Комната Руслана Данзаса

Небольшая светлая комната с отдельным выходом на веранду. Напротив входа стоит низкий столик, вокруг него расстелены циновки. В углу – тумба с умывальником и небольшая полочка. У противоположной стены – комод. За ширмой из сезаля на полу расстелена циновка для сна, на которой сложен матрас и постельное белье. В комнате есть несколько светильников из рисовой бумаги. На окнах – легкие светлые шторы, каменный пол застелен домотканым ковром, чтобы ночью не было холодно ходить босиком. У входа стоит вешалка, на стене – несколько крючков.

Ролевая "Важный разговор"

Руслан устал. День выдался тяжелый и заканчиваться должен был совершенно не так. Еще утром мальчишка был уверен, что к вечеру будет искать работу где-нибудь в пригороде Лхасы и шататься по улицам. Но этого не произошло. Дверк повернул события и вот она снова - его комната. Руслик не выходил из нее весь день - боялся, а вдруг встретит Роберта? Что при этом должно произойти? Мальчишка не думал, вероятно, что-то не менее ужасное, чем гром и молнии. Но Руслику было так паршиво, что он просто не думал о том, что дальше. И просидел тут весь день. Даже есть не ходил, а ведь еды то с собой в Лхасу он не запас впопыхах. Вот теперь еще и проголодался. Сбегать на кухню? Не. Не-не. Он же сказал, что вором не будет, не станет он еду без разрешения брать. Ну может, попросить тогда? У кого? Было слишком поздно. Скоро должны были пробить отбой. Руслан не спал почти всю ночь перед этим. Да еще такой день... Как Дверк вообще уговорил его вернуться? Ай, спать и все. Голова была тяжелая. Пускай все будет завтра.
И Руслан лег. Потушил свет, все дела, как положено. Раз повернулся, два повернулся, сел. С выключенным светом в голову лезли всякие мысли. Ну не идти же опять к Дверку, правильно, тот и так весь день на него потратил. Хотя Руслан пошел бы, если бы не одно но - комната Дверка была в корпусе мастеров. А там велика вероятность была встретить Роберта. Свет снова зажегся. Руслан сидел на циновке, закутавшись в одеяло и думал. Ну зачем он приехал, чтобы в комнате сидеть? Но Дверк сказал, что поговорит с мастером, что все уладит. Но почему-то Руслану казалось, что это не тот случай, когда все уладить должен взрослый. Тут как-то надо было самому, а как... Черт его знает? И можно ли вообще теперь уладить. Математикой что ли заняться? Ведь он прогулял сегодня урок у Руж и завтра она обязательно спросит - почему, что за причина такая была веская. А кстати, что ответить то? Руслик встал, достал учебник, тетрадь, разложил, попробовал прочитать первую задачу, ай, где там. Из головы не шли проблемы. Ну что он тут сидит? Слезы опять навернулись. Чего они? Да чтоб оно все провалилось! Руслик опять погасил свет, плюхнулся на циновку и крепко-крепко зажмурился. Словно это должно было помочь ему уснуть. Ну минуту он жмурился, потом глаза заболели. Открыл. Темно, скучно, на душе паршиво. Но надо было спать. Полежал. Поворочался. Опять полежал. Не помогло. И вот Руслик снова сидел на кровати в одеяле, а свет снова был включен. В итоге он принялся рисовать в черновике по математике.

Знаете, каждый человек рано или поздно раскаивается в своих проступках, но есть такие люди, которые идут к этому очень долго и медленно, а некоторые даже не видят своей вины. В случае Роберт Роксбери, который всегда считал, что он прав во всем эти правила не срабатывают. Возможно, кому-то он кажется примерным человеком и хорошим мастером, но на самом деле вряд ли кто-то знал какой он вообще. В принципе сам граф не позволял никому себя узнать и всегда держал всех на расстоянии. У него были друзья это бесспорно, но за последнее время их количество не увеличилось, а скорее даже наоборот. Его всегда заботило, что о нем думаю люди, но Роберта больше заботило кто эти люди, а не что они о нем думают. Что же до его недавнего происшествия с Русланом, то сам мастер даже не подозревал, что малец, так отреагирует и это при том, что своих учеников он ругает покруче и простым «подумай о своем поведении» они никогда не отделываются. Но Руслан не знал о нравах Роберта, а Роберт в свою очередь не подозревал о том, как истолкует его слова блондинистая голова Руслана.

