Возвращение с довеском

Солнце уже высоко светило в небе, когда Аерин и его маленькая спутница вышли из деревни. Вообще наличие девочки не слишком радовало Аерина, хотя, несомненно, оставлять девочку в Румынии было нельзя. Но с другой стороны Аерин пока совершенно не хотел брать на себя никакой ответственности, а ребёнок это всегда ответственно. Да ещё и надо будет найти к какой доброй девушке её подселить, и кто её мыть будет и так далее... Вот уж чем ирландец не собирался заниматься, так э то такими вещами. И так уйма времени на это уйдёт. Хотя тут сам виноват, если бы он раньше догадался что Донн не будет защищать Влада, то Аер попытался бы что-то сделать, а так - его вина.

Краем глаза Аерин следил за идущей рядом девочкой. Выглядела она уже усталой и постепенно всё больше отставала. Подождав её в очередной раз Аерин с тоской окинул взглядом предстоявшую ещё до ворот дорогу и обернувшись спросил:

- Не сильно устала ещё? Если что могу бесплатно предоставить услуги лошадки, только чур на двух ногах, а то мне штанов жалко.

Нда, а ведь он ещё и свои и её вещи тащит. Что-то это уже не лошадка, а настоящий верблюд получается. Остаётся только надеяться что Саша не станет соломинкой. Хотя лишняя тренировка расслабившемуся Аерину не повредит. Особенно по кунг-фу. И по земле, это как показывает практика важно. А ещё надо прорицание подтянуть... Блин, дел-то сколько...

Болеть приятно только в том случае, когда рядом есть кто-то из взрослых. Желательно, чтобы этот взрослый любил болеющего. У этой девочки такого счастья не было. Она будто бы из реального мира попала в страшную сказку. Не для детей, но для взрослых. Вот только немного радовало, что человеческий мозг имеет возможность стирать какие-то ужасы, заменяя их чем-то неприятным. Не таким ужасным, как было на самом деле. Это уникальнейшая возможность такого сложного органа в организме человека. И это помогло девочке как-то выжить.

С тех пор прошло три дня. Но они перемешались в одну цепь событий. Кажется, за это время она не спала. Или ей снились кошмары. Да и вообще, в таком состоянии, в котором она находилась, было неважно, мучают тебя кошмары или ты не спишь. Детский организм и сознание впитывают всё как губка, а потом приходится долгие годы разбираться с этим, копаться в своём внутреннем мире. Тяжело, конечно, но что поделать?

Итак, маленькая пятилетняя девочка осталась совсем одна в этом безумном мире. Опасном, страшном, чужом. Последнее, что она слышала, были слова брата, чтобы она слушалась Аерина. Потом она слышала звуки сирен. И всё... она не знала, что случилось с братом. Надо было слушаться этого высокого и молчаливого человека, который... просто он был. Но она не доверяла ему. Больше всего она хотела увидеть брата и маму. Про маму вестей никаких не было.

Они шли. Девочка не доверяла человеку, была упряма, поэтому шла сама. Болели ноги, всё ещё была слабость в теле, а перелёты и переезды, длящиеся в общей сложности почти сутки, не остались незамеченными. Мужчина предложил ей свою помощь, но она интенсивно помотала головой.

- Мне блат сказал, чтобы я слушалась вас... а вы не знаете, где моя мама? куда делась Женя? Блат умел? - спросила девочка, прижимая к груди плюшевую игрушку, которую ей купил Аерин в каком-то аэропорту.

Тяжёлые вопросы задаёт девочка. Хотя это и понятно, столько пережить. Вот только не будет ли сейчас истерики, если Мак-Рейн скажет ей правду? Многие взрослые считали что говорить с ребёнком о таких страшных вещах честно нельзя, но молодой психолог знал что травма в более старшем возрасте гораздо опаснее. Смерть родителей всегда трагедия и всегда травма, но её надо пережить. Нельзя всю жизнь прожить в неведение. Но зато всегда можно подарить надежду... Ирландец остановился, присел на корточки, что бы его лицо оказалось напротив лица девочки и тихим, но уверенным тоном сказал:

- Сложные ты задаёшь вопросы, малышка. Но если не юлить и отвечать честно, то слушай. Мама твоя умерла. Не знаю подробностей, но точно знаю что это так. О Жене я не знаю точно, но возможно что она сейчас так же с матерью твоей. А вот Влад жив. Он в больнице, но всё же жив, и если к него хватит силы воли, то он выздоровеет и приедет к тебе. Сейчас он самый близкий тебе человек, но он не может пока о тебе заботится. Я, конечно, пока чужой тебе и никогда не смогу заменить тебе семью, но пока не выздоровеет брат ты можешь обращаться ко мне по-любому вопросу, а я попробую быть с тобой и помогать...

