ДРК. Часть 1. Перелёт.

Ранним утром Бенедетто вошёл в здание аэропорта Лхасы. Междугородний аэропорт, один из самых сложных по строению и климатических условий, вмещал несколько тысяч пассажиров. Самолёты улетали с интервалом от нескольких минут до нескольких часов.
Бенедетто осмотрелся. Никаких надписей на английском языке он не увидел, а китайские иероглифы он знал очень плохо. Эьто осложняло поиск стойки информации, но вскоре он её увидел. Встал в очередь и стал думать, что говорить. Хотя, наверное, надо позвонить отцу Пола и спросить, бронировал ли он билет...
Бенедетто подошёл к одному автомату и снял трубку. Посмотрел на часы на руке. Шесть утра. Значит, в Ливерпуле примерно 6 часов вечера. Разница во времени составляет часов 11-12, и молодой человек быстро набрал номер телефона друга, который знал лучше своего.

Телефонистка что-то сказала, послышались короткие гудки, что-то щёлкнуло, потом снова щёлкнуло, и вскоре он услышал голос на английском языке. Снова повторил номер телефона и осмотрелся. Люди всё ходили, разговаривали, кричали. Самолёты всё взлетали и приземлялись.
Вскоре на том конце провода сняли трубку. До боли знакомый голос произнёс:
- Слушаю.
- Мистер Сазерленд, здравствуйте. Это Бенедетто. Вы просили меня связаться с вами, когда я буду в аэропорту...
- Здравствуй, Бенедетто. Тебе придётся лететь до пункта назначения самому. Гуманитарные самолёты не имеют права перевозить людей...
- Хорошо. Как скажете, - вздохнул молодой человек.
- Тебе придётся лететь с тремя пересадками. Полетишь через Каир. Я забронирую билеты, и в Киншасе ты будешь послезавтра днём. Тебя будет ждать один из наших людей. Когда ты будешь в Каире, позвонишь мне.
- Хорошо.
Бенедетто продиктовал ему данные паспорта и, попрощавшись, положил трубку и пошёл искать какое-нибудь интернет-кафе. Найдя такое, он вошёл в свою почту и распечатал все электронные билеты. До ближайшего вылета было более семи часов, регистрацию ещё не открыли, и он вышел на улицу.
Выглянуло солнце, стало несколько теплей, и он, купив пачку сигарет, сел на одну из лавочек, расположенных на территории и стал изучать полученные билеты.

Тэрри отклонил предложение Фабианы немного подкрепиться – австралийка удивилась, понимая, что в случае необходимости незамедлительного вылета из Лхасы им вряд ли удастся хоть сколько-нибудь перекусить, но своего удивления постаралась не выказывать. Мальчику, плавно вступающему во взрывоопасный подростковый период, могла совсем не понравиться чрезмерная опека со стороны практически незнакомой особы – ведь кто, как не подростки, с непреклонной решимостью отклоняют все предложения о помощи, словно подчеркивающие их неспособность разобраться в чем-либо самостоятельно. Вместо этого девушка устроилась поудобнее в истрепанном долгими годами службы кресле и закрыла глаза, словно желая абстрагироваться от окружающего мира, оставить позади все терзающие её тревоги и опасения, хотя бы на предстоящие полчаса перестать думать о предстоящей встрече с Бенедетто. Размеренная тряска автобуса убаюкивала, и австралийка сама не заметила, как задремала – мягкие, приглушенных оттенков волны перед её мысленным взглядом сплетались с картинами из далекого прошлого, оттесняя на второй план в сознании прорицательницы образы, зародившиеся в нем всего лишь днем ранее.

Резкий толчок вперед – дряхлое транспортное средство остановилось по прибытии в столицу Тибетского автономного округа – выбросил Фабиану из сладостного состояния полудремы. Медноволосая ведьма нехотя поднялась, подобрала с пола едва сместившиеся с прежнего места дорожные сумки и покинула салон автобуса, время от времени оглядываясь на Тэрри, точно желая удостовериться, всё ли в порядке с её юным спутником. Лхаса встретила незадачливых путешественников жаром позолоченных солнечных лучей и терпким, чуть горьковатым ветром, несущим воздушные потоки с южных территорий, - девушка почувствовала прикосновение ладошки Тэрри к своей ладони и тихо улыбнулась про себя, ободряюще сжимая тонкие, музыкальные пальцы молодого послушника монастыря. Впереди возвышалось здание аэропорта с замершими по правую сторону величественными лайнерами – всё так же продолжая держать Тэрри за руку, Фабиана направилась в сторону места своего назначения, страшась и одновременно не переставая думать о том, что может ожидать их впереди.