Нельзя сказать, что появление Двера на пороге у графа было весьма ожидаемым, но и рассказ англичанина был полной неожиданностью. И хотя совесть начинала потихоньку мучить молодого аристократа, но все-таки его легендарная гордыня удерживала её в узде. Дождавшись пока друг покинет его обитель, Роберт все-таки решился прочитать записку от русского паренька, но записка, как и хозяин, тоже на русской была. Превращаться лишний раз Роберт не желал, а поэтому обратился к одному из своих русскоязычных учеников, который ему помог и вопросов ненужных не задал. После того как мастер узнал о содержимом письма, Роберт все-таки решил наведаться к мальцу, но пока не знал, что точно ему скажет и вообще как будет себя вести, но некоторые мыслишки поэтому поводу у него уже были. Найти место там, где живет Руслик, было не сложно, так как новые комнаты были открыты совсем не давно, а в воздухе еще чувствовался едва уловимый запах краски. Подойдя к нужной двери, Роберт легонько постучал, может быть он мастер, но даже заходя в комнату к своим ученика он всегда стучал.

Рука сажала штрих на штрихе и получались почему-то горы. А по ним скакали лошади. Или нет, единороги. Одеяло съехало и теперь парнишка сидел в одной пижаме. Хоть в монастыре и все вещи и выдавали и все было у всех одинаковое, но эту пижаму мама сшила Руслику их двух старых фланелевых халатов - своего и бабушкиного. При этом один халат был в цветочек, а другой в клетку. Короче, тот еще швейный шедевр получился, но мама шила на вырост и пока пижама была в самый раз. Другой у Руслана не было, вот он в ней и спал. Ну сейчас то просто сидел и рисовал. Лошадки неожиданно превратились в пегасов и полетели куда-то вверх над горами. Руслик немного отвлекся от своих мрачных дум и даже нарисовал солнце и облака - синие, как и на всех детских рисунках. Нет, ну дома в школе на уроках ИЗО им говорили, что вообще-то - это небо голубое, а облака белые, а не наоборот. Но сейчас облака получились синие. Как тучки. Потому что нарисовал их Руслан обычными чернилами.
Мальчик вздохнул и перелистнул страницу тетради. Все же он немного подуспокоился пока рисовал, слезы высохли и снова захотелось спать. Ну вот теперь и ложиться можно. А может, все же к Дверку сходить? Вдруг Роксбери уже спит? И тогда бояться нечего... Руслану было так тоскливо одному. Ну хоть бы к кому пойти. Может, к Руж? Но он боялся - у нее там муж, дети... Руслан снова тяжело вздохнул. Пойти? Ну Дверк же ... Блин. Руслан понимал, что это некрасиво, но сейчас ему была просто необходима помощь взрослого, его моральная поддержка. Вот и не спалось. Так хотелось с Пейном поговорить... Рассказать ему еще раз все... Убедить хотя бы его, если уж не Роксбери, что он... хороший. Что он не такой, как про него подумали. Что вовсе он не вор... Ай, да просто хотелось прижаться к кому-то большому и сильному и уснуть под боком. А вот без этого сильного бока не спалось и все.
И тут неожиданно в комнату постучали. Постучали? Ну если бы Руслан хоть чуть успел включить мозги, он бы понял, что Пейн стучать не будет, Пейн в его комнату входил без таких условностей. А Руж? Руж могла постучать, но про нее паренек и не вспомнил. В его представлениях женщина была далеко и занималась семьей. В такое то время. Она редко заходила после отбоя, почти никогда. Кто-то из друзей? Лонг к примеру, Серов? Да откуда. Короче, мозг включиться не успел, а Руслан ждал только одного человека - Дверка. Ну кому еще к нему приходить на ночь глядя. Не забыл, пришел проведать перед сном. Мальчишка радостно подскочил и с воплем: "Двеееркааа!" - распахнул дверь. Когда же он увидел того, кто пришел, у паренька чуть ноги не подкосились. Невольно он шарахнулся от двери, но это был не страх,а ... неожиданность, что ли? Руслан так и замер, глядя на мастера большущими перепуганными глазами. Какой там пригласить войти, у него язык к небу присох, а голова вообще перестала соображать. И только беспомощное "Ой" наконец хоть сколько то соответствовало ситуации. Ну а дальше как водится. Руслик тут же уставился в пол. Хорошо, что сифу был слепым, потому что мальчуган стоял чуть ли не по стойке смирно, в своей смешной пижаме. Ну разве что руки за спиной тут же зачесались и он начал нещадно скрести пальцы. Был ли это испуг? По началу скорее даже шок. А дальше сработали рефлексы, выработавшиеся уже здесь, в монастыре. Поздороваться. Руслан поклонился и все так же, не поднимая глаз, сказал каким-то голосом смертника на эшафоте:
- З...здравствуйте, мастер сифу.... , - Руслик не забыл имени, он просто вспомнил, что надо либо сифу, либо мастер и замолчал.
Потом в голове метнулась перепуганная мысль, что он не назвал мастера по имени и это невежливо, и парнишка добавил:
- Роксбери...
Получилось, что он вообще обращается по имени без всяких мастер и сифу. Совсем некрасиво. Тогда Руслан опять сказал уже просто без всего:
- Сифу.
И снова как-то куце. Ааааа, в голове была полная мешанина, появление Роберта произвело в ней полный кавардак, мысли спутались и в итоге Руслик вывалил все скопом:
- Здравствуйте, мастер сифу Роберт Роксбери.
Оставалось только порадоваться, что мальчишка не знает титулов и полного имени графа. А то Роберту пришлось бы ждать эдак минут сорок, пока он скажет все, как положено.