Да, вряд ли именно те слова хотела Александреску услышать от него, но в её жизни и так слишком много было лжи. Пусть он не станет ей сильно родным и не будет гладить по головке жалея, но врать он не намерен. Иногда нужен людям такой человек, который не будет жалеть, но при этом будет помогать. А пожалеть найдётся кому, в монастыре много добрых людей...

Высокий мужчина остановился, и девочка вся сжалась. Ей показалось, что сейчас на неё снова накричат. Но он обернулся и присел около неё на корточки, чтобы их глаза оказались на одном уровне. Маленькое сердечко затрепетало от волнения и страха, а девочка вздрогнула. Но тихий голос человека её немного успокоил. Только совсем немного и совсем на недолгое время. Его слова, страшные и причиняющие боль, вонзились в её сознание. В горле появился комок слёз, но плакать было нельзя. Отец бил её за слёзы. Женя ругала. Мама жалела, чем вызывала гнев отца. Слёзы - это слабость. А слабость - это плохо. Но слова...

Игрушка выпала из её рук, а она сама медленно опустилась на колени. Зажмурилась. Мамы больше нет. Брат жив. Что такое "сила воли" девочка, может быть, и знала, вот только у неё этой воли пока не было. Её сломали. Мама никогда больше не вернётся, не обнимет её.

Неверие. Она не верила. Этому человеку. В его слова. Он хочет её обмануть, он хочет причинить ей боль. Но Влад сказал его слушаться. Но мама... она ведь сказала, что никогда не бросит её.

- Я вам не велю! Вы злой! Вы мне влёте! - крикнула девочка, вскакивая на ноги и бросаясь к нему с кулачками. - Где моя мамочка?
А потом она остановилась и посмотрела на него.

Ну вот, всё же истерика. А потом наверняка будет апатия. Из одной крайности в другу. Детская психика гораздо переменчивее взрослой и гораздо быстрее принимает потери. Но и до самой смерти дети помнят... Но сказать всегда лучше чем промолчать. На прямой вопрос надо отвечать прямо. Это правило и закон, Аерин умел врать, но... не всегда можно врать. Не такая здесь ситуация.

- Малышка, я не скажу тебе ничего иного. Жизнь суровая вещь. - Аерин поднял с земли игрушку и отрехнув её положил в карман. Не до неё сейчас. Правильно наверное было бы обнять девочку, но не ему. Здесь нужен кто-то ближе, а не незнакомый ирландец со своими тараканами в голове. Точнее одним большим и мощном тараканом Смерти.

Аерин встал и вновь посмотрел на дорогу, понимая что путь будет долгим. И сложным. И вообще идти надо, но Аерин не хотел воздействовать на девочку ментальной магией, значит опять старая добрая психология. Эх... сейчас бы посидеть где-нибудь в нормальном кабинете, но реальность такова, что стоят они на пыльной дороге и вперёд ещё топать и топать...

Она села на корточки и заплакала. Растёрла слёзы по своим щёчкам и посмотрела на игрушку. Её убрали в карман, и она подумала, что сделала что-то плохое. Папа часто так делал, когда она вела себя плохо или неправильно. Значит, сейчас она тоже провинилась. Больной мозг воспринимал всё слишком остро. Но не было человека, который её успокоит. Который окажется рядом в трудную минуту. Зачем тогда идти за ним? С ним?

