Начало пути

- Придурок, слизняк, предатель! - каждый шаг Леонор по горной дороге сопровождался очередным неприятным высказыванием в адрес отчима. - Чтоб ты провалился! - Девушка на минуту остановилась и с ненавистью дернула левый рукав кофты, обнажая покрытое мелкими старыми шрамами запястье. - Да что же всё так чешется то? - Леонор не придумала ничего лучше, чем натянуть рукав до локтя и несколько раз пройтись по следам детских ошибок ногтями, оставляющими на темной коже характерные полосы. - Это ты во всем виноват! - Резко переключившись с начинающих зудеть, всякий раз, когда она начинала нервничать, шрамов, девушка снова зашагала по дороге к монастырю. Или по дороге в ад. Сейчас Леонор не видела разницы между этими двумя местами, ни за что не став бы притворяться китайской или какой-там монашкой из мифического монастыря, если бы не происки мерзкого отчима. Человек с унылейшим именем Джеймс Грин не просто убедил её мать отправить дочь в дикую глушь на краю мира, но и обманул падчерицу, намекнув на возможность выбраться из под опеки благодаря наступившему на днях восемнадцатилетию. На самом же деле, этот наглый врун заманил свою подопечную в странную деревню и бросил её там без денег и документов, на прощание с притворным сочувствием сообщив, что делает это из лучших побуждений.
- А если никакого монастыря не существует, я должна сдохнуть в этих горах? - чувство беспомощности заставляло Леонор двигаться все дальше, несмотря на острое нежелание следовать по выбранному для неё отчимом пути. - Или ты этого и хотел? Тогда зачем было так заморачиваться? Избавился бы от меня ещё в Англии. - Под мелькающие в голове непрошенные картины её разнообразных скоропостижных кончин девушка упрямо топала по дороге, пока впереди не замаячила арка ворот, в реальность которой темнокожая путница поверила только подойдя к пункту назначения на расстояние в несколько шагов.
- Офигеть... - на более осмысленное высказывание Леонор не хватило. Мысли заскакали в голове африканскими тушканчиками, не желая помочь девушке определиться: радоваться ей возможной помощи здешних монахов или огорчаться первой встрече с местом её будущего заточения. - Хоть тут не обманул. - Один из "тушканчиков" всё-таки смог замереть и постепенно принял образ печально улыбающегося отчима, в который раз обещающего, что все будет хорошо. И, вместе с этим, Леонор накрыло волной поднявшейся откуда то из глубин злости, направленной на человека, чьего предательства она ожидала в последнюю очередь.
- Белый червяк! - прорезал тишину полный боли крик. Не зная, каким образом ещё выразить свои эмоции, темнокожая англичанка скользнула взглядом по земле, выцепляя небольшой камушек. Повинуясь её жгучему желанию, камень сначала просто приподнялся над землей, а затем скользнул в специально выставленную для его поимки руку. - Чтоб тебя лопатой перерубило! - Не задумываясь о последствиях своих действий, Леонор размахнулась и бросила камень куда-то в сторону ворот, представляя как тот попадает отчиму в голову. И, так и не замечая затуманенным взглядом, куда камешек летит на самом деле, сопроводила его полет криком, достойным рева раненой львицы.