Руслан опешил еще больше. Поговорить? С ним?
- П...проходите, пожалуйста, - Руслан сделал шаг в бок, чтобы не загораживать проход. - Я ща... Я ща всё уберу.
И мальчишка, закрыв дверь за вошедшим мастером, засуетился, забегал, словно Роксбери пришел не поговорить с ним, а проверить порядок в комнате.
Сердце так и билось, так и стучало. Мальчишка не боялся, чего уж там бояться, не этого ли он все это время хотел - поговорить. А он то думал, что Роберт теперь до конца дней будет на него смотреть примерно как тот зверь, в которого он превратился. Роксбери в представлениях мальчика ассоциировался с абсолютным порядком и был вещественным его воплощением. Которое могло к тому же ходить, разговаривать и выражать недовольство. А потому пацаненок заметался по комнате с такой скоростью, словно был рядовым в казарме и ему дали 30 секунд на уборку. Вещи тут же были сложены и убраны в шкаф. Причем обычно они закидывались туда абы как, но сейчас Руслан сложил как положено. Сумка тоже убрана. Постель... Руслик не успел бы заправить совсем без складок, тем более, что такое занятие, как расправление простыни было для него делом долгим, но мальчик просто прикрыл одеялом. Учебники, разбросанные на полу у шкафа, тут же ровной стопочкой оказались сложены на столе вместе с тетрадями. Одним словом, уже через каких-нибудь минут пять в комнате был идеальный порядок. Ну не мог Руслан упустить такой шанс доказать Роберту, что он не некчемный. Очень, конечно, жалко, что мужчина не застал комнату сразу в таком порядке, но откуда Данзасу было знать? Зато он показал, что умеет слушаться и слова понимает. И знает, как положено себя вести, а не только, как нельзя. Просто мама всегда ругала за беспорядок и разбросанные вещи. И Руслан точно знал, что это неправильно. Руж тоже просила убирать у себя чаще. Но разница между мамой и Руж состояла в том, что мама всегда добивалась выполнения своих распоряжений, а Руж... только просила. Что же касается Роксбери - он вообще требований пока не предъявлял, но к какой категории его отнести... Короче Руслан всё убрал и снова замер перед мастером.
Поговорить. С ним хотят поговорить. И Роберт сам пришел... Руслан, само собой, не догадался, что это Дверка уже успел похлопотать за него. Сам... САМ! Еще вчера мастер сказал, что больше видеть его не желает, а сейчас пришел сам и само это уже означало, что решение свое - не видеть Руслана до конца дней (а мальчишка истолковал слова Роберта именно так) - он отменил. Что он передумал. Как же заколотилось сердце, как стало радостно, даже и слез никаких... Руслик снова смотрел на мастера преданно, как щенок на хозяина. Неужели это возможно? А может быть Роксбери ждет извинений? Конеееечно! Какой же он баран!
И Руслан, даже не собираясь с мыслями, затараторил, испугавшись, что протянул столько времени, а надо было первым делом это сказать:
- Простите меня, пожалуйста. Я очень плохо поступил. Я больше так не буду. Я никогда чужое брать не буду. Ничего-ничего, - а потом русую башку посетила мысль, что мастер, возможно, хочет его наказать. - А хотите, вы мне по рукам ремнем надавайте. Я когда трансформера у первоклассника на мячик выменял, меня мама по рукам била.
Вообще-то мама била не только по рукам и даже не столько по рукам, но если по рукам еще было терпимо, то по заду Руслан боялся получить гораздо больше. Вот он и не сказал сразу. Однако потом решил, что ради мира и этим пожертвовать можно, и добавил:
- Хотя я по рукам не очень боюсь. Ну тогда вы по попе можете. По попе я боюсь... - признание было чистосердечное, Руслан тут же покраснел и опустил глаза.
Сказать то он сказал, а руки потянулись закрыть ягодицы. И вот теперь стало страшно. Ремня Руслан реально боялся, очень. Но если после этого Роксбери простит... у мальчишки все заколотилось внутри. Одно дело мама лупит, а другое чужой дядька. И Руслик как-то сразу сжался. Вот уже и ком к горлу начал подкатывать. Трус! - Руслик себя ущипнул, вроде чуть помогло, отпустило. Но теперь он стоял перед мастером ни жив ни мертв.

