Дети - счастье?

Мэйлин прижалась к Вэньхуа, когда он ее обнял, и в ответ обвила руками его за пояс, положив голову ему на плечо. Вэньхуа часто не понимал ее логики, и это было нормально, ведь они были совершенно разными людьми, и нельзя было просто взять и вложить свои эмоции и чувства в голову другому человеку. Она старалась объяснить ему все так, как она это чувствовала, и ключевым было чувство вины перед Мэйхуа, но она уже привыкла к тому, что иногда придает излишнее значение таким вещам, на которые нормальный человек не обратит внимание как на незначительные, по его мнению. Или иногда не может правильно подобрать слова, чтобы объяснить то, что с ней происходит.

- Ты помогаешь мне столько, сколько в твоих силах, я же понимаю, что тебе приходится еще и работать полную смену, - ответила она, утыкаясь носом в шею мужа. От него вкусно пахло свежестью прохладной воды после душа и еще чем-то, что Мэйлин называла его запахом, родным и таким любимым. Это были редкие минуты, когда они могли побыть вместе и просто поговорить, потому что с рождением дочери все изменилось - она перетягивала все внимание на себя, не оставляя возможности ни на что другое.

- Все так поменялось, - глухо проговорила она. Мэйлин скучала по тому времени, когда они были только вдвоем, даже если до этого приходилось отработать сложный день. И за это тоже было стыдно, потому что, получалось, она настояла на рождении ребёнка, а теперь сама же от своего решения и страдает и пытается безуспешно с виной своей справиться только потому, что это не соответствует ее представлениям об идеальном материнстве. - Я привыкла, что нас двое, а теперь нас стало трое, а еще я постоянно думаю о том, как хочу вернуться к практике, и не знаю, что теперь для меня самое важное.

Рядом с Мэйлин было хорошо. После рождения ребенка они с Вэньхуа стали меньше общаться друг с другом, потому что на это просто не оставалось времени и сил. Но это было важно, и Вэньхуа ценил эти редкие минуты, когда они могли просто обняться или просто поговорить.

- Ты вернешься к практике через месяц, - сказал Вэньхуа. - И в Пекине сможешь работать как только мы найдем там няню. Я уверен, что Мэйхуа будет полезнее видеть маму, которая добивается того, чего хочет.

Для девочки это было особенно важно. Она должна была знать, что не обязана класть все свои силы, время и карьеру на алтарь воспитания ребенка, чтобы потом не требовать того же от своих детей. Мэйлин отвоевала это право у матери, и не столько в открытых конфликтах, свидетелем которых Вэньхуа никогда не был, сколько в собственной голове. И он надеялся, что их дочь обойдется без этого, тогда ей будет намного проще.

- Ты права, многое поменялось. Многое стало сложнее, - добавил Вэньхуа. - Но по сравнению с тем, что мы согласились ехать сюда, не намного сложнее. Мы справимся.

Это они уже обсуждали. Мэйлин до сих пор переживала, что Сяомими будет обижаться на нее, когда придется проводить львиную долю своего времени на работе, как это было в случае с Цянлу и Лулу, но сейчас она уже начала понимать, что их ситуации немного отличаются. У Мэйхуа еще есть отец, который сможет уделять ей время, и они с Вэньхуа не собирались ссылать дочь бабушкам и дедушкам на постоянной основе, а всего лишь нанять няню, которая будет присматривать за ребенком, пока они будут заняты в Хусин.

Но Мэйлин все равно было довольно сложно даже для самой себя понять, что для нее важнее -дочь, Вэньхуа или работа. Упорная пропаганда, которой ее пичкали сызмальства, убеждала, что она должна посвятить свою жизнь ребенку, забыв обо всем остальном, но в то же время Мэйлин понимала, что она совсем не может, как многие женщины, с появлением на свет младенца превратиться в одну из тех семейных наседок, быт которых ограничивался только деточкой, а инстаграм оказываетсяся заполнен миллионами фотографий ребенка во всех его вариациях, начиная от свертка из роддома и заканчивая измазанными кашей моськами. И хорошо если только моськами и кашей, а не чего-то другого.

- Мне кажется, мы не найдем няню, пока мы здесь, - сказала Мэйлин. - Женщины не согласятся приехать в госпиталь, где почти одни мужчины. Может, есть смысл сказать Полковнику, чтобы выделил кого-то из военных.