День обещал быть насыщенным. С таким ощущением Арабелла проснулась с восходом солнца и, по крайней мере пока, предчувствие себя оправдывало. В последнее время в монастыре кипела жизнь, что довольно резко контрастировало с тем периодом умиротворенного спокойствия, каким Линь Ян Шо встретил Арабеллу впервые. Тогда ей это место показалось довольно безлюдным и малоактивным. Зато теперь, ученический бум, активное преподавание, к которому и сама Валенсия уже успела приложить руку. Жизнь била ключом, и южанке нравились такие перемены. Встряска должна быть, иначе можно заснуть и проспать все самое интересное.
Было что-то около полудня и Кортес направлялась в храмовую библиотеку, где намеревалась подыскать себе какой-нибудь томик по каллиграфии. Занятия с мастером Джефлеа наглядно показали, что тут есть много над чем поработать, так что откладывать в долгий ящик смысла не было. И так бы Арабелла и занялась своими насущными проблемами, если бы не шум со стороны ворот. На памяти каталонки еще ни разу обитатели монастыря не позволяли себе столь громко выяснять отношения, да еще и не особо стесняясь в эпитетах. Ситуация требовала прояснения, так что Кортес направилась на звуки громких женских криков. Которые уже накликали на чью-то голову пожелание встретить смерть, будучи зарубленным лопатой. Однако первое, что каталонка уяснила, когда до места происшествия оставалось буквально за угол свернуть, так это то, что ей стоит поберечь в первую очередь свою собственную голову. Когда до арки ворот оставалось буквально шагов пять, в сторону Валенсии вылетел камень, видимо запущенный рукой пока еще невидимой крикуньи, которая в порыве чувств едва ли не на звериный рык уже перешла. Постояв на месте что-то около минуты и убедившись, что когда каталонка покажется на открытом пространстве ее на выходе из ворот не поприветствует очередной снаряд, южанка все же вышла к месту событий.

- Если вы хотите кого-то убить, лопата не лучший инструмент, да и место казни выбрано явно неудачно, - спокойным тоном произнесла Кортес по-английски, увидев, наконец, что, а вернее будет сказано, кто является источником беспокойства. Недалеко от ворот стояла молодая девушка, на взгляд южанки лет примерно двадцати. В монастыре ее Арабелла раньше никогда не видела, что в купе с наличием у темнокожей гостьи поклажи подсказывало один единственный возможный вывод: это новенькая. К такому повороту Валенсия не готовилась, но быстро припомнила события, при которых сама была на месте незнакомки.
- Поэтому давайте пока повременим со смертоубийствами.
Хотелось, конечно, по устоявшейся традиции сразу выдать приветственную фразу и взять на себя роль гостеприимного гида, но девушка напротив сейчас была явно слишком взвинчена, чтобы полностью адекватно воспринимать Арабеллу и ее слова. Так что сначала придется попытаться остудить накал страстей и уже только потом приступать к общеобязательным формальностям.

Глубокий вдох и медленный выдох. Ещё. И ещё. На одном из немногих полезных занятий, на которые с завидной регулярностью таскали проблемных подростков, Леонор освоила простейшие дыхательные упражнения, позволяющие хоть как-то сладить с её эмоциональностью. И одно из них ей вполне успешно удалось применить сейчас, после того, как внезапно накатившая волна ярости начала постепенно отступать. Кидать камни и кричать желания больше не возникало. Если чего и хотелось, то просто свернуться прямо на земле калачиком и немного тоненько поныть, как в кажущемся сейчас далеком детстве.
Чувство собственного достоинства валяться на земле девушке не позволило, а на придумывание какого-то иного удобоваримого способа выразить эмоции у Леонор не хватило времени. Вместе с вернувшейся способностью воспринимать реальность, в этой самой реальности появилось и нечто новое - сначала слова, смысл которых дошёл до девушки не сразу, а затем и сам образ говорившей, совершенно не вяжущийся с представлениями темнокожей англичанки об обитателях тибетских монастырей.
- Чего? - Леонор окинула рассеянным взглядом молодую женщину, изъяснявшуюся на вполне себе пристойном английском языке, и с некоторым удивлением отметила наличие у странной монашки отличной темной шевелюры. Почему-то девушке казалось, что все тибетские монахи и монахини должны торжественно сверкать лысыми головами, но, видимо, на встречающую её леди это правило не распространялось. - Убить? - Не с первой попытки, но Леонор все-таки удалось сообразить, о чём говорит не лысая монашка. - А здесь что, убивать учат?
Несмотря на свою полнейшую абсурдность, непрошенная мысль заставила Леонор в очередной раз закатать левый рукав кофты и несколько раз пройтись ногтями по старым шрамам. Отчим забрал у неё деньги и документы, бросил в какой-то глухой деревне, прекрасно понимая, что падчерицу так или иначе приберёт странный монастырь, с говорящими подозрительные вещи крепкими на вид и совершенно не лысыми монашками... Картина складывалась не самая приятная, ведь со способностями швыряться предметами, поджигать, что не просят, и неплохой физической формой из простой девчонки можно было сделать ходячее оружие, коим, с некоторой долей вероятности, являлась её сейчас уже раздражающе не лысая собеседница.