Много людей. Очень много. Так непривычно, но в то же время так прекрасно. Чувствуется цивилизация, чувсвтуются новые изобретения, о которых он ничего не знает и даже не подозревает. И хотя первой страной по количеству изобретений считается Япония, китайцы тоже что-то делают. Это мальчик знал ещё по жизни в Чикаго, когда чуть ли не на каждой вещи было написано "made in China". Значит, китайцы тоже что-то изобретают. Наверняка, придумали какую-нибудь приставку типа "Sony PlayStation".

Они шли быстро, но не так, чтоы очень. Где искать мастера Ковача в этом небольшом, но густо населённом аэропорту города? Вдруг он действительно улетел уже?
Ух ты, сколько всего интересного здесь!

Как известно, в аэропортах есть множество разных магазинчиков и кафешек. В одном магазинчике за стеклом стоял большой робот. Красивый, чёрный. Который мог двигаться и охранять дом. Мальчишке, такой уж у него был возраст, стоило только взглянуть на этого робота, как он вообще забыл о цели своей поездки сюда, о боли в ноге забыл, о том, что не один и им надо срочно искать мастера - и подавно. Ведь не каждый раз выпадает такое счастье прикоснуться руками к роботу. Поэтому нетрудно догадаться, что тоненькая ручка мальчика выскользнула из руки мастера Рокстон, а уже через несколько секунд Тэрри оказался напротив робота. Это был нерабочий экспонат, и детям разрешалось с ним поиграться. Помимо робота там были кошечки-собачки, с которыми возились девочки. Тэрри же просто любовался этим роботом, сидя на корточках и подперев голову руками, опёртыми на колени, и понимал, что никогда в своей жизни не получит такую игрушку. Здесь... зачем ему в монастыре робот? К тому же там его негде заряжать, как. впрочем, и игровую приставку. А в Штатах... вряд ли приёмная мама разрешит ему покупать столь дорогие игрушки.
И всё-таки, кто бы что ни говорил, именно эта вещь, этот чёрный робот, способный войти в огонь, обезвредить преступника и даже быть членом семьи, являлся отголоском цивилизации. И хотя на нём было напсано "made in Japane", всё равно Тэрусу было очень радостно наблюдать его. К тому же даже все эти кошечки-собачки прошли мимо него, и это тоже нельзя не принимать во внимание. Все проблемы, горечи и печали сразу же ушли на второй план. Теперь ему хочется вернуться в цивилизацию. Он даже представил себе, что когда-нибудь, через много-много лет, будет миллионером, и у него будет своя фирма по продаже всяких игрушек для детей.

Фабиана не ожидала встретить на территории аэропорта такое количество людей – желающих воспользоваться услугами Китайских авиалиний и отправиться в далекие заграничные страны было достаточно много, не в пример больше того незначительного скопления, которое медноволосая волшебница наблюдала здесь после своего первого перелета в Лхасу, совершённого вместе с Бенедетто. Ирония судьбы – в тот раз их встреча оказалась совершенно случайной, более того, слишком случайной, как словно бы незримые боги по обратную сторону Вселенной, повинуясь лишь им известной прихоти, решили сплести воедино жизненные нити двух молодых людей. Сейчас же встреча англичанина и австралийки, встреча, от которой Фабиану отделяли лишь считанные десятки шагов, пройденные по каменным плитам Лхасского аэропорта, случайной могла показаться лишь стороннему наблюдателю, но не самой девушке и не сопровождающему её двенадцатилетнему мальчугану. Неизменным оставалось лишь одно – то двойственное ощущение чьего-то незримого присутствия, сродни ощущению дежа вю, когда кажется, что всё проживаемое сейчас уже было прожито когда-то давно. Фабиана верила – еще со студенческих времен она открыла в себе связь с богами языческой Скандинавии – что события, в которые она нежданно-негаданно ввязалась, происходят не просто так, что они кому-то действительно нужны и что без этих событий всё в её жизни шло бы совсем иначе. Но не будь австралийка сторонницей политеистических верований, не обращаясь в трудные мгновения к богам бесконечно далекого Асгарда, на что еще надеяться, кроме как на покровительство и оберег неких высших сил? Так устроен человек, ему всегда хочется во что-то верить – во влияние ли звезд на небосклоне или мудрого старца с окладистой бородой, само средоточие справедливости и заботы, или в неведомых творцов, крушащих старые жизни и создающих новых одним нажатием клавиши…

