Сказать, что дисциплинами высоких магических искусств у младшей Судзуки дела обстоят неважно - не сказать ничего. Со дня встречи с Мотидзуки-сенсеем - который не только даровал некогда безродной и безымянной девчонке самые что ни на есть настоящие фамилию и имя, но и раскрыл в ней способность извлекать магию из рукописного текста на бумажном листе - утекло уже немало месяцев. Тогда, пребывая в неописуемом восхищении после судьбоносного знакомства, воодушевлённая азиатка тщилась заодно добиться отклика и от чакр, от всех подряд. Со временем одна из них наладила с полукровкой контакт самостоятельно, а следом и другая - но те скопления энергий, что развивают в человеке особенную проницательность, дают подсказки и предостерегают, прокидывают мостки в чужие мысли и даже открывают окна в иные миры, ни малейшего сигнала не подали. И неудивительно: жестокое, поспешное ментальное вторжение коснулось и Сахасрары с Аджной, оставив вихри ци поблёкшими, бессильными раскрыть владелице соответствующие магические таланты. Поэтому Хидна даже не подозревает, что совсем рядом, буквально за углом, минутой-другой ранее некий умелец, куда более одарённый, все текстуры пространства-времени на предмет наличия рыжих сканировал, в прямом и переносном смысле - да так, что своим усердием, похоже, добился оборотного эффекта, разбудив точку сингулярности, к которой всех доступных в ближайшей округе рыжих и повлекло.
Курносому носу, однако, чакры не нужны. Нарушение монастырского устава хафу почуяла, потянув носом воздух, ещё до того, как увидела смельчаков просто глазами и услышала ушами. Нотки терпкого, по-своему притягательного табачного букета, какой не спутаешь ни с чем другим, Хидна не выхватывала из прозрачного тибетского воздуха уже давным-давно - шутка ли, с тех пор, когда последний раз с наставником виделась. В обществе подопечной Тео курить не стеснялся. Едва уловимый аромат тянет с подветренной стороны, забирается в ноздри, уютно щекочет тёплыми ассоциациями - а Судзуки, только что вышедшая из жилого корпуса, мотыльком тянется ему навстречу, меняя изначально намеченный маршрут.
По мере приближения к спорщикам, чьи тлеющие сигареты сыграли роль маяка-магнита для чуткой полукровки, Сан дышит всё старательнее и глубже, и вместе с тем дивится: вроде бы не иерихонскими трубами голосят дуэтом, но и не шепчутся воровато, словно бы вовсе не обеспокоенные, что их засечёт кто посерьёзнее случайного ученика. И влетит ведь по первое число. Странные ребята. Демонстративно не глядя ни на парня у стены, ни на знакомое лицо, торчащее из окна и подмеченное ранее, Хидна дефилирует мимо с подписью жирным шрифтом на лбу: дескать, не обращайте внимания, я просто иду по своим делам и вас не видела, да-да. Нос тем временем чуть ли не набок сворачивается, стремясь продлить ароматерапию ещё хоть на полминутки, а ноги сами собой замедляют шаг. Кончилось дело тем, что Судзуки попросту затормозила, сбросив скорость до нуля. Сложившееся положение, очевидно, требует как-то обозначиться; обернувшись, хафу говорит первое, что приходит в голову, настолько доверительно и проникновенно, насколько позволяет вечно отрешённая физиономия: - Я никому не скажу, да, - и сгибается в поклоне градусов на тридцать. Не бог весть что, зато честнее некуда.
FB
VK
Google
Twitter