Появление Арабеллы темнокожая незнакомка заметила не сразу. Видимо она была сейчас настолько эмоционально взвинчена, что это начинало мешать полностью трезво воспринимать ситуацию. Пока что было совершенно непонятно, что такого ужасного могло случиться по дороге в монастырь, но гостья внешне выглядела так, словно находилась на опасной грани нервного срыва.
- Нет, разумеется нет, - мягко ответила Валенсия в ответ на озвученное предположение. По мнению южанки убивать научиться было невозможно: наличие знаний и навыков само по себе еще не делает человека убийцей. Все зависело лишь от того, как эти знания человек применяет на практике. Но здесь и сейчас вступать в философские дебаты на подобные темы было явно лишним. Как и держать незнакомку на пороге, вместо того чтобы проявить должное гостеприимство. В конечном счете эта девушка смогла добраться до монастыря, что уже кое о чем говорило.

- Это обитель Линь Ян Шо, и здесь мирное место. - Дальше держать девушку "в дверях", пусть и метафизических, было уже явно невежливым, так что каталонка перешла к более насущным вопросам и проявила то самое гостеприимство.
- Вы, должно быть устали с дороги. И у вас явно есть много вопросов. Давайте обсудим их за чаем.
С этими словами Кортес сделала приглашающий жест рукой. По собственному опыту Валенсия знала, что ответы на некоторые вопросы могут показаться как минимум странными. Кроме того, она догадывалась, что внешне мало похожа на типичную представительницу буддийского монашества. С соответствием ожиданиям обывателя тут да, была явная накладочка. Лишь Ян Шо в этом плане был местом, как минимум, необычным, а как максимум и вовсе уникальным. Собравшим под своими сводами людей самых разных уголков мира. И в начале это и саму каталонку прилично сбило с толку. К примеру, за все время проживания в Храме южанка до сих пор ни разу не встречала ни одного обитателя, который носил бы традиционные китайские косички бянь-фа.

- Мое имя Арабелла, - представилась Кортес. Оставаться безымянными друг для друга было как минимум неудобно для предстоящей беседы. Не обращаться же друг к другу "бледнолицая/темнокожая сестра моя", как в старых фильмах про индейцев с Гойко Митичем. Кроме того, имя делало человека не настолько обезличенной фигурой, что тоже хотя бы чуть-чуть, но располагало к ведению диалога.

