Каллиграфия. Базовые элементы.

Шири стерла с песка собственноручно нарисованные палочки и опять устремила взгляд на сифу Ньяо. Говорят, вечно можно смотреть на три вещи: огонь, воду и как другие работают. Именно сейчас девушка поняла, что есть четвертая - бесконечно можно смотреть на Ньяо. Не для того, чтобы любоваться чертами его лица или мужественной фигурой, совсем нет. Англичанке, которая была истинной водой, было странно и не понятно, как можно быть настолько... далеким. Ото всех и от всего. И ведь это воздух. Видимо очень высокий.

Расслабив кисть, насколько это было возможно, Шири провела первую горизонтальную черту. Термин про скользящую каплю воды был ей знаком, более того, что-то в нем было родное. Конечно, получилось кривовато, к тому же девушка потерялась, куда сначало вести линию. Однако скорость ведения палочкой была именно такой, как и говорил учитель. Главное, представить медленно скользящую капельку, ищущую дорожку на стекле. Вторая попытка, но и тут не получилось нарисовать ровно. И вновь англичанка анализировала то, что говорил воздушник. Дыхание, да. О нем она опять забыла, рисуя как попало.

Третья попытка, и Шири повела линию вниз и чуть налево именно на выдохе, продолжая, подобно капельке, скользить палочкой по песку в правую уже сторону. Ровно. В начале плоховато, но в целом - ровно. Девушка едва заметно улыбнулась и принялась неспешно выводить одну линию за другой, не переставая правильно дышать. Периодически приходилось останавливаться, растирать кисть и внушать себе, что сила здесь не нужна, так что мышцы напрягать не стоит.

Тигр раз за разом повторял черты шу, старательно выписывая их на песке в ряд, после чего разглаживал поверхность в ящике специальной дощечкой и приступал к выписыванию дальше. Учиться иероглифическому письму на песке казалось ему то сложнее, чем это было на бумаге, когда они с Юэ переписывали оду, то, наоборот, ему казалось, что на песке писать легче. И так по кругу. И, честное слово, он даже не думал уже ни о чем лишнем, ну, ни о чем, кроме того насколько легче или сложнее у него тут все пишется. Ну, все – это черта шу, которую они сейчас отрабатывают под чутким руководством сифу Ньяо.

Следующей чертой оказалась хен, которая, кстати, уже была иероглифом, обозначающим цифру один. Время от времени Лун прерывал вырисовывание черт для того, чтобы встряхнуть кистью руки и чуть потянуться – надо расслаблять зажимающиеся мышцы. Ну, вообще, их в принципе не надо зажимать, тогда, говорят, и каллиграфия легче дается, только вот говорить намного легче, чем это делать, но он же тигр, а тигры могут все, вот и у него рано или поздно получится. Но Лун будет стараться добиться успеха не просто в ближайшее время, а прямо вот сейчас вот, на этом самом занятии.

В очередной раз встряхнув рукой, потому что запястье очень неприятно ныло, Лун расправил плечи, сделав ими пару круговых движений, а заодно и размяв шею. И снова приступил к выписыванию хэн, которая стала даже как-то красивее и ровнее получаться. Немного вниз и на выдохе вправо. И еще раз, и еще…

В тот момент, когда девушке уже захотелось устало вздохнуть от того, что однообразное движение малость наскучило, как сифу Ньяо, будто бы подслушав её мысли, снова заговорил. Британка с надеждой вскинула брови и подняла глаза на мастера. Ну вот, никаких новые движений, только наставления... Следить за дыханием. Зачем вообще нужно следить за дыханием, когда рисуешь? Не понятно. И только она грустно опустила глаза, как Ши продолжил. Поднимая голову и чувствуя себя китайским болванчиком, Лив, нахмурив брови, начала внимательно следить за тем, что он делает. Вроде бы не сложно, но, кажется, сложнее чем шу.

Кивнув самой себе, британка начала пробовать повторить нужную фигуру. Сначала получалось не очень хорошо, рука так и норовила дрогнуть, оставляя вместо ровной правильной линии кривую загогулину. Кроме того, было сложно сделать нажим плавным, потому что она постоянно о нём забывала и в итоге получалась обычная прямая и в конце углубление в песке. Всё то, что она вырисовывала, было мало похоже на фигуру, которую показал сифу, но она продолжала рисовать, стараясь сделать всё правильно.

