Предел возможного

Мэйлин отняла ладони от лица и посмотрела на Вэньхуа. Ей вдруг показалось, что рядом с ней сидит абсолютно чужой ей человек, к которому она не чувствовала ничего, и это тоже напугало ее. У нее было ощущение, что она в своем теле давно уже не хозяйка, что кто-то другой думает и чувствует за нее, а она сидит где-то там, в темном тихом уголке своей души, отчаянно пытаясь оттуда выкарабкаться, а у нее не хватает на это сил.

Она хотела признаться в своих мыслях, что думала о том, что, может быть, и не нужно ничего делать. Пусть бы все просто закончилось, быстро и безболезненно, но вспомнила, как сложно им разговаривать друг с другом в последнее время. Она боялась его осуждения, а потому промолчала. Вэньхуа любил дочь, и Мэйлин не имела права лишать его этой любви.

- Давай уедем в Линь Ян Шо, пожалуйста? – тихо попросила она. Ей хотелось оставить все здесь – аварию, нейрохирурга, кому дочери, эту злосчастную гематому и кровотечение, полтора года сложного родительства, девять месяцев непростой беременности в условиях, для этого совсем не подходящих, и полтора года командировки, которая, кажется, морально ее уничтожила, превратив во что-то иссушенное, циничное, злое, что ей категорически не нравилось. – Я больше не могу.

Вэньхуа не знал, что сейчас чувствовала Мэйлин. Ей было очень сложно, она не могла вписаться в ситуацию, в которой оказалась. У него было ощущение, что та Мэйлин, в которую он был влюблен, и которая стремилась добиться невероятного, осталась где-то далеко до поездки в Кандагар. А сейчас рядом с ним была её тень, в то время как её душу было найти невозможно. Он услышал в её словах крик о помощи, хотя сказала она тихо.

- Давай, - сразу согласился Вэньхуа. - Как думаешь, туда можно добраться на поезде?

Несмотря на то, что сейчас он считал, что Мэйхуа вне опасности, он думал, что лучше обойтись без перегрузок, возникающих в полете. Если это было невозможно, за Сяомими придется смотреть более внимательно.

- Расскажи мне о Линь Ян Шо, - попросил он. - Это ведь то место, которое ты собиралась мне показать?

Где спокойно и безопасно. Как в домике новогоднем шарике, на который падают хлопья снега, если его потрясти.

Вэньхуа согласился, хотя Мэйлин понимала, что в таком состоянии Мэйхуа страшно и неправильно возить воздушными рейсами, когда нужен покой и отдых. Но ей казалось, что если она сама проведет в городе еще хоть сколько-нибудь времени без надежды, что все это как-нибудь можно изменить, она точно вскроет себе вены, с каким бы презрением она не относилась к такому способу свести счеты с жизнью. И уж она-то точно предпримет все необходимые меры для того, чтобы этот поступок стал завершающим.

- До Лхасы ходят поезда, - ответила она. Она ни разу так не ездила, но на всякий случай знала пути отхода, если вдруг с рейсами не сложилось бы. - Но от Лхасы до деревни можно добраться только на автобусе, и потом еще пешком нужно идти.

С одной стороны, она не хотела тащить Мэйхуа с собой, потому что именно от этого и пыталась сбежать, а с другой, ее грызла вина за то, что она вообще допускает такую мысль, что может уехать куда-то, оставляя не восстановившегося ребенка на руки бабушке и дедушке. Она вообще планировала своим родителям ничего не говорить, иначе это грозило крупным скандалом со стороны Юн тайтай, а этого Мэйлин хотела по возможности избежать.

- Да, это то место, - она вцепилась ладонями в металлическое кресло и стала смотреть в пол. – Говорят, он разными путями приходит к тем, кто в нем действительно нуждается. Там можно летать. И там есть Храм со статуей Будды, наверное, целой тысячей свечей, и священное пламя, которое никогда не гаснет. Там спокойно.

Вэньхуа выслушал Мэйлин. Он прикинул, что автобус и пеший переход не повредят Мэйхуа, если к этой поездке подготовиться. В конце концов, её можно было нести пешком в рюкзаке. Он посмотрел на то, как Мэйлин сжала пальцы.

- Я буду рад увидеть это место, - сказал Вэньхуа.

Он хотел сказать о том, чтобы Мэйлин подумала, хочет ли она видеть там его и Сяомими. Но он не решился ставить её перед этим выбором. И сам давно хотел увидеть это место, где Мэйлин, возможно, станет лучше. Сейчас они были в тупике, и сегодняшний день сделал все еще более сложным.

- Сегодня я постараюсь договориться о том, чтобы Мэйхуа перевели в Хусин. Через пару дней я буду видеть, можно ли ей ехать, - сказал Вэньхуа. - Я надеюсь, ей там будет проще восстановиться. И тебе.

Мэйлин подумала, что ее скупой рассказ о монастыре вряд ли передавал о нем все впечатление, но она сейчас не знала, что о нем рассказывать. Как будто всех слов будет все равно недостаточно. Она лишь помнила это ощущение умиротворенного спокойствия, неторопливости, размеренности и тишины, которых ей сейчас так не хватало. Мэйлин не была уверена, что ей и правда станет там намного лучше, но это была отчаянная попытка утопающего человека сделать хоть что-нибудь, схватиться за любую подвернувшуюся возможность, чтобы остаться в живых.

- Там есть опытные врачеватели, - добавила она. – Такие, как Лю Ян, который помог Тео. Я думаю, они помогут.

Но для нее осталось непонятным даже для самой себя, кому именно они помогут – Мэйхуа восстановиться, или самой Мэйлин не дать окончательно захлебнуться в своих собственных мыслях. Последний раз она была там еще до поездки в Кандагар, и не знала, что сейчас происходит в монастыре. Быть может, на самом деле там нет никого из тех людей, которых она знала и помнила. Но ведь должны быть другие?

- В какой-то момент, тогда, когда ты предложил использовать врачевание, я подумала, что, может, и не нужно ничего делать, и тогда все закончится, - она говорила очень тихо, запинаясь и делая долгие паузы, потому что признаваться было непросто. Это не те вещи, о которых принято говорить вслух. – Я не знаю, что со мной происходит.

Вэньхуа видел в этой поездке возможность узнать больше о том мире, который он знал лишь по слухам. Там был мир, где магия была обычным делом, в то время как Вэньхуа, даже умея превращаться в ястреба, не был уверен, что способен это все принять. Но это было не так важно, как состояние Мэйлин. Она говорила о том, о чем обычно молчат. Это были страшные слова, Вэньхуа сложно было их слышать, но он был благодарен ей за честность. Если воспринимать это не как личное отношение Мэйлин к дочери, а как симптом послеродовой депрессии, будет немного проще. Он осторожно обнял девушку за плечи.

- Если человек не может ходить после перелома позвоночника, с ним это происходит не из-за того, что он ленив и не верит в себя. Если он умирает от рака, то не из-за того, что плохо боролся или не так думал. Если ты считаешь, что рождение Мэйхуа превратило твою жизнь в кошмар, это из-за послеродовой депрессии, и твоей вины в этом нет, - сказал Вэньхуа. - Я не знаю, может, если Лю Ян из Линь Ян Шо смог восстановить Тео, у которого не было никаких шансов, там есть мастера, которые знают, как помочь тебе. Я надеюсь на это.

Ему было сложно, но он понимал, что Мэйлин не виновата в том, что происходило. Она была достаточно хорошей матерью для Мэйхуа в той ситуации, в которой они оказались. И сегодня она спасла дочери жизнь, несмотря ни на какие сомнения.