Охотник и его жертва

Росомаха дернула носом, отфыркиваясь от резкого запаха, и снова уткнулась мордой обратно в землю, вынбхивая заинтеересовавший ее запах. Пахло дичью. Кроликом. Толстым сытным кроликом, который пробегал тут энное колчиество времение назад, но не более, чем три часа. Тай был голоден, и в его планах было хорошенько поохотиться. Мелкие грызуны вроде крыс и мышей его уже не прельщали, а идти за овцами в деревню было чревато последствиями. Дед Лонбо, который держал отару овец, обзавелся новым ружьем, пусть за неимением патронов и засыпал туда соль, но получить по заднице солевым зарядом было не самым приятным в мире делом. Поэтому приходилось обходиться кроликами и прочим некрупным зверьем, которое могло попасться на зубок в это время года.

Завтра был его день рождения. Тай фыркнул еще раз и почесал когтистой лапой нос. От знания, что завтра ему исполняется пятнадцать, не становилось ни горячо, ни холодно. Просто будет еще один день рождения. когда мама поздравит каждого, и они отметят этот праздник так, словно в том, что им исполняется пятнадцать лет, было что-то выдающееся. Между четырнадцатью и пятнадцатью на самом деле не такая огромная разница, как может показаться вначале. Это в десять пятнадцатилетие может казаться настоящей старостью, но на самом деле это ничего не меняет. Вообще ничего.

Росомаха подняла голову и принюхалась к воздуху. Все-таки кролик имел место быть. Причем совсем недавно. Это значило, что у него была возможность добычу свою нагнать и превратить ее в сочный ужин. Тай пошевелил маленькими круглыми ушами, прислушиваясь к окружающему его миру, и пошел по заячьему следу, надеясь, что кроль не ушел сильно далеко, а устроил лежку где-нибудь в теньке под камнем, как часто делали эти серые, нажравшись свежей летней травы.

В этот выходной денек Катара решила прогуляться, но не по территории Храма, как то обыкновенно случалось. Сегодня был непростой день. Девушка постигала азы следопытства на практике именно сегодня, в этот солнечный летний день. В планах было научиться многому, вплоть до распознавания птичьих голосов, но это уже совсем в далеком будущем. А пока Катара только ходила по тропинкам да думала, чем бы сегодня таким интересным заняться. Можно было попробовать поискать следы каких-нибудь невиданных зверей или потеряться, а потом найтись по ориентирам. Второй вариант не так прельщал, как первый, поэтому девушка, вычитав в библиотечной книге, следы каких зверей можно встретить у них, на Тибете, отправилась на поиски неизведанного.

На пути встретилась стрекоза, девушка попробовала уследить за ней, их этой затеи мало прока вышло, все кончилось неудачным падением на землю. Споткнулась о какой-то корешок, невинно торчащий из земли. С кем не бывает, но впредь решила смотреть по сторонами и на всякую животину не отвлекаться, хотя ей ну очень понравилось наблюдать за той стрекозой.

Вообще, Катара была рассчетливой девушкой и к сегодняшнему дню неплохо подготовилась. Она вызвала вещий сон и видела в нем росомаху, а, значит, сегодня она будет искать следы этого зверя. В книге она о них немного прочитала. Ей хватило того, что разъяренный зверь мог соревноваться с медведем по силе. Немного страшновато, но она знала, на что идет и морально была готова ко всему. Плюс, во сне она выжила, она еще ни разу не видела свою смерть во сне и это немного подбадривало. Видать, жить долго будет...

Девушка какое-то время просто шагала по тропе, не зная куда, зачем и почему. Она пока не видела никаких следов, но очень хотела бы, все-таки, их найти. Вскоре ей надоело бездумно шагать в поисках невидимого и она в отчаянье присела бы спиной к дубу, если таковой имелся. Как же, все-таки, здесь пустынно без магов земли! Она так привыкла к зеленушке в Храме, здесь явно не хватало золотой руки сифу Адлера и самого настоятеля монастыря. Хотя, все пустыни мира не озеленишь, как ни пытайся. Девушка присела на пустынную землю.

Через несколько минут девушка встала. Влекомая интуицией, она пошла куда-то предположительно на Север. Возможно, действительно стоит полагаться на свое шестое чувство? Так и следы отыскать вскоре можно. Почти совсем рядом пробежал заяц и Катара от неожиданности вздрогнула. Сколько еще интересностей ждет её на этом пустыре? Береги её Луна...