- Благодарю, - вежливо ответил Роберт на приглашение Руслика, который кажется не ожидал такого со стороны слепого валлийца.

Если бы Роберт и мог бы представить, что случится в комнате Руслана в последующие пять минут, то наверняка бы его талант в прорицаниях сравнялся с талантом великой гуру Руж. Валлийский граф спокойно зашел в обитель маленького россиянина и честно говоря, легонько так прифигел, когда этот же россиянин начал носится туда сюда убирая беспорядок, которого Роберт даже увидеть не мог. В голову мастера закралась странная мысль о том, что видимо парнишка совершенно не подозревает, что перед ним слепой человек, может, стоило сообщить ему, чтобы он не напрягался особо? Хотя с другой стороны возможно лучше оставить его пока в неведении, а то от злости Руслан еще и дуль бы ему накрутил, все ровно же Роберт их не увидит. Роберт стоял себе пока мальчуган приводил комнату в порядок и даже не знал, что ему сказать, а то вроде бы и надрывается человек зря, но ведь физическая работа хорошо закаляет и поэтому мастер решил пока сохранять молчание. И вот когда пятиминутный шмон был закончен, Роберт даже рот открыл от удивления, когда Данзас заговорил, а записка парня выпала у мастера из рук, но мгновенно придя в себя Роберт произнес:

- Ты уже извинялся. Я пришел не затем, чтобы требовать извинений или тем более бить тебя, но я пришел спросить тебя что это? – Роберт поднял клочок бумаги с запиской Данзаса. – Я получил твое сообщение сегодня от Дверк… в смысле от мастера Пэйна. Да угомонись ты Руслан, я не буду бить тебя не по рукам не по попе.

А парниша и в правду решил, что Роберт явился сюда отлупить его поясом, но было две проблемки: делать он этого не собирался и поясов не носил.

