Эй, бармен, полечи мне душу дорогой...

В будние дни в конце лета бар в отеле St. Regis Lhasa Resort вряд ли мог похвастаться большим наплывом посетителей. Не то, чтобы тут вечно было почти пусто – появлялись иногда шумные постояльцы, а иногда местные жители и приезжие туристы. Да и известные персоны города изредка радовали своим появлением. Но все-таки днем по большей мере бар пустовал – постояльцы больше предпочитали уют собственных апартаментов, и только к вечеру после восхода луны тут было не протолкнуться. Помпезное открытие и сравнительно небольшой период существование оказалась достаточно, чтобы бар стал излюбленным местом известных мировых репортеров. Отель, как и бар, был настоящим оазисом, где всегда все работало, а в баре никогда не кончалось спиртное. Своим успешным существованием он был обязан бывшим бесстрашным и ловким владельцам и их щедрым откупным «за крышу». Правда, когда отель перекупил какой-то британец, менеджера долго не могли прийти с ним к соглашению и убедить, продолжать политику предыдущего руководства жизненно необходимо, но видимо западный ум нашел свой выход их положения. По правде говоря, теперь заведение работало еще лучше и репортеры, которые приезжали в соседние страны, чтобы освещать военные действия не добирались до пункта назначения и поэтому писали свои «сведенья очевидцев, сидя не в окопах, а на диванах в уюте. Это общество отличалось редкой профессиональной солидарностью, которая более очевидной в последнее время. Новый владелец своей твердой рукой и не менее твердым характером продемонстрировал способность вселять в посетителей ощущения причастности к чему-то большому как клану – на подобии сицилийской мафии.

Именно такое ощущение положительно влияло на Роберта Роксбери отнюдь не сицилийца, но человека, который имел опыт участвовать в военных баталиях под названием «бизнес». В конце концов, он и не рассчитывал, что ему будет просто управляться здесь, но зато он знал, что это место «его» и не только в финансовом плане, но и в более глубоком духовном смысле.

Роберт появился в баре вместе со своим давним другом и новым товарищем из храма, который по совместительству иногда был его учителем и которому, по мнению не сицилийца нужно было немного развеяться. Роберт не случайно решил отвести их в свой собственный бар. Здесь он имел шанс остаться неузнаваемым, а поскольку в его намерения как одинокого мужчины входил отдых определённого характера, то свое заведение будет как можно кстати. В женщинах потребности тут не было , но в случае чего и таковые найдутся.

Заняв место за барной стойкой, и отправив дежурного бармена обслуживать других клиентов, Роберт с долей ностальгии провел рукой по полированному дереву. Сегодняшний денек обещал быть весьма славным, как и вечер, а ночь то уж точно не подкачает.

- Ну, господа с чего начнем? – заговорщицким тоном начал Роберт. Содержимое бара он знал, как и то где что лежит. Фактически все вокруг было копией того крохотного студенческого бара, токо параметры и размах был намного больше.

Бар производил впечатление. Посмотреть на его хозяина – вы поймете, как они сочетались. Тело сильное, мускулистое, и в движения прослеживается кошачья грация наравне с величием, но откуда? У слепца, который обычно опирается на посох, кто словно от холода прячется под плащом, кто как старец накрывает лицо балахоном и вроде бы должен быть немощным и дрожащим? Если Еванс утратил внешне, то обрел внутренне. И взгляните на него: он совсем не похож на немощного. Это был тот самый, давно известный Дверу, студент-пятикурсник Академии. В том же баре – да, больше размерами, с теми же замашками, такой же веселый и живой, и он также вальяжно чувствовал себя за стойкой, как держался в бою в их недавней маленькой потасовке.
А Пэйн не мог позволить себе такого настроя. Зная Роксбери, помня то, что наговорил, он сегодня был тише воды, ниже трещин в земле, не стремился выказывать норов и послушной собакой плелся за спутниками, чувствуя себя здесь едва ли не лишним. И завидовал бодрому духу Люяна, который теперь был Евансу ближе, чем волк, потому что для друга Двер стал на последней ступеньке. И так сложно, ступив за край, балансировать и цепляться пальцами, что порой посмотришь вниз бездны, и уже не так страшно падать. Он хотел бы скатиться вниз, окунуться в огонь с головой, чтобы вынырнуть тленом и больше не возродиться: не феникс. И тогда, не чувствуя больше стыда, не раскаиваться и не ходить с опущенной вниз головой. Но у каждого ведь бывает, не так ли? Оступается каждый, но подняться не всякий находит силы.
Пэйн не знал, где Боб оступился, и не знал, что потерял кроме зрения. Зверя что-то еще держало – быть может, рука того старого друга, не смотря на обиду, сегодня улыбавшегося, как ни в чем ни бывало.
А китаец, сколько он натерпелся? Ох, душевная собралась компания. Дверу чудилась ненависть, он пропах теперь ею насквозь, как дымом. В настроении друзей – отчуждение, даже взгляда нет в его сторону, а позвать ведь позвали: поддержать иль помучить? И, груженый тяжелыми мыслями, волк ловил их слова, сам боясь вставить слово. Он вошел позади, очень тихо, став тенью в неярком освещении бара. Он сутулился, и громоздкая фигура стала вычурной в этой праздничной атмосфере. Заведение молчало, пропуская его, но не принимая в компанию. Тот высокий табурет, что избрал себе оборотень у стойки, - он даже не скрипнул, двигаясь по полу. Тишина под музыку. Угрюмость под веселье. Двер хотел выпить с Бобом, но он видел их пьянку другой.
Промолчав на вопрос, собутыльник невесело зыркал по людям. Изучал их одежды, и как зверь, пытался урвать у столов настроения. Друг – не друг, и компания – не компания. Если б Пэйн сам намеревался испортить попойку, то задание он почти выполнил. Хуже бабы на возе – депресняк посреди вечеринки. Лей уж что-то, бармен, авось, лучше пойдет, как напьемся.

