Прибытие.

Итак, снова Китай. Когда после очередного вечера беспробудного пьянства Оливия нашла у себя в сумке билет до Пекина и поняла, что купила его, находясь в состоянии далеком от адекватности, она решила, что поехать все-таки стоит. Как оказалось, за три года пребывания в Китае, девушка успела так сильно пропитаться духом этой страны и так привыкнуть, что теперь народная республика бестелесным призраком маячила за спиной, где бы Лив не находилась. Целый год ей успешно удавалось справляться с желанием вернуться на свою вторую Родину, но теперь, кажется, время пришло.

Оливия думала, что ей станет легче, когда самолет Лондон-Пекин приземлится, и она сможет ступить на землю, о которой так много думала. Она ошибалась. Душа желала не просто Китая, она желала Тибета, маленькой деревушки на краю мира, но и в ней бы она не успокоилась. Еще дальше, за край, в совсем другую вселенную, где люди дышат огнем и повелевают ветром. По этому месту скучала Оливия, не по самому Китаю, и это очень скоро стало ей ясно. Однако найти в себе силы вернуться она не могла. Когда она уезжала, то думала, что это навсегда, но оказалась не права… Как всегда. Хамфри начала уже привыкать к тому, что у неё и у судьбы совершенно разные планы на её жизнь. И сегодня ей предстояло убедиться в этом еще раз…

Полет оказался выматывающим, даже не смотря на то, что в воздухе она чувствовала себя даже лучше, чем на земле. Работники аэропорта были очень вежливы, ну а когда слышали прекрасный китайский, и вовсе расплывались в улыбке, желая угодить симпатичной девушке.
Сейчас Оливия стояла в специально огороженной части аэропорта, созданной для того, чтобы дым сигарет не мешал некурящим гражданам. Девушка стояла у окошка, поглядывая на огромные самолеты, движущиеся по посадочным полосам, и раз за разом наполняла легкие дымом. Она так и не бросила свою пагубную привычку, из чистой вредности начала снова курить, как только уехала из монастыря. Помещение было очень маленьким, под завязку наполненным людьми, а потому комната была наполнена таким количеством дыма, что Лив ощущала себя погруженной в стакан с молочным киселем. Широкие окна и стеклянные двери во всю стену лишь усугубляли это чувство.

Идти ей было некуда, гостиницы заранее она не бронировала, надеясь на то, что как-нибудь сориентируется. Очень хотелось есть и спать, но есть в ресторане при аэропорту она не стала, потому что цены в этом не слишком фешенебельном заведении были поистине грабительскими. Она только нашла автомат, который за пару монет выплевывал из своих недр шоколадку, и, чуть-чуть повоевав с ним, уселась рядом на скамеечке. Отломав небольшой кусочек пористого молочного шоколада, Лив положила его на язык, затем откинулась на спинку скамейки и стала поглядывать по сторонам, наслаждаясь взрывом сладости во рту. Никто бы никогда в жизни не сказал, что у Оливии есть ребенок, потому что выглядела она точно такой же худой, как и до беременности, так что можно было баловать себя всякими сладостями очень часто. Настроение стремительно улучшалось. Но стоило на пару секунд закрыть глаза, как…

Стало вдруг как-то темно, словно кто-то загородил свет. Оливия открыла глаза, и взгляд уперся в пупок мужчины. Лив подняла глаза на лицо и ахнула, сладкая шоколадка вдруг встала комом в горле, и англичанка закашлялась, прикрывая рот рукой. Одновременно с этим она чувствовала, как её зазнобило, словно обдало холодным ветром, и если бы она была в облике животного, то на загривке шерсть встала бы дыбом.
Она не могла точно сказать, рада ли встрече. На Пэйна у неё было что-то вроде давней обиды, однако она прошла, оставив после себя лишь легкий налет неприязни.
Когда она прокашлялась, то вздохнула и спросила:
- Ты за мной следишь что ли? – голос после кашля звучал немного хрипло, но не враждебно. Когда она снова подняла глаза, то смогла разглядеть его как следует и удивилась: лицо изменилось, словно перед ней стоял не Двер, а его брат близнец, глаза смотрели вопросительно, и это, пожалуй, первый случай, когда она видела у него такой взгляд.