Ответ не лысой монашки Леонор до конца не успокоил, но желание расчесывать старые шрамы постепенно начало отступать, пропуская вперед зарождающееся любопытство. Даже если убивать в монастыре и не учили, он представлял собой престранное и, не в последнюю очередь этим, вызывающее интерес местечко. "Мирное", если верить непривычно дружелюбной рекрутерше. Верить кому бы то ни было при первой встрече девушка не привыкла, поэтому слова Арабеллы, а это имя назвала новая знакомая, сразу записала в явные преувеличения. По мнению темнокожей англичанки, компания людей, способная по своей численности заселить целый монастырь, мирно могла только пускать слюни в религиозном экстазе. Во всех остальных случаях, она, скорее всего, представляла собой клубок змей, готовых в любой момент укусить собрата. Но раз уж выбора у неё, по сути, никакого не было, девушка посчитала для себя возможным ответить согласием на приглашение познакомиться с монастырем поближе и определиться, куда именно она попала: в какое-то сектантское поселение или в хорошо знакомый серпентарий.
- Леонор, - короткий резкий ответ стал предшественником самого важного за сегодняшний день решения. После недолгих колебаний поцелованная африканским солнцем пересекла линию ворот и оказалась на территории монастыря. "Получил, что хотел?"- злобно буркнула девушка себе под нос. "Если я здесь помру, - добавила она совсем тихо, чтобы у не лысой монашки не появилось очередной причины комментировать её слова, - стану зомби, доберусь до Лондона, сколько бы времени это не заняло, и выгрызу твой мозг. Так и знай". Удовлетворившись таким обещанием, Леонор перевела внимание на монашку по имени Арабелла и задала один из имеющихся вопросов, коих действительно накопилось немало.
- А что-нибудь крепче чая здесь наливают? - её слова и не самое адекватное, если смотреть со стороны, поведение резко контрастировали с формой общения, выбранной местной жительницей, но Леонор это ни капельки не смущало. Она и так вела себя более чем прилично, профилактически не обматерив все, за что цеплялся взгляд. Хотя второе являлось вопросом времени, особенно если ответ на животрепещущий вопрос являлся отрицательным.

Возможно сравнивать представившуюся именем Леонор девушку с пантерой было не совсем корректно по этическим соображениям. Но производила она сейчас именно такое впечатление. Настороженная, подобравшаяся, напряженная. Южанка не бралась гадать, что с гостьей успело такого приключиться, что к воротам она пришла уже в таком состоянии, но случилось явно что-то нехорошее. Иначе сложно было объяснить настолько стрессовое поведение. По одному только взгляду можно было безошибочно догадаться, что саму каталонку да и сам монастырь Леонор воспринимает как минимум с подозрением. А как максимум и вовсе враждебно. И именно с этим препятствием Арабелле и предстояло сейчас разобраться прежде всего.
- Кофе в местных широтах популярностью не пользуется, - пошутила Арабелла в ответ на заданный вопрос. Само собой, подразумевал вопрос явно не кофе, но с алкоголем на территории Линь Ян Шо все было предельно просто - его не было. По крайней мере легально. И нарушение этого сухого закона грозило пойманным контрабандистам серьезными неприятностями. Хотя еще буквально недавно сама Кортес была свидетельницей более чем вопиющего нарушения многих храмовых правил. Но, как не значащаяся в списках штата мастеров, воспитательное усекновение повинных голов устраивать по этому поводу не торопилась. Тем более, что и без нее нашлись бы исполнители, если уж на то все же будет воля фортуны.

Темнокожая гостья следом за Валенсией направилась не сказать, чтобы охотно. До слуха Арабеллы долетало неразборчивое и явно сердитое бормотание, но комментировать его южанка не спешила. Меньше всего сейчас пошло бы на пользу цепляться к мелочам, иначе Леонор могла бы и в адрес самой южанки высказать пару ласковых. Само собой, Арабелле, как отставной военной, от этого было бы ни тепло и не холодно, она и сама за словом в карман бы не полезла, в случае чего. Но само по себе было плохой идеей начинать новое знакомство со скандала. Тем более, что девушке предстояло здесь жить, и чем проще ей будет адаптироваться к новой обстановке, там лучше. Наживать с порога недоброжелателей в понятие "проще" точно не входило.
Приведя Леонор в столовую, каталонка жестом пригласила ее занимать любой свободный стол, и одновременно с этим поинтересовалась:
- Может быть вы голодны с дороги?