- Мне? Дежурств? – начал Роксбери. – Да мне их редко назначают, к тому же делать что-то особо важное не дают, так как думают, что не справлюсь, а тут хоть молодость вспомню. К тому же спиртное разливать - это тебе не тряпкой махать и салаты по полбочонка не рубить.

В храме Роберту действительно нечасто ставили дежурства на кухне. Возможно не хотели обременять слишком или считали, что его кулинарные таланты равнялись умениям его старой наставницы, а возможно с шваброй он обращался куда лучше чем с кухонной утварью.

Как бы то ни было, но валлиец ожидал, что при таком разнообразии алкогольных напитков на полностью забитых бутылками полках заказы его «коллег» будут весьма специфическими. Но как велико было его разочарование, когда Ян Лю заказал пиво, а Двер вообще промолчал. Если бы граф был бы зрячим он бы уде давно окинул бы своих кислых горе-собутыльников неодобрительным взглядом. Он больше недели планировал свою поездку и думал, как бы угодить своим спутникам, а тут на тебе приплыли. В голову к Роберту пришла одна мысль, гласящая, под видом пива налить Яну что-то более крепкое, но вдруг китаец хороший ментальный маг? Тогда будет просто неприлично вот так обманывать человека. Граф, конечно, мог наплевать на все приличия, но решил пока держать себя в руках. Наливая из башни в бокал холодное янтарное пиво, Роберт нетерпеливо стучал ногой по полу. Когда бокал был полон, Роберт закрыл башню и поставил его прямо перед мужем Шири, а потом недовольно произнес:

- Чего вы такие скучные, а? Вы для чего сюда пришли? – сказал Роберт, расплываясь в лукавой улыбке. – Двер ты чего молчишь? Тебе тоже пива налить или может быть воды из под крана? Нет, вы не мужики, а бабы. Бабы вы с усами! Ладно, пьем пиво, но только пока.

Усов, конечно, ни один из присутствующих не носил, но у Роберта просто к слову пришлось. Вообще у него часто такое проскакивало в разговоре. Роберт налил еще два бокала пивка и достал с полки вазочку орешков, а у своего подручного попросил принести каких-то морепродуктов. Возможно, его собеседники думали, что Роберт просто привез их сюда просто за стойкой посидеть? А вот совсем и не поэтому! Хотелось провести время в мужской компании и повеселиться как надо. Ну, что ж пивка для рывка! Где-то внутри у Роксбери уже разгорелся огонек азарта, он протянула руку, и взял свой бокал, приподняв его над стойкой.
- За встречу, баб…господа?

Роксбери как-то быстро разошелся почти с оскорблениями, но в итоге поддержал идею с пивом. Двер сидел тихим и мрачным, как будто ему перед этим походом не предложили выпить нахаляву, а устроили строгую выволочку и велели быть дома в девять.

- Роберт, я к сожалению, баб здесь не вижу, - Лю прищурился. – Но за встречу.

Он коснулся бокалом бокалов Двера и Роксбери, затем залпом отпил примерно треть пива. Вопреки традиции, он не стал говорить, что первый тост пьется ган бей, потому что это все же пиво, а не что-то более крепкое.

Встреча пока была немного странной. Вроде бы, никто из её участников не находился в ссоре, но все равно чувствовалось напряжение, будто все оглядывались друг на друга. Особенно Двер. Либо это Ян переносил на него собственную настороженность, потому что не знал, что стоит ожидать от Пейна, если тот выпьет. С другой стороны, что бы он ни устроил, управа на него найдется, а они в баре, а не в полицейском участке, и пришли отдыхать, а не строить кислые мины кто реалистичнее.

- Роксбери, кстати, прав. Мы же не будем ещё и в баре корчить из себя буддистских монахов? – Ян отпил ещё пива. – Вам, дети мои, не понять, а я вот сегодня амнистию от семьи получил, и это нужно отметить.

