Поиски истины

Собрав все, что было ему дорого, попрощавшись с дедом, Фэй сел в поезд и позволил панике задеть его за край ауры - не часто, а можно сказать и никогда, он не покидал свой дом так на долго и не уезжал так далеко...
Сойдя с поезда на конечной станции, юноша пересел в автобус, который доставил его в приграничный район. Несколько раз автобус останавливали и досматривали вооруженные патрули. Фэй нервничал, ведь его могли и отослать обратно домой, так как он не достиг еще совершеннолетия, но все прошло без сучка и задоринки. Правда, один из проверяющих на секунду засомневался в подлинности документа, который ему сделал кто-то из друзей деда, но вежливая улыбка и пара купюр заставил его забыть о своих подозрениях.
Через границу Фэй перебирался ночью. Воспользовавшись картой деда, на которой был обозначен кратчайший маршрут, он незаметно пересек границу и углубился на территорию Тибета еще до наступления дня.
Выбрав безопасное место и перекусив из запасов, сделанных еще в доме, Фей устроился спать. Он спал весь День, а ночью снова тронулся в путь, обходя поселки и селения стороной, опасаясь, что без надлежащих документов его выдворят домой.
Вот так, днем отдыхая, а ночью двигаясь по намеченному маршруту, юноша преодолел заселенные предгорья Тибета.
Скучно ему не было: он тренировался в стрельбе из лука, пару раз натыкался на раненых животных, который к вещей своей радости смог излечить.
Через пару ночей пути он достиг девственных гор Тибета.
Люди здесь не жили, и поэтому необходимость прятаться отпала сама собой. Теперь за сутки Фэй преодолевал больше ста километров. Должно сказать, что для пересеченной местности это очень много. Тот, кто хоть однажды побывал в горах, знает это по собственному опыту.
Разреженный воздух, ледники, горные осыпи, крутые подъемы и спуски, дневная жара и ночной холод – все это изматывало до предела.
Но все же неясное чувство, словно он опаздывает куда-то, подгоняло его и заставляло полностью выкладываться и вот спустя две недели он достиг цели своего путешествия.
Маленький монастырь, высеченный в основании скалы, находился высоко в горах в одном из многочисленных ущелий. Не будь у Фея карты с точно обозначенным маршрутом, ему бы ни за что не найти его в безбрежном океане горных вершин и скал.
Живописная долина, расстилавшаяся внизу, просто зачаровывала своей первозданной красотой, заставляя забыть о трудностях, перенесенных в пути.
Подойдя к массивным воротам, закрывающим проход в ущелье, Фэй позвонил в колокол, прислушиваясь к эху, оповещающему о его приезде.

Знаете, а ведь мир сошел с ума. Он начал это делать еще вчера вечером. Когда Кораев, по совершенно непонятной причине принялся играть с Робертом в карты. Сама абсурдность ситуации начала его задевать, как только данное предложение поступило от немного захмелевшего Графа. Ну да, кроме карт там еще было виски, а пить лучше с человеком, в котором можно быть хоть немного уверенным, а с Робертом болгарин был хоть и не в дружеских, но вполне себе надежных мужских приятельских отношениях. Так вот, представьте, что должен испытывать человек, когда ему предлагает сыграть в карты слепой. НУ вот и Дамьян удивился, да так, что не смог удержаться от подобного зрелища. Еще большим его удивление стало, когда молодой мастер понял, что сливает валийцу в сухую. В результате вечер оставил достсточно смешанные чувства, приятное опьянение омрачал факт проигрыша двух бутылок виски, но при этом удивление от того, как Роксбери играл не видя карты до сих пор будоражило сознание. Но вот как он это делал было непонятно, про ментальный щит Кораев не забывал, да и воздействия не чувствовал, может алкоголь сказался, а может болгарин чего-то не знает о своем товарище. Но эт о не суть, помимо двух бутылок огненной воды, Дамьян вчера проиграл еще кое что, и сейчас совершенно послушно выполнял данное слово.

