Лхаса, аэропорт.

Небо, подернутое сизыми паутинками облаков, мерцало желтой прозрачностью зарева. Двер не умел предсказывать дождей, но по утрам воздух всегда пах влажностью и земля насыщалась сырым туманом, отдаваясь дискомфортом на коже. Может, ему просто не повезло приехать в Китай по осени, но огненный маг уже ненавидел местные утра.
Самый ранний автобус, путешествуя по серебристым горам, ехал узкой немудреной дорожкой в Лхасу с одинокими и сонными пассажирами. Практически пустой, но всегда приходящий к этому времени, неведомо кем поставленный первым в расписании. Спать в транспорте из-за сильной тряски было трудно, она же и создавала шум, который успел вдолбиться парню в голову надоедливой мелодией, и он кривясь поглядывал в окно. Стена скалы отвесно падала с одной стороны дороги, заставляя ту извиваться спиралью, с другой – так же отвесно поднималась ввысь. Никакого пейзажа – если ты черств и не в духе, как Пэйн.
Не будь в этом мире воли обстоятельств, и волк нашел бы себя сегодняшним утром в другой постели, нежели на твердом трясущемся сиденье. Сегодняшнее задание, однако, его не очень напрягало. Встречать новоприбывших было в правилах монастыря примерно так же, как принимать гостей хозяевами дома. Его день был свободен от других дел, пока он был занят учеником.
Пока неизвестно, конечно, какое же из счастий привалило на плечи Дверу, но он знал, что встретит соотечественника, в общем, и что тот – не мальчишка двенадцати лет. Посему парень считал благосклонной фортуну: рассчитывал на взаимопонимание и, со своей стороны, на минимум ответственности. Если ты своими путями ищешь просветления, не ставь рядом свою маму. Или Пэйна: у него своих забот хватает, кроме Будды и Аллаха.
Колесный скрежет сменился тихим шуршанием, а вот мотор гудел все так же надрывно. Автобус выехал наконец на ровную дорогу, съезжая с гравийки на асфальт, и двинул по главной улице через город, делая остановки на пути к вокзалу. Благо, до аэропорта можно было добраться без пересадок, которые мало кто любил. Волк, в общем, был не мало кто.
На остановках подсаживались люди, и скоро стало даже незаметно, что еще совсем рано: город уже жил. Крупные центры почти никогда не спали: то в деловых районах, то в разбойных разные светила нарекались солнцами, и не важно было, что они искусственные. В иллюминациях клубов тоже было тепло и пульсация сил, как крови в венах. Все равно Пэйн не особо вливался в ритм: его биочасы требовали хотя бы пару часов, чтобы доспать.
Самой бессонной болезнью страдало массивное детище цивилизованного города – аэропорт. Снующие из рейса в рейс самолеты, вылет-посадка, сотни, тысячи пассажиров: туристов, работников, студентов, служащих – бегали по эскалаторным дорожкам, лифтам, лестницам, с чемоданами и без, разной степени обеспокоенности. Это чумное место для встречи здесь кого-то, заведомо неизвестного. Делом века становятся платные объявления, когда просят таких-то подойти туда-то. Оборотень затребовал к правому выходу, 4-ое окошко для справок. Сообщил, что весь в черном. Надеялся, что его узнают.

«Пристегните свои ремни безопасности – посадка через 15 минут» - приторно-сладкий голос стюардессы, доносившейся из динамиков вырвал Ричарда из объятий сна. В кои-то веки почти удалось нормально выспаться – без кошмаров и бредовых изматывающих блужданий в сумраке образов, подкидываемых беспокойным подсознанием. И на тебе, разбудили. На мгновение Ричард пожалел, что монастырь находится не в какой-нибудь Японии – у него бы появилось еще часа два на сон.
Мягкая посадка, шумный зал аэропорта. Будущие пассажиры сновали туда-сюда, будто толпа муравьев вокруг пролитой кем-то капли клинового сиропа. Ни на секунду не прекращающийся гул толпы, изредка перекрываемый сообщениями диспетчеров, с огромной силой давил на еще не совсем пробудившееся ото сна сознание.
«И что дальше?» В послании представителей монастыря было ясно сказано – в аэропорту вас встретит ваш Мастер. Но ни намека на его внешность, или хотя бы имя.
«Как мне теперь его искать? Исполнить ритуальный танец призыва ближайшего мага? Хотя, кто его знает, было сказано – встретят, значит встретят. Буду просто стоять и ждать. Может, они подадут мне знак – земля разверзнется и из ее глубин взлетит, поднимаемый восходящими потоками воздуха, мой наставник?»
Не успел Ричард додумать эту мысль, как знак был подан. Весьма традиционным способом, но с таинственным содержанием.
В неумолкающей болтовне диспетчера проскользнуло сообщение на ломаном английском, из которого можно было вычленить только две более-менее понятные фразы. «Личаде Стаке» и «четыре».
Улыбнувшись забавному произношению своего имени, Ричард отправился на поиски загадочных цифр.
Путь его был не долгим – через пару минут на глаза попалась табличка с надписью «Окно №4». Все пространство вокруг него было заполнено одним человеком.
Именно «заполнено» – не габаритами этого мужчины, он был хоть и крепким на вид, но довольно худощавым. Но пространство вокруг него метра на три вокруг было совершенно пустым – остальные посетители, похоже, сами того не понимая, держались от него на дистанции, сбиваясь в кучки неподалеку. Признаться, Ричарду и самому не совсем улыбалось подходить к незнакомцу и докучать ему вопросами.
Может, все дело было в сумрачном виде парня – темная одежда, темные же волосы, да и лицо покрыто двух-трехдневной щетиной. Хмурый взгляд был направлен в пустоту – похоже незнакомец был погружен в какие-то свои мысли.
Преодолев внезапное смущение и собравшись с мыслями, Ричард решительным шагом направился к человеку в черном.