Роберт и китаец перешучивались – вот славно, они нашли друг друга. Двер с унылым лицом слушал эту болтовню, выжидая выпивки и капельки внимания, но кроме «эй, друг, чего молчишь» не получил ничего. Наверное, граф был прав, сегодня оборотень решил вести себя как баба: хотел, чтобы его поуламывали, похлопали по плечу, поуговаривали сделать глоточек из рюмочки, ведь «от такой дозы ничто не случится, детка», потом погладили по бедру и… ой, стоп, это уже лишнее.
Он угрюмо посмотрел на пивной бокал, в который сочилась сверху янтарная жидкость, прифигел, приподняв бровь: вы что, издеваетесь? – и обреченно взял в руки напиток. Обычно они с Бабайкой не ограничивались пивом. Разве на парах, когда крепче было просто неприлично. «Храм благотворно влияет на тебя, Роберт? – мысленно спросил Пэйн, тряся ногой на стуле. Это долбанутое движение иногда посещает мужиков, притом всех без исключения, как будто заложено на инстинктивном уровне. – Может, нам стоит вообще перестать ходить в бары?»
Пребывая в странных размышлениях, Двер смотрел на бокал снисходительно, как будто думал, сделать ли ему одолжение. Раньше он никогда не считал алкоголь чем-то плохим, а сейчас, глядя на мутную жидкость без пенки, волк почему-то решал, стоит ли пить вообще. Он вспоминал Оливию и Хизер, вспоминал Еванса держащим его за горло, вспоминал свое поведение, и невольно трогал себя за ямку чуть ниже шеи. Правильно ли это, предаваться общему настроению и нажираться, а потом не дай бог снова потерять над собой контроль, понести, начать бить бутылки и высказывать грязные мысли, кроша новую изысканную стойку кулаком? Поймет ли его Боб? Или нет, понимает ли? Друг не простил его.
Из-под бровей, маг посмотрел на Люяна. Кажется, у того намечался тост, и наверное будет обидно не выпить, верно? И он поднял бокал, чокаясь с ними двумя как ни в чем не бывало, но оставил его в руке, даже не поднеся к губам. «Может, лучше сначала поговорить? - ему не нравились их улыбки и бодрость. – Мне есть что сказать тебе, Роберт».
Он смотрел на Роксбери пристально, хотя слепца это уже не смущало. Стал единственным, кто способен выдерживать такие взгляды и не спрашивать, что случилось. В такт ноге, волк побарабанил по столешнице пальцами, улыбаясь другу. Все-таки, говорить оказалось слишком сложно: губы слиплись.

Честно говоря, веселиться, кажется, никто не хотел, и граф подумал, что их попойка уже с самого своего начала напоминает поминки. Правда, даже некоторые поминки, на которых бывал Роберт проходили и то в более жизнерадостной обстановке чем сложившаяся в данный момент. Его первый тост поддержал только Ян и то в свойственной ему манере, а Двер вообще его позорил своим поведением. Валлиец даже подумал, что этот старый разгильдяй заболел, но зная Двера, который не упускал возможности опрокинуть стаканчик другой очень в этом сомневался. К тому же волчара даже не говорил, и вот это уже было странно. После того как сам граф принял на душу несколько глотков пива опустошив свой бокал наполовину настроение у него немного испортилось. Пиво было отличным, но если дудлить его целый вечер, то нужного эффекта придется ждать долго. Мысленный посыл друга Роберт услышал ясно и чётко, но вот ответил ему не сразу. А может мне похоронить тебя здесь как предателя барной стойки? Ты хоть бы Люяну показал, как пить надо, а то потом скажут в Англии, что китайський монах больше выпил, чем ты! Вообще-то и Роберту не мешало, чтобы кто-то напомнил ему как пить, а то спиртного в лошадиных дозах он уже давно не принимал на душу.

- Ты кого это детьми обозвал, а? Младенец, - улыбнувшись, произнес Роберт, а потом добавил: - И ты пивом хочешь амнистию праздновать, нет уж, сифу Лю, нам нужен кардинально другой подход. От пива будете…. в общем сюррикен полетит криво.

Роберт без предупреждения отставил пиво, а также бесцеремонно вырвал из руку Люяна и его бокал. Вместо этого он выставил на стол две бутылки одну с прозрачно-чистой как слёза жидкостью, а вторую с изумрудно зеленым наполнением. Обе бутылочки были крепки как огонь и оба как раз подходили для сегодняшнего сборища. Также Роберт выставил на обозрение бутылку шотландского виски, так как знал, что Дверько весьма пристрастился к этому нектару еще во времена их бурной юности.

- Начнем со швейцарки или русская сгодится? – спросил Роберт собутыльников. – Кстати Ян Лю, если захочешь я тебе потом дам с пивком проиграться, договорились?