Дети легче переходят из одного состояния в другое. они непосредственны, они непоседы, и девочка тоже ничем не отличалась от других детей. Она посмотрела на землю и увидела ящерку, которая пробегала мимо. Сложила руки куполом и опустила их на землю, стараясь закрыть ящерицу полностью. Но зверюшка убежала быстрее, чем руки коснулись земли. Девочка всхлипнула и встала на ноги. Ящерица где-то скрылась, и девочка посмотрела на мужчину, который смотрел куда-то вдаль. Влад сказал ей его слушаться. Значило ли это, что он будет о ней заботиться? Но доверие... это штука опасная. Она всё ещё не доверяет этому человеку, она не верит, что он не будет ей причинять боль.

Но надо идти дальше. К тому же захотелось есть. Ещё хотелось пить. А ещё хотелось в туалет. При том сильнее, чем хотелось есть. Она вздохнула и неуверенно подошла к мужчине.

- А мой блат дейсвительно оболотень? я смотлела пло них калтинки... Блат ведь не хотел мне сделать больно? - спросила она, глядя на мужчину снизу вверх. - Я хочу кушать. А моей маме там холошо? Она там не глустит? Мне говолили, что мы попадаем на облако...

Она вздохнула и посмотрела на облака. Голос был достаточно ровным, а слёзы высохли. Единственное, что ей доставляло неудобство - это желание сходить в туалет. Только вот она не просила никогда об этом никого кроме мамы или Жени.

Истерика проходила гораздо спокойнее ожидаемого. Ну да и хорошо, всё же сейчас не было времени что бы терпеть истерику. Вопросы опять посыпались как из автомата. Аерин грустно посмотрел на девочку и подал ей руку, надеясь что так они пойдут быстрее. Волочь, конечно он её не собирался, но если уж она не хочет на руки, то придётся немного ускорится так... Хотя если руку не возьмёт, то придётся идти по-старому.

- Поесть мы сможем только в монастыре, малышка. - прозвище по-видимому прилипло к девочке. По крайней мере в исполнении старшего Мак-Рейна. Интересно как это будет звучать лет через двадцать? - А Владислав действительно оборотень-рысь. Но не думаю что о таком могли показывать обычные картинки. Там, куда мы идём есть много таких оборотней. Собак, кошек, рыбок, птиц... Мне кажется что ты подружишься. Есть и дети, но я встречал только постарше... А твоя мама... знаешь, не так задолго до того как поехать в Румынию твой брат общался с её духом. Он мог и не сильно в это поверить, но она была счастлива из-за того что ты и он живы... И не волнуйся. твой братик очень тебя любит и меньше всего на свете хочет сделать тебе больно, малышка...

Донн лете рядом с ирландцем в довольно мрачном настроении. Он много видел в своей жизни и ситуация с сиротами не была новой, но кто сказал что от давности таких ситуаций становится менее грустно? Хотя Донн не сталбы менять что-то в своём поведении даже если мог бы. Он и так вмешался в жизнь смертных. Это и так нарушение определённых негласных правил.

Когда мужчина взял её за руку, что-то кольнуло. Стало страшно, но потом этот страх плавно перетёк в приятное чувство. Рука у него была тёплая, и сжимал он её ладонь нежно. Не так, как это делал папа. Не так, как это делала Женя. Такое нежное и ласковое прикосновение было у брата. И у мамы. Мама чаще держала её за руку. Может, этот жест означает, что её любят? Мама и брат... они её любят. А этот человек? Или он тоже притворяется? Несмотря на такое нежное прикосновение, девочка всё ещё не доверяла ирландцу, имя которого произнести не могла.

Его слова про место её заинтересовали. Здесь есть дети, а это значит, что она может подружиться с ними. Но есть хотелось сильно. Пить хотелось тоже сильно. И в туалет хотелось. Она осмотрелась и не увидела никаких кустов-деревьев или строений. Были голые горы и тропинка, по которой они шли. Достаточно быстро, но это её устраивало. Она уже знала, что если быстрее идти, то можно скорее придти куда-то.

- Дух мамочки... а вы меня не обманываете? - посмотрела она на него. - А вы знаете, что Влад выступал в Пекине? У них был концелт... он мне пливёз иглушку оттуда. У меня есть фотоглафия, хотите я вам покажу?

За спиной болтался маленький детский розовый рюкзачок, в котором лежали только 2 вещи: книжка и фотография.

- А я буду с вами жить? Или одна? Вы мне будете читать сказки на ночь? Я очень люблю "Алису в стлане чудес". Вы же почитаете? - проговорила девочка. - А можно я буду называть вас папой?

