Мы поедем, мы помчимся... (проведение электричества)

Мать строго-настрого запретила напрягаться и заниматься сильно физической работой. Несмотря на то, что он почти восстановился, Тео почти не прибегал к использованию врачевания, предпочитая выздоравливать своим ходом, ну, может, лишь понемногу корректируя ток энергии, чтобы заживление шло побыстрее, чем могло бы без применения магии. Сказывалось еще и то, что ему было использовать врачевание на себе самом, чаще ему все-таки приходилось практиковаться на ком-то постороннем, да и шрам он не хотел убирать по личным причинам, пусть и мог бы - дело-то нехитрое. Он ему ничуть не мешал, и младший из близнецов испытывал какое-то порочное ощущение удовлетворения, когда в задумчивости проводил пальцами по все еще выпуклому рубцу, который затем обещал сгладиться, через какое-то время.

Но, належавшись в безделье сначала в клинике, а потом в родительском доме, Тео никак не хотел предаваться лени еще и в монастыре, так как накопившаяся кипучая активность требовала деятельного выхода. Тем более в таком благом деле, как проведение электричества. Дитя цивилизации, Тео с трудом представлял себе жизнь без гаджетов - телефона, ноутбука или стационарного компьютера и телевизора. Было бы неплохо вместе с электричеством провести в монастырь еще и интернет, чтобы окончательно облагородить сию святую обитель, но это оказалось технически сложнее, да и его идею мало кто поддержал. Придется обходиться тем, что есть.

К главным воротам монастыря Тео шел, сопровождая лошадь, впряженную в телегу. Кобыла гнедой масти, меланхоличная и послушная, прядала ушами и покорно шла туда, куда укажут, явно привыкшая к такой работе. Осталось только дождаться напарника, с которым нужно будет ехать, и можно отправляться в путь.

Как Тору сам себе и обещал, ради проведения электричества, способного сэкономить немало его времени, он соглашался на все обращенные к нему просьбы, связанные с этим трудоемким процессом. Кому-то помочь, что-то перенести, отправиться в деревню за какими-нибудь материалами… На каждое из этих предложений он утвердительно кивал и сразу приступал к работе, если в этот момент над ним не висело какое-то другое важное задание.

На этот раз ему предстояло встретиться у главных ворот монастыря с пока еще неизвестным напарником и отправиться за солнечными батареями, на использовании которых и держалось все запланированное мероприятие. Работа предстояла несложная, требующая, в большей степени, усилий физических, так что ее можно было воспринимать, как своеобразную тренировку. Многое, конечно, зависело и от компании, в которой ему предстояло совершить путешествие до деревни и обратно, но здесь Тору надеялся на удачу. Если его сегодняшний напарник был хотя бы относительно адекватен, то справиться со всеми возможными трудностями взаимодействия не составляло особого труда.

У ворот его уже ждали. Человек, стоящий рядом с телегой с впряженной в нее лошадью, был ему знаком. Точнее, Тору уже встречал его на каком-то из своих занятий, как и его брата, от которого он, на первый неопытный взгляд, внешне отличался чуть больше, чем никак. Что-то в фигуре напарника Мотидзуки, как опытного бойца, сразу насторожило, но он решил пока не делать поспешных выводов. В конце концов, им предстояло общее дело и не стоило все сразу усложнять непонятными подозрениями.

Завидев своего напарника на нынешнее дело, Тео мигом набычился и стал похож на злобненького сторожевого бульдога, хотя по обыкновению своему таковым никогда не являлся. Чаще прочего он был наимилейшим добродушным псом, обожающим, когда его чешут за ухом и бросают ему мячик, но не сегодня, не сегодня. То ли специфика работы, то ли уже личные счеты, но у Тео образовалось стойкое предубеждение против японских чертей, благодаря которым ему пришлось расстаться с половиной своего левого легкого. Тео, как можно догадаться, отчуждать свои части тела не намеревался ни ближайшем, ни в дальнейшем будущем, тем паче принудительно. Этак он совсем комплект внутренностей и конечностей растеряет, а они ему самому еще пригодятся.