Одиночество, пробегающий по коже озноб и странное ощущение пустоты - маленькая рука Тэрри внезапно выскользнула из её ладони. Фабиана озадаченно нахмурилась, внимательным взглядом серо-голубых глаз провожая удаляющуюся фигурку мальчика, - послушник монастыря бежал не к Бенедетто, как на то изначально понадеялась прорицательница, но к внушительных размеров роботу, черному и блестящему, застывшему близ одного из местных магазинов. Невольно улыбнувшись поистине безграничному любопытству своего юного товарища, австралийка вслед за ним подошла к творению талантливых японских инженеров и программистов – подобные роботы чаще всего являлись делом рук технически развитой страны Восходящего солнца, хотя в последнее время в этой отрасли всё ощутимей становилось присутствие Германии. С облегчением вздохнув, девушка присела на бетонный край одной из клумб, не порадовавшей еще прохожих красотой своих распустившихся цветков, и вгляделась в облюбованного Тэрри робота. Ничего похожего на мягкие человеческие черты – но, как знать, быть может, некоторое время спустя эти высокотехнологичные имитации людей станут куда более человечными, чем сами люди?...

Время постепенно отстукивало свой ритм. Бенедетто, сидя на лавочке около аэропорта, за те долгих три часа выкурил три сигареты и наизусть вызубрил расписание и маршрут поездки. Самый большой промежуток времени, в котором ему придётся провести, была пересадка на самолёт компании "Kenya Airways", который улетал из Каира в 23:40, а прилетал Бенедетто туда в 06:30. При этом оказывается, что из аэропорта не выпускают никуда, и придётся сидеть больше двеннадцати часов в аэропрту. И нечем будет заняться. Это самое обидное.

Вылет в Пекин был запланирован на четыре часа вечера. Бенедетто посмотрел на часы, висящие на стене. Оставалось ещё пять часов, и он не знал, что ему делать. Неплохо бы подкрепиться. Хотя в самолёте дают еду, но, как он помнил свои предыдущие полёты, летать на голодный желудок не очень приятно. Да и прохладно сидеть на воздухе.

Он встал с лавочки и размял свои затёкшие мышцы. Что его ждёт там, в этой страшной и опасной стране? Что он знает об африканском континенте? В Конго постоянно войны, убийства, смерть. Страх сковывает людей цепями, да ещё ко всем болезням и обострённой внутриполитической ситуации подключается армия США. Это Бенедетто знал ещё в Англии, да и по интернету посмотрел инфомацию.
Он вошёл в помещение аэропорта и направился к терминалам регистрации пассажиров. На его рейс регистрация ещё не была открыта, и он вздохнул. Жаль, что он не может полететь через Англию. Он бы увиделся с сестрой Пола и привёз бы ей что-нибудь из Китая. Какую-нибудь игрушку, например.

Бездумное гуляние по просторам небольшого аэропорта закончилось неожиданно. Проходя мимо магазина роботехники, он увидел светловолосую голову мальчика и остановился. Профиль был очень сильно похож на профиль юного послушника монастыря и его друга Тэрри. Бенедетто мотнул головой, понимая, что просто ошибся. Тэрри никто не разрешит уйти из храма, к тому же он сам не сможет найти дорогу в аэропорт Лхасы.
Но нет. Рядом с мальчиком на гранитной плите сидела девушка. Медноволосая с голубыми глазами. Снова совпадение. Не слишком ли часто? Он не знал, что ему делать. Если это действительно Фабиана и Тэрус, то что они здесь делают? Неужели хотят остановить его? Неужели хотят напроситься с ним? Ведь он знал наверняка, что у них ничего не получится. Он сделал свой выбор. Больше ему терять нечего. Что станет с того, если он погибнет там, в далёкой Африке? Он встретится с родителями, сестрой, Полом. В Храме даже не узнают об этом, скорее всего. Он не имеет права подвергать свою знакомую, подругу, опасности. Если она будет настаивать на том, чтобы отправиться с ним, ему придётся применить свои способности и отправить её обратно. Никто не имеет права отнимать жизни. Однажды он за это уже поплатился. Он не переживёт, он никогда не простит себе, если с Фабианой или Тэрусом по его вине что-нибудь случится. Они ни в коем случае не должны пострадать. Надо придумать что-нибудь, чтобы они ушли из аэропорта. Чтобы забыли о нём, о его существовании. Это непросто, но это необходимо сделать.