Последняя фраза была произнесена с сомнением и какой-то дрожью в голосе. Да и много она говорила, что могло злить Аерина. Папа всегда злился, когда она много говорила. Последнее время она только и делала, что плакала. А сейчас... что-то возвращалось на место. Она могла быть нормальной девочкой, вот только... не за её ли излишнюю говорливость она тогда пострадала? Она не знала, но она будет делать всё возможное, чтобы не мешать взрослым.

Аерин осторожно сжимал ладошку девочки и осматривался. До монастыря осталось не так много. Девочка шла достаточно быстро для своих пяти лет и как многие дети много болтала. Но это и было хорошо. лучше много всяких вопросов, чем истерика или ступор.

- Про маму не обманываю. Я видишь ли по профессии шаман у меня судьба такая, с духами говорить. А вот про Пекин я не знал. Фотографию с удовольствием посмотрю, но давай уже дома. когда поедим и сполоснёмся после дороги. Можно будет пойти к озеру или ручью и хорошо посидеть и поговорить.

А вот следующие слова девочки чуть не напугали ирландца. благо эмоции свои не показывать он давно научился, но всё же... Это хорошо что девочка не грустит о своём весьма не самом лучшем отце, но не на столько же? Он же тоже ещё погулять хочет, а тут дочка!

- Жить ты будешь рядом со мной, всё же надеюсь что в разных комнатах, а то немного тесновато получится - тут Аер немного лукавил, тесно-то может и не будет, но как же девушку привести или голым по комнате пошлятся? - Но большую часть времени видимо будем вместе. Сказки я тебе конечно почитаю, мне совершенно не сложно. а вот насчёт папы... - очень хотелось сказать что лучше не надо, но голос... блин. ну почему мужчины так падки на слёзы детей и женщин, а тут ещё два в одном, такое сомнение в голосе будто боится что ирландец сейчас разозлится и её ударит. Чёрт, вот ведь маленькая манипуляторша, и даже не догадывается об этом! - ну, если тебе хочется то называй...

Внезапно Аерин заметил что девочка идёт как-то странно. Как будто... еле удержавшись что бы не сделать всем известный жест "рукалицо" ирландец остановился и с сомнением спросил

- А ты в туалет случаем не хочешь? Если надо я могу его соорудить, благо земли вокруг море, а она меня слегка слушается...

Девочка уставилась на него, когда он сказал, что он шаман. Кто такие шаманы - она слыхом не слыхивала, вообще это слово услышала первый раз в жизни. Так что оно ей ни о чём не сказало, только о духах. Значит, это что-то связанное. Но она решила не задавать ему вопросов, решив, что он... короче, он мог разозлиться. Но её удивление было недолгим, и она снова продолжила смотреть прямо. Улыбнулась, когда он сказал ей про то, что будет читать книги. И даже не обиделся на её просьбу называть его папой! Это было очень даже неожиданно, ибо девочка уже морально подготовилась к тому, что этот человек её ударит или накричит. А он согласился. Она улыбнулась. Хотелось его обнять, но она сдержала порыв. Всё-таки можно болтать, называть его папой, но нежность... теперь она будет проявлять нежность только к брату. Но его пока нет.

- А мы уже сколо плидём? - немного устало спросила девочка и остановилась. Посмотрела по сторонам и увидела, что они зашли за поворот. Выпустила его руку. Снова посмотрела на него. Она от брата знала про магию, но подумала, что это будет достаточно долго. По крайней мере, он говорил, что долго развивает стихийную магию, а поэтому...

Её щёки покрыл смущённый румянец, и она отбежала назад. Примерно через минуту вернулась и снова взяла "папу" за руку.

- Блат говолил, что учится магии. Но мне пока хватает плолицаний. Я почувствовала что-то пелед тем, как папа избил маму и меня... зачем он это сделал? - она грустно вздохнула и прижалась к ноге мужчины.

Ну вот, шла и терпела. Стеснялась она его что ли? И как ему теперь угадывать что она в туалет хочет? Менталкой что ли? Эх, вот женщину никогда не поймёшь, в каком бы она возрасте не была.