Руслан облегченно выдохнул. Не наказывать. И даже не ругать, хотя пока с трудом верилось. Мужчина протянул его записку и спросил, что это. И честно говоря, вопроса мальчишка не понял. Ну как что? Записка, ясно же. Но он отдал ее… А, так, теперь до Руслана медленно начало доходить что к чему. Записка была у Пейна, а тот уже успел навестить Роксбери. Роберт прочел и вот пришел выяснить, что это такое.
- Это… это моя записка, - Руслан растерялся окончательно.
Он мог понять, если бы взрослый пришел его ругать, наказывать, просто поговорить о произошедшем. Но его интересовала только эта записка, а что в ней такого, точнее, что такого в ней нашел мастер, мальчишка не понимал. Содержание, кроме своих извинений он помнил весьма смутно. Ну и еще обещал, что не будет вором. Руслан глядел на Роберта с некоторым недоумением, искренне не понимая, каких пояснений от него ждут.
- Ну я когда уходить собрался… написал, - очень неуверенно, а вдруг не то что-то говорит, произнес мальчишка. – Вы же сами сказали, чтоб я больше к вам не подходил, а я хотел извиниться. Я думал, что больше вас не увижу никогда.
Когда и где мастер сказал, чтобы Руслан к нему не подходил, осталось загадкой. Но, вероятнее всего, поведение мужчины просто сильно напугало мальчишку в тот день в комнате и он приписал взрослому слова, которых тот не произносил. Это были только эмоции Роберта, но Данзас озвучил их для себя вот в такой форме и не сомневался в том, что именно так ему и сказали. Детское воображение наделило собственные фантазии и голосом Роксбери, и мимикой. Руслан действительно "помнил" как ему это говорили. Хотя на деле, если разобраться, в голове его давно спуталось то, что говорил мастер на самом деле и то, что мальчишка сам себе придумал около этих слов. В общем, ситуация была типичная, как и большинство 10-летних детей Руслан слышал не то, что говорили, а улавливал только общий фон. А уже потом его мозг обработал информацию, приукрасив ее такими словами и выражениями, которых у Роберта и в мыслях не было. И если бы мужчина сейчас спросил, что еще он сказал Данзасу, когда ругал его, узнал бы очень много нового о той злополучной беседе.

Роберт, молча, стоял и слушал, сейчас мастер напоминал старого английского лорда, у которого на все случаи жизни лишь одно выражение на лице, которое вполне сгодится и для свадьбы и для похорон. Вот стоял он так, стоял и слушал дальше паренька, который видимо вообще растерялся от такого поведения предполагаемого «вражины». Роберт прекрасно знал, что некоторые ученики здесь считают мастеров извергами, но мастера тоже люди… в той или иной степени. Роберт помотал немного головой, а потом сказал:

- Я в курсе, что это твоя записка, - сказал граф. – Но если ты не заметил, то я слепой и даже беспорядка в твоей комнате увидеть не могу не, то что твои письмена, но записку я прочитал все-таки.

Роберт понимал, что его слов во время последнего разговора с этим молодым человеком было достаточно, чтобы он ушел из монастыря, но он даже не думал, что парень поступит именно так и радовался, что хоть в этот раз Дверу хватило мозгов остановить это недоразумение. Нет, Роберт не считал себя неправым, а даже наоборот, но все-таки знал, что частично… ладно ну может и не частично виноват в произошедшем.

- Уходить собрался? И почему же не ушел? – спросил спокойно мастер и, не дожидаясь ответа, добавил: - Убегать из монастыря безответственно и глупо. Ты не думал, что Тибет не так безопасен как эти стены, нет? Попади ты в неопрятности и все тебе конец. Тебя никто не защитит за этими стенами, даже Двер, которому самому защита нужна.

Вообще-то Дверу откровенно тоже нужна была нянька симпатичная и молодая, которая бы не только нянькой была, а еще выполняла некоторые другие функции типу чая сварить или еще что-то. Упоминать, что Роберт не говорил половины из тех слов, что сказал Руслан, мастер не стал, но все-таки был удивлен.

- Я уже не злюсь на тебя, но убегать из храма очень и очень плохо и это заслуживает еще больших наказаний, но я тебя не накажу, а сегодня же напишу письмо твоим родителям и возможно еще расскажу Руж. Все-таки эти люди очень за тебя беспокоятся и несут за тебя ответственность. Ладно, теперь я пойду. До свиданья!

И Роберт медленно направился к выходу его воспитательная речь вышла даже менее строгой, чем он надеялся, но может это уж и лучше раз парниша такой ранимый.