Вот вы хоть раз видели медведя с полностью отрешенным от реальности выражением на морде, нет? А если сюда еще добавить немного сарказма, щепотку унижения, пол чайной ложечки ненависти и двадцать грамм самоиронии? Сможете, представьте, ибо именно это сейчас отражала морда Кораева, который брел со стороны деревни к главным воротам монастыря. В деревне он как раз покупал те самые две бутылки местного аналога виски, которые сейчас лежали у него на спине. А вместе с ними, точнее, обнимая их, на спине медведя сидел лучащийся самодовольством Роберт Роксбери -Граф Валийски, чтоб ему лопнуть от удовольствия. Именно это и было последним, на что решился сыграть Кораев. Прокатить слепого мастера от монастыря до деревни на спинке, аки ездовой-цирковой мишка, купить ему там обещанные склянки и привести обратно. Позор на голову болгарского гризли, седину ему на задничный сектор мохнатости, как же можно было до такого скатится. Но коль уж сказано, да и тем более обещано, то делать пришлось. И благо, что никто из монастырских об этом не знал. Пока. Незнакомый запах зверь услышал, когда ворота еще не были видны и немного ускорился, услышав звон. Роберт скорее всего тоже был заинтригован, хотя про новеньких лично Дамьян ничего не слышал, значит это не кн нему, а вот Граф настаивал на определенном времени проведения заезда на спине косолапого, так что возможно, этот незнакомый запах и парень у ворот имеют к Робу непосредственное отношение.

Подойдя ближе к воротам, зверь остановился и принялся внимательно рассматривать новичка, следя за реакцией, принюхивался, но вел себя спокойно, ну да, конечно, побузишь тут, когда у тебя на шее сидит старший мастер, в прямом смысле этого слова.

В последнее время в храме наблюдалась тенденция массового исчезновения людей, причем людей, с которыми можно было пристойно пофестивалить. Сначала Двер нашел бензопилу и куда упилил, потом Хизер видимо улетела в теплые края, а затем и кошку-Лив сгубило любопытство или все-таки неразделенная любовь, но пёс с ними с этими предателями барной стойки. Правда, отсутствие этих персонажей создало огромный вакуум, в котором невозможно было найти приличного собутыльника, а для Бобки срочно нужен был хоть кто-то. В принципе было несколько вариантов, но Яна Лю дергать было опасно, так как в конечном итоге можно было хорошо отгрести от Шири, а Ши Ньяо - неприлично, да и не дружил граф с ним особо, а достойное лицо терять пока не хотелось. Оставался еще один человек, с которым Роберт кое-как общался, и с которым у него не было еще никаких потасовок. Болгарин Дамьян Кораев был человеком своеобразным, но вполне компанейским и смыленным, а с учетом, что он уже был мастером, то и бухать с ним сам Бо… в смысле Будда велел. Все начиналось довольно безобидно с партейки в карты да под вискарь. Вискарь это хорошо, вискарь это просто здорово, особенно когда допиваешь последние капли из второй бутылки и пускаешься в пляс да под частушки.

Правда еще помимо вот таких странных штучек были ставки для азарта, а то пить и играть ради интереса, хоть и было весело, но согласитесь как-то не по-спортивному, а они ж с Кораевым спортсмены. Кораев легко бы сошел за штангиста, а Роксбери… ну Роксбери тоже штангист только суперлёгкий как сигарета. В карты, конечно, выиграл граф все-таки годы практики, жульничества, и глаза у него такие тупо непаливные, так что тут просто обречен на выигрыш. Правда проигрыш Дамьяна был токо такой крохотной проблемусечкой, так как после того как Роксбери выграл две бутыки какого-то шмурдяка, который еще предстояло купить он позарился на самое святое на руку и се… в смысле на шерсть и спину и верховую прогулку на гризли.

В деревню ходили пешком, правда в обнимку и, распевая песни по типу «Ой кто пьёт, тому наливай, кто не пьёт тому не давай…». А на обратном пути все могли уже лицезреть(второй раз читать) как медведь с полностью отрешенным от реальности выражением на морде с чуточкой сарказма, щепоткой унижения, ложечкой ненавести и двадцать грамм самоиронии тащил на свой шкуре графа Роксбери и полторы бутылки огненной воды так как полбутылки граф уже отправил в небытие своего организма.