- Прийдём мы достаточно скоро, хотя возможно что мне это только кажется... А вот насчёт отца не скажу. Возможно он был просто больным человеком. А может были ещё какие-то причины. Не надо об этом вспоминать, малышка.

Она прошли ещё немного, потом Саша попросилась на ручки и Аерину пришлось таки работать лошадкой. Несмотря на дополнительный груз шаг сразу ускорился и минут через пятнадцать Аерин и Саша оказались перед главными воротами монастыря. Аерин с улыбкой объявил о прибытии на конечную станцию и сгрузил ребёнка на землю, после чего хитро улыбнулся и спросил. указывая на колокольчик:

- Хочешь позвонить? Обычно так оповещают о своём приходе прибывшие.

Вообще колокол был высоковато, но Аерин легко бы поднял девочку на нужную высоту, если бы она захотела. Вообще в желании вызвать кого-нибудь к воротам был свой корыстный расчёт. Например что придёт кто-нибудь из женской половины обитателей и девочку можно будет пристроить пожить. Желательно где-то поближе к нему, что бы в случае чего быстро среагировать.

Саша была довольно упряма и в меру стеснительной. Наверное, стеснение связано с тем, что она слишком много пережила в столь юном возрасте и боялась доверять людям. Но за этот почти час она привыкла к обществу молодого человека. Поэтому, устав окончательно, попросилась ему на руки. К тому же голод - это, как говорится, не тётка, а дядька, такой большой и пузатый, который почему-то может её похитить и съесть. А на руках у "папы" она чувствовала себя более уверенно. А уж когда он посадил её на плечи, то она тихо взвизгнула от восторга. Ей нравилось сидеть на плечах, её однажды уже носили на плечах. Это было три года назад. Папа тогда проявлял нежность. Один раз в жизни. Стало грустно, когда она вспомнила об этом.

Она уже почти откровенно клевала носом, когда впереди показались величественные ворота и колокол. Вид завораживал, и она подумала, что это ворота в сказку. Эдакую кроличью нору, как в любимой сказке. Мужчина опустил её на землю, и она зевнула. Но стала с любопытством рассматривать ворота. На предложение позвонить она интенсивно закивала, а потом, когда мужчина её поднял, она коснулась колокола. Звон был резкий, и девочка вздрогнула и, оказавшись на земле, спряталась за мужчину. Почему-то стало страшно. Она жалобно всхлипнула и осторожно выглянула из-за ног новоявленного папы.

Первое правило ролевика - истинные чувства на людях не показывать. Особенно если и сердчишко болит, и душонка как-то забито и несчастно трепещет, и вообще в жизни все как-то не клеится, а даже наоборот, разваливается... Чувак, да у тебя же есть роль! Не халявь, не уходи со сцены, доигрывай до конца! И Джемма...доигрывала. Упрямо делала вид, что все у нее хорошо, и вовсе ее не угораздило втрескаться в одну неведомо куда сгинувшую сволочь. В попытках себя отвлечь от невеселых мыслей ирландка вернула части прядей с левой части прически золотистую Шульдиховскую рыжину - и низкий звон колокола застал ирландку у мостика через ручей. Стоя на коленях на берегу ручья, Джемма разглядывала свое отражение в воде, желая определить, с каким же цветом волос ей лучше... а находила, что похожа на щенка. Нелепого, с разноцветными ушами... и брошенного.

Заслышав звон, МакКриди подскочила и почти бегом метнулась к воротам - надеясь вот хоть сейчас отвлечься и подумать о чем-нибудь другом... Сволочь стояла у ворот - в сопровождении какой-то мелкой девчонки. Джемма мигом замедлила шаг, словно, нет, она и не неслась никуда - и, подойдя уже неторопливым шагом, вопросила: - Что за дивное явление? Это что, твоя внебрачная дочь? - присела на корточки рядом с Аерином, внимательно разглядывая прятавшуюся за ногой ирландца девчушку, медленно наклонила голову набок, затем так же медленно стала якобы удивленно поднимать одну бровь - а у самой уголки губ уже неудержимо ползли вверх. МакКриди прекрасно знала, что с Шульдиховской прической еще сильнее начинает напоминать очаровательную фарфоровую куклу - и, хотя сейчас сходство было только частичным, все равно грех им не воспользоваться...