Действительно, Двер был настолько суров, что его аура безо всяких усилий откидывала случайные радости от поля взаимодействия метра эдак на три, когда получалось. В справочном окошечке №4 благодаря этому случился перерыв, и диспетчер нервно постукивала по столешнице пальцами, недоумевая, почему в многолюдном аэропорту у нее образовалось аж три минуты отдыха. А Пэйн просто стоял, даже не прислонившись к стенке: руки в карманах куртки, пустой взгляд перед собой – каменная горгулья, недвижимый страж на своей территории. И ему абсолютно не было дела, что вокруг становилось как-то пустовато. Молния шарахает тех, кто выступает, так что вполне неплохо было лицезреть перед собой отсутствие народа.
Но недолго. Волк был терпелив, кто бы сомневался – ему же на все было плевать с высокой колокольни, - однако привычка отвечать по обязательствам заставила бы побеспокоиться, если б в поле зрения никто не появился. Задержки рейсов, плутания по аэропорту – это все было в порядке вещей, но от мастеров приходилось слышать истории и позабавнее. Как же, взрослые казалось бы ученики, и сбегающие; сами решившие в религию удариться – и тоже правила никакие не воспринимающие. Нет, он сам какие-то вещи терпел сквозь сжатые зубы, особенно местного настоятеля. Но ведь подчинялся: возбухать не было повода. Удел слабых – сразу лезть на рожон, любой камень воспринимая как специально подставленный, чтобы споткнуться. Оборотень предпочитал никого не цеплять, да и сам – не цепляться.
А к четвертому окошку, тем временем, все же приблизились, заставляя обратить на себя внимание и напрячься. Не любил Пэйн, когда в его пространство вторгались, даже если это была банальная очередь. Он сразу мрачнел больше прежнего, становился суровей системного администратора, принимал вид опасный и готовый к труду и обороне. Тем более, если приближающийся был девушкой.
Благо, пусть и без колючей щетины, Ричард носил вполне мужское имя, и в штанах у него… короче, с утренним стояком было в порядке. «Проснулся только?» - парень беззвучно хмыкнул. Нет, Двер не пошел здороваться первым, полагая, что еще может ошибиться. Мужик-то он мужик, но вот в плане социализации как-то не складывалось, пусть выглядело это по-детски. Волк не умел ни разговаривать, ни знакомиться. Есть вопрос - будет ответ, есть протянутая ладонь – будет рукопожатие. Следя взглядом за приближающимся, оборотень остался на месте каменным изваянием, спокойный и абсолютно пофигистичный.

Довольно странно было уже просто наблюдать за этим человеком. Ты стоишь и смотришь ему в глаза, недвусмысленно давая понять, что тебе нужен ответ на незаданный пока вопрос. А он смотрит, будто сквозь тебя – взгляд лишь на короткое время задержался на твоем лице, сполз вниз, до самых ног. На лице незнакомца вдруг промелькнула хитрая ухмылка – и всё. Лицо снова стало каменным и отчужденным. Будто бы тебя и нет вовсе, а твое появление – не важнее внезапного порыва ветра, заставившего колыхаться стебли травы. Словом, незнакомец всем своим видом дал понять, что первым на контакт пойти не намерен, либо говори, что хотел, либо проваливай.
Ричард ощутил в глубине своей души жар медленно разрастающегося гнева. Нет, не привык наш парень к такому обращению к своей персоне. С самого детства все бегали вокруг него на цыпочках, приветливо улыбались, либезили и всячески старались угодить юному отпрыску уважаемой семьи. Вообще, это здорово напрягало Ричарда, поэтому он старался большую часть своего времени проводить вне дома – в местах, где о его происхождении никто и слыхом не слыхивал.
А вот теперь поведение незнакомца его почему-то задело.
«Окей, хочешь, чтобы я первым проявил инициативу? Как пожелаешь» - на лице парня заиграла улыбка, в которой читалась смесь задора и гнева, что придало его внешности оттенок развязанной настрырности.
Быстрым уверенным шагом он преодолел те пару метров, что отделяли его от незнакомца, встал к нему почти вплотную и не отводя взгляда выпалил:
«Здравствуй, уважаемый мастер! Мы, конечно, можем долго играть в молчанку, но уверен – это не принесет ни тебе, ни мне никакой радости. Особенно, мне – я просто мечтаю принять душ и завалиться спать. Так что, прошу, убери эту кислую мину, а то видишь, весь народ распугал вокруг! И давай поскорее уберемся отсюда, если ты, конечно, не против»
Сказал, и ощутил оттенок страха от собственной наглости. Но Ричарду было безумно интересно, как же отреагирует незнакомец на такое бесцеремонное к себе отношение. Поэтому, парень не отскочил на пару метров назад, как ему очень хотелось, а просто стоял и внимательно следил за реакцией мастера, которая обещала быть бурной.