- Мотидзуки Тору, - кивнул Тео, таким образом здороваясь, чтобы его нельзя было упрекнуть, прости господи, в невежливости, все-таки отпрыск не только портовой голи, но и французской аристократии, и второго в нем побольше будет, если учитывать то факт, что Гунмао - не его родной папенька. - Повозкой управлять умеешь?

Стоило сразу понять, чего ожидать от японца. В том, что тот опытный боец, Тео уже успел убедиться, но мотивы черта ему были до сих пор непонятны особенно в свете активности Асаки. Тео догадывался о том, что нельзя судить обо всей нации по поступкам одного человека, но скажите это его легкому, точнее той ее части, которая навсегда покинула его бренное тело и наверняка осталась в металлическом лотке как биологические отходы в клинике Хусин.

Ему были не рады. Тору так и не понял, чем и когда он успел насолить своему сегодняшнему напарнику, но тот явно что-то против него имел. Каждое его движение несло в себе потенциальную угрозу, заставляя Мотидзуки собраться и приготовиться к не самой простой поездке в компании человека, реагирующего на него, как на кусок тухлого мяса, оказавшегося на тарелке вместо заказанного стейка.

- Хотел бы я ответить аналогичным приветствием, но не помню, как тебя зовут. – Голос Тору звучал спокойно, но нехороший блеск глаз выдавал, что ему сложившаяся ситуация тоже не доставляет ему особого удовольствия.

- Не слишком хорошо, - японец не стал скрывать наличие минимального опыта управления повозкой. – Но, полагаю, при необходимости с этим делом справлюсь.

Тору замолчал и бросил изучающий взгляд на своего напарника. По общим физическим параметрам относительно невысокий и легковесный японец ему явно уступал, так что чисто в рукопашную у него оставалось немного шансов выйти при прямом столкновении победителем. Да и рукопашный бой для него как человека придерживающегося культа оружия никогда не являлся чем-то приоритетным. Так что оставалось надеяться, что напарник не додумается выражать непонятное недовольство его персоной при помощи кулаков и позволит выполнить задание без провокаций со своей стороны.

- Чун Тео, - назвал младший из близнецов свое имя. Даже удивительно, что кто-то в монастыре не знает его имени. Хотя, может быть, как раз ничего удивительного в этом нет – частота его посещения обители стала стремиться к нулевой за последние годы. Если бы не это ранение, он бы сейчас проводил свои вечера в Пекине, или работая или общаясь с кем-то из своих многочисленных подруг.

Тео хмыкнул. Он править повозкой научился еще в бытность совсем желторотым юнцом, но ему можно, он в монастыре рос, не все могут похвастаться подобным фактом своей биографии. Японец сойдет за грубую силу, должен же он на что-то сгодиться со своими навыками.

- Забирайся, - он кивнул на козлы. Помни, Тео, не каждый японец – человек априори желающий тебя застрелить, но все равно подпускать одного из жибень гуйцзы близко к себе было как-то…не по нутру. Конечно, ему хватит ума сразу не бросаться в рукопашную с намерением обезопасить собственную спину, но от пера в печень хотелось бы себя застраховать. Тем более, что японец, вроде как, неплохо обращался с холодным оружием. Впрочем, Тео не собирался оставаться на задах. Держи друзей близко, а потенциальных врагов, как говорится, еще ближе, буквально что за пазухой. Если что – скинет японца с телеги. Хотя бы попытается, потому что не стоит того недооценивать и делать поспешные выводы. Вот так удачная подобралась компания, ничего прям не скажешь, чтоб не сглазить. – Вниз телегу поведешь ты, груженую обратно – я.

Мол, оцените благородство, как я все распределил, вам попроще, согласно опыту, мне потяжелее, согласно собственному самомнению. Ну не правда ли, совершенная умница, этот Чун Тео, младший из близнецов?

Явно недовольный имеющимся раскладом напарник назвал свое имя, и Тору в ответ коротко кивнул, обещая себе его запомнить и в будущем как следует присмотреться к этому странному и, несомненно, опасному парню. Он редко вызывал симпатию окружающих, совершенно не стараясь понравиться встречающимся ему людям, если на то не имелось серьезной причины. Но и с такой явной неприязнью, несмотря на свой не самый приятный характер, японец сталкивался впервые, поэтому решил вести себя предельно осторожно и не поддаваться на возможные провокации этого Чуна Тео. В конце концов, превращать общественно полезную работу в разборки он сегодня как-то не планировал.