Первой его мыслью было скрыться в толпе. Вряд ли они вообще знают, что он ещё не улетел. Возможно, они думают, что опоздали, что он уже много часов в пути. Для него это самый оптимальный вариант. Исчезнуть. Но будет ли это правильным? По Фабиане видно, что она переживает за него. он помнил вчерашний разговор с ней. Он хотел, чтобы не было его, этого разговора. Но он был, и он не принял её помощь, её поддержку. Вместо этого он убежал. Он оказался трусом. Если бы он был сильным человеком, то пусть даже и проплакал весь день, но всё равно бы рассказал ей всё, и она бы помогла ему действовать правильно.
Он немного помялся, неуверенно вздохнул и направился к ним. Девушка наблюдала за Тэрусом, который изучал робота и ещё какую-то технику. Он не знал, что ей сказать, поэтому просто нежно прикоснулся рукой к её плечу.
- Фабиана, зачем ты здесь? - спросил он слабым голосом. Говорить было трудно. Сердце билось очень быстро и громко.

Тэрус не обращал внимания на время. Но вот на голод он внимание обратил. Заурчало в желудке, и он вздохнул. Встал на ноги и ещё раз посмотрел на робота. Конечно, никогда такой игрушки у него не будет. Но ведь это так замечательно, когда есть хоть что-нибудь. Наверное, везёт тем детям, у которых есть возможность купить себе такую штуку.
Мимо него прошли люди, и он обратил на них внимания. Молодая семья с маленьким мальчишкой лет пяти, который что-то говорил, держа за руку папу с мамой. Идеальная семья, любимый ребёнок и любящие родители. Что может быть лучше? Увы, ничего лучше этого нет. А потому Тэрри, как только они скрылись, грустно вздохнул и снова посмотрел на игрушки. Менеджеры бегали туда-сюда, что-то рассказывали клиентам. А он чувствовал себя брошенным и никому не нужным. Это было страшно, и он всхлипнул, но не заплакал. Нет, у него тоже были родители, но они были приёмными. Никогда не случится такое, что приёмные родители будут любить ребёнка сильнее, чем настоящие. И если даже ребёнка они возьмут в раннем возрасте, всё равно не бует в семье любви, понимания и радости.
Тэрри посмотрел по сторонам и поискал глазами мастера Рокстон. Сначала не заметил её в толпе людей, так как она отошла к бордюру, что находился неподалёу от магазина, но потом увидел её и вернулся к изучению роботов. Вообще, он боялся её потерять... Вдруг она ушла? нашла мастера Ковача и отправилась с ним в Африку. А как же он? Он ведь не выживет здесь один. Он потеряется. Он ещё мал для таких путешествий. Но ведь в три года он один прошёл весь город, чтобы увидеть своих новых родителей. Что тогда им руководило? Наверное, сильный страх. Он не осознавал своих поступков и действий. Он просто шёл. Как он тогда уберёгся от полицейских? Как не попал в детский приют? Наверное, это и является чудом. Ведь не каждый ребёнок трёхлетнего возраста может уйти так далекко от дома. А ведь он даже и не помнит теперь, где его настоящий дом. Он не знает, где похоронены его родители. Он не знает, почему их убили. И, что самое тяжёлое и грустное, он не помнит, как они выглядели и как их зовут.
Он не может сказать, что семья, в которой он жил и воспитывался семь лет, была плохой. Конечно, у его приёмной матери были свои тараканы, и она ему многое запрещала. Например, она не покупала ему игрушки. Но ведь он хотел быть как все остальные дети…

Тэрри ещё раз посмотрел на робота и вышел из магазина, направляясь к мастеру Рокстон, чтобы продолжить дальнейший путь в поисках того, кто, вероятно, уже улетел. Но нет.
К ней подошёл человек, и Тэрри удивлённо распахнул глаза. Это был мастер Ковач. Он никуда не улетел, и это радовало. Значит, они втроём поедут в монастырь и как раз успеют на обед.
Тэрри подбежал к нему и прижался к его спине.
- Мастер Ковач, не уезжайте никуда. Я не хочу, чтобы с вами что-нибудь случилось… - прошептал парнишка, и по его лицу потекли слёзы.

