Притчи
Полное присутствие
Когда-то давным-давно в Срединной Империи собрались на турнир со всего света самые лучшие, самые могучие бойцы. Судил состязания великий китайский мудрец. Наконец, после многих тысяч боев он выбрал троих самых великих воинов и попросил каждого из них рассказать, как тот тренируется.
Первым поднялся огромный свирепого вида боец и сказал:
— Каждое утро на восходе солнца я ломаю деревья, камни, доски — всё, что попадается мне на пути. Вокруг моего жилища на день пути всё обращено в прах, в пустыню.
— Прекрасно, — сказал мудрец. — А как тренируешься ты? — спросил он другого бойца.
Поднялся высокий худощавый человек, более похожий на монаха или аскета.
— Каждое утро на восходе, — сказал он, — я предаюсь медитации. Я беру своё тело под контроль разума и воли и заставляю его быть лёгким и быстрым, как мысль.
— Прекрасно, — сказал мудрец. — А как тренируешься ты? — спросил он третьего воина.
Поднялся самый обычный ничем не примечательный внешне человек. Если бы он ещё совсем недавно не выиграл тысячу поединков, никто бы и не подумал, что это — воин, да ещё великий.
— А я вообще не тренируюсь, — сказал третий. — Просто я стараюсь присутствовать во всём, что делаю.
Когда-то давным-давно в Срединной Империи собрались на турнир со всего света самые лучшие, самые могучие бойцы. Судил состязания великий китайский мудрец. Наконец, после многих тысяч боев он выбрал троих самых великих воинов и попросил каждого из них рассказать, как тот тренируется.
Первым поднялся огромный свирепого вида боец и сказал:
— Каждое утро на восходе солнца я ломаю деревья, камни, доски — всё, что попадается мне на пути. Вокруг моего жилища на день пути всё обращено в прах, в пустыню.
— Прекрасно, — сказал мудрец. — А как тренируешься ты? — спросил он другого бойца.
Поднялся высокий худощавый человек, более похожий на монаха или аскета.
— Каждое утро на восходе, — сказал он, — я предаюсь медитации. Я беру своё тело под контроль разума и воли и заставляю его быть лёгким и быстрым, как мысль.
— Прекрасно, — сказал мудрец. — А как тренируешься ты? — спросил он третьего воина.
Поднялся самый обычный ничем не примечательный внешне человек. Если бы он ещё совсем недавно не выиграл тысячу поединков, никто бы и не подумал, что это — воин, да ещё великий.
— А я вообще не тренируюсь, — сказал третий. — Просто я стараюсь присутствовать во всём, что делаю.
Путь к бессметрию
В старину жил один проповедник, учивший, как познать путь к бессмертию. Царь послал за ним, но посланец не спешил, и тот проповедник умер. Царь сильно разгневался и собрался было казнить посланца, когда любимый слуга подал царю совет:
— Люди более всего бояться смерти и более всего ценят жизнь. Если сам проповедник утратил жизнь, то как же он мог сделать бессмертным царя?
И посланца пощадили.
Некий бедняк хотел научиться бессмертию и, услыхав, что проповедник умер, стал бить себя в грудь от досады. Услышал об этом богач и принялся над ним смеяться:
— Сам не знает, чему собрался учиться. Ведь тот, у кого хотели научиться бессмертию, умер. Что же он огорчается?
— Богач говорит неправду, — сказал Ху-цзы. — Бывает, что человек, обладающий средством, не способен его применить. Бывает также, что способный применить средство им не обладает. Некий вэец прекрасно умел считать. Перед смертью он передал сыну свой секрет в виде притчи. Сын слова эти запомнил, а применить их не сумел. Он передал слова отца другому человеку, который у него об этом спросил. И тот человек применил секрет не хуже, чем это делал покойный.
Вот так и с бессмертием! Разве умерший не мог рассказать о том, как познать путь к бессмертию?
В старину жил один проповедник, учивший, как познать путь к бессмертию. Царь послал за ним, но посланец не спешил, и тот проповедник умер. Царь сильно разгневался и собрался было казнить посланца, когда любимый слуга подал царю совет:
— Люди более всего бояться смерти и более всего ценят жизнь. Если сам проповедник утратил жизнь, то как же он мог сделать бессмертным царя?
И посланца пощадили.
Некий бедняк хотел научиться бессмертию и, услыхав, что проповедник умер, стал бить себя в грудь от досады. Услышал об этом богач и принялся над ним смеяться:
— Сам не знает, чему собрался учиться. Ведь тот, у кого хотели научиться бессмертию, умер. Что же он огорчается?
— Богач говорит неправду, — сказал Ху-цзы. — Бывает, что человек, обладающий средством, не способен его применить. Бывает также, что способный применить средство им не обладает. Некий вэец прекрасно умел считать. Перед смертью он передал сыну свой секрет в виде притчи. Сын слова эти запомнил, а применить их не сумел. Он передал слова отца другому человеку, который у него об этом спросил. И тот человек применил секрет не хуже, чем это делал покойный.
Вот так и с бессмертием! Разве умерший не мог рассказать о том, как познать путь к бессмертию?
Свирепее тигра
Однажды Конфуций проезжал неподалёку от горы. Какая-то женщина в голос рыдала над могилой. Склонившись в знак почтения на передок колесницы, Конфуций слушал её рыдания. А затем послал к женщине своего ученика, и тот спросил её:
— Вы так убиваетесь — похоже, что скорбите не впервой?
— Так оно и есть, — ответила женщина. — Когда-то от когтей тигра погиб мой свёкор. После от них же погиб мой муж. А теперь вот от них погиб мой сын.
— Отчего же не покинете эти места? — спросил Конфуций.
— Здесь нет жестоких властей, — ответила женщина.
— Запомни это, ученик, — сказал Конфуций. — Жестокая власть — свирепее тигра.
Однажды Конфуций проезжал неподалёку от горы. Какая-то женщина в голос рыдала над могилой. Склонившись в знак почтения на передок колесницы, Конфуций слушал её рыдания. А затем послал к женщине своего ученика, и тот спросил её:
— Вы так убиваетесь — похоже, что скорбите не впервой?
— Так оно и есть, — ответила женщина. — Когда-то от когтей тигра погиб мой свёкор. После от них же погиб мой муж. А теперь вот от них погиб мой сын.
— Отчего же не покинете эти места? — спросил Конфуций.
— Здесь нет жестоких властей, — ответила женщина.
— Запомни это, ученик, — сказал Конфуций. — Жестокая власть — свирепее тигра.