После того как ученики справились с чертой шу, мастер Ньяо быстро перешел к следующей. Горизонтальная черта хэн была достаточно сложным элементом каллиграфии. Еще когда Роберт только постигал офуда и не имел понятия о сложностях каллиграфии его учитель, как-то сказал: «Каждая черта, каждого символа – особенная. Если над ней хорошо поработать, то и она станет работать на тебя. Разве есть еще много подобного на свете?» Роберт хорошо запомнил эти слова и всегда старался бережно относится к этому искусству, но в последнее время он, наверное, охладел к своему умению и мало когда им занимался.

Приготовившись к выполнению задания, Роберт даже удивился – таких усилий ему стоило это, но потом резко взял себя в руки и успокоился. Расслабив кисть, Роберт на выдохе легко коснулся кончиком палочки песка и легким движением вниз и влево провел горизонтальную линию. Последним движением молодой мастер сделал легкий упор, на кисть немного утолщая линию на конце исполненного элемента. Роберт исполнял элементы на песке, так как будто делал это с помощью кисти на бумаге запечатляя образ каждого элемента сначала у себя в сознании, а уж после этого переносил его на так сказать материальный носитель. И если на бумаге уже нельзя было ничего исправить, то на песке Роберт решил потренироваться и лучше вспомнить правильную технику. С каждой новой линией на песке рука его все уверенней выводила необходимый элемент и теперь даже напряжение которое поначалу чувствовалось в кончиках пальцев пропало. Роберт не останавливался на достигнутом, а повторял упражнение еще раз и еще раз.

Бывает интересно наблюдать за тем, как люди с разными характерами справляются с одними и теми же базовыми элементами. Ньяо смотрел за тем, как долго Юэ не могла справиться с хэн. Девочка злилась на себя, из-за чего неосознанно зажимала запястье. Из-за этого движение становилось сложнее, черта получалась резкой, а наклон – неверным. Сложно было делать конкретные замечания по технике, потому что Юэ писала левой рукой, но в итоге она разобралась сама. Шири, напротив, чертила хэн спокойно и расслабленно, будто в самой природе горизонтальной черты она находила сходство со своей стихией. А вот Лун рисовал упрямо, к упражнению подошел с такой основательностью, будто собирался сворачивать горы, а не рисовать горизонтальные черточки на песке. Оливия справлялась не очень хорошо, видимо, ей нужно больше времени для этого упражнения, которого, к сожалению, нет на общем занятии. Но особенно интересно было смотреть за тем, как выполняет задание слепой европеец Роберт. Он явно изучал каллиграфию прежде, потому что сейчас его рука уверенно выводила хэн так, будто он видел её движение.

- Хорошо, следующая черта называется на – откидная вправо, - сказал Ньяо, рисуя на песке новый элемент: начало «на» было немного похоже на хэн, но черта пошла вправо и вниз, в определенной точке становясь толще перед тем, как легкое движение вверх оторвало кончик палочки от песка. – В этом движении энергия Янь, оно означает что-то вроде печати или личной подписи, в качестве которой в древности часто использовался отпечаток большого пальца. Приступайте к упражнению, вновь помните о дыхании.

Несмотря на крупные размеры, «на» была одним из несложных элементов, если правильно понять ощущение от неё. На песке она выглядит ещё проще, чем на бумаге, когда нижняя часть раскрывается широкой полосой туши.

Следующий элемент казался Чину едва ли не самым простым, особенно, если рисовать тушью и кистью. Выдох, уверенный росчерк кисти с нажимом в нижней части откидной линии, который как бы подтверждает «да, я это сказал». Откидная «на» получалась у ученика ирбиса ровно, четко, так, как и должна быть, в отличие от какой-нибудь иньской откидной влево, которая выходила как попало, только не так, как надо.