- КРАСНАЯ СВЕКЛА ЗЕЛЕНЫЙ ЛИСТООООООООО-О-О-ОК… ик… СВАТАЙ ДЕВКУ ПАРЕНЬ РОСТОМ С… вот *ля камушек, - голосом столетней ведьмы напевал Роберт, чтобы еще больше добить Кораева, правда, делал он это все любя. Когда они подобрались к храму, а Роберт заканчивал куплет песни про цыган его мохнатый транспорт остановился. И только сейчас Роксбери вспомнил, что сегодня должны прибыть двое его учеников, а подняв колоссальными усилиями свою дыню, Роберт сразу отрезвел в фигуральном смысле. Эх, а отступать было поздно. Сбросив бутылки на траву, мастер тяжело вздохнул, а потом зарыл пальцы в густую шерсть медведя на загривке и собрал их в пучок. В принципе Кораеву уже косички можно было плести, но Роберт даже хвостик ему не завязал, а просто как опытный алкоголик занюхал шерстью зверя всю выпитую огненную воду. Втянув носом воздух, Роберт выдохнул с харахтерным свитстом:

- Ааахххх, - похлопав Кораева по спине, Роксбери сполз со своего боевого скакуна. - Спасибо, что подбросил.
Сплюнув на пальцы, Роберт хоть как-то постарался пригладить шухер на башке и медленно направился в ту сторону где мгновение назад раздался звон колокола, правда, он споткнулся о какой-то горбик и тихо выругался:

- Проклятье! – на французском вскрикнул граф, благо, когда валлиец был под этим делом, то ругался он почти исключительно на фране.

Что бы вы сделали, если бы к вам сзади подкрался большой бурый медведь? Закричали бы? Ударились в панику и забегали вперед-назад? Попытались бы прогнать хищника?
А что бы вы сделали, если бы увидели, как со спины сего медведя слез мужчина, по-дружески похлопав косолапого?
Вариантов можно предположить уйму, а вот что может произойти на самом деле никому не ведомо...
Так и Фэй стоял столбом, слегка приоткрыв губы, расширенными глазами рассматривая парочку, обдумывая пришедшую внезапно мысль о том, что он как-то не слышал раньше о проживании на территории Тибета представителей сего вида фауны. Хотя, может быть, он попросту не придал значение факту...
А то, что с мишки слез мужчина и пошел нетвердой походкой к воротам... Так то может его хозяин. Воспитал медвежонка, вырастил и стал на нем кататься, как на лошади. В индии вон до сих пор на слонах ездят и ничего так...
Однако коленки тряслись, а похолодевшие пальцы мяли в мокрых ладонях одежду. Если бы он мог, то возможно опустился бы на дорогу, но непослушные ноги будто приросли к земле. Если бы мог, то забил бы кулаками в ворота, призывая проживающих там людей к спасению его бесценной тушки, но на него напал ступор. Глаза ловили каждое движение мужчины, нос - благоухание обеих особей разного вида спиртным, выпитым ими в вероятно больших количествах.
Можно ли поить медведя? Отец его давал немного настойки на коньяке собаке, когда та простыла на улице в одну из зим... Но это же совсем не домашнее изнеженное животное.
Споткнувшись на ровном месте, мужчина что-то пробормотал - явно ругательное, - и юношу отпустило. Сделав слишком глубокий вдох, не привыкший к разреженному воздуху гор, Фэй поперхнулся и закашлялся.
Только этого еще не хватало...
Похлопав себя по груди, стараясь унять кашель, юноша сделал шаг назад, упершись пятками в сумку со своими вещами, которую он скинул на землю прежде чем позвонить, на мгновение потеряв равновесие, однако тут же выправился, продолжая пристально наблюдать за действиями мужчины, так как тот находился в данный момент ближе к нему, чем зверь, что не могло не радовать.