Медленно скользя взглядом по окрестностям, останавливая свое внимание на блестящем черном силуэте робота, на неспешно проходящих мимо и куда-то торопящихся людей, на Тэрри, всё с таким же энтузиазмом склонившегося над выставленными на прилавке чудесами техники, волшебница в растерянности теребила в руках замшевую бахрому сумки, расстегивала, застегивала и снова расстегивала молнию одного из отделений. Вздрогнула, словно очнулась от полудремы, и склонилась над дамским ридикюлем, спешно извлекая из его бокового кармана мобильный телефон. Фабиана некоторое время смотрела на плоский прямоугольник в своей ладони, серебристый, с ромбовидными вставками, потом резко бросила его обратно в сумку. Связаться с близкими австралийке людьми не представлялось возможным – телефон уже многие месяцы как был отключен, лишая медноволосую девушку доступа к всемирной паутине и тем самым возможности хоть как-то рассказать родителям о предстоящем ей путешествии в Конго. До приезда в монастырь, во время визитов к родственникам по всем уголкам мира, волшебница оставляла небольшие заметки на своей странице в социальной сети, чтобы без каких-либо сложностей общаться с матерью, отцом и старшим братом. Сейчас же Фабиана была отрезана от внешнего мира – находясь в самом сердце Тибетского автономного округа, она, тем не менее, чувствовала себя куда менее защищенной, чем за воротами уютного Храма Мудрости. Австралийка едва слышно вздохнула и вновь принялась оглядываться по сторонам, в надежде заметить поблизости компьютерный клуб или интернет-кафе, коими в её воспоминаниях изобиловал внушительный аэропорт в Пекине. Следовало бы позвать Тэрри – волшебница не хотела уходить без мальчика, опасаясь потом не найти его в местной сумятице. Да и юный американец наверняка обрадовался бы встрече с такими неотъемлемыми благами цивилизации, как компьютер и интернет.

Чья-то рука, сильная, теплая, словно излучающая собой надежность, легла на плечо Фабианы – девушка не обернулась в желании рассмотреть нежданного визитера, но лишь усмехнулась одними уголками губ, каждой фиброй своей души ощущая человека, скрывающегося за её спиной. Голос, прозвучавший мгновением спустя, стал только подтверждением догадки. Австралийка невольно смутилась и чуть склонила голову, чтобы скрыть от взгляда Бенедетто выступивший на щеках румянец.

- Я здесь потому, что ты здесь, - тихо, но отчетливо проговорила она.

Много людей. Наверное, он зря сделал, что подошёл к ним. Наверное, ему стоило просто развернуться и уйти. Тогда бы действительно ничего не изменилось. Тогда бы они уехали в монастырь, продолжили заниматься своими делами, забыли бы о нём. Это лучше, чем продолжать общение в данной ситуации. Именно сейчас было опасно продолжать общение. От него зависело многое в этом деле, куда он отправляется, они ему будут мешать.

Она опустила голову, и он нахмурился. Неужели она действительно хочет поехать с ним? Неужели она готова ради него обречь себя на страдания? Ведь не хочет она отговорить его от данной поездки. Она прекрасно знает, что он никогда не откажется от своего решения. Он решил уехать, и он уедет. Ради Пола, ради его дорогой сестрёнки, Эмили, которую Пол очень любил. Ради самого себя. Кто знает, может его участие в группе врачей поможет изменить решение полицейских о доступе на территорию страны.
Нежно рукой он прикоснулся к её подбородку и медленно поднял её голову. Посмотрел в её глаза и приблизился к её губам. Но... вовремя остановился и отстранился от неё. Прикрыл глаза и убрал руку от её подбородка. Нельзя повторять то, что было тогда в комнате. Они всего лишь друзья. Он тоже верит в дружбу. Он не обидит её своими действиями.
- Милая, - произнёс он и осёкся. - Фабиана, это очень опасно. Я не знаю, что меня там ждёт. Возвращайся в монастырь.

К его спине кто-то прижался, и он слабо вздрогнул. Это был Тэрус. Юный послушник монастыря просил его никуда не уезжать. Что же делать? Прогнать он их не может. Возвращаться с ними в монастырь - тоже. Если он их прогонит, причинит им боль. Если он вернётся в монастырь, то никогда не простит себе этого. Что же делать?