Одна за другой на песке появлялись четкие, ровные и уверенные линии «на». Такие, как в иероглифах «человек», «небо», «вода», «огонь» и «вечность». Уверенные движения сильной руки, которая пишет то, что хочет написать, не сомневаясь в своих словах. Чин любил говорить, что никогда не отказывается от своих слов, и это тоже было в ощущении от элемента «на». Он не отвлекался на остальных и на мастера, сам с удовольствием любуясь тем, как ровно и красиво выходят черты на песке. В такие моменты он не сомневался, что каллиграфия – это легко, и что он почти постиг это древнее мастерство. И пусть сейчас это было лишь иллюзией, потому что легко давались лишь те элементы, что были интуитивно понятны и находили отражение в характере самого Чина, это было лучше, чем самое начало упражнений, когда не получалось ничего.

Интересно, какой из элементов был понятнее всего Дани? Жаль, что её не было на этом занятии, потому что было бы занятно посмотреть за тем, как она справляется с базовыми упражнениями. Чину почему-то казалось, что ей как раз проще всего было чертить откидную влево, потому что в движении сплошной Инь, как и в характере мага Воды.

Откидная вправо казалась Юэ красивой, но сложной. Она внимательно посмотрела на то, как этот элемент начертил мастер, стараясь запомнить все тонкости движения. Сначала влево и вниз, чуть-чуть, как в хэн. Затем вправо и вниз, резко, четко и уверенно, после сего вправо и вверх, осторожно, просто так, чтобы оторвать от песка кончик палочки. Получилось криво, зато с размахом. Можно сказать, от души. Юэ сосредоточилась на дыхании, стараясь рисовать линию ровнее. Снова приходилось придумывать правильное движение, потому что левая рука двигалась не так, как правая, для рисования одного и того же элемента. Если бы можно было начертить все зеркально, было бы намного проще.

Следующие линии получились немного ровнее, хоть и отличались друг от друга наклоном, толщиной, длиной. Да и вообще всем, чем могут отличаться. Но Юэ старалась, замечая, что линия «на» ей нравится все больше. Здесь не нужно было сдерживать свое движение, достаточно просто лучше контролировать его направление. Как с Огнем. И ведь в обоих иероглифах, составлявших её имя, были черты «на» - и в «музыке» и в «пламени». А вот «хэн» была только в иероглифе «Юэ».

Мысли снова улетели куда-то далеко от темы занятия, поэтому рука, которая рисовала черты на автомате, стала вырисовывать их лениво, в итоге вместо четких отпечатков откидной вправо получились тонкие полоски, по форме мало напоминавшие нужный элемент. Юэ разровняла песок и начала упражнение с самого начала.

Следующий элемент Луну был не очень знаком как отдельный элемент. Конечно, это непонятное «на» встречалось в иероглифах, но как-то странно сейчас было вот так вот сидеть и разбирать все на составляющие части. Обычно бывает наоборот, а тут… Впрочем, это занятие по каллиграфии, в которой он практически ничего не смыслит, поэтому лучше окончательно избавиться от всех ненужных мыслей и делать так, как показывает мастер.

Тигр снова встряхнул рукой, тем самым ослабляя напряжение в запястье. Он честно старался делать все правильно, чтобы не подвести ни себя, ни свою сестру и наставницу, ни свою жену, ни весь клан в целом. То, каким образом он может это сделать – непонятно, но Лун свято верил в то, что уж где-где, а в каллиграфии у него просто нет никакого морального права, чтобы ошибаться. Все-таки боевые искусства и магия – это все действительно сложно и требует долгих и утомительных тренировок, но вот писульки на песке, пусть и красивые и правильные – это больше для девчонок, или для того, как говорит Сифу, чтобы научиться спокойствию и умеренности. И он же научился, смотрите! Да, к удивлению тигра, эта черта «на» оказалась легче предыдущих и получилась практически с первого раза! Вот так черточка! Парень даже заулыбался, залюбовавшись на свое творение. А потом попробовал снова. И еще разок. И еще…

Когда сифу Ньяо вновь заговорил, Лив испытала раздражение. Черт, кажется, групповые занятия такого характера явно не дня неё. У неё вон, эта "хэ" никак не получается такой, какой должна была быть, а их уже просят рисовать следующую черту. Британка ещё пару раз нарисовала "хэ", получалось у неё немного увереннее, но всё равно пока не так, как у мастера, а затем принялась за новую фигуру. Главное - это запомнить как именно рисуются все эти черточки, а уже потом можно будет самой, на досуге, потренироваться в их написании. Благо, на озере, где любила проводить время Лив, песка было предостаточно. Ну а что, она чтоли палочку негде не найдет?