Ричард – если это был Ричард, - оказался достаточно безрассудным малым, раз так нагло попер напролом через стену каменного равнодушия. Волк, однако, не удивился и не отпрянул – даже бровью не повел: смелый нападает первым, зато если нарвется на сильного, больнее огребает. Ну-ну, разошелся махать руками, «мастер уважаемый»! На шажок отойди лучше, раздражаешь напирать как оголтелый.
Оборотень смерил парня взглядом, сверху-вниз, насколько позволяло приблизившееся впритык лицо. Красава, никто так еще не делал, забавно даже. Натура и многословие позволили Пэйну судить, что перед ним маг-воздушник, а в этом тоже был плюс: Двер не сможет его учить. Сам-то он, чего гадать, противоположность.
Дав мальчику выговориться и мысленно усмехнувшись его пожеланиям, англичанин лишь мягко поднял руку – гляди, человечек-то не отдернулся, - и бухнул ее Ричарду на плечо. Хотел, честно, взять за шкирку ради забавы: проверить, всамделишная ли смелость, - но тормознул, ведь не щенок поди, а вполне адекватный взрослый парень. Ну, если можно назвать адекватностью желание обучаться в монастыре с его-то запросами. «Душ и поспать хочешь, да?» - Пэйн мысленно проржался.
- Пошли лучше по пиву, пока время есть. – усилием руки отклонил юнца с дороги и поставил сбоку. В чем волк был с учеником согласен, так это в нежелании торчать в аэропорту до посинения. – Двер. Мастером не зови. – представился.
Он сделал вперед шаг, убирая с плеча, наверное, немного озадаченного мага руку, и вопросительно оглянулся еще через пару метров: идешь, новичок? А куда собачка денется, в незнакомой-то стране и без билета обратно? Будет плестись хвостиком.
Впрочем, Пэйн его не подавлял и не принуждал ни к чему ни в коем случае. От пива откажется – значит, выпьет литр в одиночестве, а потом уж и отвезет парня в храм, как приказывали. Захочет составить компанию – ну, тут волк сам предложил, он не будет против. А в целом, повезло пацану. Выделили нисколько не опытного мастера, ко многому лояльного или просто безразличного. Ну, не без своей придури конечно, но по утрам незаметно.

Двер, значит… Интересное имя. Крепкой такое, дубовое, можно сказать. Как и его обладатель.
А хватка-то какая! С такими руками можно плотником работать, да без молотка гвозди забивать! Когда мастер «слегка» похлопал Ричарда по плечу, тот явственно ощутил жалобное похрустывание у себя в теле, где-то в районе позвоночника. Ноги слегка подогнулись, но виду наш парень, конечно же, не подал.
Вообще, Двер его приятно удивил. Да что там, удивил! «Дайте мне точку опоры – и я переверну Землю» - кажется, так говаривал Архимед. А этому хмурому парню удалось за считанные минуты полностью перевернуть пусть не Землю, но представление о себе, сложившееся в голове Ричарда.
Да, хмурость и суровость во внешности Двера никуда не делись, но сквозь них, как сквозь предрассветный туман, стали проступать очертания чего-то совсем иного. Простодушие… Хотя простодушием это трудно назвать, скорее – прямота. И легкость в общении – точнее, общительным этого парня уж точно не назовешь, да и следить за языком в разговоре с ним, ой как надо, о чем во всю кричали инстинкты Ричарда. Но вот юлить и ходить вокруг да около в разговоре с Двером не надо, решил парень.
Все это, вкупе с удивительной ненавязчивостью незнакомца, заставило Ричарда принять его предложение и засеменить следом. Да и куда деваться-то?
Они довольно быстро вышли на воздух – благо необычная аура, исходящая от Двера, позволяла проходить сквозь толпу так же легко, как раскаленный нож проходит сквозь масло – люди сами, без подсказки расступались и отодвигались подальше.
Утренняя Лхаса встретила путников необычайной прохладой, воздух был наполнен влагой – видимо, недавно был дождь, хотя взгляд Ричарда не встретил ни одной лужи. Парень поежился, жалея о том, что упаковал куртку на самое дно чемодана.
Двер застыл на краю тротуара, видимо, раздумывая, в какое заведение направиться. Немудрено, час-то ранний, приличные заведения давно закрыты или еще не успели открыться.
«Черт! Утро! Пиво! Монастырь! Какого хрена!» - голову Ричарда внезапно поразила цепочка образов, которые ну никак не хотели стыковываться друг с другом. Куда я, мать вашу, попал?
Но вслух произнес: «Куда направимся, Двер? А то холодно у вас тут на улице стоять»