Тору ненавидел, когда кто-то пытался им командовать. Особенно если этот кто-то был моложе, пусть их разница в возрасте и не была запредельно велика. Но пока он сдерживал желание заехать наглому юнцу по холеной роже, предпочитая смотреть на него холодным взглядом и сохранять на лице выражение полнейшего равнодушия ко всему происходящему, пусть это и давалось ему не без труда. Поэтому, придерживаясь привычного образа, Тору снова молча кивнул и полез на козлы, демонстрируя, пусть и не одобрение, но согласие с озвученным планом.

А вот дальше начались трудности. Тору всегда был типично городским жителем, впервые приблизившись к лошади уже в Китае, а с необходимостью управлять повозкой столкнувшись только после своего появления в монастыре. И хоть он обещал быстро со всем разобраться, демонстрировать свою неосведомленности и допускать ошибки на глазах негативно настроенного человека ему совсем не хотелось. Поэтому Тору ненадолго завис, пытаясь вспомнить все, что знал по этому вопросу и надеясь, не услышать в ближайшую пару минут едкие комментарии в свой адрес.

Японский черт скорчил такую мордаху, словно над его честью только что надругались. Но Тео было не до оскорбленных чувств излишне впечатлительных жибень гуйцзы, когда на горизонте маячила перспектива провести не в самой приятной компании почти весь день, таская тяжести и стараясь поддерживать вооруженный нейтралитет. К тому же Тео рос с Таем, поведение которого чем-то напоминало ему холодную отстраненность Мотидзуки Тору, а из-за этого у него всегда возникало желание побесить таких людей, чтобы посмотреть, что на самом деле кроется под этой холодной маской каменного лица. Разве что Тай просто накостыляет и простит, а этот, чего доброго, еще и затаит злобу, а потом подгадит в самый неподходящий момент, когда Тео уже забудет об инциденте.

Тео забрался назад в телегу и с удобством привалился к одному из ее бортов, намереваясь с комфортом проделать весь путь до деревни. Управлять повозкой значительно легче, чем оседланной лошадью,

- Да просто держи вожжи и не давай кобыле голову опускать, а то начнет жрать все подряд. Она сама знает, куда ей идти надо, с дороги не свернет, - лениво посоветовал Тео, когда молчание начало затягиваться, а Мотидзуки Тору все не торопился демонстрировать свои скудные умения на практике, из чего Тео сделал вывод, что знания его были не такими объемными, какими он хотел их сделать.

- А чтоб вперед пошла, хлопни вожжами по крупу, - добавил он, потому что кобыла явно не собиралась сама так трогаться с места.

Нахальный тон сегодняшнего напарника вызвал желание прислушаться к его словам и хлопнуть вожжами… Вот только не по лошадиному крупу, а по какой-нибудь нарывающейся на неприятности части тела этого Чуна Тео. Но Тору умел себя контролировать, пусть это сейчас и давалось ему нелегко, поэтому, тихо скрипя зубами, делал все, что от него требовалось, чтобы привести повозку в движение.

- Спасибо за подсказки, - ледяным тоном произнес он, когда лошадь тронулась с места. – Должен признать, что поскольку большая часть моего времени уходила на развитие интеллекта, получение новых знаний, преподавательскую и научную работу, то освоить еще и управление повозкой долгое время не представлялось возможным. А вот теперь, благодаря твоей помощи, я, наконец, смогу, заполнить этот пробел.

Тору практически ничего не знал о невзлюбившем его молодом мужчине, с которым ему, шуткой судьбы, было суждено провести ближайшие часы. Но что-то подсказывало японцу об отсутствии у Тео особого интереса ко всему, что он сам считал проявлением образованности и интеллигентности, поэтому сразу решил провести черту и показать, что они отличаются еще много чем, кроме национальности.

Тем временем с управлением он худо-бедно освоился и даже мог бы начать получать от езды удовольствие, если бы не сидящий за его спиной Чун Тео, одним своим присутствием раздражающий сильнее комариного зуда. Но, к сожалению, убрать напарника не представлялось возможным, поэтому приходилось терпеть и надеяться, что их вынужденное сотрудничество закончится быстро и без печальных последствий.