Надо сказать, эта фигура была проще, потому что, о ужас, практически получилась у британки с первого раза. Кажется, до неё наконец-то начало доходить то состояние покоя и умиротворения, отсутствия всяких тяжелых мыслей в голове. Девушка повела палочкой по песку, будто бы собираясь нарисовать очередную злополучную фэ, но потом резко, с выдохом, устремила её вправо и вниз, чуть сильнее надавив в конце, а затем так же резко оторвала кончик палочки от песка. Ну вот, совсем другое дело, уже получается. Или это фигура просто проще? Не важно. нужно было попробовать ещё раз, только теперь уже более плавно.

Пока со всеми элементами, которые мастер Ньяо им показывал Роберт справлялся без особых проблем. И новый элемент не вызывал у него никаких трудностей, приступив к выполнению задания Роберт стер с поверхности песка свои предыдущие надписи и тут же провел на рыхлой поверхности черту «на». Умений она естественно требовала значительно меньше, но концентрации и терпения требовала не меньше чем предыдущие. Роберт легко и размашисто нарисовал еще несколько черт, чтобы его рука привыкла и вспомнила давно забытые движения. Рисуя на бумаге, Роберт не часто задумывался над нужным дыханием и концентрацией, но в те редкие мгновения ему было не до того, а рисуя иероглифы для офуда у него попросту не было времени.

Полностью сосредоточившись на выполнении задания, Роберт не обращал внимания на то, что происходило вокруг. Для слепого мужчины сейчас важным была лишь каллиграфия. Все его внимание было обращена на небольшой ящичек с песком и деревянную палочку, которая на первый взгляд подобно маятнику балансировала в его руке. Рядом его ученик Николай тоже пытался выполнить задание, Роберт не мог увидеть его успехов, но надеялся, что у него все понемногу получается. К тому же в отличие от некоторых его своенравных и своевольных подопечных одессит был весьма смышленым и понятливым парнем.

И снова характер очень хорошо виден в том, как человек пишет основные черты. Ньяо заметил, что у Чина откидная «на» получалась намного ровнее и увереннее, чем хэн или шу. Тигр, маг Огня, он не мог не чувствовать себя вожаком, уверенным в своем мнении. Юэ тоже справлялась уверенно, хоть по ней и было видно, что каллиграфия ей почти неизвестна. Черты получались разными, но размашистыми и уверенными. Тоже тигр, тоже маг Огня, у кого гордость является главным больным местом. Лун также справился с «на» удивительно быстро, и не нужно быть прорицателем, чтобы понимать его звериный облик и ведущую стихию. Сейчас они справлялись с той чертой, что отражала их нрав, но можно было предположить, что с иньской откидной влево у них же будет немало проблем. Европейка Лив также смогла быстро понять черту «на». Ньяо не знал о том, какой стихийной магией владеет девушка, но мог предположить, что здесь также не обошлось без Огня. Роберт уверенно рисовал откидные, и в его движениях было видно мастерство – наверняка этот европеец много времени уделил черте «на» среди тех упражнений, которые позволили ему столь уверенно справляться с базовыми элементами.

- Достаточно, - сказал Ши, когда прошло, по его мнению, довольно много времени для упражнения. – Эти три элемента вам следует отработать самостоятельно. Считается, что вы их освоили в тот момент, когда смогли нарисовать пятьдесят раз подряд одинаково. Это сложно, но я уверен, что каждый из вас справится, если захочет освоить каллиграфию. Во время самостоятельных упражнений не забывайте о том, что кисть должна быть расслаблена, плечи опущены, дыхание выровнено. Не забывайте и о том, чтобы освобождать разум от ненужных мыслей, в момент, когда вы упражняетесь в каллиграфии, вы должны полностью посвящать все свое существо упражнениям, тогда придет настоящее мастерство. На сегодня можете быть свободны. Спасибо, что посетили занятие.

Ньяо поднялся со своего места и вежливо поклонился ученикам. После этого он неспешно вышел из комнаты, направившись в библиотеку, также находившуюся в здании храма.

