаг, но из-за различий он упал и разрушил всю картину. Сначала образ «поплыл», а затем и вовсе сменился безжизненной фотографией без капли жизни в ней. Когда русский открыл глаза и увидел сифу, он почувствовал желание оскалиться, но после короткого взмаха головой желание пропало.

- Я почувствовал. – Как-то неестественно тихо и неуверенно сказал Ветров. – Кажется… Я не уверен, но по-моему это тайга, бескрайняя снежная тайга.