Дети всегда иначе нежели взрослые реагируют на увечья. Это вызывает и их интерес, потому что они не понимают - как это так, для них это ново, но с другой стороны - такие вещи всегда вызывают страх. Нет более восприимчивой аудитории касательно страшилок о вредных привычках, осторожном обращении с огнем, правилах дорожного движения и прочих прелестях, чем младшие школьники, к которым относился и руслан на данный момент. До того времени, когда этот парень начнет плевать на запреты взрослых и полезет везде, где только можно, было еще хороших года два, а то и больше. Поэтому известие о том, что Роберт - слепой, паренька поразило. Дети не замечают таких вещей, если они не явные, а по Роксбери было и не сказать этого. Только странное выражение часто застывших на одной точке глаз. Но откуда ребенку знать, что это означает? Он и не догадывался. Слепой? Весь менталитет Руслана, все его корни, все прошлое, многовековые традиции его страны диктовали уважительное отношения к людям с такими проблемами. И снова стало не по себе. А мастер продолжил свою речь. Руслик слушал, но теперь уже не так внимательно. Новость о слепоте заставила ребенка всматриваться в лицо взрослого. Роксбери говорил, и говорил, а мальчишка с открытым ртом рассматривал его зрачки, хмурясь и ужасаясь. На детском лице застыл реальный испуг... Руслик не мог представить, чтобы с ним стало, окажись он слепым. Он в любом случае не стал бы спорить с мастером и окажись тот зрячим, наверное, просто еще раз извинился и пообещал, что больше никуда не побежит. Ну без особой надобности так точно.
Но тут Роксбери развернулся и пошел. В общем-то по сути первая беседа не сильно отличалась от второй. Но сейчас Руслан был немного не в том состоянии и все же он ничего не брал. Да и мастер не орал, а просто отчитал его. За очередную глупость. И еще, кстати сказать взрослый наконец-то повел себя по привычной схеме - да, сам ничего не сделает, но пожалуется. И Руслик неожиданно сорвался с места. На приемных родителей ему было плевать. От слова совсем. А вот Руж... Он столько всего понаделал за последнее время... Ну неужели опять ей скажут, да еще про воровство. И Руслан преградил мужчине дорогу. Нет, уж чему-чему, а ценить чужую заботу и спокойствие жизнь Руслана научила.
- Подождите! - мальчишка перевел дыхание. - Не говорите... Руж не говорите... Она расстроится... - он не знал, как объяснить мастеру то, что давно понял, но все же заговорил, сбивчиво, путаясь в словах, - понимаете, она никогда ничего мне не делает... Ну вот как Дверк или вы. Никогда. Она только расстраивается. И у нее дети. Ей расстраиваться некогда. А я... - Руслан чуть не сказал - слишком плохой, но переформулировал, - а я все время... она из-за меня... Ну... не говорите ей, пожалуйста. Она опять расстроится и все.
Руслик понимал, что Роберту плевать, как там воспитывают своих учеников другие мастера, но он должен был попытаться.
- А родителям напишите, им все равно, они мне не родные. Только Руж не надо...
Руслан и правда не знал, как объяснить мастеру то, что он и сам то лишь смутно чувствовал. Руж, как воспитатель все невзгоды своих учеников всегда словно громоотвод принимала только на себя. Не будет ни выговоров, ни криков, ни ремня, ни угла, ни многочасового сидения за учебниками. И даже дежурств, возможно, не будет. Будет только немой упрек и вздох... И Руслан понимал, что виноват он, а пострадает в итоге опять Руж. Которой "некогда расстраиваться". За этой странной детской фразой скрывалось ни что иное, как первые попытки понять взрослых, у которых не было возможности находиться с Русланом постоянно. И если маме Руслан в свое время этого не простил, маме, которая вечно пропадала на работе, то Руж - прощал. Просто его мама должна была заниматься им, а Руж должна была заниматься своими детьми. Потому что у нее была семья. Ее родная семья, где она была самым главным человеком - мамой. И иногда, глядя на Кассия, Руслик ему завидовал... Завидовал, но понимал, что не может вести себя с Руж как Кассий. Все же Руслану было 10 лет и он осознавал, что Руж - чужая мама.