Таю, к счастью, было откровенно пофиг на то, что кто-то там вызвал вещий сон, его это вряд ли бы остановило. Потому что у него по плану была охота, а когда охота, то все остальное становится не таким уж и важным. Во-первых, дело было вот в чем. В Пекине - не попревращаешься. Помнится, он один раз превратился, мало того, что кому-то кусок кожи от руки отгрыз, так еще и Сантану укусил, на отца нарычал, под лавку позорно спрятался, а потом еще и переживал, что кто-то заметит. И все оттого, что не смог себя проконтролировать. Поэтому в ближайшие дни он намеревался как можно больше времени проводить в звериной шкуре, чтобы сладить со своим зверем, который мог вылезти в самый неподходящий момент.

Звериная тропа под лапами пахла тибетскими лисами - их резкий запах перебивал все остальные, но кроличий запах все же тонкой ниточкой вился среди следов множества лап. Понятно, почему кролик так торопился отсюда унести лапы. Где пахнет лисами - нет ничего хорошего. Либо все уже съедено, в лучшем случае, в худшем - еще и нагажено. Таю не нравились лисы. Их меланхоличные толстые морды наводили на мысль, что им нужно поменьше жрать, а повадки слишком напоминали собачьи, чтобы их сторониться. Тай их не боялся, потому что лисы - одиночные животные, а он был крупнее любой среднестатистической лисы, просто не связывался. Они его не трогали, он их не трогал, разошлись миром.

Зверь остановился, учуяв посторонний запах. Человеческий запах, которого тут не должно быть. К сладко-пряному мускусному запаху добычи примешивался тошнотворный человеческий - не самый приятный на свете, надо сказать. И любой зверь скажет вам то же самое. Росомаха едва слышно фыркнула - теперь об охоте нечего и помышлять - зайца спугнули, и он забьется куда-нибудь под куст, а то и в нору, откуда его можно будет выкапывать хоть до поседения. Можно бы было понаблюдать за человеком, но Тай от природы не был любопытен, да и не стремился к человеческому общению, поэтому постарался по дуге обойти человека, чтобы продолжить свои поиски на плато. Быть может, вместо зайца ему попадется какая-нибудь другая живость, та же крыса или сурок, которых тут было огромное множество, нужно было просто поискать.

Человеческий запах преследовал. И с каждой секундой становился все настырнее, чем раньше. Тай дернул огромной башкой, избавляясь от человеческой вони, и снова ткнулся носом в землю, выискивая остатки звериного аромата, сочно-мускусного, от которого рот наполнялся слюной, а в животе заунывно бурчало. Его все еще волновал преследующий его человек - он пока еще не так хорошо разбирался в запахах, чтобы понять, что это была девушка из монастыря, но сам факт настораживал. Зверь хотел было засесть в колючих зарослях, бурый среди бурой травы, практически незаметный, намереваясь посмотреть, что за чудо его преследует, и, если возможно, это чудо прогнать со своих охотничьих угодий, но его отвлек ветер, принесший сотни новых запахов - запах птичьих перьев (очень мерзких на вкус, можете поверить), запах мелкого зверья, суслика, запах крови, страха и боли. Тай с шумом втянул воздух, затем повернул в другую сторону, чтобы не попадаться птице, терзающей свою добычу, на глаза. Не боялся, просто не хотел связываться - перья отвратительны и тошнотворны, и их потом никак из зубов не вытащишь.

А вот тут что-то может перепасть. Олень. Старый, но не больной, и отставший от своего стада. Отличная жертва. Как и любая росомаха, Тай был прожолив и практически ненасытен, не зря название его животного дословно переводилось как "обжора". Росомаха замерла на месте, вдыхая сильный запах добычи, копнула землю крепкими когтями, затем повернула голову ровно влево, шумно дыша. Туда. Передвигаясь какое-то время между камней и сворачивая особо интересующие его булыжники, Тай наконец устроился за валуном, прижав уши и выглядывая из-за своего прикрытия. Так и есть. Олень, старый, но все еще здоровый, уныло пасся на скудной зеленовато-бурой траве. Было в его позе что-то такое обреченное, словно он уже ждал своей неминуемой гибели. Росомаха сжалась в тугой комок, готовясь нападать, затем резко бросилась вперед, настигая свою жертву в пару громадных прыжков.