Женщина, естественно, была бы предпочтительнее, но они находились в таких условиях, когда уже не приходилось выбирать, а соглашаться на то, что есть.

- Он говорил, что готов выделить одного из санитаров, - ответил Вэньхуа.

Эта идея ему не нравилась, но другого выбора у них не было. Мэйлин нужно было вернуться к работе по условиям контракта, и работали они в одно и то же время, поэтому не могли оставаться с ребенком по очереди. Всего на полтора месяца, а в Пекине проблемы с поиском няни уже не возникнет.

- Зейнаб, кстати, все еще в госпитале. Ей никак не могут найти место, - сказал Вэньхуа.

Полковник как-то обмолвился, что ждет новостей из одного фонда. Ей нашли поначалу какой-то интернат, но потом там неожиданно не оказалось мест, теперь велели ждать. Зейнаб по-прежнему жила в палате, отгороженная от остальных пациентов, и боялась лишний раз показаться в коридоре или попасться кому-либо на глаза. Пусть Вэньхуа по-прежнему не считал, что она могла быть няней, сейчас он подумал, что она могла хотя бы заходить к Мэйлин, чтобы помогать по дому в её присутствии.

- Может, предложить ей, чтобы днем заходила к тебе? Будет помогать, и ей спокойнее, чем прятаться целый день за занавеской, - предложил Вэньхуа.

Она почти не удивилась, узнав, что Зейнаб до сих пор не нашли, куда отправить. Мэйлин не знала, какие именно организации занимались такими случаями, ей это было не очень интересно, но и не было ничего странного в том, что девочка все еще в госпитале. У нее не было родсивенников, которым ее можно было отправить, а у фондов вечно то нет средств, то свободных мест, то еще чего-нибудь, так что здесь оставалось только ждать у моря погоды. Мэйлин не нравилась идея оставлять ребенка с военным, как и не очень-то импонировала мысль связываться с Зейнаб - еще не приведи небеса привяжешься к ней и начнёшь чувствовать ответственность. Но все же Зейнаб в плане ухода за ребенком могда оказаться полезнее. Хотя такой путь и был несколько циничным, просто использовать девочку в своих целях.

- Да я не знаю, чем она мне может помочь, - рассеянно заметила Мэйлин, принимаясь без всяких намеков и тайного умысла поглаживать Вэньхуа по плечам. - Я же не занимаюсь никакими домашними делами, мне не надо готовить или делать что-то такое, что бы отняло много времени. Я почти всегда занята с Сяомими, а когда она спит, я тоже могу спать или читать или даже сходить в душ.

Пока по степени подвижности Мэйхуа напоминала средних размеров кабачок, можно было не опасаться, что она выпадет из колыбельки, у которой были высокие бортики. Естественно, Мэйлин не оставляла ее одну надолго, а также не оставляла без присмотра на кровати или пеленальной доске, откуда был реальный шанс скатиться даже такому малоподвижному кабачку.

- Но если ей совсем нечем заняться, пусть заходит, - ответила Мэйлин. Хуже все-таки уже не будет. Зейнаб, может быть, и не закончила школу, но казалась девочкой довольно умной.

- Тогда я поговорю с ней, - ответил Вэньхуа.

Он считал, что Зейнаб хотя бы сможет отпустить Мэйлин на обед или в душ. Она привыкла тащить на себе весь дом, и если даже не умела обращаться с детьми, могла навести порядок или помочь со стиркой. Самой Зейнаб это наверняка понравится больше, чем сидеть в госпитале, прячась от мужчин.

Он не хотел нести ответственность за эту девочку. Всячески отгонял мысли об этом, потому что объективно не имел никакой возможности ей помочь и ничем не был ей обязан. Но все равно время от времени думал, насколько ей было тяжело остаться одной среди чужих людей. Зейнаб пострадала из-за тех дел, что вел Тарик и в которых вряд ли неосознанно участвовал Дауд. Тарик, сбегая, почему-то не счел нужным помочь сестре своего компаньона, и если на ком и лежала ответственность за судьбу Зейнаб, то как раз на нем.

- Может, будем ложиться спать, пока Сяомими заснула? - предложил Вэньхуа.

Было не поздно, но он планировал вставать ночью к ребенку, чтобы Мэйлин пришлось бегать чуть меньше, а утром нужно было снова идти работать.