Роберт уже собирался переступить порог дома этого маленького человечка, как вдруг этот самый маленький человечек вдруг вырос перед ним как гриб после дождя. Мастер остановился, ему было интересно, чем вызван такой интерес к его уходу, но рациональное объяснение пришло сразу, же следом. Видимо Руслану все-таки было не наплевать на всех мастеров, и как там он выразился когда-то «вы все дебилы», но видимо Руж он к этой категории не относил, и вот это было очень любопытно. Роберт демонстративно почесал бороду изображая будто данная просьба требует тщательного рассмотрения и размышления, но после секунд тридцати, мастер поднял бровь и произнес:

- Так и быть не расскажу, - улыбнувшись, произнес мужчина. – Раз ты вежливо попросил, то я в свою очередь выполню твою просьбу. Правда, на твоем месте я бы ей сам рассказал.

Роберт еще раз улыбнулся и вышел из комнаты, но уже на пороге снова развернулся к пареньку. Сначала он не предал словам о родителях никакого значения, но потом решил, что стоит и тут вставить свои пять копеек.
- Не стоит так говорить о родителях, причем о приемных, в конце концов, они тебя вырастили и воспитали и хотя бы за это ты должен быть им благодарен. Возможно они не самые лучше в мире, но все-таки они твои родители. Ну что ж еще раз всего доброго Руслан.

И Роберт ушел, оставляя паренька одного в своей комнате в фланелевой пижамке из стареньких халатов.

Почему-то эти слова вызвали у Роберта улыбку. Да и заговорил он не так, как до того - более добро что ли? Так или иначе, но Руслан не понял, почему такая перемена. Зато он понял другое - его послушали, к его словам прислушались. И сделали то, о чем он попросил. Ну да, Роксбери же даже в первый раз сказал - попроси по-человечески и это уже совсем другое дело. Руслик запомнил. Пусть мотивы и поведение взрослого были ему непонятны, но цели он достиг. А вот насчет самому сказать... зачем? Лишний раз ее расстроить? Руслан не подумал о том, что если расскажет сам, Руж, возможно, еще и порадуется, что мальчик сам осознал свои ошибки. Но это ведь возможно... А кроме того, Роберт был прав - закончиться этот уезд мог весьма плачевно. И Руж опять будет переживать. Не-не, не нужно ей знать, почему Руслан прогулял занятия. Он что-нибудь придумает, хоть врать и нехорошо. Ну мог же забыть в конце концов, иногда такое случается даже со взрослыми, ну или не сделал задание и решил не ходить - это даже больше смахивало на правду.
А еще Роберт сказал про родителей, приемных. Ну тут то и вовсе все понятно - он просто не знал, что никакие они ему не родители. И не растили они его и не воспитывали. Руслик хотел крикнуть вслед, но потом передумал - зачем? Пускай напишет. Ну прочитают они, дальше то что? Пожмут плечами. И мальчик сказал только короткое: "До свидания, сифу Роксбери".
От сердца отлегло, жизнь наладилась. И никуда он не побежит, и завтра будет новое утро. И тренировка у Роберта с луками тоже будет. Мальчишка расстелил постель и забрался под одеяло. Вот теперь его клонило в сон, а сердце билось спокойно, как никогда. Надо еще завтра обо всем рассказать Дверку. И Руслан уже почти видел, как бежит утром поделиться с мужчиной радостной новостью. Все наладилось, как и сказал Пэйн. Все снова было хорошо. И Руслик засыпал почти счастливым. Через мгновение он уже сопел в две дырки и не думал ни о чем.

Кайл подошёл к двери, совершенно спонтанно выбранной из множества тянущихся вдоль гигантского коридора дверей, впорочем, как знает любой из людей, более или менее долго поживших на свете, отчего-то называемым белым, все знают, что у судьбы самое странное чувство юмора, что ж, не скажу, чтол Кайл об этом в крайней степени странном свойстве не знал, так что, он был уверен, что за дверью его ждёт кто-то, либо что-то, что сможет изменить его скучное и обыденное обитание в монастыре, впрочем, таковым оно будет только в том случае, если Кайл сейчас не сделает то, что должен, о да, а он должен поднять свою руку, сжать ладонь в кулак и легко постучать по двери
Движение...ещё движение и ещё одно, чёрт,а не так-то это просто, знакомиться в храме, даже делать шаг к новому знакомству- и то страшно, но Кайл вспомнил о том, что излишняя эмойиональность ему совершенно незачем и постучал наконец в дверь, после чего наступили несколько секунд ожидания и надежды на то, что там никого нет....