- Тэрус, - он развернулся и посмотрел на парнишку сверху вниз. - Пойми меня, мне надо теда отправиться. Я не могу взять вас с собой, у меня на это просто нет прав. Возвращайтесь с мастером Рокстон в монастырь и живите так, как жили всегда.
Всё ужасно. Всё неправильно. Зачем он подошёл к Фабиане? Это оказалось тяжелее, чем он думал.

Как можно задавать ей подобные вопросы? Как можно, увидев её перед собой здесь, в Лхасском аэропорте, после нескольких утомительных часов путешествия по местности, надеяться на то, что пустые, ничего не значащие уверения заставят её вернуться обратно и многие месяцы, годы – быть может, всю жизнь – терзаться угрызениями совести? Тем не менее, Фабиана предвидела подобную реакцию со стороны Бенедетто – какой бы безнадежной не казалась ей попытка товарища, австралийка не могла не признавать, что сама точно так же попробовала бы отговорить близких ей друзей от опасностей, неизбежно поджидавших их впереди, в далекой, незнакомой Африке. Волшебница медленно, но с уверенностью отвела руку англичанина, перевела взгляд на Тэрри, съежившегося рядом с мастером, не сдержавшись от невольного, предательского вздоха. Мальчик был лишним кусочком в этой странной, невозможной мозаике. Зачем он увязался за Бенедетто? Неужели не понимал, хоть и был еще ребенком, что отправляется в смертельно опасное путешествие, которое может в один далеко не прекрасный момент закончиться – закончиться раз и навсегда? Не понимал, с обреченностью во взгляде признавала Фабиана. Австралийка не чувствовала в себе отголосков привязанности к Тэрри – в монастыре они совсем не пересекались, кроме как на совместных трапезах – но ей было больно осознавать, что она, пусть насильно, не вернула мальчика обратно в монастырь, не предотвратила то, свидетельницей чего являлась сейчас. Что тогда сейчас испытывает Бенедетто, гораздо ближе общавшийся с юным учеником, с которым у них всегда было так много общего?

- Я не вернусь, - волшебница удивилась твердости своего голоса, не дрогнувшего от неожиданной ласки англичанина. – Я не смогу спокойно жить в монастыре, зная, что тебе каждую минуту угрожает опасность. Поставь же себя на мое место! – предательское волнение прорвалось сквозь внешнюю невозмутимость Фабианы, глаза её потемнели, обретя сходство с мятежными грозовыми тучами.

По мастеру было видно, что он не рад встрече с ними. По голосу, которым он разговаривал с мастером Рокстон, было понятно, что ему это совсем не нравится. Юный Тэрус посмотрел на него снизу вверх своими большими любопытными серыми глазами, которые застилала пелена слёз, и не нашёлсЯ, что сказать. Было ясно, что мастер Ковач не вернётся в монастырь, но также было ясно, что он не позволит мастеру Рокстон или Фабиане отправиться с ним.

Тэрри глубоко вздохнул и опустил голову. Ему на миг показалось, что на них кто-то пристально смотрит. Вздрогнув и подняв голову, он осмотрелся. Всё тихо. Все спешат по своим делам, кто-то улетает, кто-то прилетает. Ничего необычного. Но есть какое-то чувство, что кто-то непрерывно наблюдает за ним. Стало как-то неприятно, но он, услышав слова мастера Ковача, обращённые к нему, перестал искать глазами то неведомое существо и поднял голову. Выслушав мастера, он замотал головой.
- Нет, я так просто не уеду. Кто знает, может, я смогу помочь вам, мастер, - сказал парнишка, вытирая слёзы тыльной стороной ладони. Правда, это не было хорошей идеей, так как лицо после длинного идолгого перехода было в пыли.

Мастер Рокстон сорвалась на крик, правда, тихий, и Тэрус снова оглянулся. Никто не обращал на эту троицу внимания, и ему стало легче. Тот, кто наблюдал за ними, видимо, ушёл. Значит, можно больше не бяться.
- Да, мистер Ковач, она права. Вы представьте, что сидите в тихой и уютной комнате монастыря, а близкий вам человек в это время бродит где-то далеко. И представьте, что вы не смогли его остановить или же послушались его и вернулись в уют, - дерзко ответил он.