Чин был рад тому, что на этом занятие закончилось. Он успел подумать о том, что за спиной по логике была одна из самых сложных черт, и не хотелось при учениках показывать своего неумения. Он посмотрел на ровные ряды «на», оставленные на песке. Каждая из них будто бы подтверждала «я так хочу», «я так сказал», а в этом жесте не может быть сомнений. Чин поклонился мастеру Ньяо. Когда тот поднялся со своего места. После этого ученик ирбиса разровнял песок перед собой, потому свое место надлежало оставлять в порядке и он, как старший мастер, должны был подавать пример ученикам.

Уже был вечер, хоть Солнце и оставалось высоко на небе. Чтобы на Тибете не было лишнего сепаратизма, жил он по пекинскому времени. Правильно это или нет, решать не Чину при всей его гордыни. Ученик ирбиса с буддистским смирением принимал все то, что происходило в политической жизни его родного округа, по крайней мере, пока все то не касалось его семьи. Линь Ян Шо был местом далеким от политики, и Чина это всецело устраивало. Он вышел из комнаты, предварительно поклонившись ученикам, и отправился домой. Он решил, что к следующему занятию должен не столько отработать три черты, пройденные сейчас, сколько откидную влево. При всей своей гордыни он был готов при необходимости обратиться за помощью к супруге, что случалось крайне редко и обычно по большим праздникам. Воистину, каллиграфия просветляет.

Казалось, что занятие длится целую вечность. Юэ заметила, как снова стало зажиматься запястье, из-за чего болела вся кисть, и все это никак не помогало рисовать элементы на песке. Так что новость об окончании занятия показалась девочке очень своевременной. Она положила палочку на край ящика с песком, затем посмотрела на довольно кривой ряд откидных «на», которые сейчас нарисовала. Цифра пятьдесят, названная мастером Ньяо, показалась ей какой-то фантастической. Даже если очень постараться, сейчас не получится.

Будущая воительница разровняла песок, чтобы никто лишний раз не смотрел на её первые шаги в каллиграфии, получавшиеся так, что самой Юэ категорически не нравились. Нужно было всему учиться, начиная со способности контролировать мысли и заканчивая дыханием. То же самое было на боевых тренировках: дзен в мыслях, полный контроль дыхания, обманчивая расслабленность в мышцах. Говорят, что владение мечом похоже на каллиграфию, а каллиграфия – на владение мечом. Сложно сказать, Юэ не умела обращаться с катаной, из оружия к экзамену в клане нужно было изучить только бо - боевой шест.

Девочка поклонилась мастерам, затем остальным, в том числе брату, которого воспринимала именно как брата, а не мастера или ученика. Он вышла из комнаты, стараясь не бежать, и отправилась к жилым корпусам, надеясь до ужина успеть выполнить одно из упражнений по магии Огня.

И, все-таки, каллиграфия – это прямо какая-то непостижимая наука. Ну ладно, постижимая, конечно, но не так, чтобы вот прям сразу все начинало получаться так, как того требует мастер. Хотя, вот той же магии Огня пришлось обучаться очень долго и очень упорно, чтобы научиться тому, что он умеет уже сейчас. И тоже все не сразу получалось, но ведь то – Огонь, а это – каллиграфия. Всего лишь каллиграфия. Или не всего лишь? Тигр окинул взглядом свои «на», что красовались на песке, и остался доволен, потому что получились они очень даже неплохо. Конечно, не совершенно одинаково, чтобы отнести их к первым из тех пятидесяти одинаковых начертаний одного и того же элемента, но и не так ужасно, как та же «хэн».

Но занятие подошло к концу, поэтому можно было забыть обо всех этих черточках и палочках, которым давали умные названия и которые, почему-то, казалось не так-то просто выводить. В общем, надо будет как-нибудь найти свободное время и попрактиковаться с этим делом, да и постигнуть истинную суть каллиграфии. Ну, во всяком случае, придать себе очень умный и строгий вид, чтобы лишний раз не отвлекали, и честно попытаться понять чего же там такого схожего с боевыми искусствами, владением мечом и магией. Но это потом, а сейчас Лун разровнял песок и, поклонившись, вышел из храма, направляясь в столовую. Такие занятия, знаете ли, разжигают жуткий аппетит, а раз он мастер, пусть и младший, то можно попробовать найти что-нибудь съедобное, пока старшие мастера не видят.