Еще месяц назад путешествие в далекий Тибет казалось Леонор больной фантазией отчима, и вот, спустя всего несколько злосчастных недель, она тащилась в неизвестном направлении за странной монашкой, обещавшей чай и ответы на вопросы. Ответы, которые девушка так до конца и не была готова услышать. Или не рада, как это оказалось с вопросом о предлагаемых в монастыре напитках.
- Кофе, - презрительно фыркнула Леонор, с трудом сдерживаясь, чтобы не сказать какую-нибудь колкость. Её обладающая неуместной шевелюрой провожатая либо плохо соображала, либо просто издевалась над не знающей здешних распорядков девушкой. Вынужденной в первом случае терпеть чужую тупость, а во втором - малоприятные шуточки. - Ну да...
После этого многозначительного высказывания Леонор предпочла замолчать, потратив имеющееся у неё в наличии время на первичную оценку попадавшихся по пути достопримечательностей монастыря. Хотя как и что не оценивай - результат получался всегда один и мог быть описан коротким и емким: "Что за бред". Территория монастыря на первый взгляд мало чем напоминала картины из фантазий темнокожей англичанки о месте ссылки, заставляя верить, что все происходящее не страшный сон, о котором можно со смехом рассказать приятелям, а премерзкая реальность. Её реальность, по крайней мере, на ближайшие несколько недель.
- Да, я бы чего-нибудь съела. - Оказавшись после непродолжительного перехода в отдельно стоящем здании, изнутри напоминающем собой смесь кафе в азиатском стиле и школьной столовой, Леонор предпочла вести себя, как подобало уставшему и голодному путнику. - Ну, нормальную человеческую еду, а не странную фигню. - В последний момент девушка сообразила, что ничего не знает о пищевых предпочтениях местных монахов. На поедание каких-нибудь козявок или тараканов с ритуальной целью или в качестве проверки силы духа она подписываться не собиралась. А вот от банальной тарелки риса, плотно ассоциирующегося у Леонор со всеми проживающими на планете Земля, включая тибетцев, азиатами, девушка бы точно не отказалась, планируя пользоваться любой возможностью подкрепиться за чужой счет.

Приведя девушку в столовую Арабелла жестом пригласила ее занять ближайший из свободных столов. Обеденное время уже миновало, но на кухне всегда готовили с запасом, как раз на случай, если в Линь Ян Шо появятся новые путники. От пищи Леонор не отказалась, так что Кортес почти сразу же направилась на кухню. Назад она вернулась с подносом, на
котором стояла объемная пиала исходящего паром горячего риса с курицей, чайник, чахай и пара чайных чашек. За время жизни в монастыре Валенсия хоть и не освоила все премудрости китайской чайной церемонии, но с чаем прилично обращаться научилась. А заодно решила развеять возможные подозрения. Леонор по сторонам осматривалась не особо скрывая недоверия и без энтузиазма, что в целом было понятной реакцией на новую обстановку. Особенно когда навзводе и приличные слова на язык не очень-то просятся. Так что вторую чашку Кортес взяла для себя, чтобы наглядно доказать, что темнокожую гостью не собираются тут травить или накачивать непонятными зельями.

- Надеюсь, рис с мясом вы к "странной фигне" относить не будете, - мягко произнесла каталонка, выставляя еду на стол. По устоявшейся традиции, классические палочки для еды дополняли и вполне привычные европейцу столовые приборы, на случай, если гость с палочками не справился бы. Что до еды, то меркам требовательных кулинаров она в Линь Ян Шо была, конечно, простой и скромной. Ее и сама Арабелла, привыкшая с средиземноморской кухне находила далекой от изысков, хоть к гурманам себя никогда и не причисляла. Но даже так "фигней" еду назвать язык не поворачивался. А пока гостья принялась утолять голод, Валенсия занялась чаем, которому еще требовалось раскрыться, так что процесс заваривания нужно было повторить хотя бы раза четыре или даже пять, прежде чем предлагать чашку гостю.
- Если у вас есть вопросы, я постараюсь дать на них ответ, - спустя некоторую паузу произнесла Валенсия, осторожно пригубив горячий напиток. Все же сразу набрасываться на Леонор с разговорами было излишней поспешностью.